19. Деммид. Решение

Это злой сон. Во сне все дико, алогично и нет смысла задавать вопросов. А вопросов было множество: как Лерин оказался в храме Виссавии? Почему его привели сюда виссавийцы чуть ли не под конвоем? Почему Миранис молчалив и нахмурен, а Тисмен смотрит таким же непонимающим взглядом? И где Кадм?

Последний вопрос Лерин сказал вслух, и, на его удивление, Миранис изволил ответить:

— Пошел к моей жене.

— Зачем? — продолжил осторожный опрос Лерин.

— Чтобы навестить целителя судеб.

— Зачем так сложно? Кадм сам не мог...

— А ты попробуй. И узнаешь.

Лерин попробовал. Сначала он попробовал найти Рэми мыслью, но наткнулся на дивную стену. Ломать ее не хотелось, потому Лерин сходил в покой Рэми, но названного брата там не оказалось. Как и в покоях Армана... да и самого Армана...

— Куда делся старшой? — поинтересовался Лерин, вернувшись в покои Мираниса. И сам не поверил, что его обеспокоила судьба какого-то оборотня.

— Ну... — изменился в лице Миранис. — Видишь ли...

— Да расскажи ты! — не выдержал Лерин.

И Миранис рассказал. Ой рассказал. Так рассказал, что молчаливому Тисмену пришлось сесть, а Лерин сжал до хруста зубы. А когда Кадм позвал, да еще и телохранителей, но не своего принца, Миранис и вовсе взвился:

— Опять скажете, что мне не стоило вмешиваться? — Хотя его никто и словом не попрекнул. — Что я всего лишь пустой сосуд, ожидающий Нэскэ, в то время как Арман один из вас, да?

— Да кто тебе... — начал Лерин.

— Вы! После того, что стало с Рэми! Я просто... просто не хотел... чтобы еще раз... а меня никто не понял! Кадм вон развернулся и пошел к Лие, попросив ждать. Чего ждать? Почему я вообще должен ждать, да я сейчас сам... и туда я пойду с вами!

— Тихо! — остановил его Тисмен. — Мы понимаем. Думаю, что Рэми тоже поймет. Но сейчас не время объясняться. Кадм ждет нас.

— Вас, — поправил принц. И тут же добавил:

— Идите! Достаточно! Я останусь с вашими харибами и обещаю сидеть тихо. Вы довольны?

— Да, мой принц, — поклонился Лерин. Хотя чему тут быть довольным?

Это злой сон, всего лишь злой сон. Зачем искать в нем логику?

***

Тягостное молчание затягивалось. Время тянулось в бесконечную ленту и ожидание казалось невыносимым. Еще более невыносимой была неизвестность: Кадм отнюдь не был уверен, что повелитель не убьет Армана.

Но Миранис и Рэми не оставили другого выхода. Так все усложнить, это ж надо постараться. Впрочем, в этой ситуации сложно найти правильное решение. Еще сложнее противится прямому приказу повелителя: сделать все, чтобы Деммида подпустили к наследнику Виссавии. И к слабому пока Киару...

Деммид никогда раньше не приказывал телохранителям сына. Но теперь напомнил: это он сейчас является носителем Нэскэ и имеет права требовать подчинения. Без объяснений.

Кадму это отнюдь не нравилось. Да и смиряться он не собирался. Пока постоит и понаблюдает. Дальше по обстоятельствам. Для себя он давно решил и изменять решения не собирается. Если придется пойти против Деммида... даже против Мираниса, он сомневаться не будет. Некоторых вещей допускать нельзя. Категорически. А что там было у других носителей, его мало волнует.

Вечерело. Свет солнца, льющийся через узкие окна округлой залы, начал отливать медом, запахи стали интенсивнее, медленно плыли в лучах, танцевали пылинки. Арка перехода переливалась непривычно коричневатым сиянием, молодой виссавиец закончил последнее заклинание, и Кадм поклонился показавшемуся из сияния магии повелителю и его двум телохранителям.

Вечерний свет озарил бледное лицо Деммида, его полуулыбку, сознание обжег неожиданный приказ: «Позови остальных телохранителей», и Кадму вновь пришлось подчиниться. Хотя очень не хотелось. Лерин и Тисмен показались сразу, чуть позднее присоединился к ним растерянный, молчаливый Вирес, а с ним пяток высших магов, и все еще ело душу, не хотело уходить предчувствие, что добром это не закончится.

«Что здесь происходит?» — мысленно спросил Лерин.

«Увидим», — ответил Кадм, глядя, как виссавийский вождь и повелитель перекидываются дежурными фразами. К чему сейчас этот этикет? К чему церемонии? К чему трата времени? Действовать пора!

Исчезла арка перехода, а на ее месте показалась кровать, едва видная за плотным, качественно поставленным щитом. Арман на кровати то ли спал, то ли был без сознания, Рэми сидел неподвижно рядом и лил в брата силу. Много силы. А требовалось гораздо больше, Кадм это чувствовал. Так надолго ли Рэми хватит?

— Кадм, заставь его убрать щит, — тихо приказал повелитель.

Кадм вздрогнул, не сразу сообразив, что обращаются к нему.

— Тебя он послушает, — продолжил повелитель. — Миранис всегда говорил, что ты из телохранителей ближе всего к Рэми. Заставь его убрать щит, иначе я это сделаю силой. Ты знаешь, чем это грозит твоему побратиму.

Кадм, увы, знал. Долгим и болезненным восстановлением. Но...

— Не заставляй меня повторять приказ, — тихо продолжил повелитель. — Время не терпит.

Кадм вздохнул и шагнул к щиту. Никогда до сих пор его не заставляли делать ничего, что ему не нравилось, а теперь... он протянул руку к щиту, почувствовал легкое покалывание знакомой силы побратима. Веки Рэми за полупрозрачным сиянием дрогнули, по губам прошлась и пропала улыбка: Рэми узнал. Его сила узнала. Возможно и сила Аши.

«Пусти меня», — попросил Кадм, забыв на время и о повелителе, и о других телохранителях. Там его побратим, его младший братишка, которому требуется помощь. Уже требуется: от уголка губ Рэми бежала за воротник кровавая дорожка, кожа побледнела до сероты, руки дрожали. Но Рэми все равно поддерживал брата в одиночку, потому что не доверял... ни Миранису, ни другим телохранителям.

«Разве я тебя когда-то обманывал? Подводил? Почему ты меня наказываешь? — мягко спрашивал Кадм. — Пусти меня, брат».

Щит вдруг исчез, растворился в бессознательном доверии Рэми. И так бы не хотелось терять это доверие... но...

Рэми пошатываясь поднялся с кровати, оглянулся. Он все еще не видел за этой проклятой повязкой, но узнал... ой узнал.

— Мой повел... — договорить он не успел: Деммид стремительно шагнул к целителю судеб, коснулся его лба, и Рэми бы упал, если бы его не подхватил хариб повелителя.

— Присмотри за ним, приказал Деммид. — Поставь рядом охрану из лучших высших, не пускай к нему никого, даже моего сына.

— Это мой племянник! — возразил вождь. — Я должен ему помочь!

— Мы успели вовремя. Когда я закончу с Арманом, я сам восстановлю силы Рэми. Вы сейчас только навредите: Рэми это носитель Аши, я должен был усыпить не только вашего племянника, но и полубога. Аши тоже заинтересован в судьбе Киара и сидеть тихо бы не стал. Тело у них с Рэми одно, и это тело сейчас опасно слабо. Потому будет лучше, если они оба не вмешаются. И вы тоже.

Повелитель подошел к кровати и сел на край рядом с Арманом. Он вгляделся в бледное лицо дозорного почти с отеческой нежностью, вздохнул едва слышно, и аура его силы так загустела, что даже Кадму дышать стало сложно. Но...

— Мой повелитель, — осмелился он. — Прости меня, но если ты убьешь Армана и Киара, то я уйду за ними. Я понимаю, что Киар когда-то очень сильно ошибся. Но понимаю и причины этой ошибки. А еще я ношу в себе душу брата Киара, и эта душа сейчас кровоточит... я прошу. Умоляю. Может, Рэми удастся уговорить проклятого телохранителя, может Аши... хотя бы попробуем, убить мы его всегда успеем.

И сам не поверил, что кого-то просит. Первый раз в жизни даже не просит, умоляет, и умирает от постыдной беспомощности, потому что против повелителя даже он со своей силой мало что стоит.

— Не успеем, — ответил повелитель. — Мы должны выбрать здесь и сейчас.

— Ты и меня убьешь вместе с ним?

— Тогда и меня убивайте, — вмешался Тисмен. — Мне надоело слышать о проклятых телохранителях и о ссоре между нашими носителями. Двенадцать не одобрили бы...

— Я знаю, — прошептал Деммид, все так же не спуская взгляда с Армана.

— Но он опасен, — завел свою песню Лерин. — Миранис, может, и поступил жестоко, но он в чем-то прав...

— Да хватит уже с этими «опасен» или нет! — выкрикнул Кадм. — Люди уже много раз предавали сыновей Радона и еще не раз предадут! И вместо того, чтобы поддерживать друг друга и стать опорой для трона, мы собственными руками убиваем носителей двенадцати. Может, хватит? Рэми уже показал, что Аши можно и нужно доверять, сам Аши показал, а мы опять за свое? Убьем Армана и Киара? Думаешь, целитель судеб нам это простит? Думаешь, мы сможем укрыть от него смерть брата? Лично я на это смотреть не буду! Хотите убить носителя Киара, убивайте и меня! К тому же этот носитель мой друг и брат моего побратима. Вы можете об этом забыть, я не забуду никогда.

— Достаточно! — перебил его повелитель. — Я тебя слышал. Тебе не придется уходить за грань, как и Тисмену. Прикажи брату создать для нас круг. Если ты, Лерин, не хочешь к нам присоединиться, можешь возвращаться к Миранису.

— Мой повелитель, — побледнел Лерин, — не собираешься ли ты...

— ... закончить то, что начал Рэми. Я вас позвал, чтобы вы поддержали сейчас брата ваших вторых душ. Показали Киару, что вы на его стороне и не собираетесь убивать его носителя. Если вы по каким-то причинам не хотите этого делать...

— Мой повелитель, — вновь выдохнул Лерин. — Но если Киар...

— ...то вы его остановите. Не так ли, Кадм?

— Да, мой повелитель, — поклонился Кадм. — Если Киар не оправдает нашего доверия, я сам убью Армана. Даже Рэми меня не остановит.

Лерин бросил на Кадма недовольный взгляд, но и уходить, на счастье, не захотел:

— Я остаюсь. Прости мои сомнения, повелитель.

— Мы все сейчас сомневаемся, — мягко улыбнулся Деммид, поднимаясь. — Но уже нет места сомнениям. Арман не оставил нам выбора в тот самый миг, когда принял в себя душу Киара. Он взял на себя ношу, которой даже я на него не взваливал. А дальнейшее, — он посмотрел на телохранителей Мираниса, — зависит от вас. Потому, Лерин, ради твоей привязанности к Рэми, поддержи его брата. Не только сейчас, но и позднее. И ради моего сына. Что бы Миранис не говорил, Арман его лучший друг, помните об этом. Всегда лояльный, всегда верный, всегда осторожный. Может, нам стоит больше в него верить?

— Да, мой повелитель, — склонился перед Деммидом Лерин.

И уже без тени сомнения занял свое место в круге. Кадм опустился на колени, выдохнув с облегчением. Киара не убьют, не сейчас, не они. И ему не придется выбирать. Полилась сеть заклинаний, ударила в звенящую тишину, и Арман взмыл в воздухе, поддерживаемый чужой силой. Исчезла кровать, исчезли, казалось, стены, исчез весь мир, и множество магов стали одним целым, лучами, пересекающимися в единой точке. На Армане.

Дозорный выгнулся дугой, застонал и упал вниз, на руки поймавшего его повелителя. Медленно опустился Деммид на пол, не выпуская Армана из объятий, лилась и лилась сила, тише стали заклятия, мир растворился в мягком забытье, сосредоточился в одном человеке. Сила наполнила вены Армана, изменила его тело, оплела тонкой сетью заклинаний. Вздрогнула последняя нить мелодии, мир вернулся на место, и Арман медленно открыл глаза, окинув их удивленным взглядом:

— Где я?

— Как же ты неразумен, мой мальчик, — мягко сказал Деммид. — Полежи еще немного, силы вернулись к тебе, но тебе надо к ним привыкнуть. Или ты думал, что Киар может остаться в теле невысшего?

— Мой повелитель... где мой брат? Ты наказал его? За Мираниса?

— Ты все помнишь, да? Телохранитель пошел против своего подопечного...

— Я с ним поговорю, — вновь попытался подняться Арман. — И с Миранисом.

— Ты ничего не сделаешь, — возразил повелитель. — Сейчас я пойду к сыну и его телохранителю, и заставлю их забыть о случившимся. Завтра они проснутся и не будут помнить ничего. Киар будет спать в тебе, пока ты в Виссавии, даже они его не почувствуют.

— А остальные...

— Остальным опасно не помнить, Арман. И ты знаешь почему.

Арман, судя по его взгляду, знал, очень хорошо знал. Зато не знал Кадм, а очень хотел знать.

— А сейчас, — сказал повелитель. — Вы все выйдете и дадите поговорить Киару с Нэскэ.

Кадм вышел, но перед выходом успел заметил, как изменились в один миг взгляды Деммида и Армана. Уловив зрелую печаль в глазах телохранителя смерти, Кадм понял, что не ошибся. И выбрал правильно.

Ему не придется убивать Киара, он был в этом уверен.

***

Была уже глубокая ночь, когда Деммид вошел в покои сына. Он молча опустился в кресло, налил себе в чашу вина, которым уже успел напиться Миранис, и, повертев чашу в пальцах, отхлебнул глоток:

— На этот раз я оказался жестоким тираном, да отец? — прохрипел Миранис. — Достойным только презрения.

— Зачем ты это делал, если так думаешь?

— Я не хотел смотреть, как мой друг убивает моего отца и опустошает Кассию, как это сделал когда-то Аши, — выдохнул Миранис.

— Аши, которому ты помог...

— И осознание этого было страшнее всего...

Деммид вздохнул, подошел к окну. Светильников Миранис так и не зажег, потому покои были погружены в полумрак. Плыла за окном крепенько надкусанная луна, подмигивала из-за тонкой вуали облаков, рассыпались по темному небу серебряные монетки звезд. Здесь было так тепло, спокойно, дышало летом. А в Кассии сейчас глубокая зима. Снег, мороз... как же нелепо... все это нелепо.

— Я рад, что мне не удалось убить Рэми и Аши, — сказал, наконец-то, Деммид. — Рад, что ты не убил Киара.

— Они слишком опасны!

— Все высшие маги слишком опасны, чтобы жить. В руках каждого из них огромная сила, способная уничтожить Кассию. Но мы же не убиваем каждого из них только за то, что они могут сделать...

— Но Киар и Аши...

— Почему ты не можешь простить Аши, Миранис?

— Я... не могу простить... это не так...

— Потому что он отверг тебя с самого начала? И отвергает в какой-то степени до сих пор. Но ты сам виноват. Поддался чужому заклятию, убил собственного телохранителя. А еще раньше пытался силой заставить Рэми связаться с тобой узами. Да, я помню, ты пытался помочь. Но твоя помощь слишком похожа на золотую клетку.

— Отец! Рэми мой друг.

— Они все твои друзья. Я рад, что ты это понял. И Аши тоже.

— Но мы не можем дать гарантии...

— Никто не может. Завтра кто-то из нас может сойти с ума и наша сила вырвется из-под контроля. Твоя уже вырывалась, помнишь, Миранис, не раз. Тебя останавливали, но не убивали. Так почему мы должны убивать носителей двенадцати? Избранников Радона?

— Арман сам выбрал стать избранником! Это не воля Радона!

— Так ли? Боги играют нашими судьбами, тот же Аши играет их. Мы все влияем друг на друга и друг другом манипулируем. Весь мир взаимосвязан, все в ним проистекает из чего-то и дает причину чему-то... это огромный клубок, в котором так сложно проследить связи. Но я знаю одно — Айдэ лично сказал мне, что если я убью Армана, он не позволит Киару вернуться ни в ритуальную башню, ни в этот мир!

— Это шантаж!

— Это здравый смысл. Зачем возвращать к нам телохранителя, которого мы не хотим? Киара в последний раз боги привели в этот мир 23 года назад... сейчас его носитель был бы ровесником Армана. Боги не делают ничего зря... носителю Аши было суждено изгнать Шерена, мы этого носителя убили. Я боюсь подумать, что именно было суждено носителю Киара, которого я сам лично убил...

— А я не смог...

— Я знаю. Хотел бы ты его убить, Арман уже был бы мертв.

— Но Рэми не поймет...

— Да и ты до конца не понимаешь. Потому для всех будет лучше...

Деммид подошел к сыну и провел ладонью около его лица. Миранис обмяк, хариб Даара помог ему сесть в кресло, Деммид некоторое время постоял рядом, вглядываясь в лицо наследника. Потом развернулся и вышел.

Миранис забудет о сегодняшнем дне. Так для всех будет лучше.

В комнате Рэми тоже никто не зажигал светильников. Хариб и высшие поклонились Деммиду, Деммид же подошел к кровати, на которой спал наследник Виссавии.

Он так похож на свою мать... когда-то Деммид очень любил Астрид, когда-то завидовал Араму и хотел бы увидеть его сына своим. Может потому и теперь любил Рэми чуть меньше, чем Мираниса.

Он так обрадовался, узнав, что наследник Виссавии жив. Что Астрид жива. Даже подумал, что что-то можно исправить... но...

Астрид давно стало для него чужой. Рэми оказался проблемным мальчишкой, да еще носителем Аши. А его брат...

Деммид провел ладонью над лицом Рэми, забирая ненужные воспоминания. Рэми бы, наверное, понял. Даже простил бы. Но позднее, а времени остается все меньше.

Наследник Виссавии глубоко вздохнул и, перевернувшись на бок, погрузился в глубокий, чуткий сон. Бросив на него последний взгляд, Деммид бесшумно вышел из покоев и подал харибу знак следовать за собой.

Остальное в руках ожидавшего у дверей Армана.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Несомненно, повелитель, — ответил Арман, и глаза его непривычно зажглись синим. — Хотя это дивное ощущение...

— Быть высшим?

— Меня вполне устраивало быть твоим воином, мой повелитель.

— Моим ли? — тихо спросил Деммид. — То, что сейчас происходит, ускользнуло из-под моего контроля.

— Но ты сам так решил...

— Смотри, чтобы я не пожалел.

— Мой повелитель, — слегка с грустью сказал Арман, и Деммид улыбнулся, похлопав дозорного по плечу. Вот теперь он узнает сына своего лучшего друга. Арман совсем не изменился и вряд ли когда-то изменится. Как и его лояльность трону.

— Прости, мальчик мой, — сказал Деммид. — Я верю тебе. Ты все делаешь правильно.

— Спасибо, мой повелитель.

Деммид вновь похлопал Армана по плечу и вышел. Пора возвращаться к Кассию.

***

Виссавия вновь погрузилась в тяжелый покой летней ночи. Цвела под окном, горчила сирень, рассыпалась по глянцевым листьям роса, прятался за легкой тучей месяц. Кадм отвернулся от окна, кивнул показавшемуся в погруженных в темноту покоях Лерину и потянулся за лежавшим на скамье плащом. Наконец-то его дежурство закончилось. Миранис, успокоенный магией отца, спал, Лерин встал у двери, и голос его внутри был спокоен: «Надеюсь, ты добьешься от Армана хоть каких-то объяснений».

«Почему же ты сам не добился?» — мысленно засмеялся Кадм, направляясь к выходу.

«Потому что боюсь не выдержать. И ты это знаешь».

Кадм знал. Он и сам тушил в себе пламя гнева, потому не воспользовался переходом, а прошелся по замку. По узким коридорам, погруженным в полумрак, по тонким теням ветвей и полоскам света от плывущих в тумане фонарей за высокими окнами. Встречались по пути, молча кланялись ему дозорные, пару раз промелькнули тени бесшумных виссавийцев, прошелестел ветвями за окнами ветерок.

Рэми, которого Кадм сейчас чувствовал особо ярко, спал в покоях брата. Спал столь же безмятежным, глубоким сном, как и Миранис, раскинулся на кровати, дыша глубоко и размерено. Светильников в спальне не зажигали, заботливо распахнули окна, и белоснежные занавеси чуть покачивались, тревожили волнами густую сетку теней на полу и стенах. Замерла на подушке возле Рэми, свернулась клубочком, белка. Бесшумно взлетела с подоконника сова, зашевелился в ногах спящего, глянул сонно, Рык.

«Чем обязан визиту?» — мысленно, чтобы не будить брата, спросил поклонившийся низко Арман.

«Куда-то собираешься?» — так же мысленно парировал Кадм, отметив про себя мех по воротнику тяжелого, теплого плаща дозорного. Понятно, куда он собирался. В Кассию.

«Разве я должен перед вами отчитываться?»

«А разве нет?» — спросил Кадм, и вмиг припечатал Армана в стену, заглянул в поблескивающие в полумраке глаза, и усмехнулся. Повелитель был прав: здесь, в Виссавии, Арман был столь же жалок, как и раньше. Воин, но не маг. И лишь амулет на его груди грозно поблескивал белоснежным сиянием, пока еще не рискуя вспыхнуть и разбудить спящего на кровати.

«Хотите убить меня, телохранитель?» — равнодушно спросил Арман.

Кадм скривился и отпустил дозорного. Арман, увы, был прав. Кадм даже пальцем его тронуть не мог. Рэми и Миранис бы узнали, начали задавать вопросы, и их ссора вспыхнула бы снова. По кругу. Проклятие!

«Я не хотел вызвать вашего гнева, — продолжил Арман. — Мне казалось, вы на моей стороне. Жаль, что это не так...»

«Ты мне не доверяешь, Арман. Как я могу быть на твоей стороне, если не знаю правды?»

Арман вздохнул, взял со стола, медленно натянул перчатки из тонкой белоснежной кожи, и продолжил:

«Мне приказано молчать».

«Кем?»

«Миранисом».

«Разве Миранис знает о Киаре?»

Спросил, хотя и знал ответ. Не знает. Значит, молчать приказал о чем-то другом. Например, о визите Армана в Кассию прошлой ночью.

«У меня не было выбора, — заметил Арман, набрасывая на голову оточенный белоснежным мехом капюшон. Цвета его рода, да и плащ дорогой, добротный, значит, идет открыто. Не прячась. — Повелитель и Миранис не оставили мне выбора. Без Киара мы все...»

«Мы? — переспросил Кадм. — Кто это „мы“?»

Арман облизнул пересохшие губы и запахнул плащ.

«Мой архан, вам надо спешить», — вмешался в их разговор третий голос, и Кадм с возрастающим удивлением узнал в говорившем брата.

«Рэми ты тоже ничего не объяснишь? — поинтересовался телохранитель у Армана, решив проигнорировать Илераза. — Или думаешь, что проснувшись и не обнаружив тебя в Кассии, он не потребует объяснений?»

«Я вернусь раньше, чем он проснется. А если хотите объяснений... — Арман с насмешкой посмотрел на Кадма. — В этом замке есть тот, кто знает правду и кто может не подчиняться приказам Мираниса. Или вам принципиально, чтобы источником информации был, я и чтобы меня за это наказали?»

«Ты тоже теперь можешь не подчиняться, — огрел его Кадм. — Только повелитель властен над носителями душ двенадцати. Так что давай ты не будешь лукавить...»

«Все и без того сложно. Зачем мне еще больше гневить повелителя и его сына?»

Пришлось признать, что этот зануда прав. И в самом деле зачем? Приказав брату усилить охрану и оставив рядом с Рэми своего хариба, Кадм стремительно вышел из покоев Армана. На этот раз он воспользовался переходом и церемониться не собирался: с равными в этом нет необходимости. Усыпив силой было вскочившую на постели тонкую барышню, он одним движением руки отшвырнул к стенке наглого хариба и за шиворот выволок сонного Виреса из постели. Телохранитель повелителя и слова не успел сказать, как полетел на пол в библиотеке смежной со спальней Мираниса. Ударился голым плечом о край скамьи и посмотрел так, что Кадм понял: этого унижения ему долго не простят. Но было ли это важно? И для Кадма, и для появившихся в библиотеке Лерина и Тисмена.

— Да как вы... — прошипел Вирес, поднимаясь.

— Еще как посмеем, брат, — съязвил в ответ Кадм. — Не зли меня еще больше. Мы так же одни из двенадцати и имеем право знать, что происходит. Так что будь добр... и даже не думай, что сможешь противостоять нам троим.

— Даже не собирался, — невозмутимо сказал Вирес, укутался в молча протянутый Тисменом плащ и удобно уселся в кресло. Он зевнул, налил в чашу вина, повертел ее в тонких пальцах и начал говорить.

Видят боги, лучше бы Кадм этого не слышал. Лучше бы не знал, как оплошали его люди. Как он сам оплошал, поверив благоприятным вестям из Кассии...

— Тебе докладывали лишь то, что хотел повелитель, — отставил опустевшую чашу и поднялся с кресла Вирес. — Ты сам виноват, что твои шпионы оказались такими ненадежными. Теперь я могу идти спать дальше?

Кадм не стал его останавливать. Он лишь облизнул пересохшие вдруг губы, тихо выругавшись. Каким же был он дураком! Слепым дураком! Расслабился в Виссавии, дал обвести себя вокруг пальца, как последний идиот! Доверил сеть своих шпионов...

— Я убью его, — прохрипел он, посылая зов. — Видят боги, задушу собственными руками.

— Кадм, остынь, — пытался было остановить его Лерин, но Кадм ударил по появившейся в покоях фигуре.

Крепко, со всей силы. Вздохнул за спиной Тисмен, оградил щитом спальню Мираниса от шума. Брызнуло, засветилось в свете светильников разлетевшееся на мелкие осколки стекло. Кадм выскочил в разбитое окно и еще успел заметить, как Илераз упал на цветущую магнолию, как хрустнули под его спиной ветви и разлетелись перьями тяжелые, белоснежные лепестки. Дерево отпружинило, Илераз упал на дорожку, медленно поднялся на четвереньки и сплюнул на землю кровью.

Серебрилась в свете месяца роса на розовых кустах, скрипел под ногами гравий, все так же вились в воздухе, падали вокруг яркие в полумраке лепестки магнолии. Кадм подошел стремительно к брату, хватил его за волосы и заставил выгнуться дугой, подняться на колени. Телохранитель обнажил клинок, и магическое оружие радостно зазвенело, почувствовав витающий в воздухе запах крови. Брат был ранен. Серьезно. Но Кадма это не остановило. Гнев обжигал душу, а еще сильнее жгла обида.

— Думаешь, если ты мне брат, то можешь обманывать? Как ты посмел скрыть от меня нечто столь важное?

— Повелитель приказал, — выдохнул Илераз, булькая кровью. — И ты, и Миранис не должны были знать о гражданской войне в Кассии. У тебя была своя война.

— Интересно, какая? — прошипел Кадм. — Пока Кассия умывается кровью, я должен был нянчиться с чужим наследником? Ты, кажется, издеваешься. Если бы я знал о происходящим, видят боги, я бы не допустил до подобного!

Он замахнулся и, наверное, бы ударил. Но перехватили запястья жесткие пальцы, и Кадм хотел было грубо оттолкнуть вмешавшегося идиота... да остановился, увидев перед собой невозмутимого Элизара.

— Отпусти его, — почти мило улыбнулся вождь. — Он давал магическую клятву, он не может ослушаться повелителя. Ты сам это знаешь. Не заставляй его выбирать. Деммид тебе не враг, твой брат нам не враг, тебя никто не предавал, успокойся.

— Не вмешивайтесь, вождь!

— Еще как вмешаюсь! — жестко ответил вождь. — Ты не будешь убивать в Виссавии! Вернешься в Кассию — делай что хочешь, а тут ты мой гость и подчиняешься моим правилам!

А да и пожалуйста! Кадм отшвырнул Илераза на дорожку и сам удивился своему облегчению, когда подоспевший Тисмен склонился над братом и начал его исцелять. Он уже сам не знал, чего хотел больше: продолжить или все же оставить брата в покое. Элизар был прав. Илераз подчинялся повелителю и даже Кадм не мог этого изменить.

— Где сейчас Арман? — спросил он брата и поразился опустившейся тишине.

Илераз и на этот вопрос отказывался отвечать? Опять повелитель приказал? Да вряд ли...

Даже Тисмен замер, с пальцев его перестал литься синий цвет, и зеленый телохранитель осторожно коснулся татуировок на запястьях Илераза и выдохнул сквозь зубы:

— Ты подчиняешься теперь Арману? Как?

Вот и Кадм хотел узнать как.

— Повелитель заставил всех высших магов дать клятву верности Арману, — ответил за Илераза вождь. — И не надо на меня так смотреть, высший. Мне надоели эти недоразумения.

— Так вот почему Миранис пытался убить Армана... — протянул Тисмен, продолжив исцелять Илераза, — такая власть и в руках одержимого бесконтрольным телохранителем смерти...

— Еще скажите, что вы его оправдываете? — усмехнулся Элизар. — А я вот не ожидал от вашего принца такой прыти, потому и совершил огромную ошибку: оставил Армана без охраны. Больше такого не повторится.

— Я просто удивлен, — быстро нашелся Кадм. — Могу ли я просить вас об услуге вождь?

— Да?

— Я хочу получить позволение покинуть этой ночью Виссавию.

— Дайте мне слово, что не тронете Армана, и уходите куда хотите.

— Почему вы печетесь о носителе Киара, вождь?

— О носителе Киара? — протянул Элизар. — Он мой племянник. Даже если он сойдет с ума из-за вашего полубога, вы его пальцем не тронете.

Не то, чтобы Кадм на самом деле собирался убивать Армана, но...

— Не сильно много у нас неприкасаемых? И не слишком ли охотно вы вмешиваетесь в дела Кассии? Начинаю скучать по временам, когда Виссавия усиленно держала нейтралитет...

— Значит, разговор закончен, — одернул его Элизар. — Вы остаетесь в Виссавии, где я могу вас контролировать. Если что-то не устраивает, идите к своему принцу и просите разрешение у него. Или к моему племяннику. Им я не смогу отказать.

Вот же вредный, знал, что Кадм не может этого сделать! Да и препираться с ним враз расхотелось, хоть Кадм и не любил, когда из него делали идиота.

— Я не собирался убивать Армана, — смирился он. — Могу вам в том поклясться, если вы мне не верите. Я хочу ему помочь. Почему-то мне кажется, что моя помощь там будет необходима. Могу ли я...

— Можешь, — улыбнулся вождь. — Я тоже думаю, что Арману понадобится помощь, потому вас будут сопровождать мои люди.

— Не много ли, вождь, вы...

— Или вы останетесь в Виссавии.

— Согласен, — выдохнул Кадм. И постарался, очень постарался не заметить усмешки Тисмена.

***

Рэна что-то выдернуло из сна. Поначалу он даже не понял, что именно, ведь все было как обычно. За окном ночь медленно перетекала в рассвет, соседняя кровать брата была пуста: он опять пропадал на дежурстве. Для Рэна это было не в новинку, но вот...

Рэн похолодел. Он поспешно сполз с кровати и опустился на колени перед застывшей на фоне окна фигурой.

— Наконец-то ты проснулся, — тихо сказал вождь. — Я уж думал, тебя придется будить.

— Прости!

— За что просишь прощения? Это не твоя вина. Собирайся. Возьмешь пару людей, которым ты доверяешь, и отправишься с телохранителем силы в Кассию.

Рэн передернулся, но возразить не осмелился. Вождю не возражают. Отвращение захлестнуло волной и почти не пропало, когда Рэн наскоро натянул на разгоряченное после сна тело тунику. Вождь взглядом показал на лежавшую на скамью одежду. Непривычно теплую: в Кассии до сих пор царила зима.

— Даже не вздумай выказать при Кадме свое отвращение, — сказал вождь. — Помни, он любимый побратим наследника. Но самое главное: он не умеет прощать неуважение.

— Он мерзкий убийца, — выплюнул Рэн. — Палач.

Вождь медленно развернулся, и Рэн снова передернулся, увидев на губах Элизара насмешливую улыбку.

— А я?

— Мой вождь! — вновь упал на колени Рэн. — Я не осмелюсь...

-... осуждать меня, — Элизар опустился перед коленопреклонным Рэном на корточки, и глаза его в ночном свете чуть заблестели белоснежной силой. — Послушай меня, мальчик. Я не буду тебя заставлять. Ты выберешь сам. Но помни, чтобы ты не решил, чтобы ты не сделал в эту ночь, Виссавия примет тебя обратно. А Кадма винить не смей. Помни: кто-то должен марать руки. Кто-то должен брать ответственность перед богами. Рэми никогда ни словом, ни делом не осудил Кадма. Подскажешь мне, почему?


И ушел. Рэн, тяжело дыша, оперся ладонями в пол. Что хотел сказать вождь? О чем предупредить?

Загрузка...