Ирбис. Том 3: Пепел Часть 2

История 18: Судьба (Часть 13)

История 18: Судьба (Часть 13)

Поединок закончился вновь за один удар. Копьё эльфа насквозь пробило подставленный под удар щит рыцаря, и наконечник вонзился человеку в левое предплечье. Высвобождать оружие вражеский предводитель не стал. Вместо этого, держа древко одной рукой, он легко поднял пытавшегося освободиться сэра Дарлина над землёй и закинул копьё с наколоты на него храбрецом себе на плечо.

Неся живую, дергающуюся и проклинающую его ношу, эльф направился прямиком к алтарю. Несколько всадников поспешили на помощь схваченному товарищу. Вернее, попытались это сделать. На их пути встали двухметровые воители пепла, скинувшие рыцарей с их скакунов.

Не выпустивший из руки меча сэр Дарлин несколько раз пытался атаковать лорда пепла, но его благословлённый клинок не смог даже рассечь волос на не защищённой голове противника, игнорировавшего все удары и упорно продолжавшего идти к алтарю мимо расступавшихся перед ним монстров. Видя тщетность атак, рыцарь пошёл на отчаянный шаг. Бросив на землю своё бесполезное оружие, мужчина выхватил висевший на поясе кинжал с трехгранным тридцати сантиметровым лезвием, называемый мизерикордом. Молясь богам и прощаясь с жизнью, он вонзил клинок милосердия через сочленения доспехов себе в левую подмышку, пронзая собственное сердце, дабы не достаться врагу ни душой, ни телом.

Лорд пепла заметил прекратившиеся трепыхания, только дойдя до лестницы алтаря. Плавно махнув копьём, он приблизил свежий труп к своему лицу, рассматривая его, словно насекомое, нанизанное на иголку. Признав бесполезность ноши, эльф положил покойника на землю, наступил на него, рывком высвободил из плоти сэра Дарлина собственное оружие и пинком отправил мертвеца в свору монстров.

Вступать в бой вражеский командир не желал, простояв у подножья алтаря около пяти минут, пока крылатая тварь не бросила перед ним ещё живого воина из числа пехоты. Вражеский командир тут же схватил его за вывернутую под неестественным углом правую руку и, подобно тряпичной кукле, поволок нового пленника вверх по лестнице, игнорируя шквал воплей вперемешку с матом и проклятиями.

Достигнув вершины алтаря, остановившись у жаровни, эльф вонзил копьё в каменный пол возле себя и освободившейся рукой сдёрнул шлем с головы мужчины. Подняв солдата над землёй, неотрывно глядя ему в глаза, вражеский командир поместил пленника в сноп чёрного пламени, наблюдая за тем, как на лице человека проступают серые линии. Спустя минуту, опалённый огнём, новый слуга пепла опустился на одно колено перед своим повелителем.

— Добудь оружие и убей всех своих бывших товарищей, — приказал вражеский командир.

— Да, мой Лорд! — воскликнул новообращённый и, вскочив, побежал вниз по ступенькам исполнять повеление.

Эльф развернулся, осматривая раскинувшееся перед ним поле брани, и встретился взглядом со рвущимся к нему взбешённым отцом Эрбрандом, которого несколько инквизиторов пыталась затащить во вновь исправно работавший золотой портал. Копьё вернулось в руку хозяина и отправилось в полёт, уничтожая последний путь к отступлению.

Стоя на вершине алтаря пол часа лорд пепла наблюдал за тем, как люди, заняв круговую оборону, оставляя на земле бездыханные тела товарищей, медленно продвигались к видневшимся на горизонте холмам, на которых начинали появляться многочисленные силуэты всадников.

— Наконец-то… — тихо произнес эльф, следя за тем, как подоспевшая армия Империи, ведомая героем Альдо, ринулась в бой на полчища монстров. Почти час он бесстрастно следил за двумя схлестнувшимися воинствами, а затем неспешно, заложив руки за спину, спустился по ступенькам с алтаря, остановившись у подножья. Пространство подле него исказилось и рассыпалось мериадом осколков, открыв большой круглый разлом. Из него вышло всего одно угольно чёрное существо, известное ныне живущим лишь по преданиям и легендам о давно минувших временах, провозглашая своё прибытие на поле боя громогласным ревом.

Мощные лапы вновь ступали по истоптанному полю. Из усеянной острыми клыками пасти вырвался клуб огня. Покрытый шипами хвост радостно бил по земле, подбрасывая в воздух комья грязи. Иссиня-чёрные крылья наконец-то расправились. Лорд пепла оседлал своего питомца. Дракон с ревом взмыл в высь, спеша поприветствовать героя и добравшегося до него святого.

Очнувшись, Ирбис увидел над собой тканевый белый потолок шатра, сквозь который кое-как пробивался солнечный свет. Он обнаружил себя лежащим на кровати, укрытым теплым одеялом. Рядом находился стул с его сложенным плащом и поблескивавшей серебряной застёжкой, на которую ещё не успел позариться ни один воришка.

Вокруг стояли точно такие же койки с постанывающими пациентами. Над одной из них склонилась незнакомая человеческая девушка. Что именно она делала, парнишка не разглядел. Да это его особо и не интересовало. Зверолюда сейчас больше всего заботило, как он оказался в этом месте и что вообще с ним произошло. В голове царил сплошной туман, а во всём теле властвовала боль. Память плохо слушалась его. События последнего сражения приходилось восстанавливать по кусочкам.

Вспомнить, что происходило до его падения со стены, оказалось достаточно легко. Бег по крышам и короткие перебежки по городским улочкам сливались в одну сплошную картину, в которой было не разобрать, какое событие произошло раньше, а какое позже. Затем удалось припомнить троицу эльфов и их подлый поступок. Всплывали образы доброго лица незнакомой женщины, склонившейся над ним. Последним промелькнуло воспоминание о ящероподобной тлеющей твари и сапог парня, пропадающий в её пасти.

Мигом покрывшись холодным потом, Ирбис резко сел на кровати и откинул в сторону одеяло. Сами собой полились слёзы, когда мальчишка увидел вместо своей правой ноги забинтованной обрубок, заканчивающийся там, где раньше начиналось колено. Он зарыдал, неверяще щупая пустое место, где должна бы быть по какой-то причине ставшая невидимой его конечность, но ощущал под руками лишь ткань простыни. Он осторожно касался своей культи, раз за разом надеясь найти её продолжение. Он отказывался принимать свою потерю, но реальность была непреклонна и не шла на компромиссы. Ноги у молодого зверолюда больше не было.

Ухаживающая за ранеными девушка первой обнаружила очнувшегося пациента. Именно она уложила его обратно и, пытаясь успокоить, не очень умело, вновь накрыла одеялом, велев лежать смирно. Незнакомка просидела рядом с рыдавшим парнем около десяти минут, пока тот не отключился.

Вновь очнулся Ирбис от резкого запаха, ударившего в нос. Рывком распахнув глаза, юноша увидел склонившегося над ним знакомого старика, держащего у его лица тряпицу, пропитанную вонючей жидкостью.

— Проснулся? — сухо поинтересовался алхимик.

— Угу… Вы… Вы ведь Орладин, да? — хрипя от натуги, спросил юноша.

— Да. Ты меня знаешь?

— Угу. Я… Работал на вас в Грейденпорте…

— Ладно. Своё имя помнишь? Как тебя зовут, мальчик?

— Ир… — парнишка начал было представляться настоящим именем, но тут же поправился: — Дайн…

— Ладно. Сколько пальцев я показываю? — спросил пожилой мужчина, положив на стул тряпочку и оттопырив два пальца.

— Два… — ответил пациент и, вспомнив об одной очень важном моменте, тут же задал вопрос: — Раз вы здесь, значит, и Тиль тоже тут⁈

— Кто такой Тиль? Я не знаю всех пациентов. У тебя сейчас болит голова?

— У меня всё болит. Я о Тилане… Она помогала вам в Патруме. Даже жила у вас! Где она? С ней всё в порядке? Она ведь выбралась из города⁈

— Не кричи. Ты о зверолюдке?

— Да! Она тут⁈

— Уже нет. И перестань кричать. Так… Дам-ка тебе успокоительного, — ворчливо ответил старик и, подняв с земли большой чёрный саквояж, поставил его на стул возле кровати.

— Не надо, — сбавив тон, попросил парнишка, — где она?.. И где я?..

— Уехала. Ты в полевом госпитале.

— Как уехала? Куда⁈

Орладин достал сиреневую склянку и глубокую ложку, а затем накапал в неё несколько капель и велел: — Рот открой. Скажи «Ааа».

Ирбис сделал, как было велено, и проглотил пряную жидкость, вылитую ему на язык.

— Куда она уехала?.. — повторил он свой вопрос.

— Не представляю. Как, говоришь, тебя зовут? Она кое-что оставила для… Назвала другое имя.

— Это мне оставила! Что оставила? Я Ирбис! Она меня Ирбисом зовёт!

— Не кричи. Сколько раз это тебе повторять? Да. Для Ирбиса письмо и мешок с вещами. Просила передать, если появишься.

— Где оно? Письмо…

— Потом принесу. Никуда оно не денется. Сначала на несколько вопросов ответь…

Старый алхимик, ныне работающий лекарем, задал зверолюду ряд вопросов о его самочувствии и ушёл. Немного позже к парню подошла девушка с подносом на ножках, приспособленным для еды не вставая с кровати, на котором стояла миска жиденькой каши и стакан самой обыкновенной воды. Через силу поев под её присмотром, парень вновь сдёрнул с себя одеяло, увидев на себе собственную куртку и штаны с отсутствовавшей по колено окровавленной штаниной, и вновь заплакал, смотря на то, что осталось от его правой ноги.

От пациента с перебинтованной грудью, лежавшего по соседству, терзаемый ожиданием заветного письма, мальчишка узнал, что Патрум пал пять дней тому назад, а его, вызволенного из вражеского плена благодаря спасательной операции, организованной святым Эрбрандом, сюда доставили позавчера утром. Услышал он и о том, что армия Империи сейчас ведёт ожесточенные бои с ордой монстров. А в бой людей ведут Герой со Святым, и только они в состоянии хоть как-то противостоять вражескому командиру. Ходили слухи о чудовищной крылатой бестии из сказок, царящей в небе над полем боя и десятками сжигающей имперских солжат своим огненным дыханием.

Радость от известия о том, что любимая девушка спаслась, как-то избежав Патрумской бойни, быстро сменилась унынием из-за собственной незавидной судьбе. Да, юноша чудом сумел выжить в обречённом городе, чего не скажешь о подавляющей части находившихся за стенами горожан, доставшихся на поживу кровожадным монстрам. Но он остался калекой, не представляющим, как теперь жить дальше.

Не сгинуть в пучине отчаяния мальчишке помогло письмо, принесенное тем же вечером Орладином вместе с его дорожным мешком. Быстро разорвав запечатанный каплей воска конверт, с замиранием сердца мальчишка погрузился в чтение текста, написанного чернилами, а в некоторых местах размытого из-за впитавшихся в желтоватую бумагу уже высохших капель слёз:

"Ирбис, надеюсь, что ты читаешь это письмо. Молю богов, чтобы ты был жив и здоров. Со мной всё в порядке. Нас всех буквально загнали в арку инквизиторы. Меня с мэтром Орладином забрали прямо из его дома, а папу из театра. Ты бы слышал, как он орал, когда мы его выводили. Сначала то подумали, что нас на допрос забирают… Но обошлось! Ты бы видел лица Силики и Ланца! Их с бабушкой и дедушкой тоже привели. И семью Калеба. Нас всех вместе провели через портал. Я ждала тебя на той стороне! Когда пришли монстры, я убежала, но потом вернулась и ждала тебя, пока портал не закрылся. А на следующий день к нам пришёл тот лысый инквизитор и долго всех расспрашивал о тебе. Он сказал, что это ты попросил его вывести нас из города! Спасибо тебе, Ирбис! Мы все тебе жизнями обязаны! С нами всё в порядке. Инквизиторы нас не тронули. Но папа за нас перепугался. Он меня не слушает! Я только сегодня узнала, что тот лысый инквизитор на самом деле Святой Эрбранд, с которым говорили Боги! Но папе все равно! Он боится внимания инквизиторов! Да, и ещё раз да! Он их боится, как бы не оправдывался. Мы сегодня уезжаем в Аммарил. Папа говорит, что у нас там есть дальние родственники. Ирбис, прости! Если ты это читаешь, значит, я тебя не дождалась. Молю богов, чтобы с тобой все было в порядке. Не хочу верить в то, что говорят о Патруме. Пожалуйста, выживи! Помнишь? Мы ведь обещали друг другу: выжит и закончит начатый разговор. Я знаю, что ответить, но скажу только тебе лично! Намекну: ответ состоит всего из одного слова. Приезжай, если сможешь. Или хотя бы дай знать, что с тобой всё в порядке. Письмо напиши! Не забудь, как в прошлый раз. Я тоже напишу тебе домой, как только мы приедем в Аммарил. Буду ждать от тебя хоть какой-нибудь весточки. Я верю в те твои рассказы. Теперь точно верю. Ты выживешь. Ты точно выживешь! С нетерпением жду нашей новой встречи! Нам ещё в ту старую крепость когда-нибудь сходить нужно.

Силика с Лансом тебе привет передают!

Сушёные фрукты сегодня все доела. Было вкусно. Спасибо за угощение. Хотя по началу хотела из них компот сварить.

Не прощаюсь. Жду!"

Прочитав письмо, мальчишка разрыдался пуще прежнего. Да, он был безумно рад от того, что с Тиль всё в порядке. Он даже был рад, что и с доставучими лисами всё хорошо. Но сердце щемило из-за нового расставания с любимой девушкой. И самым паршивым оказалось то, что в спешке писавшая письмо дочь трактирщика не оставила адреса, на который можно было бы отправить ответ! Юноша несколько раз перечитал текст и внимательно рассмотрел конверт с одним единственным словом: «Ирбису», но так и не нашёл никаких зацепок. Конечно, можно было бы дождаться, когда от неё домой придет новое письмо и посмотреть на нём адрес отправителя, но сколько времени займут такие ожидания, было неизвестно. Зверолюд на полном серьёзе предполагал, что за это время может сойти с ума от беспокойства.

Немного позднее, после того, как письмо было убрано в дорожный мешок, к юноше подошла девушка. Она помогла снять куртку с рубашкой, велев лечь на живот, и кое-как втёрла в ставшую одним сплошным синяком спину мазь, по большей части оставшуюся на покрывавшем зверолюда рыжем мехе.

Ночью парнишка не сомкнул глаз, чувствуя, что уже выспался на несколько дней вперёд. До рассвета он всматривался в потолок шатра, думая, что ему делать и как быть дальше. Ум пережившего осаду Патрума мальчишки постепенно занимали мысли о доме и беспокойство за семью. Появился страх того, что тлеющие монстры придут и в его родные края. Беспокойство за близких и собственное увечье сыграли решающую роль в принятии решения вернуться домой. А ещё была крошечная надежда на живших в тех местах друидов, которые, возможно, как-нибудь да сумеют исцелить его ногу.

До рассвета юноша собирался с духом, прежде чем сумел в слух, тихонько, почти шепча, произнести: — Я не смогу… «Не запоминающийся», я не смогу дойти до Великого леса. Я… Я должен вернуться домой… Простите… Я… Я не смогу выполнить ваше задание… Простите…

Прошло пять секунд и возле кровати мальчишки возникла сложившая руки на груди фигура в чёрном плаще с затейливой золотой вышивкой на плечах. Ирбис не мог разглядеть попросту мгновенно забывшееся лицо гостя. Но зверолюд был уверен, что оно выражает недовольство.

— Отказываешься отдавать долг и исполнять данное мне обещание? — раздался голос, от которого в памяти сохранялся лишь смысл услышанного.

— Я не смогу… У меня ноги нет! Теперь… Почему вы не помогли?..

— Чтобы ты в конец не обнаглел, сочтя себя неуязвимым. Ты не бессмертный, а не твой телохранитель, знаешь ли. Спрашиваю ещё раз: Ирбис, ты отказываешься возвращать долг за спасение твоей шкурки от пиратов и исполнять данное в Патруме обещание сразу же пойти в Великий лес, как только выберешься из города?

— Я не смогу… Я не знаю, как мне до дома то такому добраться… А там везде монстры тлеющие…

— Котёнок, я не люблю, когда мне лгут.

— Но я правда не могу… Я не дойду… Не смогу… И я не…

— Умолкни. Тоже мне проблема, — перебил его собеседник и развел руки в стороны, картинно похлопав себя по бокам. Делая вид, будто пошарил в несуществующем кармане, визитёр крутанул правым запястьем, показав зажатую между указательным и средним пальцами медного оттенка двойную монетку, похожую на восьмерку с ромбовидным отверстием посередине, без каких либо символов на обеих сторонах. А затем кинул её в Ирбиса, произнеся всего одно слово: — Исцелись.

Юноша попытался поймать брошенную в него вещицу, но та ещё в воздухе распалась медной пылью, ударившейся о подставленную ладонь и разлетевшуюся невесомым облачком. Тут же зверолюда окутало бледное свечение. Он быстро скинул с себя одеяло и уставился на то, как возникавшие из пустоты серебристые искры слетались к его правому бедру, раздвигая бинты в стороны, создавали новую, совершенно здоровую и целую ногу. Одновременно с этим из тела ушла вся боль. Исчез порез на скуле, оставленный эльфийским клинком. Зажили царапины на левой ладони, и с шерсти на руках пропали подпалины.

— Нога! Моя нога! — неверяще вскрикнул парнишка, ощупывая свою восстановившуюся конечность.

— Заткнись и спи… — сквозь сон прорычал сосед, среагировавший на шум. Но юноше до него не было никакого дела. Под пальцами ощущался вполне привычный мех. Колено легко гнулось, а пальцы на стопе свободно сжимались, стоило только захотеть. Радостный мальчишка вскочил с кровати, не обратив внимание на выкрикнутую богом в пустоту фразу: — Нет, это не жульничество! Я в своём праве!

В прочем, ее не услышал ни один из прочих обитателей шатра. Не сдерживаясь, парень попрыгал на правой ноге, без устали тараторя: — Нога… Нога на месте… На месте! Спасибо вам!

Через пару минут молодой путешественник опомнился и осторожно спросил ждавшего в стороне, вновь сложившего руки на груди «Не запоминающегося»: — Я вам ведь теперь что-то должен, да?..

— Сделай то, о чём мы договорились с той серебряной цацкой, и мы в расчёте.

— И всё? — неуверенно уточнил зверолюд.

— Да, — был ему короткий ответ.

— Но почему?

— Тебя что-то не устраивает?

— Н-нет… Устраивает. Я благодарен вам от всего сердца, но…

— Подвох ищешь?

Парень не ответил.

— Правильно делаешь. Но в этом случае подвоха нет. Я всего лишь устраняю последствия вмешательства ушастиков.

— Вы про эльфов?

— Да.

— Но почему они на меня нападают? Что за бусину они ищут?

— Нападают, потому что думают, будто она у тебя. Суть происходящего тебя не касается. Делай, что тебе велено, а с бешеными ушастиками, кидающимися на тебя и последствиями я разберусь уже сам.

— Но бусинка у меня?

— Нет. Ты приманка, пока успешно справляющаяся со своей задачей.

— Но я ничего не делал им…

— Не о том думаешь. Лучше скажи, что ты теперь должен сделать?

— Эм… Пойти в Великий лес и…

— Верно. Учти, котёнок, если вдруг потащишься домой, начнёшь подружку свою искать, свернёшь куда-нибудь не туда или решишь сбежать — я сам тебе лапки поотрываю. И не надейся, что на этом твоё наказание закончится. Понятно?

— Понятно… Скажите… Вы… Вы ведь бог желаний? Вы монетки эти используете…

— Даже близко нет. Но я их создал, потому и пользуюсь. Сейчас они… Неважно.

— А вы можете ещё сказать, где находится Амма…

Закончить вопрос юноша не успел. Не ставший его дослушивать «Не запоминающийся» попросту растворился в воздухе.

Ещё минут десять парень крутился возле кровати, то и дело хватаясь за правую ногу и каждый раз боясь, что её не окажется на месте. Но всякий раз в его руках оказывалась собственная пушистая конечность. Оставаться в этом месте среди раненных больше не имело никакого смысла. Достав из дорожного мешка запасные теплые штаны, приготовленные заботливой матерью на грядущую зимнюю пору для странствующего младшего сына, путник переоделся и накинул на плечи свой плащ, застегнув его серебряной застёжкой.

Под стулом обнаружился одинокий сапог, в который юноша сразу затолкал штаны с откушенной штаниной. Закончив со сборами, держа в руке обувь, оставшуюся без пары, парень выбежал из шатра.

Палаточный лагерь, где размещались выжившие беженцы и лечились раненые, располагался у речки. Выяснив у группы встреченных солдат, где именно на карте находится данное место, мальчишка направился к берегу, чтобы искупаться. Вода оказалась холодной, но тем не менее, было очень приятно смыть с себя всю грязь, пот, да и остатки мази со спины.

Выбравшись на сушу и погревшись у чужого костра, странник взглянул на свой единственный сапог с торчащей из него окровавленной штаниной, а затем выбежал на берег, замахнулся и со всей силы швырнул его в воду, желая вместе с ним избавиться и от всех дурных воспоминаний о пережитом в Патруме.

Мальчишка собрался было купить себе новую обувку у обнаружившегося прямо тут торговца, предоставлявшего неприхотливым покупателям огромнейший выбор. Но, заметив на приглянувшейся паре сапожек пятна засохшей крови, сразу отказался от этой затеи, догадавшись, откуда они взялись. Действительно, в полевом лагере, полном тяжело раненных, хватало покойников, а предприимчивый народ в тяжёлые времена не брезговал ничем. Вот только зверолюд не хотел носить обновку с ноги мертвеца. Поэтому покупки было решено отложить на потом. Но перед уходом всё-таки пришлось пополнить запасы провианта.

Босой зверолюд вновь шагал по дороге. Собственноручно сделанного лука при нём больше не было, зато он был цел, жив и здоров. А так же была жива и его любимая девушка, пусть и уехавшая в неведомом направлении. Её поисками можно будет заняться позднее, но сначала требовалось отдать долг «Не запоминающемуся». Путь Ирбиса вновь лежал к границе Великого леса эльфов. Его путешествие продолжалось.

Бои с армией пепла выдались очень тяжёлыми. Невесть откуда через фиолетовые разломы к противнику постоянно подходили подкрепления. Да и павшие чудовища нередко через некоторое время возвращались в строй, восстановленные и доработанные так называемыми «слугами пепла». На земле враг значительно превосходил по численности солдат Империи, а в воздухе и вовсе властвовал единолично. Но люди упорно держались, сдерживая натиск монстров.

Не малую роль в сражениях сыграли герой и святой, плечом к плечу сражавшиеся против пепельного эльфа. Четыре спутницы Альдо тоже были на поле боя. Особо отметилась волшебница Лара и эльфийка Элисиэль, помогавшие людским магам отгонять царившего в небе тлеющего дракона.

Увы, значительных успехов в сражениях против воинства пепла не имелось. Армия Империи полностью увязла в боях. К тому же моральный дух солдат подрывали слухи о том, что в день спасательной операции, позволившей вызволить из когтей монстров немногочисленных выживших в Патруме, пропала всякая связь с центральным регионом страны. Действительно, те слухи не врали. Ни одно магическое сообщение не доходило до столицы. Не открывался ни один портал, сколь бы много сил в него не вкладывалось.

Спустя неделю после начала ожесточенных боёв на фронт прибыл гонец со срочным сообщением для героя. В бумаге, скрепленной личной печатью Императора, говорилось о том, что в трёх днях пути от столичного города Эрил, там, где горы встречаются с равнинами, в одночасье возникла подобная клыку чёрная башня, острой вершиной касаясь облаков. Вместе с ней пришли и полчища пепла, на момент отправки послания только начавшие движение по направлению к столице. Был в письме и приказ незамедлительно перебросить войска к Эрилу для защиты сердца Империи. Но исполнить его не представлялось возможным. На данный момент армия людей безнадежно увязла в сражениях с войсками порождений пепла на окраине страны.

Альдо лично вознамерился отправиться в столицу, хоть гонец и сообщил, что ни один портал не открывается на неделю пути от города. Но это не остановило героя, предложившего и Эрбранду пойти с ним. Не остановил его и начавшийся конфликт с главой инквизиции, не желавшего оставлять это поле боя и бросать вверенных ему людей одних против лорда пепла, которого так и не удалось одолеть совместными усилиями.

В конечном итоге Альдо со спутницами, невзирая на разразившийся скандал, все же покинули окрестности разрушенного Патрума, направившись вглубь страны на помощь столичному городу, прихватив с собой несколько элитных отрядов. А Эрбранд с большей частью армии остался сдерживать вражеского командира и его ужасающее воинство, уже прекрасно понимая, что в одиночку ему не одолеть молчаливого пепельного эльфа, превосходно владеющего копьём.

С падением Патрума началось полномасштабное вторжение Пепла.

(Вместо эпилога HMKids — Necron, Найк Борзов — Про дурачка, Ночное безумие — Паладин. (Дополнительно: Найк Борзов — Я маленькая лошадка. Песня с возрастным рейтингом 18+, так как в ней есть нехорошее слово, но она отлично подходит под настрой и ситуацию Ирбиса.))