На пути к инициации

Глава 15

Владимир. Возле департамента образования.

В январе претенденты сдавали на экстерн в последнюю субботу месяца, — у многих лицеистов весь месяц продолжались каникулы; чтобы не разрывать их отпуск, испытания и сдвигали на самый конец января. Успешно «отстрелявшись», жду на автостоянке «англичанку» Анастасию Павловну Розову, пообещавшую в перерыве угостить меня «чем-то сладеньким»; а пока задержавшуюся в департаменте образования для подписания итоговых документов. Отказать нельзя — это можно будет расценить как пренебрежение с моей стороны. Тем более, относилась она ко мне с искренней теплотой и любое хорошее отношение я привык ценить. Буквально через десять минут она подошла, достала из машины коробку: — Это Вам, молодой человек. Считайте комплиментом от кулинара за чудесное исполнение стихов.

Принимаю. Подношу коробку и в нос ударяет аромат сдобы: — Премного благодарен, Анастасия Павловна. Чувствуется аромат кунжута, корицы, ванили, орешек… Такое не продают — слишком много любви вложено в эту сдобу. Искренне признателен.

Вижу, как учительница буквально расцветает: — Для внуков и внучек делала, на них не экономлю, — соглашается Анастасия Павловна.

Вглядываюсь в неё. Да, картина безрадостная. Ну, не плачевно, но проблемы уже есть. А в следующий раз я её увижу через полгода и надо что-то делать сейчас. Так что набираюсь храбрости, вдыхаю воздух, видя, что она уже ждёт от меня прощального кивка, тем не менее говорю: — Прошу простить за назойливость, а может быть, даже за выход за пределы приличий. Буквально две минуты: я в монастыре воспитывался, травами занимался, в лечении помогал. Дай Бог Вам здоровья, но мне кажется, что у Вас явные внешние признаки нездоровья почек: Вы элегантно выглядите, но всё же заметна лёгкая отёчность нижних век и немножко синевы под глазами. Если Вы ещё и периодически испытываете недомогания и ноющую боль в пояснице, то лучше показаться врачам. Почки — такой коварный орган, что в некоторых случаях течение болезни может быть очень быстрым. Проверьте организм, порадуйте своих внуков и внучек, которые, наверняка, хотят видеть бабушку полной сил и энергии, как сейчас. Вы же ветеран локальных конфликтов, Вас в госпитале обследуют без всяких очередей, там даже сегодня все врачи на месте. Ещё раз простите, если оказался назойливым или нетактичным. Непременно Ваши сладости посмакую.

Низко кланяюсь и иду к машине, где меня заждался Виктор Дитерихс, — у нас во второй половине дня ещё одно мероприятие. Я постарался убедить Анастасию Павловну, но кроме описания «внешних признаков» я не имею права указать ей на то, что в почках начинаются разрушительные процессы: в энергетическом зрении это видно, как на ладони. И не только в почках — и другие органы надо подправить, и, если она не захочет лечиться в госпитале, придётся искать какие-то другие возможности её подлечить. Звоню в госпиталь, Евичу, чтобы предупредить о возможном пациенте.

Нина Александровна, издалека наблюдавшая за передачей подарка Андрею, подошла к подружке: — Как бы тебя не обвинили в неслужебных контактах с испытуемым?

— Взятка в размере десяти печенек? От меня — ему? За какие услуги? Какую фантазию надо иметь, чтобы в этом что-то усмотреть? — искренне удивилась Розова.

— Ну, злым языкам не важно, что произошло на самом деле. Им важно, что они хотят увидеть и интерпретировать будут всё в соответствии со своими предположениями, — парировала подружка.

— Ну, у меня на каждый роток найдётся платок*. А если не поймут с первого раза, то на каждую шею — по галстуку, — резко резюмировала Анастасия Павловна.

Нина Александровна согласно кивнула и подумала: — Что это я? В самом деле: кто захочет из-за какого-то пустяка с самой Розовой связываться?

А вслух спросила: — Как сейчас? До Гостиного двора? Как собирались?

— Пока мы экзамены принимали, у меня дела образовались. Так что прогулку по магазинам отложу на завтра. Не обессудь, здоровьем надо заняться, — пояснила Розова подруге.

Та согласно кивнула и пошла к своей машине.

Постояв немного на автомобильной стоянке, Анастасия Павловна решительно села на заднее кресло автомобиля и вбила на панели: «Военный госпиталь города Владимира».

— Запрос принят и обработан. Начинаю движение, — негромко доложил уверенный суровый голос с примесями механики, и машина осторожно стартовала. Именно такой голос Анастасия Павловна сама выбрала из предложенных вариантов — мужчинам за рулём она доверяла, всё-таки, больше. Даже если это автопилот.

Владимир. Гостиничный комплекс «Золотое кольцо».

Два швейцара широко распахивают двери на входе в гостиницу. Можно было и не распахивать — они автоматические, но приезд «начальства» обставлен по высшему разряду и ради такого дополнительного знака внимания автоматику отключили. Слегка, едва заметно киваю направо и налево швейцарам. Хотя, ну какие они швейцары: красные с меховыми отворотами шапки, красные длинные кафтаны; всё это богато обшито золотыми нитками и галунами, ни дать — ни взять: стрельцы. Завершают костюм красные сапоги и пояс с коротким кинжалом. Типа, мы тут охрана, а не привратники. За стойкой регистрации барышни в кокошниках и сарафанах.

Как ещё выглядеть персоналу в гостинице «Золотое кольцо»? В моей гостинице. Пока я «прохлаждался» на зимних каникулах, лёжа в снегу, маскируясь под пень или сугроб и часами наблюдая, как сороки пролетают над гнездом кукушки**, во Владимире шли напряжённые переговоры между Перловыми и Литвиновыми. Точнее, когда юристами были согласованы основные параметры, из Москвы приехал глава рода Перловых — Алексей Сергеевич и все документы с Леонардом Эдуардовичем Литвиновым подписывал он. В присутствии губернатора и председателя Дворянского собрания. Поскольку обе стороны «пожелали», чтобы подробности сохранились в строжайшей тайне, они были оговорены в секретном приложении, а в регистрационную палату поступили только документы о подарке дворянину Андрею Андреевичу Первозванову от графа Леонарда Эдуардовича Литвинова. Скромном таком подарке — комплексе из гостиницы и ресторана. В центре Владимира.

На Байкале до меня какая-никакая информация о переговорах доходила. Но тогда меня больше интересовали проблемы типа: насколько отклонится пуля при боковом ветре в пять метров в секунду при стрельбе на километр? А если влажность будет не десять, а тридцать процентов? А если ветер не постоянный, а порывистый — как выбрать оптимальный момент для стрельбы? И на каком расстоянии нужно начинать учитывать эффект силы Кориориса? Когда я первый раз это услышал, то оторопел: какое вращение Земли при стрельбе из винтовки? Где я — и где Кориорис? Он там — в восемнадцатом — девятнадцатом веке, между Великой французской революцией и освобождением от крепостного права в России. Земля одна на всех, общая, и мы с противником вращаемся вместе, синхронно. И летящая пуля — тоже! Нас что, разнесёт с мишенью по разным континентам? Но нет — оказывается, если не посчитал, значит — промазал. Причём, учёт идёт исключительно при стрельбе с севера на юг на дальности больше двух километров; при меньших расстояниях силой Кориориса можно пренебречь. Вот спасибо, добрые люди, что иногда и пренебречь можно!

Но если что-то не учёл, или учёл неправильно, то Иван Кельбертинов, изучая мои теоретические расчёты для стрельбы, взглянет с мудрым сожалением, постучит костяшкой пальца или своей курительной трубкой по листкам бумаги, а потом коснётся своей головы и скажет: — Мозги — главное.

И вот весь январь за точность стрельбы на больших расстояниях я очень переживал. А за дела во Владимире я был спокоен: перед моим улётом Геннадий Алексеевич позвонил в Шереметьево и сообщил, что всё в порядке; граф признал неправоту своего рода. Это было для меня главным — я никого не подвёл и проблем не создал. А вира — это к Виктору Дитерихсу, он юрист, — ему и кодекс в руки. Так что звонки от Виктора Михайловича я принимал исправно, вежливо выслушивал его бодрые доклады о подробностях переговоров и согласно поддакивал на все предложения.

— …за все их неправомерные действия, — объяснял Виктор мне положения будущего документа. — Отдельно оговариваются три сомнительных эпизода, когда нападал ты: на Ростислава Струнина, Станислава Белковского и Тимура Юнусина. Для этих случаев применили формулировку, что твоё нападение было вызвано их предыдущими неправильными действиями, и что урегулирование с ними на себя взял также Литвинов. По итогу Леонард Эдуардович и виру сразу вносит от имени всех пяти родов, и утрясать все вопросы с ещё четырьмя семьями тоже будет сам. Обрати внимание: мы, по просьбе Литвинова, договорились и прописали в соглашении, что все обстоятельства конфликта будут сохраняться в тайне, а гарантом соблюдения секретной части выступил губернатор.

Но когда младший из славного семейства Дитерихсов рассказывал мне о вире и перечислял: гостиница, ресторан, кафе, салоны, магазины, я думал, что это предлагаемый список, типа меню, из которого можно что-то выбрать. Естественно, сказал, что я не против; и поинтересовался — нет ли в их списке оружейного магазина? Оказалось, нет. Не повезло. Вот его бы я взял с удовольствием. А остальное — на усмотрение взрослых.

В результате неплохо они так «усмотрели» — в качестве виры передаются гостиница и ресторан. Здание гостиницы — это три четырёхэтажных корпуса, построенные буквой «П». Ещё одно здание — трёхэтажный «ресторанный корпус», — замыкает оставшуюся сторону, превращая мои владения в почти квадратное здание с большим двором внутри; такой мини-квартал получается.

Проходим по первому этажу гостиницы. Конференц-зал, два небольших помещения для совещаний. Спортивный комплекс, сауна, бассейн. Дальше — хозблок с прачечным оборудованием. Поднимаемся на второй этаж — здесь номера для гостей; на третьем и четвёртом — улучшенные и люксы. Возвращаемся на первый этаж и в зале для совещаний заслушиваем доклады руководителей: присутствующие представители от князя и дворянского собрания фиксацию передачи начинают с протокольной фразы: — Сейчас, в присутствии представителей губернатора и дворянского собрания, прошу перечислить все факторы и причины, которые могут негативно повлиять на работу гостиницы. Ваши слова включат в протокол. Если в течение года окажется, что о каких-то важных проблемах вы умолчали, это будет расценено как попытка ввести в заблуждение нового собственника — Андрея Андреевича Первозванова и его опекуна — дворянина Геннадия Алексеевича Перлова.

Это только в поговорках дарёному коню в зубы не смотрят. Представители дворянского собрания и специальный уполномоченный от губернатора заглядывали в каждую бумажку и каждый закуток, выискивая и протоколируя недостатки. Или знали, что «подарок» — это не просто подарок. Или всегда так въедливо работали и по-другому не умели.

Таблицы и графики сопровождают доклады. От бесконечно озвучиваемых цифр голова идёт кругом. Наконец, подписываем протокол передачи.

Переходим в ресторан, расположенный на втором этаже соседнего здания. Затем на третий этаж — тут кафе и банкетный зал. Выходим на улицу и идём по магазинам и салонам, небольшим кафе и столовой, расположенным на первом этаже — это всё сдано в аренду, и мы обязались в течение года контракты не расторгать. Так что здесь мы просто знакомимся с арендаторами и успокаиваем их, подписывая соответствующие бумаги. Возвращаемся в банкетный зал, где процедура заслушивания итоговых отчётов и подписания документов о передаче повторяется — в этот раз в отношении ресторанного комплекса.

Я не предполагал, что Анастасия Павловна Розова настолько серьёзно воспримет мои рекомендации и сразу же, в субботу, приедет на обследование. Шанс был пятьдесят на пятьдесят. Или прислушается — или нет. Так что, сразу после разговора с Розовой, созвонившись с Евичем, я спокойно занялся исследованием документов по новой собственности. Каково же было моё удивление, когда Юрий Васильевич сообщил, что Розова обследование прошла и согласовал со мной даты амбулаторных приёмов. Заношу в свой дневник пометки для выездов в госпиталь.

Видимо, не могла не доверять учительница лицеисту, который с таким вдохновением декламировал Гёте на гессенском диалекте: — Толпою чудищ ночь глядела, / Но сердце пело, нёсся конь, / Какая жизнь во мне кипела, / Какой во мне пылал огонь! ***

Москва. Ул. Большая Дмитровка. Английский клуб.

Константин Михайлович и Михаил Михайлович Романовы, дяди императора, сопровождаемые поклонами и заискивающими улыбками, покинули «Оранжевый бал», организованный Английским клубом в честь Вильгельма Оранского — короля Англии, который в своё время принимал Великое посольство во главе с Петром Первым ****.

Как и всегда, когда им нужно было обменяться мнениями, братья разместились в одном «Аурусе»; благо, их дворцы в Подмосковье стояли рядом.

Константин, старший из братьев, подвел короткий итог: — Расстарались англичане. И в Москве, и в Питере к юбилею визита Петра Первого в Англию с размахом кучу всего организовали. Теперь вот «Оранжевый бал». При их-то прижимистости закатить такой фуршет — это не просто наступить на горло собственной жабе, но ещё и потоптаться на ней. Мягко стелют бритты. Ласково улыбаются.

— И что? Англичанка нам гадить перестала? — с ехидцей в голосе спросил Михаил.

— Нет, не перестала. Она в принципе на такой подвиг не способна. Но теперь она это делает с вежливой, и даже радушной улыбкой. Гадит, но от души и по-доброму. Взбодрил, взбодрил посольство Бьюкенен. Почти весь состав заменил, плюс журналистов всяких и творческую тусовку подтянул. А на фуршет, думаю, шапку по кругу пустил и с банков и всяких там торговых домов фунты стерлингов стряс, — не свои же деньги он расходовал.

— А Коля не будет недоволен, что мы с англичанами контактируем? И уже не первый раз? — задумчиво поинтересовался Михаил.

— Звонил я его императорскому величеству. Объяснил племяннику ситуацию — эта хитрая лиса Бьюкенен на бал притащил два десятка представителей от наших старых аристократических фамилий. Некрасиво бы получилось, если бы мы с ними нигде не поручкались. Надо было или самим как-то им уважение оказать и приём провести, либо вот так — на балу засвидетельствовать почтение. Ну, тот же Толстой-Милославский, или Баратынский — они и впрямь с российскими родственниками какие-то контакты имеют, и русскую культуру на Западе продвигают. Так что до кучи, очень хорошо получается: наследник осенью в лермонтовских мероприятиях поучаствовал, мы сейчас — на балу побывали. То есть англичане получают знаки, что они на правильном пути, и лучше танцевать, чем воевать.

— Да, — согласно вздохнул Михаил. — Та скорость, с которой англичане переобулись в полёте, поражает. Высший пилотаж. Чувствуется, веками тренировались во всяких пакостях. Но даже с большим опытом одному не справиться, тут помощник нужён — хомо сапиенс! *****. Нужно будет посмотреть, кто им сейчас помощником выступает.

— Да тут и к гадалке не ходи — поляки! Тоже — те ещё пакостники.

* Поговорка «На чужой роток не накинешь платок» интерпретируется как утверждение о бесполезности борьбы со сплетниками. Здесь, в речи персонажа книги Розовой, помимо уверенности в «накидывании платка», звучит и угроза использовать по галстуку на каждую шею.

** Пролетая над гнездом кукушки. Художественный фильм-драма кинорежиссёра Милоша Формана, экранизация одноимённого романа Кена Кизи. 1975 г.

*** J.W. Goethe. Willkommen und Abschied (И.В. Гёте, «Свидание и разлука»), Перевод. Н. Заболоцкого.

**** Великое посольство Петра Великого — российская дипломатическая миссия в Западной Европе с 9 марта 1697 по 25 августа 1698 года во главе с Петром Великим. В Англию Пётр Первый прибыл в самом начале 1698 г.

***** Телефильм Марка Захарова «Формула любви», 1984 г.