Жертва

Эпилог

Все закончилось вот так… Арман стоял на вершине башни, в простом плаще, под пляшущими хлопьями белоснежного снега. Вот так просто… Миранис ушел, и его уход оставил в душе рваную рану. Арман слышал все, что сказал Миранис его брату, каждое слово, и только сейчас вдруг понял…

Если бы Миранис не принял на себя проклятие Рэми, он мог бы жить.

Закончилось бы все так же трагично?

Восстала бы против магов тогда Кассия, умылась бы, как сейчас, кровью?

Пришлось бы забирать высших магов под щит долины, оставляя людей без их помощи?

Кассию залило сейчас волнами нечисти, бороться с ними было некому… Арман же не мог ничего сделать… и вроде все закончилось, как он хотел, вроде бы… но…

Хлопья снега мешались со слезами. Он ненавидел снег. Снег всегда приносил одни несчастья. И сейчас он опять потерял брата, нескольких братьев… и повелителя, заменившего ему отца… всех потерял в снег…

— Арман, — он и не заметил, когда к нему подошла Лия. Сестра обняла его со спины за пояс, уткнулась лицом ему между лопаток и тихо заплакала. А Арман стоял, вслушивался в ее рыдания и молчал…

У него есть сестра. Ребенок Мираниса. Мачеха, почерневшая от горя, которой никто не сказал, что Рэми жив. У него есть Аланна, вновь ждущая ребенка Рэми, такая строгая и гордая в своем материнстве и в своем трауре по брату. Она тоже не знала всей правды. У него есть высшие маги, столь сильные, и столь похожие местами на беззащитных детей, под его защитой. И у него есть Кассия, которую надо защитить несмотря на ее предательство, и покровительство богов. У него есть и Киар…

Теперь осталось только ждать…

Рэми заставили обо всем забыть. На Лиина накинули полог, чтобы никто не смог в нем узнать хариба целителя судеб. Аши… Аши им был слишком нужен, чтобы отпускать его в Виссавию. Аши теперь нашел прибежище в душе Лиина и лишь ночами, пока Рэми спал, пробирался к своему носителю.

Рэми о нем не помнил. Мог ли обо всем забыть и Арман? Не мог…

Там, внизу, бросили на колени одного из высших. Вчера на шее мужчины проступила метка. Пока красная. Пока подвластная магии Аши. Теперь не надо было подозревать самых близких, бояться за их души. Теперь многое изменилось…

***

Рина не вставала с колен весь день, вознося богине одну молитву за другой. Она не могла сделать ничего большего, а сидеть бесчинно и слушать, как плачет над Виссавией ветер, было выше ее сил. Она даже не осмеливалась рыдать над телом умершего брата, она хотела лишь одного… чтобы с Элизаром не ушел и Рэми.

В маленьком храме было совсем тихо. Увядали рядом со смертным ложем цветы, белоснежные одежды вождя мягкими складками опускались до самого пола, горели в головах ложа испускающие сладкий аромат светильники. Виссавийцы один за другим подходили к умершему, опускались перед ним на колени, и, произнеся короткую молитву, отходили в тень. Прощались. Рина вот не могла найти в себе сил встать и отойти… потому что знала: если уйдет, больше никогда не увидит брата.

— Нериан будет жить, — прошептал кто-то за ее спиной.

Рина облегченно выдохнула: она уже и не надеялась услышать этих слов.

Три бесконечно долгих дня провалялся вождь в горячке. Три дня порывался встать и звал Мираниса, и три дня рвали целители одну за другой узы, связывающие телохранителя с принцем…

— Ты должна решиться, — прошептал все тот же голос.

Рина посмотрела на стоявшую рядом со смертным ложем Элизара Калинку. Почему решать должна она? Почему не вдова брата? Только потому что Калинка — кассийка и… «не поймет»? Но и Рина, сказать по правде, не понимала.

— Мой муж этого хотел, — сказала вдруг жена брата, оборачиваясь к Рине. — Твой брат хотел, чтобы он забыл…

Рина сглотнула. Значит, Калинка все слышала? Наверняка, не сильно-то ей легко, в чужой стране, рядом со смертным ложем единственного человека, кто ее в Виссавии понимал. Может, даже любил. Решившись, Рина встала с колен, подошла к невестке, и крепко ее обняла за плечи:

— Он ушел, — затряслась в рыданиях Калинка. — Я знала, что он уйдет… но… не так… быстро…

— Вы должны решиться, — вмешался в рыдания женщины тихий голос.

Рина обернулась к Араму. Мы должны решиться? Не она одна, а вместе с Калинкой? Арам, наконец-то, принял жену вождя и ее власть в Виссавии?

— Хотите причинить Рэми еще больше боли? Высшему магу? Вождю Виссавии? Хотите, чтобы он разрывался между Кассией и Виссавией? В Кассии сейчас гражданская война. Высшие маги ушли, боги оставили людей без покровительства, все затопили орды нечисти. Кассия нуждается в нашем вожде…, но у них есть Арман и его высшие маги, а что есть у нас?

Рука Калинки сжала пальцы Рины. Взгляд женщины, понимающий, теплый, одарил поддержкой.

— Пока он слаб… — продолжал Арам, — он должен забыть об Кассии. Разреши… разрешите нам вмешаться. Пока мы можем… Когда вождь очнется, мы ничего не сможем исправить. Он уйдет в Кассию. К сожалению, он больше любит страну Мираниса, чем свою. Пусть… у него не будет больше куда возвращаться. Не будет брата, не будет невесты, не будет сестры.

Дым пах приторно сладко, к горлу подобралась вдруг тошнота. Рина погладила живот, ища поддержки в материнстве, и вдруг поняла, что уже сдалась.

— Прошу…

Рэми должен забыть их всех? И смешливую Лию? И серьезного Армана? И нежную Аланну? Всех? Арман ей не простит. И Рэми, если узнает, ей не простит.

— Где Лия? — спросила Калинка.

— Мы будем ее искать, даже если вождь о ней забудет.

— Разрешаю, — прервала его Рина.

Арам с облегчением вздохнул и посмотрел на Калинку:

— Да, — выдохнула жена брата.

Рина пожалела о своем решении сразу же. Но Арама назад не позвала… Чуть позднее, не в силах ждать, она сорвалась с места и бросилась вон из храма. Как сумасшедшая, влетела она по коридорам замка, в спальню, которую недавно занимал ее брат, и остановилась у кровати, вглядываясь в покрытое капельками пота лицо племянника.

— Аланна… — позвал в беспамятстве Рэми. Рина осела по стенке на пол. — Аланна…

— Это в последний раз, — уверил ее тихий голос Арама. — Воспоминания уходят. Больше он о ней не вспомнит…

— Но Аланна попробует с ним связаться… И Арман никогда не бросит брата. Ты же знаешь? Так на что надеешься?

— Кассийцы думают, что Рэми мертв. Теперь вождя Виссавии для них зовут Нериан. Так будет лучше.

Ничего не будет лучше!

— Рина… — позвал в беспамятстве вождь.

— Я здесь, — прошептала девушка, кидаясь к кровати племянника.

— Не уходи.

— Никуда я от тебя не уйду…

— Мою память тоже очистите, — сказал вдруг появившийся невесть откуда Рэн. — Я не смогу ему врать.

— Как знаешь, — холодно ответил Арам.

***

И в тот же миг покачал где-то вдалеке головой Радон и тихо прошептал:

— Хорошо, Арман тоже не будет помнить о том, что его брат жив. Ты ничего не добьешься этим, Виссавия. Они все равно однажды вспомнят. Оба.