Жертва

5. Рэн. Замок

Элизара трясло. Старший хранитель дара с трудом удерживал над ним щит, чтобы Виссавия вновь не отозвалась на настроение вождя, не выдала его нежеланным гостям, и вождь всеми силами пытался оправиться от потрясения, собрать по осколкам рассыпавшуюся душу.

Рэми… как же он не узнал? Как же он даже не подумал? Как позволил обмануться каким-то пологом чужой богини? Как! Это же его мальчик… тот самый Нериан. Это его сила, бьющаяся в огромных, выразительных глазах. Это же его мягкая и понимающая улыбка, его слова, исцеляющие любую рану… И ошеломляющий дар целительства, несвойственный Кассии. Так почему, богиня! Почему…

Нериан жив, но если бы не его связь с Миранисом… если бы не Аши…

– Мой вождь, – выдохнул Арам, бросаясь перед ним на колени. – Мой вождь, тебе надо поспешить...

– Ты не понимаешь… все это… все это моя вина! Если бы я не начал сходить с ума много лет назад, Нериану не пришлось бы от меня прятаться. Если бы не мое проклятое безумие, богиня никогда не позволила бы ему связать себя с Миранисом… это моя вина! Почему она спасала меня такой ценой, Арам!

– Мой вождь…

– Он лучше меня… чище. Совершеннее… почему он не мог расти тут, под вашим крылом. Почему должен был возненавидеть меня и Виссавию, отказаться от своего наследства! Почему…

– Разве он умеет ненавидеть? И он всегда таким был, мой вождь, – тихо выдохнул Арам. – Ты же сам знаешь. Принадлежал и Кассии, и Виссавии. Может, такой вождь нам сейчас и нужен…

– Может… – улыбнулся Элизар, не понимая, как такой мальчишка может быть мудрее своего вождя. Истинный сын Акима…

– Я знаю, тебе больно, мой вождь. И плохо. Но сейчас не время, мы должны помочь Нериану. Если его брат умрет, он никогда нам не простит.

– Он и без того вряд ли нам простит… мне простит… богиня, я его убил! Собственными руками!

Он развернулся к открывшейся двери, не веря, что кто-то посмел. Хотел вспыхнуть гневом, но, увидев на пороге Рину, с трудом успокоился. Сестра носит ребенка. Ребенка этого оборотня. И сейчас совсем не время…

– Эл, – прошептала она. – Это правда, что наследник…

– Сын Астрид, – спокойно уже ответил Элизар. – Думаю, ты вскоре увидишь нашу старшую сестру. Не волнуйся об этом… сейчас тебе нельзя…

– А ты будешь волноваться, да? – вскинула подбородок сестра. – Как и много лет назад, спрячешь в себе боль? Вновь позволишь себе сойти с ума?

Элизар подошел к сестре, обнял ее и, тихо прошептав ей на ухо:

– Больше этого не будет. Никогда! Я был ребенком и слишком рано обрел власть, но теперь все будет иначе! – вышел из своих покоев.

Пора заняться высокими гостями. Пора вновь завоевывать своего наследника.

***

Рэн покачнулся, впервые усомнившись, что сможет стать старшим хранителем смерти: ритуал выжрал его силу до дна, до постыдной слабости, дрожи в коленях и детской радости, что все закончилось, у него получилось! Впервые он сам очищал от тяжести проступков и вел душу, сложную душу: убийцы и наемника. Такому бы бродить по кромешной тьме веками, прежде чем перейти за грань. А позднее нести ответ перед самим Айдэ, но... Гаарс умер, заслонив собой наследника. И теперь оставить его Рэн не мог.

В последний раз посмотрев на растворяющуюся в темноте фигуру наемника, Рэн перешел через светящуюся ровным светом грань и с трудом вынырнул из транса. Собирались вокруг тучи, накапывал опять мелкий дождик, проникал под тонкий плащ пронзительный ветер.

Они стояли на восьмиугольном обсидиановом возвышении, прямо посреди округлого двора, обнесенного высокой, выкрашенной черным стеной. Траурная песнь жрецов смерти, стоящих в углах восьмиугольника, убаюкивала, стелила по земле тонкий слой синего тумана, в котором растворялись, затухали всполохи черной силы. Силы Рэна.

Холодно, как же холодно! В этой Кассии всегда слишком холодно и сыро!

С трудом удержавшись, чтобы не упасть, Рэн застыл в главах обсидианового ложа, бока которого были густо изрезаны древними рунами. Вплел песнь своей души в песню жрецов, окутал ложе переплетением темных нитей, успокаивая, утешая, прогоняя тень смерти. Песня жрецов медленно затихала, синий огонь на алтаре доел безжизненное тело, всхлипнула горестно стоявшая чуть поодаль полная женщина. Одарил долгим, благодарственным и понимающим взглядом Нериан, и в душу хлынул поток чужой и знакомой до боли силы, чистой и пронзительной, силы наследника.

– Спасибо! – одними губами выдал Рэн, и Нериан слабо улыбнулся и кивнул в ответ. Понял… он всегда и все понимает, всегда и все видит… и от этого понимания становилось как-то не по себе, страшно. А если разочаруется? А если из-за Рэна откажется возвращаться в Виссавию?

Но сейчас Нериан будто забыл о Рэне. Кутающийся в плащ одного из дозорных, прячущий обляпанные кровью виссавийские одежды, наследник смотрел на алтарь, где затухало пламя магии, и опустил затянутую в черную перчатку ладонь на плечо дрожащего мальчика лет девяти. Ребенок всю церемонию не плакал, даже словом не отозвался, смотрел как-то затравленно и глотал редкие, густые слезы. Рядом переминался с ноги на ногу толстоватый, добродушный с виду оборотень, всхлипывали едва слышно женщины: одна полная, но с виду мягкая и воздушная, как привозимые матерью из Ларии сдобные булочки, вторая высохшая и неприятная, как древесная коряга. Булочка все время отирала со щек бегущие слезы, а худая сжимала до скрипа зубы, окидывая то и дело наследника неприязненным взглядом.

Винила за смерть родного человека. Но вслух, о диво, не сказала ни слова, а когда церемония закончилась и алтарь сам собой очистился, подошла к Нериану, молча обняла, поцеловала в щеку, и сошла с помоста.

Выходили из храма они в полном молчании. Опять под этот проклятый моросящий дождь, на покрытый тонким слоем грязи внутренний дворик, где их ожидало тройка поклонившихся наследнику дозорных и простая, без особых знаков, карета, запряженная парой уставших, равнодушных ко всему лошадей. Рэн тоже устал, да и не знал, что говорить, наследник не пытался начать разговор, и лишь возле самой кареты кинул женщинам:

– Я провожу вас.

– Повелитель ожидает вас, – начал дозорный и умолк, повинуясь едва заметному жесту наследника.

– Спасибо тебе, мой мальчик, – прошептала сквозь слезы «булочка». – Ты и так сделал так много… и церемонию оплатил, и жрецов. Теперь тебе пора возвращаться в свой замок.

– Но…

– Не вини себя, – она ласково погладила наследника по щеке. – Мой брат был наемником. Наемники долго не живут, ты же знаешь. Это все равно бы случилось, сегодня, завтра… но случилось бы. Мы все это понимаем. Все ходим под крыльями смерти.

– Варина, если тебе нужна будет помощь…

– Через луну в столицу вернется мой младший брат. Он хороший человек, он встанет во главе рода…

– И тоже наемник?

Варина слабо улыбнулась, садясь в карету:

– Ты телохранитель сына повелителя, тебе подчиняется дозор, ты же знаешь, я не могу ответить на твой вопрос. А теперь иди. Не забывай о нас, мой мальчик. Не только золото присылай, но и сам заглядывай. Я тебя пирожками угощу, которые ты так любишь. И не думай, пожалуйста, что ты нам что-то должен. Все, что был должен, ты отдал. Со сторицей.

– Варина, – Нериан взял ее за руку, поцеловал пухловатые пальцы и прошептал: – Как же я могу вас забыть, родная. Береги себя. И не позволь Рису связаться с наемниками, ты же знаешь, ему это не надо. Мой брат всегда поможет, только попроси.

– Твой брат, – переспросила Варина. – Ты меня пугаешь такими словами, мой мальчик. А ты? Не ввязался ли ты опять во что-то опасное?

Рэн отлично знал, что ввязался. Видел тень смерти над наследником, и это ему не нравилось. Не его это смерть, Мираниса. Не он обречен, Миранис. Так почему наследный принц Кассии тянет за собой всех телохранителей? Да еще чужого вождя?

«Не смей так думать!» – покосился на Рэн наследник. Нериан, увы, все видит…

– Я не знаю, что со мной будет завтра, – улыбнулся Варине наследник. – Ты же видишь…

– Да благословят тебя боги, мой мальчик! – Варина погладила Нериана по щеке, смахивая едва заметную слезу. – Не прощайся со мной, пожалуйста. Это больно. Мой бедный мальчик… ты опять берешь на свои плечи слишком тяжелую ношу. Всегда таким был, таким и останешься. Иди. И береги себя.

Нериан захлопнул дверцу, отошел от кареты и подал знак извозчику. Рослый мужчина прикрикнул на лошадей, породистые животные тронулись с места, разбивая острыми копытами грязь на дороге.

Когда карета свернула за угол серого, низкого здания, Нериан некоторое время смотрел на храм смерти, и молчал, будто молился.

– Мой архан, – окликнул его дозорный и подвел черного, горячего коня. – Нам пора ехать, повелитель ждет. Мы больше не можем медлить, ты же знаешь.

– Знаю, – со вздохом ответил Нериан и добавил вдруг:

– Можешь возвращаться домой, Рэн.

Он погладил морду лошади затянутой в черный бархат ладонью и облизал пересохшие губы.

– А ты?

Нериан посмотрел как-то дивно, будто оценивающе, и изволил ответить:

– Мне пора возвращаться в замок. Повелитель ждет, он и без того был терпелив.

– Ты не должен больше повиноваться повелителю! – выдохнул Рэн. – Ты наследник Виссавии, ты можешь больше не подчиняться никому!

И сразу же понял, что опять разозлил наследника. Опять Нериан посмотрел холодно, хоть его силы Рэн и не почувствовал: эти проклятые щиты, они не дают его увидеть. Но встрепенулись над деревьями вороны, зачирикали в кустах акации воробьи и заверещала протестующе прыгнувшая на забор белка. Нериан будто очнулся от наваждения, вздохнул едва слышно, и птицы вмиг успокоились, а белка исчезла в ветвях растущей рядом с храмом яблони.

– Я телохранитель наследного принца Кассии, – спокойно поправил он. – Сегодня моего принца чуть было не убили, по моей вине. Ты удивлен, что повелитель в гневе? Или тому, что мне не избежать наказания?

– Но это не твоя вина! – выкрикнул Рэн. – Ты не мог…

– Это моя вина, Рэн. Я позволил дяде меня найти. Позволил задержать меня в Виссавии. Я оставил своего принца, когда был ему нужен. Ты не понимаешь, Миранис для меня больше, чем друг. Он брат моей второй души. Он мой названный брат… Уходи. Скажи вождю, что скоро я приду к своему принцу.

– Пусть кто-то другой передает это вождю! Я пойду с тобой!

Нериан вздохнул и спокойно, как ребенка, спросил:

– Ты ведь понимаешь, почему я согласился, чтобы именно ты провел ритуал?

– Понимаю. Наемнику сложно перейти за грань.

– Этот наемник мне был как старший брат, – выдохнул Нериан, поглаживая шею лошади. – Ты провел его душу за грань, избавив ее от долгих зим скитания. Очистил ее, хотя это и далось тебе дорого. Я тебе благодарен. Но это не значит, что ради тебя я стану тем, кем становиться не собираюсь. Я – телохранитель Мираниса. Ты – виссавийский маг смерти. С этого момента наши дороги расходятся.

И вскочил на коня, добавив:

– Возвращайся в Виссавию.

Говорит, но не приказывает. Не напрягает магических уз… а значит, Рэн еще может поспорить и отказаться:

– Прошу! Позволь мне остаться с тобой.

– Зачем? – усмехнулся Нериан. – Потому что я наследник твоего вождя? Потому что тебе положено мне служить? Потому что богиня вложила в тебя лживую любовь ко мне и мне подобным? Думаешь, для меня это достаточная причина, а, Рэн?

И было в этих словах столько горькой иронии, что Рэн вздрогнул. Но все не так! Совсем не так! Рэн, как и все виссавийцы, любил вождя, но никогда не хотел быть с ним рядом! Никогда не хотел ему служить… хотел совсем иного: покоя. Своих книг, тишины своего дома, долгих практик и забытья смерти. Всего, что стало таким серым и ненужным с тех пор, как он встретил наследника:

– Ты первый человек, кроме других хранителей смерти, что посмотрел мне в глаза после посвящения и не передернулся, – нашел нужные слова Рэн. – Первый, кто не боится моего дара, а его ценит.

Нериан некоторое время молчал, все так же поглаживая шею коня, задумчиво пропуская длинные пряди гривы меж пальцами. Дозорные ждали неподалеку, нетерпливились под ними горячие кони, накапывал небольшой дождик, и пола плаща Нериана сползла с его бедра, открывая белоснежный, обляпанный кровью виссавийский хитон. Проклятие! Никогда Рэну не было так паршиво, никогда прежде он не складывал ни к кому к ногам свою хвалебную гордость, никогда не выпрашивал службу как милостыню.

Но… уйти так просто в Виссавию, забыть, сделать вид, что это его не касается, он больше не мог. Не мог с того самого мига, как его увидел, увидел облако смерти над его головой и понял вдруг, что не вмешаться не имеет права.

– Ты не понимаешь, – устало сказал Нериан. Я так часто был у грани, что давно не боюсь Айдэ. Я знаю, что за гранью меня ждет покой, я вижу в твоих глазах не смерть, а отблеск этого покоя. И мудрость. К чему мне передергиваться?

– Ты понимаешь… люди – нет.

– Люди боятся того, чего не знают, – спокойно посмотрев Рэну в глаза, ответил Нериан. Запросто, как лучшему другу. Как давно Рэн не встречал такого прямого взгляда. И как по нему, оказывается, скучал. – И я хочу тебя разочаровать, Рэн. Я бы тоже боялся. Но смерть — это нечто, что я уже познал и не раз. Страх перед познанным это уже глупость. Так что перестань делать из меня божество и возвращайся в Виссавию.

– Позволь мне остаться с тобой, – процедил Рэн. – Пожалуйста.

И сам поразился мольбе в своем голосе.

– Кем ты хочешь быть для меня, Рэн? – все так же ровно спросил Нериан, и глаза его на миг вспыхнули синим сиянием. А ведь он понимает! Рэн знал, что понимает! Не может не видеть страха в глазах прохожих, настороженности в защищавших его дозорных. Понимает, потому не отталкивает.

– Твоим харибом, – выдохнул Рэн, забыв, что сам недавно считал харибов всего лишь слугами. Но разве плохо быть слугой Нериана? Даже рабом…

– У меня есть хариб, второго мне не надо.

Он вновь ласковым поглаживанием успокоил таращившегося на Рэна, чувствующего ауру смерти коня, и одернул плащ, закрывая край виссавийского одеяния. Умеет наследник обращаться с лошадьми… Рэн вот никогда не умел. Не хотел уметь. Им в Виссавии достаточно было пегасов, и Рэн вдруг страшно заскучал по своему иссиня-черному красавцу Инею, которому приказал оставаться в Виссавии. Иней, наверное, сейчас бы помог. Пегасы умеют видеть душу, даже душу столь старательно окутанную щитами, как была окутана душа наследника.

– Тогда… твоим другом, – прошептал Рэн, не понимая до конца, какой ответ хочет услышать наследник.

И впервые в жизни до боли захотелось ответить правильно. А ведь еще день назад Рэна не тревожило ни что он говорит, ни как это воспримут. Раньше ему было неважно. А теперь от его слов зависела и его жизнь. И от его умения раскрыть душу внимательному, темному взгляду Нериана.

– В друзья не набиваются, – холодно ответил наследник.

– Тогда слугой… – упрямо настаивал Рэн, складывая в тот миг к ногам Нериана свою непомерную гордость виссавийца. И самое дорогое, что у него было – свободу.

– Слуг мне хватает, – так же спокойно ответил Нериан.

– Верных никогда много не бывает, – вскинул подбородок Рэн. – А я буду тебе верен. Не потому, что должен, а потому что хочу! Почему? Почему ты меня отталкиваешь? Я недостоин, я понимаю, но… разве я делаю что-то плохое?

– Как невинное дитя, – засмеялся вдруг наследник.

Рэн насупился: почему сразу дитя? Ну вот почему… наследник ведь и сам не сильно старше, а туда же… А наследник вдруг продолжил:

– Хорошо, Рэн. Ты можешь быть мне другом.

Рэн сразу забыл о детской обиде, расцветая от счастья… наследник позволил ему остаться! Наследник чуть улыбнулся в ответ, и в выразительных, виссавийских глазах его всколыхнулась печаль и боль… ну да… он только что похоронил друга, а Рэн к нему со всякими глупостями… Но как отпустить, как позволить уйти, ведь сейчас Нериан остался… совсем один. Без поддержки Армана и побратимов.

– Спасибо, Нериан, – выдохнул Рэн.

– Не называй меня так, – сразу же перестал улыбаться Нериан и подал Рэну руку, помогая вскочить на лошадь и устроиться за своей спиной. – Меня зовут Рэми.

Он подал знак дозорным, и те двинулись следом, расчищая им дорогу среди редких прохожих.

– Могу я спросить, Рэми… – тихо прошептал Рэн, когда они отдалились от храма и окружающего его ауры смерти.

– Да?

– Целитель судеб… его сила…

– Аши мне не враг, – копыта лошадей разбили ровную гладь огромной лужи, окатив растущие у обочины кусты акации тяжелыми, маслянистыми брызгами. – Он с детства помогает мне выжить, и вам, виссавийцам, придется его принять.

Придется ли?

– Он тогда спас вождя… он был тобой…

– Я не мог помочь Элизару, потому отдал свое тело тому, кто может. Я не знал, что Аши забыл меня, забыл свое примирение с родом повелителей, не знал, что своим поступком я подвергаю побратимов и Кассию опасности. Но этого не повторится…

– Уверен ли ты?

– Уверен. Радон получил то, что он хотел, – холодно ответил Рэми, и Рэну не понравился этот холод. Ссориться с богами не слишком разумно.

– Так жаждешь смерти?

– А ты? Ты ведь ей служишь…

Умеет наследник задавать сложные вопросы. И как тяжело на них ответить.

– Я служу людям, – собрался словами Рэн после недолгого молчания, – помогаю умершим примириться с уходом за грань. Я не служу смерти. Я ею восхищаюсь, но я и не жажду ее.

– А я служу судьбе. Так же, как ты служишь смерти.

– Ты вернешься в Виссавию?

– Я вернусь к моему принцу, – поправил Рэми. – Но сначала я должен предстать перед своим учителем и… перед повелителем Кассии. Деммид зовет меня, а я больше не могу не отвечать на его зов.

– Тогда почему ты не… воспользуешься переходом…

– Потому что я хочу подумать, Рэн. И потому буду тебе благодарен, если ты помолчишь. Ты обиделся на «дитя», – и все же он видит, – но ведешь себя, как неугомонный ребенок, которому все интересно. Если не перестанешь, пересажу тебя за спину одного из дозорных.

– Я буду молчать, – тихо прошептал Рэн.

Вопросы он сможет задать потом, теперь ему надо попасть в замок повелителя. Надо там кое с кем встретиться…

Они выехали в город, в частый лабиринт улиц, заполненных народом и расхваливающими товар торговцами. Рэми накинул на голову капюшон, пряча лицо от снующих везде горожан. Рэн сделал так же, но и это не спасло. Стоило им свернуть на боковую улочку, как Рэна силой спихнули с лошади и зашипели на ухо:

– Ты куда пропал, скажи на милость?

Рэн и рта раскрыть не успел, как его брата зло швырнули на землю, приставили к его шее клинок, и холодно спросили:

– Ты кто?

Рэми лишь усмехнулся и приказал:

– Отпусти его!

– Но, мой архан…

– Это ваша вина, что вы подпустили его так близко и позволили прикоснуться к моему спутнику, а платить будет он? – холодно спросил Рэми, и Рэн на миг узнал в нем брата: тот же холод в голосе, та же уверенность, заставившая дозорного отойти в сторону, а Дерина молча подняться:

– Ты привлекаешь к нам ненужное внимание, целитель, – холодно продолжил Рэми. – Можешь забирать брата, если он тебе так нужен.

Рэн лишь взвился в ответ: богиня, брат так невовремя! Только удалось завоевать хоть немного доверия наследника, напроситься в замок, а тут Деран все портит. Нет уж! Рэн не позволит так легко от него избавиться!

– Ты обещал, что я поеду с тобой! – сказал он. – Пожалуйста…

– Твой брат лучится силой Илераза, – ответил наследник. – Могу я узнать, почему? И что с братом моего побратима? Если вы причинили ему вред…

– Он слишком внимателен, – опустил взгляд Деран. – Потому его пришлось вымотать…

– От моего имени? – быстро сообразил что к чему Рэми, делая знак одному из дозорных:

– Пошли кого-то из высших в… – он посмотрел на Дерана, и брат, на счастье, понял, что от него хотят:

– … загородное поместье Армана…

– … и прикажи дать Илеразу сил. Он мне будет нужен в замке.

– Да, мой архан, – поклонился дозорный.

– И заберите этого, – Рэми показал взглядом на Дерана. – Иначе тоже будет ныть и выпрашивать взять с собой. У нас нет времени.

– Повелитель ждет, вы не воспользуетесь переходом? – осторожно поинтересовался дозорный. – Если вас обессилила битва, мы можем попросить нашего мага…

– Нет, – пресек возражения Рэми. – Но, видимо, выхода у меня нет… Заберите этих двоих в замок, в мои покои.

– А вы, мой архан?

Рэми лишь посмотрел в серое небо, подставил неожиданно бледное лицо ссыпающему капли дождю и беззвучно позвал.

– Это же… – выдохнул Деран. – Боги, как же мы были слепы…

Они да, Виссавия нет. С нарастающим восторгом смотрел Рэн, как в сером небе появился темный силуэт, как белоснежный пегас, сложив крылья, спикировал на город, и дозорные отошли назад, давая им дорогу. Арис. Пегас умершего вождя. Прекрасный, белоснежный и величественный, он коснулся мостовой серебристыми копытами, потянулся узкой мордой к ладоням наследника и покосился на замерших в удивлении виссавийцев.

– Я запрещаю вам выходить из моих покоев, – сказал Рэми, вскакивая на спину пегасу. – Надеюсь, ты услышишь меня, Рэн?

– Да, наследник, – ошеломленно ответил Рэн. И Арис взлетел в небо, унося с собой наследника и оставляя их наедине с дозором…

– Вы двое отвезете чужаков в замок, – приказал рослый дозорный, в один миг потеряв к наследнику и пегасу интерес. Они уже видели Ариса? И совсем не удивились? Ни они, не снующие как ни в чем ни бывало горожане? Либо же… Рэн выхватил взглядом из толпы неподвижно стоявшего мага и понял вдруг, что горожане этого пегаса и не видят совсем… потому и не удивляются.

– Но… – прошептал Рэн. – Вы не откроете для нас переход?

– Кто вы такие, чтобы тратить на вас силы? – изволил ответить дозорный. – Магия это только для высокопоставленных арханов.

– Но я и сам могу…

– Замок тебя не пропустит. Думаешь так просто открыть туда переход для какого-то чужака?

Почему это Рэн чужак? Рэн было насупился, но вмешался Деран, опустил руку на плечо брата и вежливо сказал:

– Мы будем благодарны, если вы доставите нас к телохранителю.

– И зачем только телохранителю какие-то виссавийцы? – пожал плечами дозорный. – Тем более сейчас… и почему он не воспользовался вашей помощью?

– Какой помощью? – похолодел Рэн, не совсем понимая.

– Вы, виссавийцы, все же глупы и слепы.

Воин запахнул плащ и направил коня в разношерстую толпу. А Рэну ничего не оставалось, как принять руку молчаливого дозорного и устроиться за его спиной. Разговаривать на этот раз не хотелось, и Рэн прижался к пахнущему чем-то горьким плащу и почувствовал вдруг, как сильно устал. Веки налило тяжестью, глаза сами собой закрылись, накатил вдруг тяжелый, неспокойный сон. Рэн, наверное, упал бы с лошади, если бы не запахло на миг пряным, не окутала бы сетка магии, привязывая Рэна к спине чужого дозорного… стыд-то какой… но сил сопротивляться совсем нет…

Проснулся он рывком, внезапно и неожиданно, когда кто-то помогал ему слезть с лошади. Открыв глаза, увидел чье-то расплывающееся лицо и услышал голос Дерана:

– Я позабочусь о брате.

– Позаботьтесь, – холодно ответил дозорный, и бросил кому-то: – Проводи обоих в покои целителя судеб и приставь стражу.

– Зачем стражу? – буркнул Рэн.

– Затем, что я не хочу отвечать за вас перед телохранителем. И позаботиться о вас не могу: мне надо возвращаться в город.

– Ты его боишься? – бросил вдруг Рэн, просыпаясь окончательно, и дозорный вздрогнул:

– Он высший маг и брат нашего старшого. Боюсь ли? Нет. К чему мне его бояться? Эррэмиэль справедлив и не раз сражался с нами плечом к плечу наравне с нашими магами. Но высшие временами так слабы в своей силе… Да, и еще… ваши одежды не выдают в вас виссавийцев, но ваш акцент… потому постарайтесь меньше говорить на людях. И приглушите уже сияние своей магии, иначе заинтересуете наших придворных арханов.

Дозорный вскочил на коня и скрылся в гостеприимно распахнутых воротах, а Рэн огляделся. Они были в небольшом внутреннем дворике. Ожидал рядом, боязливо переминался с ноги на ногу молодой дозорный, мочил мостовую дождь. Серели над ними невысокие, приземистые стены, по верху которых протянулись галереи со снующими там, не обращающими внимания на гостей, слугами. Рэн поднял, как его учили, щиты, и заметил краем глаза, что брат сделал то же самое. Теперь они, в своей простой одежде, с накинутыми низко капюшонами и укутанные в тонкие плащи, могли сойти за желающих сохранить анонимность арханчиков.

Дозорный вздохнул облегченно, повел их вверх по лестнице, к широким, никем не охраняемым дверям. Но войдя внутрь Рэн сразу понял, что легкодоступность замка была кажущейся: здесь даже стены жили, присматривались, оценивали и не трогали лишь потому, что им было приказано. Кем? Дозорными или все же… наследником.

Лестница вывела в спрятавшийся среди стен садик. Журчал тут фонтан, нагоняя бодрящий, влажный воздух, застыли по обе стороны от входа статуи. За тяжелой, украшенной замысловатой резьбой, дверью, замер пустынный, небольшой зал, украшенный витыми колоннами и расписанным под звездное небо сводом.

Художник, это нарисовавший, наверняка был гением. Небо им разрисованное можно было рассматривать до бесконечности, искать в нем новые глубины, наслаждаясь нахлынувшей вдруг опустошенностью. Отличное место для долгих раздумий и медитации…

– Прошу! – вновь тихо пригласил дозорный, показывая на возникший неоткуда туман перехода.

– Не думал, что каждый может создавать переходы в замке, – сказал Рэн, когда они очутились вдруг в убранных в белое покоях. Белое? Даже удивительно, что Рэми не убрал свои покои в цвета наследного принца Кассии – Мираниса. Синие…

Он посмотрел на статуи барсов по обе стороны двери и припомнил, что белый цвет достался Рэми не только от рода вождя, но и от рода ларийцев. Клан белоснежного барса, теперь почти исчезнувший, гордый и непокорный, давший жизнь отцу Рэми. Человеку, запечатленному на портрете над камином.

А ведь они с Рэми почти не похожи. Восседающий на белоснежном коне лариец скорее внешне напоминал светловолосого Армана. Разве что проникающий в душу острый взгляд и пухлые, чуть улыбающиеся губы достались и его младшему, безрассудному сынишке-полукровке.

А комната эта какая-то пустынная и небольшая… лишь скамья у стены, письменный стол, забитый какими-то книгами шкаф, и стоявшие у огромного, во всю стену, окна два кресла. Что это? Личный кабинет наследника?

– Переход для вас открыл дух замка, – ответил на полузабытый вопрос дозорный. – А теперь позвольте мне вас оставить. Дух замка исполнит каждый приказ, но помните: целитель судеб запретил покидать свои покои.

– Раз запретил, так и не будем, – задумчиво ответил Рэн, глядя за окно. Знаменитый магический парк? Мешанина времен года, ажур тонких мостиков, ниточек ручьев, тенистых аллей и беседок… Гадость. Рэн отвернулся от окна и успел заметить, как дозорный кивнул обоим виссавийцам и вышел.

– Я думал, ты напросился в замок повелителя не просто так, – протянул Деран. – Я тебя не узнаю, Рэн. Ты в самом деле решил отдохнуть?

Рэн лишь усмехнулся, уселся в удобное кресло и вытянул ножки. Почему бы и не отдохнуть? Любой каприз, говорите… духа замка обязали служить гостям наследника, а это было так на руку.

– Рэн! – одернул его Деран. – Если что-то собирался делать – делай! Когда вернется наследник…

– Я голоден, – заныл Рэн, вовремя состроив страдальческую мину младшего братишки.

Подействовало: Деран с детства был излишне ответственным. Целитель!

– Эльзира тут не получишь, – задумчиво сказал брат. – Но, если ты решил остаться с наследником, тебе придется привыкнуть к чужой пище. Хочешь ты этого или нет.

Рэн хотел, ради милостивой богини, теперь он этого хотел! Он даже мясо мог начать есть, лишь бы быть ближе к наследнику, только бы увидеть то, ради чего он приперся в этот чужой и настораживающий замок. Почему они этого не видят? Не чуют? Легкой ауры смерти, окутывающий каждый камень в кладке стен? Почему не видят ее отблеск, мелькающий среди теней, почему не чувствуют ее пристальный и ожидающий взгляд? Разве этого можно не замечать?

Деран стянул с кресла расписанную серебром подушку и, бросив ее на пол, уселся перед Рэном, сказав:

– Фрукты, свежий яблочный сок, выпечку.

Все заказанное сразу же появилось на низком столике и аппетитным не показалось. Покачав головой, Рэн взял предложенный Дераном небольшой желтый фрукт, покрытый нежной, бархатистой кожицей и неуверенно помял его в пальцах:

– Персик, – пояснил Деран. – Попробуй.

Рэн укусил «персик», чуть не сломав зубы о что-то твердое и с недоумением посмотрел на брата.

– Не спеши… – пояснил Деран, – косточку не грызи.

– Как это… – прошептал Рэн, но нежную мякоть все же проглотил. Не так и плохо, даже не потравился, только непривычный к такому желудок сразу же отозвался легкой резью.

– Мы не знаем, как долго наследник останется в Кассии, – ответил Деран. – Если ты всерьез решил быть рядом с Нерианом…

– А кто-то сомневается, что всерьез? – сузил глаза Рэн.

– … тогда тебе надо научиться причинять ему как можно меньше хлопот. Нериан с тобой возиться не будет, у его хариба и так работы хватает, так что учись выкручиваться сам.

– Уж несомненно… – Рэн взял с подноса небольшую булочку и, поднеся ее к носу, вдохнул сладковатый запах. – Говоришь, это съедобно…

– Мать часто привозила их для нас из Ларии, помнишь?

– Помню.

– И ты всегда отказывался их попробовать.

– Теперь попробую. Потому что я голоден и силы мне сейчас нужны… – Рэн укусил булочку и прожевал кусок, все еще не понимая, что в этом всем такого хорошего. Почему они не могут, как все люди, пить эльзир?

– Рэн! – прошипел Деран. – Только не говори мне, что ты собрался выйти из покоев?

– А кто сказал, что я собираюсь, – ответил Рэн, схрумкав-таки с грехом пополам булочку и запив ее кисловатым яблочным соком. – Все, что мне надо, находится здесь.

Деран недоуменно посмотрел на брата.

– Ты меня с самого детства попрекал, что я, хранитель смерти, сижу уткнув нос в книжки, а не знаешь очевидного, – начал Рэн.

– Не понимаю…

– Дух замка, – подмигнул Рэн, вытирая выпачканные в соке пальцы о салфетку. – Темный маг, в приступе гордыни убивший одного из сыновей верховного бога, Нэскэ. Из-за него сыновья Радона чуть было не опустошили Кассию, из-за него были наказаны, лишились собственных тел и теперь перерождаются в избранниках. Но маг был всего лишь человеком, хоть и прожившим много веков… и однажды ему пришлось умереть. Айдэ отказался пропускать его душу через грань, сказал, что маг хотел жить вечно, ну так будет жить. Будет вечно бродить возле грани без возможности ее перейти…

– Все равно не понимаю, – выдохнул Деран.

– Душа темного мага заключила договор с тогдашним советом Кассии: она посвятит себя служению повелителю, будет жить в этом замке, а взамен когда-нибудь кто-нибудь поможет ей перейти грань. Только люди… они такие люди. И забыли о договоре, духу же удобнее здесь, в замке, чем в вечном скитании.

– Я надеюсь, ты не собираешься с ним договариваться? Что ты ему можешь дать? – побледнел Деран.

Глуповатый братишка, вечно он ничего не понимает. Вернее, не хочет понимать.

– То же, что и Гаарсу. Я могу перевести его через грань.

– Ты с ума сошел! – выдохнул Деран. – Ты же сам сказал, что Айдэ… ты умрешь!

– Глупый братишка, – усмехнулся Рэн. – Нет, я не умру, если буду работать в связке с другими хранителями смерти и со своим братишкой-целителем. И не думаю, что Айдэ будет наказывать меня за дерзость. Он, представь себе, любит дерзких и свободных. А еще… он не захочет ссориться с двенадцатью. Если дух нам поможет… Ты ведь и сам все понимаешь…

– Чем он может помочь? Чем… Рэн… Рэн, не смей!

Рэн медленно поднялся, раскинул руки и позволил силе течь через пальцы. Живой замок откликнулся мягкой вибрацией, кольнул кожу едва ощутимым вопросом, пробуя магию на вкус, оценивая, не опасна ли она для обитателей.

Рэн не спешил… дарил замку покой, которого тот так жаждал, манил ласковым забвением, топил в своей силе печаль и одиночество. Он стелил по полу туман силы, и едва заметил, как недовольный, обеспокоенный Деран забрался с ногами в кресло, чтобы избежать контакта с чуждой ему магией…

Брат тоже не понимает… брат тоже побаивается. Брат ни разу еще не видел, как Рэн работал, и теперь открытая душа его светилась тревогой. Но брат и не мешал, и Рэн ему был благодарен. Рэн звал, уговаривал явиться. Приманивал в эти покои, и обрадовался, когда по стенам, чистым недавно окнам, пошел иней, когда дохнула на них знакомо могильным холодом, и посреди комнаты не появилась бледная, переливающаяся серым фигура… он пришел таким же, каким и умер: изможденным стариком, в отвратительных лохмотьях и покрывающей кожу язвах. Он посмотрел насмешливо, будто ожидая презрения, и прошептал:

– Ты сам знаешь, кого зовешь, хранитель смерти? Не боишься?

Деран да, боялся, смотрел на призрака расширенными от ужаса глазами, а Рэну чего бояться-то? Он таких у грани видал перевидал, он таким временами, по заданию учителя, помогал перейти на ту сторону, он подчинял их, он заключал с ними сделки, о которых лучше Дерану не знать, он заставлял призракам вернуть все, что они забрали из этого мира…

– Почему я должен тебя бояться? – тихо спросил Рэн. – Разве ты, скованный клятвой, способен мне навредить? Разве ты захочешь это сделать, зная, что я могу тебе помочь?

– Можешь ли…

– Могу… дай мне то, что я хочу.

– Чего ты хочешь? Сокровищ, спрятанных в глубинах замка, забытых всеми магических книг и артефактов, чего-то запретного из сокровищницы? – как-то язвительно ответил дух. – И что ты можешь дать взамен?

– Я проведу тебя за грань…

Дух лишь засмеялся и посмотрел на Рэна насмешливо.

– Ты думаешь, что все про меня знаешь. Так вот, мальчик мой, ты не знаешь про меня ничего. Никто не сможет провести меня за грань. Я буду нести свое наказание, пока несут его они… но ты мне можешь помочь, Рэн. Можешь освободить двенадцать, тогда и моя душа будет свободна.

– Ты не можешь ему это обещать! – выдохнул Деран. – Даже не смей! Ты не сможешь…

– Он не сможет, его архан – да. Ты же знаешь, Рэн. Ты же все понимаешь… понимаешь, что лишь один человек может дать мне и двенадцати свободу. От тебя я прошу лишь одного…

– … направить его, – выдохнул Рэн.

– Видишь, ты все понял правильно. Хочешь его спасти? Я помогу, Рэн. Я подскажу способ. Но помни о своем обещании, и когда придет время, расскажи о нем своему вождю. Человеку, который смог соединить в себе все светлые земли…

– Даю слово, – сказал Рэн.

Дух прошептал на ухо пару слов и исчез. Рэн в облегчении прикрыл глаза: ради этих слов стоило приходить в замок. Все оказалось так легко… но согласится ли Миранис…