Жертва

17. Арман. Киар

Ночь медленно перетекала в утро, угасали за окном звезды, начало светлеть небо. Светильников они так и не зажигали, сидели за небольшим столом, у окна, в неожиданно удобных креслах, наслаждались столь уютным зимой теплом.

Отец вновь подлил вина, полную чашу. Мелькнула ленивая мысль, что Миранис никогда не пил раньше с отцом. И что вино сегодня как-то не пьянилo, будто пили они воду. В эту ночь даже хмель забыться не дает...

— За что пьем, отец? — спросил Миранис, покачав в пальцах полную чашу. Приятный аромат. Пряный, как аромат магии.

— Просто так, — сказал Деммид. — Вижу, ты все так же не можешь забыть об Армане.

— Он мой друг.

— Он должен будет справляться сам. Уже скоро. Вот сегодня и проверим, как он справиться...

— А если не справиться? Боюсь, Рэми мне этого не простит. Как и тебе.

— Не забывай, что у Армана есть его семья, его род, а теперь и наши высшие маги...

А еще Арман всегда поступает по-своему. Тем более теперь, когда повелитель дал ему свободу.

— Его семья в Виссавии.

— Думаешь? — усмехнулся Деммид, и Миранису на миг стало душно.

— Только не говори, что и вождь Виссавии...

— ... считает Армана своей семьей? А почему бы и нет. Раненный Арман остался без помощи целителя... думаешь, Элизар этого не заметит? Мы можем расслабиться. Нам там делать нечего. Надо будет, сами позовут. Маро следит за твоим другом и не даст ему умереть или натворить глупостей. Выпьем, сын?

Миранис отнюдь не думал, что Маро остановит Армана. Отец плохо знал своего дозорного. Но и из кресла выбираться не хотелось: Мир заслужил и эту ночь, и этот отдых. И покой мерцающих звезд за окном. Заслужил.

***

— Мой вождь, — осторожно позвал Идэлан.

Предоставленные повелителем покои были излишне просторными и роскошными. Элизар не замечал роскоши: он смотрел в окно на всю стену, за которым дремал в снежном одеяле волшебный парк. Подумывал: может, и ему выйти в буйство магии, в смешение времен года, о котором рассказывал в детстве старший брат. Воспользоваться столь редкой и драгоценной возможностью...

Легкие, воздушные одежды не спасали от холода, но кассийцы, как оказалось, глаз не спускали с дорогого гостя. Стоило Элизару выйти под снег за Лиином, как на плечи лег чужой, неожиданно тяжелый плащ. Мех на воротнике неприятно пощекотал шею: виссавийцы не убивали животных ни ради шкур, ни ради мяса, но для кассийцев подобное убийство было привычным. Как и в боевая магия, чей едва уловимый аромат вызвал тогда приступ тошноты.

Элизар поморщился, но плаща не снял. Вернул его хозяину заляпанным кровью Лиина, и запах крови был как раз привычен. Целитель не боится ни крови, ни болезней, ни тумана боли в глазах исцеляемого. Все в Виссавии знали, что за исцеление надо платить... и только Нериан...

Мысль о Нериане всколыхнула так некстати воспоминание о его раненном харибе. Лиин. Исцелять мальчишка не сможет еще долго, а ведь в Кассию его отпустили... чтобы поддерживать раненного Армана.

— Кто остался с Арманом? — спросил Элизар.

Ответ ему не понравился:

— Из наших — никого. Из кассийцев — за ним следует хариб повелителя.

— Хариб повелителя не целитель? — нахмурился Элизар.

— Нет, мой вождь.

— Тогда почему за ним не следуют наши целители?

— Мы не осмеливаемся, мой вождь, — ответил мягко Иделан. — Арман занимает слишком высокое положение в Кассии, тем более сейчас, его тщательно охраняют и прийти к нему без зова не осмелится ни один из виссавийцев.

А позвать они могут, когда будет слишком поздно...

— Какие распоряжения давал повелитель относительно меня?

— Вы можете делать все что вам угодно, мой вождь. Вас никто не остановит.

— Сколь высокое доверие, — усмехнулся Элизар. — А ведь недавно мы отказывались им помогать.

— Им да, но наследнику...

Элизар резко обернулся. Вождь никогда не любил политических игр: политикой за него занимались совет и хранители вести. И лишь теперь, когда во все это оказался втянутым наследник, он не мог не вмешаться. Да и Арман... Этот мальчишка сам не понимал, как сильно он рискует. Его ранения были слишком серьезны, чтобы он смог отказаться от помощи целителей.

— Где он сейчас?

— В храме Айдэ.

Значит, все же виссавийцы за ним следят. Похвально.

— Зачем?

— Этого я не могу знать, мой вождь. Но тебе они вряд ли откажут...

Плохо скрытый совет в словах. Идэлан всегда был одним из лучших хранителей вести. Свой долг он исполнял отменно, не придерешься, но в то же время было в нем что-то... до недавнего времени. Элизар посмотрел прямо в глаза хранителю, борясь с искушением заглянуть ему в разум. Почему же ты вдруг успокоился, Идэлан? Как сумел избавиться от своей боли? И что тебя связывало с наследником?

Что что-то связывало, вождь не сомневался. Но стоило ли сейчас ворошить прошлое? И вглядываться в боль обычного хранителя вести?

Не стоило. Пусть этим занимаются целители душ.

— Приготовь для меня зимние одежды, — начал было Элизар и даже не удивился тихому:

— Уже приготовил. Я видел, мой вождь: тебе было неприятно принимать плащ с чужого плеча.

Заметил, значит. Как многие заметили? Неприятно... это не то слово, Элизар раньше никогда не примерял чужих одежд. Тем более — одежд боевого мага кассийца.

В том, что приготовил Идэлан не было ни роскоши, ни клочочка меха или кожи. Одежды оказались неожиданно тяжелыми, сам Элизар в них стал вдруг неуклюжим, но живо забыл о неудобстве, когда вышел в снег у храма смерти.

Защипал щеки мороз, отпрянул, повинуясь резкому приказу дозорного, прислужник, и Элизар уверенно поднялся по ступенькам к тяжелым, кованным железом дверям. Он узнал дозорного, его аромат силы. На миг заглянул в лицо, обрамленное мехом капюшона, запоминая суровые, будто высеченные из камня, черты, и вошел в послушно распахнувшиеся навстречу двери.

Один из людей Армана, наверняка. Целый день следовавший за Элизаром хвостиком, вышколенный и уверенный.

— Не отходи далеко. Тебе незачем прятаться, — сказал вождь.

— Я не прятался. Я просто не хотел мешать, — с достоинством ответил дозорный. — Я всего лишь выполняю приказ.

— Старшого?

— Нет, мой архан, повелителя.

Даже самого повелителя? Впрочем, чему тут удивляться: Деммид никогда не оставлял без внимания важных для Кассии вещей. А визит в Кассию вождя Виссавии...

— Проведите меня к Арману, — приказал Элизар появившемуся перед ним жрецу в черном балахоне.

— Я не думаю, что это уместно... Все же вы целитель...

Ох уж эти касийские жрецы, осмеливаются возражать вождю Виссавии. Впрочем, наглый жрец прав: Элизару и его душе целителя было не по себе в пропитанном множеством смертей храме. Каждая смерть для целителя маленькое поражение. Каждое рождение — победа. Но сейчас ему было необходимо попасть в этот храм, хотя и спорить со жрецом хужих богов не хотелось.

— Пропусти его, — прошелестел вдруг над ними тихий шепот и все вокруг рухнули на колени, взгляда боясь оторвать от темного, припорошенного снегом камня ступенек. Все, кроме Элизара. Он не боялся ни чужих богов, ни повеявшей вдруг вокруг смерти, ни мощи, излучаемой стоявшей перед ним фигурой.

Кассийский бог смерти изволил принять вид человека, но силы своей скрывать даже не думал.

— Какая честь... — усмехнулся Элизар.

— Я всего лишь хочу, чтобы он выжил.

— Так хочешь, что приходишь ко мне, презренному смертному?

— Любимому сыну моей сестры... Да и чем ты особо отличаешься от других кассийских подданных? Ты тоже будешь в моей власти.

— Так ли? — засмеялся Элизар. — Я никогда не...

— Люди дивные создания. Тебе дано больше чем кому либо, а ты этого не ценишь. Богиня тебя не любит? Ты столько лет медленно погружался в безумие. Она же подарила тебе спасение, а могла бы тебя просто убить, еще много лет назад. И посадить на трон его...

— Может, зря она этого не сделала, — прошептал Элизар.

— Может, и зря, — ответил Айдэ. — Я бы не был так милостив. Но теперь... когда ты яро бьешься за своего наследника и свой клан, мое отношение к тебе, пожалуй, изменится. И когда ты попадешь в мои руки...

— Я не попаду в твои руки, — еще раз выдохнул Элизар.

— Думаешь, что пойдешь под крылья темной богини? Позволь тебя разочаровать, друг мой, никакой темной богини нет, и за гранью вы приходите в мой мир, как и все кассийцы...

— Мы не кассийцы!

— Виссавия кассийская богиня. Твоя земля изначально принадлежала Радону. То, что он подарил земли нашей вздорной сестре... то, что вы при жизни принадлежите ей, не отменяет факта...

— Ты! — выдохнул Элизар. — Ты хочешь сказать, что мои хранители смерти...

— Служат мне. Забавно, да? Я позволял вам кормить себя сказками о темной богине, потому что это было забавно. Но силу хранителям даю я. И после смерти ты, великий вождь, будешь принадлежать мне. Хоть, увы, и не избавишься от покровительства своей богини. Уже скоро.

— Пусть так, — ответил Элизар. — А теперь позволь, я помогу своему племяннику. С тобой мы, думаю, еще успеем наговориться.

— Я рад, что ты его так называешь, — прошептал бог смерти. — Ему понадобится твоя помощь. И не только сегодня.

— Я сделаю все, что в моих силах.

— Хорошо, вождь. Увидим, как многое в твоих силах. И как сильно ты меня сможешь удивить, — усмехнулся Айдэ. И исчез.

Элизар вздохнул и вошел в полумрак храма. На этот раз его никто не останавливал. Даже наоборот: появился перед ним, поклонился низко мелкий служка, и молча повел в лабиринт колонн, к неприметной, спрятавшейся в тени двери. Там, за дверью, был другой зал, уютный и тихий. Мерно лилось тут пение жрецов, отражался свет светильника от огромной, обсидиановой статуи Айдэ, а на алтаре лежал бледный как снег Арман.

Элизар даже на миг подумал, что опоздал, как глубок был усиленный магией сон племянника. Но в этот миг глаза Армана широко открылись, заструился в них ужас, и Элизар вдруг подумал, что смерть это не худшее из его поражений. Худшим было аура смерти, пропитавшая тело Армана черным туманом. Такого Элизар никогда не видел. Не хотел бы увидеть. Не в этом человеке. Но. Думать было некогда... Арман умирал.

«Ты зря пугаешься, вождь. Люди понимают смерть неправильно. Это отнюдь не всегда умирание физического тела, это всего лишь переход из одного состояния в другое, из одной фазы жизни в другую. Тело Армана не может быть прежним, потому оно должно умереть, прежде чем возродиться».

«Почему? — выдохнул Элизар. — Что ты с ним сделал?»

«Я всего лишь выполнил его просьбу».

«И его погубил?»

«А кто сказал, что просьбы смертных всегда для них во благо? — усмехнулся Айдэ. — Я же выполняю лишь те просьбы, которые мне выгодны. Ты ведь тоже меня когда-то о чем-то просил, не напомнишь ли о чем, Элизар?»

Вождь очень хорошо помнил, о чем он просил. Боги не исполнили ту просьбу, и теперь они все платят за последствия.

«Ты слишком много думаешь, вождь, — вновь засмеялся Айдэ. — Вы, люди, не понимаете. Ваши судьбы сплетены самим Единым. Если к вам приходит беда, то Единый дает вам оружие, чтобы этой беде противостоять. Но ваши амбиции, ваши желания, ваша глупость, данная вам свободная воля, все это рушит планы Единого, и вы оказываетесь один на один с чем-то, что сами и создали. Безоружные, беспомощные, обвиняющие богов в несправедливости. Один из твоих племянников исправил одну из ваших роковых ошибок. Он увел лозу Шерена из этого мира. Теперь второй твой племянник пробует исправить другую вашу ошибку...»

«Почему именно они?» — выдохнул Элизар.

«Это вас надо спросить. Почему за ошибки рода повелителя платят те, что не должны. Виссавиец и лариец».

«Удастся ли ему?»

«Поживем — увидим».

И пропал. Элизар глубоко вздохнул и встретился с внимательным взглядом хариба повелителя. Тот не вмешивался, лишь молча смотрел, и в глазах его застыл немой вопрос. На который Элизар отвечать не собирался. Именно с ним выбрал разговаривать Айдэ, значит именно ему и придется все это расхлебывать. С повелителем и его телохранителями он разберется потом.

***

Арман смотрел и глазам своим не верил. Он помнил рассказы брата первой встрече с Аши, но никогда не думал, что с полубогами можно обходиться подобным образом.

Киар безвольно висел на цепях, упираясь худыми коленями в пол. Давно не стриженные волосы его, непонятного цвета от грязи и крови, почти закрывали худое, веками небритое лицо. Тощее тело не прятали уже уродливые лохмотья, а ободранные, изломанные крылья грязной тряпкой стекали по спине к холодному, темному полу.

Тишина. В этой тишине можно сойти с ума. Ни стона, ни вздоха, ни шелеста, ничего. Лишь тихое, почти неуловимое даже слухом оборотня, бренчание цепей и редкий стук капель о каменный пол. Кап... Арман подошел к неподвижному пленнику. Кап... сел на корточки, вглядевшись в изможденное лицо. Кап... вздохнул, поддавшись ожегшими душу сомнениям.

Сможет ли он совершить то, что задумал? Ведь этот полубог... уже мертв и, наверняка, безумен...

— Ты кто?

Слова есть, звуков вновь нет. Лишь резанувшее слух, безжалостное: «Кап». И только сейчас Арман понял, что пленник открыл глаза и взгляд этих темных глаз, о боги, отнюдь не затуманенный и безумный. Острый и настороженный.

Это существо уже давно не ждало ни от кого ничего, но еще, вроде, не сломалось. Это хорошо.

— Я тот, кто хотел тебя спасти, — без предисловий начал Арман. — Но теперь уже не знаю...

Если ли смысл спасать? Может, позднее, когда Арман, когда Эрр станут сильнее. Хватит ли у них сил на такое сейчас? Когда им самим нужна помощь. Помощь, а не еще один погрязший в боли сумасшедший полубог. Аши удалось вернуть, но для Аши у них было больше времени. И был Эрр со своею чистотой. Идеальный носитель. А Арман? Смешно. Во что он влез, ради богов?

— Я недостаточно жалок? — спросил полубог.

Сколь мудрые у него вопросы. Ведь это все же полубог. Он видел больше, он понимает больше. И в этом его сила и слабость.

— Ты слишком жалок, — не стал лукавить Арман. — У меня есть кого спасать помимо тебя. Я думал, ты мне в этом поможешь. А в ответ я подарю тебе свободу.

— Вот как. Я слишком жалок? — будто только эти слова услышал пленник.

Он медленно поднялся, с хрустом расправил тощие плечи. Рванули вверх, опалили брызгами крови, огромные черные крылья, и Арман понял, что ошибся. Полубог отнюдь не был жалким.

Это телохранитель смерти. Любимый племянник Айдэ. Проклятый носителями Нэскэ... И единственный, кто сейчас может помочь. Теперь Арман видел, верил, что может. Но станет ли?

— Подаришь мне свободу? — переспросил полубог. — Спасать меня собрался? Так почему же боишься, человек? Разве не этого ты хотел? Увидеть мою мощь. И как ты собираешься подарить мне свободу, смертный?

Презрение в голосе. Но это лучше, чем слабость. Хотя и опасно.

— Так же, как мой брат сделал это для Аши, — выдохнул Арман, запоздало падая перед божеством на колени.

— Ты? — усмехнулся Киар. — Ты даже не высший маг. Не избранник. Почему ты решил, что достоин быть моим носителем? Носителей выбирает для меня сам Единый...

— ... и они долго не живут, — осмелился заметить Арман, все так же не поднимая головы.

— Почему ты решил, что будешь долго жить? Что сумеешь противостоять носителю Нэскэ?

— Меня нельзя убивать, — усмехнулся Арман. — Мой брат слишком ко мне привязан, а он носитель Аши. Если меня убьют, он никогда не простит роду повелителя. Тебе этого недостаточно?

— Достаточно. Ты сам выбрал, — холодно ответил Киар, и рванул в душу Армана.

Только бы не пожалеть... боги, только бы не пожалеть! Киар расправил в душе Армана крылья, и мир взорвался дикой болью...

Но если маленький Эрр это выдержал, то и взрослый Арман не имеет права быть слабым. Лиин, Лиин, где же ты, когда так нужен?

***

Вновь зазвучали песнопения жрецов, в глаза ударил неяркий свет светильников. Легкие отказались принимать хотя бы глоток благословенного воздуха. Так плохо, так страшно, не было никогда. Кровь лилась по губам, подбородку, бежала за воротник. Казалось, он плакал кровавыми слезами, казалось, душа его разлеталась на кусочки, оплетаемая туманом чужой силы. Дышать, только бы дышать!

Зажегся на груди амулет, успокоил волновавшегося внутри Киара и дышать стало чуточку легче... Кто-то помог сесть, Маро отдавал приказы, а Арман впервые пожалел, что не взял с собой Лиина. Пусть даже и раненого Лиина. Где он теперь найдет целителя! Да еще такого, которому можно было бы доверять!

Его била дрожь, раны, казалось зажившие, горели огнем, а каждый вздох опалял грудь болью, будто воздух был раскаленной лавой.

— Только не на алтаре! — прошипел кто-то, и Армана грубо стянули с холодного камня и силой усадили на пол.

Маро придерживал за плечи, пытался напоить каким-то зельем и тут... в спину ударила, окатила прохладной волной знакомая сила.

— Что вы здесь делаете, Элизар? — спросил Арман, когда приступ боли отхлынул, оставив тупое равнодушие.

Он мог дышать... он наконец-то мог дышать! Но виссавийцам лучше не знать, что он делал в этом храме. Лучше не знакомиться с Киаром. А тем более, лучше не посещать храмы Айдэ. Так как же вождь тут оказался?

— Мы отпустили с тобой Лиина, чтобы он мог тебя подлечить, — ровно, будто ничего важного не происходило, ответил Элизар. — Так как он не в состоянии тебе помочь, я подумал, что могу быть полезным. Что здесь происходит, Арман?

— Раны... раны открылись, — пробовал успокоить вождя Арман, но где там!

Арман был не в том состоянии, чтобы правильно подбирать слова, Элизар же был не настолько глуп, чтобы не увидеть очевидного. Он схватил Армана за подбородок, заставил заглянуть себе в глаза и содрогнулся от увиденного:

— Ты что наделал!

— Я думаю, нам всем лучше сделать вид, что вы этого не видели, — осторожно заметил Арман.

— Другим будешь указывать, наместник, — ответил вождь, отпуская Армана. — Сейчас ты мой племянник и сделаешь то, что я скажу. Мы возвращаемся в Виссавию, немедленно, и пробуем исправить то, что еще можно исправить. Я пришлю к тебе лучших целителей душ.

— Чтобы избавиться от Киара? — засмеялся Арман.

Знает он их исцеление! Наслышал!

— Думаешь, есть теперь кто-то, кто сможет тебя от него избавить? — криво усмехнулся вождь. — Должен тебя разочаровать, племянник...

— Я вам не племянник...

— Ты глупое дитя, — оборвал его вождь. — Подумай, как ты это будешь объяснять повелителю и Миранису.

— Меня уже давно никто не называет ребенком, — вновь не дал ему продолжить Арман. — Да и не годитесь вы мне в отцы. И объяснений у меня вы требовать не в праве.

— А мне? Мне вы объясните? — тихо спросил молчавший до сих пор Маро, и Арман выругался про себя: в пылу ссоры он и забыл о присутствии хариба повелителя.

Элизар усмехнулся, в огромном храмовом зале стало вдруг тесно, и Арман с трудом поднялся с земли и ответил:

— Думаю, вы и сами все поняли.

Маро побледнел, покачнулся, будто его ударили:

— Арман! Ты понимаешь, что натворил! Сейчас не время...

— Боюсь, если я это не сделаю сейчас, — прошипел Арман, — то будет поздно. Если мы проиграем, то боги отвернутся от Кассии. Чем это закончится, надеюсь, никому объяснять не надо. Когда падет Кассия, Виссавия тоже не останется прежней. Это только вы, виссавийцы, предпочитаете не вспоминать, что Виссавия наша часть и от нас очень сильно зависит.

— Арман! — оборвал его Элизар.

— Вы взвалили на меня и брата очень тяжелую ношу, — продолжил Арман. — А сами сдались. Еще смеете от нас чего-то требовать?

Элизар вздохнул и покачал головой. В полумраке ритуального зала его взгляд подернулся печалью, и Арману стало стыдно за свои слова. Элизар так сильно теперь напоминал Эрра. Напоминал этим раздражающим пониманием, ошеломляющим милосердием. И стало вдруг понятно, почему Виссавия так за него боролась. За некоторых людей стоит побороться. Надо намекнуть Эрру, что хватит уже обижаться на дядю. Прошлого не изменишь, в будущем — ссоры по пустякам будут слишком большой роскошью.

— Хорошо, я сделаю как ты хочешь, — прошептал Элизар. — Но сначала ты воспользуешься помощью целителей. И давай договоримся, мальчик мой. Пока я жив, я буду вмешиваться во все, что касается моей семьи и Виссавии. Тебе придется с этим смириться.

Арман хотел возразить, что он не семья Элизара, но не стал.

— После еще одной встречи, — ответил Арман и предпочел не замечать недовольного взгляда вождя. Дяди. Дяди ли?

Его ждали Лиин, наемники и Зир. Ждали, чтобы услышать приговор. И даже не от него, от Киара и Айдэ. Потому что Рэми может сколько угодно играть в милосердие, но Айдэ милосердным не будет: наемники должны заплатить за каждую каплю пролитой крови, и Арман предоставит им такую возможность.

— Я дам вам немного сил, — спохватился Маро.

— И не будете мне мешать?

— Теперь уже поздно что-то менять. Я надеюсь, вы знаете, что делаете... Но повелителю я доложу. Думаю, вам надо приготовится к его гневу.

Арман знает, что делает? Ему бы такую уверенность. Он пошатнулся от внезапного приступа слабости и скривился, когда вождь вновь его подлечил. Он с удовольствием бы сейчас не дразнил Киара и не пользовался бы помощью виссавийцев, но Лиин не оставил ему выбора. Вот так идеальный план... идеальный ли?

Армана вновь вырвало, и это в священном месте, вновь заволновался внутри Киар, а по венам непривычно потек синий туман... проклятый телохранитель наполнял Армана силой. Силой, которая пугала и в то же время радовала. Как и радовал тихий, спокойный голос внутри: «Успокойся, носитель. Иначе нам обоим будет плохо».

«Если бы я мог...»

«Я тебя ни к чему не принуждал».

Арман знал это, боги, знал! Амулет на груди нагрелся до болезненного жара, уже не вспыхивал, а горел ровным светом. Маро вздохнул и вновь подкрепил Армана своей силой и прошептал ему на ухо:

— Вам нужно немедленно увидеться с повелителем и телохранителем! Изменения в вашем теле неконтролируемы, вам может понадобится помощь.

— «Может» не значит, что понадобится, — прохрипел Арман.

— Хотите с ума сойти? Думаете, нам всем это сейчас поможет?

Арман не хотел, но, может, телохранителю смерти этого и надо? Если носитель сойдет с ума... Арман видел повисший вопрос в глазах вождя Виссавии и Маро, но в то же время... вздохнул с облегчением, выпрямился и сказал:

— Если бы он хотел свести меня с ума, то уже это бы сделал, не так ли? Мы не связаны ни привязкой, ни ритуалами, ни узами двенадцати, ничем. Но Киар пока только помогает, а не мешает.

«Наконец-то ты это понял...»

— Возможно, в будущем это изменится. Но мой брат всегда повторял, что двенадцать это дар богов для повелителя. Надеюсь, повелитель тоже об этом вспомнит и не сильно меня накажет за дерзость.

Киар молчал, но Маро молчать не стал:

— Ты осмеливаешься крити...

— Да, осмеливаюсь, и я готов к его гневу, — оборвал его Арман. — А теперь, если вы уж заменяете мне хариба, не могли бы вы привести мой наряд в порядок, — он бросил презрительный взгляд на заляпанные кровью и рвотой одежды. — У меня еще одна важная встреча.

— Тебе лучше бы вернуться в Виссавию, — вмешался вновь вождь.

— Мне лучше бы закончить то, что я начал. Иначе все, что я сделал до сих пор, будет напрасной жертвой. Мы ведь этого не хотим, Элизар?

«Мне нужна твоя помощь, Киар».

«И ты ее получишь».

Боги, аукнется ему доверие телохранителю смерти, ой аукнется! А хуже всего, что Киар чувствовал все сомнения, читал в душе носителя, но молчал. И это молчание было страшным. Арман не знал еще, чего на самом деле хотело полубожество, не знал, на что оно надеялось, не знал, как воспользуется данной ему свободой и оказанным ему доверием. Он только мог надеется, что не совершил роковую ошибку.

Наместник повелителя, тот, кому подчиняются все высшие маги Кассии... если бы Киар только захотел...

«Успокойся, Арман, ты не о том думаешь».

«Прости...»

«Ты всего лишь человек, вы, люди, увы, такие», — горько ответило божество. И замолкло. А Арману вдруг стало почему-то стыдно. За себя, за людей, за Кассию. Но обратного пути не было. Теперь можно было идти только вперед. И Арман шел, шаг за шагом, преодолевая все так же мучившую его слабость. Почему так сложно? Почему послушное всю жизнь тело отказывается подчиняться? Только ли ранение тому виной, или... Об «или» думать не хотелось.

Маро больше не возражал, вождь все так же не отходил от Армана ни на шаг. Подпитывал его силами и в купальне, и в обширной гардеробной, и в зале, где было так многолюдно и так тихо. Эти люди ждали слишком долго. Они склонились перед Арманом как волнующееся, бесконечное море, и Арман начал говорить. Он не уговаривал. Он не шантажировал. Он давал им выбор — либо уйти с ними под щит, либо...

— А выбора-то нет, — прошептал Зир. — Ты со своей «добротой» более жесток, чем наши проклятые боги. Моих людей и так немного.

Арман и не думал отвечать, он показал. Шумящий поток синего огня, бесконечная стена, за которой был покой, а перед... блуждающий поток неприкаенных душ. Поникшие плечи, потухшие глаза, гримасы отчаяния. Все безликие, одинаковые, ожидающие. Кто всего лишь несколько дней, кто годы, кто века. Множество умоляющих, стонущих под гранью душ...

Временами Айдэ слышит из стон. Временами забирает кого-то раньше времени, швыряет на колесо рождения, и в мире появляется новый младенец. Айдэ показал одного из них. Поскрипывающая недовольно заснеженная дубрава, кровь на белом полотне, орущая от боли женщина, и младенец... пищащий, беспомощный. Уродливый. Только младенец пищит, женщина лишь смотрит ввысь, в густо переплетенные голые ветви, и на лице ее медленно угасает огонек жизни. Скрип колес, склонившийся над женщиной торговец, и младенец, легший на ворох старого тряпья в повозку.

— Выживешь, так скоморохом тебя продам, — засмеялся торговец. — Будешь народ веселить...

Может, так и стало бы, не будь карлик магом...

— Урий, — выдохнул Арман. — Разве он не...?

— Мертв, — голос Киара возникал изнутри и отовсюду. И теперь его слышал каждый. — Бродит среди душ возле грани. Каждый из вас будет бродить. А если и получит воплощение, то жалкое. Так что советую прислушаться к словам Армана... тогда, возможно, случится вот так...

Он показал домик, спрятавшийся в высоких елях под заснеженными горами. Горел в домике камин, дремала в кресле-качалке женщина, прижимая ладони к еще плоскому животу, и что-то тихо напевала себе под нос. Колыбельную? Видение пришло и отхлынуло, оставив тоску по неизведанному, сладости материнской любви, и голос Киара тихо поинтересовался:

— Ну и как? Нравится новое воплощение Гаарса?

— Но он тоже был наемником! — вскричал один из людей Зира.

— Он прикрыл собой носителя сына Радона, — задумчиво пояснил Зир. — Один из их хранителей смерти Виссавии провел его через грань.

— Вас тоже проведут... даю слово, — вмешался вождь. — Если вы заслужите... Подумайте, чего вы на самом деле хотите и что на самом деле для вас важно. У вас есть всего несколько дней на размышление. Пока мы не управимся с твоим небольшим недомоганием, Арман.

Арман хотел возразить, что он совсем не... но вождь и слова не дал вставить. Лишь по одному приказу его открылся переход, заструился незнакомым коричневатым сиянием, и огромным усилием воли оставаясь в сознании, Арман прохрипел:

— Да погоди ты!

— Ты говорил об одной встрече, — спокойно заметил Элизар, подталкивая Армана к переходу. — Вы встретились. Дальнейшее уладят твои люди, они же получили все необходимые инструкции?

Получили, увы. Подробнейшие. Наемников и даже людей Зира заберут в безопасное место. Арману нечего было возразить, да и сил оставалось все меньше. Как раз столько, чтобы хоть как-то держаться на ногах. И уж совсем их не было на споры с Маро:

— Он должен остаться в Кассии!

— Зачем? — холодно поинтересовался вождь. — Я отлично помню, как вы обращались с предыдущими носителями Киара, и не хочу, чтобы Арман разделил их участь. Не раньше, чем вам даст позволение мой племянник.

То есть никогда.

— Он принадлежит Кассии, вы не можете...

— Ну так останови меня, — усмехнулся Элизар, слегка взмахнув рукой. Маро отлетел к стене, Арман выдохнул от ужаса, и тот час ошалел от боли, когда вождь грубо толкнул его в переход.

— Погуляли и хватит, — отнюдь не ласково сказал Элизар. — Ты возвращаешься в постель.

— Лиин...

— Лиин уже в Виссавии. Целители позаботятся о нем. Думай о себе, Арман.

А вот Арману сейчас легче было думать о других. Но кто его спрашивал?

***

Вот тебе и выпили с отцом. Миранис молча отвернулся от коленопреклонного Маро, всей шкурой чувствуя нарастающий гнев отца. Всего пара слов хариба, и хмель вылетел из головы, оставив пустоту и неверие. Этого просто не может быть...

— Он что сделал? — переспросил повелитель.

— Он принял в свою душу Киара.

— Приведи его немедленно!

— Вождь забрал его в Виссавию.

Отец медленно поднялся с кресла. Прошел мимо хариба и, не оборачиваясь, сказал:

— Ты немедленно возвращаешься в Виссавию.

— Да, отец.

— Близко к Арману не подходи!

— Да, отец.

— И хоть сейчас, даже не смей ослушаться!

Ну... Миранис мог бы обещать... но что бы это изменило? Он, несомненно, собирался ослушаться. Ой собирался.

— Приведи ко мне послов, — приказал отец Маро. — Немедленно!

Будто это поможет.