Жертва

32. Элизар. Ритуал

— Они собираются вернуться, приготовься. Или, может, и нет…

— Может и нет?

— Возможно, возвращаться будет уже некому. Хочу посмотреть, как Миранис сможет вернуть ритуалом сразу всех телохранителей…, а уж этого дурака Армана точно больше никто не вернет.

— Разве ты не хотел бы, чтобы они остались?

— Зачем? С пробужденными вторыми душами они для меня не то, что вредны, даже опасны. Однако, есть у меня другой вариант… если убить их не удастся, попробуем его. Так что приготовься, так, если вдруг..! И брата позови, он мне пригодится… Знает он, видишь ли, кто я, угрожать мне вздумал… и что ты мне сделаешь, придурок бестелесный?

***

Илераз, брат Алдекадма, был не обделен не только физической силой, но и умом. Он долго уговаривал вождя взять его посмотреть на ритуал, пока тот не согласился, показывал, как виртуозно владеет мечом и магией, что он «не из этих», «тупорылых самозванцев», что он не опасен, а ведь там может понадобиться помощь…

И как в воду глядел. Арман, один из державших круг, вдруг покачнулся, выплюнул кровь на магические руны и чуть было не упал, опершись обеими ладонями в каменный пол. Виссавия сразу же отреагировала, ударила ветром в стены замка, и Элизар успокоил ее одной мыслью, а сам бросился к нерадивому племяннику. Как Арман мог сорвать круг? Как мог позволить ослабить Киара? Богиня, ведь Рэми…

Ронер, продолжавший плести заклинания, чуть покосился на Армана, но с места не сдвинулся, а этот самый брат Алдекадма придержал Элизара:

— Вы же не хотите вмешаться и их убить?

— Что? — ошеломленно прошептал Элизар, — но если ничего не сделать…

— Мы можем укрепить этот круг другими. Это поможет. Но на время.

— Но ведь каждый…

— Не каждый, — прошептал Илераз. — И в тот же миг выступили из переходов харибы телохранителей, опустились за арханами на пол храма, образовав другой круг, и молча погрузились в молчание магии.

— Позови хранителей смерти, вождь, — не отрывая взгляда от дрожащего, ошеломленного и явно не владеющего собой Армана, сказал Илераз.

— Скольких?

— Да всех тащи! — выкрикнул Илераз. — Чем больше, тем лучше…

Элизар напрягся на миг, и из стен храма появились хранители в темных одеяниях. Много, очень много. Даже Элизар стольких вместе никогда, пожалуй, не видел. Хранители не спрашивали ни о чем, они образовали еще один, на этот раз более густой, круг, и синхронно овили два других круга черным каркасом поддерживающих заклинаний. Арман все еще пытался очнуться, хрипел едва слышно, Рэми, сидящий напротив Ронера, все более бледнел, из носа его, уголков рта, побежали на подбородок, по губам, дорожки крови. Он уже не повторял заклинания за Ронером, он явно пытался удержать то, чего они все вместе достигли.

«Позволь войти в Виссавию!» — попросил вдалеке знакомый голос, и Элизар позволил! Он позволил бы сейчас что угодно и кому угодно, ведь круг угасал, а вместе с ним угасал и Нериан. Что это за ритуал? Почему он был так необходим!!! Зачем было жертвовать своей жизнью, ради чего?

— Мой повелитель! — упал на колени рядом с Элизаром Илераз.

Деммид, появившийся из перехода, на него даже не взглянул. Взгляд его пылал синим, волны магии овевали его тонким потоком, и Элизар неосознанно облизал пересохшие вдруг губы. Магия Рэми, белая, чистая, мешалась теперь с магией кассийцев, яркой, синей, и с магией хранителей смерти, черной, зловещей, и от этой мешанины чужой магии перед глазами плыло, и просилась к горлу собственная сила. Но выпускать ее было сейчас нельзя, совсем нельзя…

Деммид, ни на миг не сбавляя шага, вошел в круг сначала виссавийцев, потом кассийцев, потом телохранителей, опустился на корточки перед уже почти потерявшим сознание Арманом и тихо, так, что слышали, пожалуй, только Арман и, почему-то, Элизар, спросил:

— Почему?

— Мой повелитель…

— Почему ты позволил этой гадости так тебя ослабить?

— Нэс… Нэскэ… помоги мне… — забыв внезапно о гордости, взмолился Арман.

— Как я тебе помогу? Когда я сказал, что хочу связать себя с тобой узами, ты воспринял это как оскорбление. А это ведь твоя защита. Будь ты связан со мной, я даже на расстоянии бы заставил тебя прийти в себя и замкнуть круг. А теперь, что я могу сделать…

— Прошу тебя… он ведь…

— Прав? Дай посмотрю, — Нэскэ провел ладонью около лица Армана. — Вот он тебя чем достал… ты ведь идеален, Арман, не так ли, никогда не совершаешь ошибок, не можешь себе на них позволить…, но я тебе напомню одну истину: ты человек. Ты имеешь право на ошибки. Теперь ты к тому же носитель Киара. И твои ошибки исправляю я.

— Наказываешь…

— Исправляю, Арман. Всего лишь исправляю. Они уже исправлены, не так ли? Все! Так откуда это самобичевание! Откуда раны, которые, как оказывается, не зажили! Откуда твоя неуверенность, друг мой? Ну ошибся, хорошо. Но разве тебя кто-то в этом попрекнул? Хоть раз. Ты сам себя попрекаешь. Скажу больше, ты дал воспользоваться своей слабостью врагу и чуть было не потянул за грань себя и братьев… Арман. Ты ведь доверяешь мне больше, чем ему?

— Да, Нэскэ…

— Мне не в чем тебя винить. Ты сделал для нас слишком многое, чтобы об этом забыть, и еще так много сделаешь.

Он приложил ладонь к груди Армана и тихо прошептал:

— Доверься мне, ты же знаешь, никогда я не желал тебе плохого. Ни когда ты не был носителем Киара, ни когда ты им являешься. Помни об этом. И будь сильным… спи…, а ты проснись, брат!

Выражение лица Армана поменялось, краски вернулись на его щеки, немое отчаяние и мольба исчезли из его взгляда, и Арман вдруг выпрямился резко, положил ладони на колени и вновь начал плести сеть заклинаний. Круг замкнулся и выровнялся.

Деммид же не спешил уходить. Он вгляделся вдруг в безжизненные черты закрывшего глаза и погрузившегося в медитацию Армана и провел над ним осторожно ладонью, а потом потянул ладонь на себя, и вокруг его пальцев заструилась, заиграло марево. Повелитель смахнул марево на руны круга, коснулся легко лба Армана, что-то прошептал, вплетая в руны круга свою магию.

Он осторожно подошел к Рэми, на миг положил ему руку на плечо, и племянник вздохнул с облегчением, выпрямился вдруг, а сила его окрасилась синими всполохами. Ронер благодарно улыбнулся, Деммид так же спокойно, как и вошел, вышел из круга.

— Твои люди пусть останутся до конца ритуала, — устало попросил повелитель. — Когда ритуал закончится, мой сын и его телохранители должны немедленно вернуться в Кассию.

— Все? — прохрипел Элизар.

— Ты знаешь, что все. И ты знаешь, что делать, — Деммид заглянул Элизару в глаза. — Если передумаешь, я пойму. Мы найдем другой выход.

— Не передумаю.

— Тогда жду тебя, друг мой. Оставлю с тобой своего хариба, на всякий случай, — мягко ответил Деммид, входя в переход.

И в тот же миг храм будто потускнел, и весь окутался тонкими, туго натянутыми нитями. Нити тянулись к Рэми, проходили сквозь его пальцы, а потом вдруг выстреливали куда-то вдаль, за стены храма. Одна, две, три… тысячи. Бесконечно много нитей. Одна выстрелила в грудь Илеразу, великан удивленно охнул, за спиной Элизара появился, опустился на колени Арам:

— Пленники…

— Что с пленниками?

— У всех на шее появились метки. У всех черные. У двух виссавийцев красные, у трех черные… мне кажется…

— А в тебя нить стрельнула? — осторожно поинтересовался Илераз.

— Да, но…

Великан бесцеремонно схватил Арама за ворот, оголил его шею и довольно усмехнулся:

— Мальчик молодец… всех зараженных пометил. Вождь, ты прикажи помеченных отловить, пока они чего не натворили. А потом уже решишь, что с ними делать. А так как я, судя по всему, чистый… могу я посмотреть, что там с моими людьми и кассийцами?

Элизар, может, и ответил бы, но кто его слушал? Илераз из зала исчез, и даже Арам, после кивка вождя, кинулся исполнять приказ великана, а Элизар перевел взгляд на племянника. Нити играли в его пальцах, губы были сомкнуты в тонкую линию, лицо напряжено. Ронер бесщадно брал силы у братьев, делился ими с Рэми, окутывал сетью заклинаний, круг работал слаженно, передавая все больше силы, и нити летели за пределы замка… как далеко… как долго… как многих Рэми найдет…

— Все, — прошептал Рэми, и в храме внезапно просветлело, а Элизар вдруг понял, что уже вечер. Что ритуал длился целый день. Рэми упал бы, но отпустивший сеть заклинаний Ронер ему не позволил.

— Хорошая работа! — прошептал он, укладывая Рэми на полу. — Теперь очередь за тобой, тетя.

Рэми чуть взлетел над магическим кругом, вырвался под ним из пола столб ослепительного света, а когда столб опал, Рэми вновь мягко опустило на пол. Раньше, чем Элизар дошел до племянника, Рэми открыл глаза и сел, устало потирая виски.

— Кого ты пометил? — спросил Элизар.

— Ты же понял, — ответил Рэми. — Всех кассийцев, в ком живет странник. Так как Виссавия тоже часть Кассии… то и виссавийцев. Пока метка красная, его можно спасти. Потом она начинает чернеть… с черной…

— Пришлем тебе в помощь пару высших, вождь, — язвительно сказал Кадм, помогая Рэми подняться.

— Зачем?

— А ты сам этих чернопомеченных убивать будешь? Что-то меня берут смутные сомнения. Я тебе помогать не буду, мне надо моих людей в Кассии на охоту отправить. Засиделись, бедные, а теперь и цель сама выискалась…

— Кадм… — выдохнул Рэми. — Прекрати!

— А ты молодец! Тебя пометили, ты в ответ. Теперь кому ты и Аши нахрен сдались. У них своих проблем выше крыши. Как бы ноги отсюда унести. А теперь, Арман, пока я тебе морду не набил, скажи мне, что это было?

— Арман еще спит, — ответил за него Ронер. — Я разбужу его чуть позднее. Это моя вина, надо было предвидеть, что он захочет напасть. Должен напомнить, что маги во время круга наиболее уязвимы, а Арман неопытен, потому и поддался.

— Не для всех…

— Как и носитель Аши во время ритуала. Он знает, куда и когда бить. Он умнее, чем все, которых мы раньше встречали. И он не даст себя поймать в ловушку так легко.

— Ты знаешь, в ком он?

— Это тебе не поможет, — покачал головой Ронер. — Но у нас нет другого выхода. Повелитель приказал нам вернуться в Кассию. Сейчас.

— Чем нам может помочь возвращение в Кассию? — спросил Тисмен.

— Мятежники уже захватили столицу и скоро прорвутся во дворец. Мы должны быть сейчас рядом с Деммидом. Арман… уже не помнит то, что произошло во время ритуала. Так решил Нэскэ. Я знаю, что он виноват, знаю, что тебе, Кадм, хочется его ударить, да покрепче, но Арману лучше не знать, что он чуть было не убил брата. Не сейчас. Сейчас он нам нужен сильным. Прости, вождь, что засиделись. Арман! Проснись! Илераз, подготовь высших. Ты знаешь, к чему. И проверь, есть ли среди них помеченные.

— Уже готовы, мой архан, и проверяем.

Элизар видел по взгляду Алдэкадма, что у великана еще множество вопросов. Но… задавать их было некому: взгляд Лерина изменился, Ронер ушел. И отвечать на вопросы он явно не собирался. Арман вдруг ошеломленно огляделся и бросился к Рэми:

— Ты как? Ритуал закончился?

— Хорошо, брат, — мягко улыбнулся Рэми и поклонился заспанному Миранису:

— Кажется, я опять все проспал, — слабо улыбнулся принц. — Могу хоть узнать, что именно я проспал?

— Повелитель приказал вам возвращаться в Виссавию, мой принц, — ответил за всех хариб повелителя. — Он знает, кто ранил вашего телохранителя и знает, как его обезвредить.

— Знает, значит, — чуть усмехнулся Миранис. — Обезвредить?

И показалось вдруг, что в его улыбке промелькнуло что-то зловещее. Показалось ли? Миранис вновь устало зевнул, прикрыв рот ладонью, и спокойно пожал плечами:

— Ну приказал, так приказал. Приготовьтесь. Я пойду переоденусь.

— Да, мой принц, — синхронно ответили телохранители.

— Вождь? — спросил Арам, когда Элизар один остался в храме: — человек Алдэкадма требует его пустить к пленникам.

— Пусти, — приказал вождь. — Не мешай ему. Прикажи целителям приготовиться. Скоро Нериану потребуется их помощь.

— Но… — смутился Арам.

— Я пойду вместе с принцем и его телохранителями в Кассию. Прикажи Рэну следовать за нами. Если что, он должен будет забрать Нериана. Даже против его воли.

— А ты?

— А я сюда больше не вернусь, — пожал плечами Элизар. — Когда-то я хотел, чтобы все было так… теперь получаю желаемое. Хочу ли я теперь уйти, Арам? Моя молодая жена ждет ребенка, девочку, увы. Моя сестра скоро родит сына. Мой племянник, наконец-то, стал вождем, и ему пригодилась бы моя поддержка, но…

— Мой вождь, — плача упал на колени Арам. — Мой вождь, я прошу.

— Мой милый мальчик, — улыбнулся вождь. — Просить теперь поздно. Выбор мы уже давно сделали, теперь можем всего лишь следовать выбранному пути.

***

Рэми устал, очень устал, но и приказа повелителя ослушаться даже не пытался. Деммид не отдал бы такого приказа без веской причины. Ну а Рэми, что бы не говорили, в первую очередь телохранитель Мираниса, а во вторую — вождь Виссавии, и должен подчиняться носителю Нэскэ.

«Не нравится мне все это», — сказал Аши.

Рэми лишь равнодушно пожал плечами, позволяя вернувшемуся, наконец-то, Лиину облачить его в цвета повелителя Кассии. Даже руны позволил на лицо наложить, чтобы не отличаться от других телохранителей. И молча, вместе с остальными, встал за спиной Мираниса у аккуратно поставленной арки перехода.

По другую сторону перехода был бесконечный зал с растворившимися в полумраке потолком и стенами. Под ногами — широкая, в пять шагов, ковровая дорожка по обе стороны от нее — ровные ряды колонн и разодетые в церемониальные одежды придворные.

Придворных Рэми почти не замечал. Он застыл на миг позади Мираниса у перехода, ожидая, пока выйдут из тумана остальные телохранители. Когда вышли все, Миранис, согласно протоколу, начал плавное движение вперед.

Дорожка казалась бесконечной. Придворные, которых было гораздо больше, чем обычно, склонялись перед наследником в низких поклонах. Миранис, одетый в темно-синие тона своего рода, изредка одаривал кого-то из них благосклонным взглядом, иногда — мягкой улыбкой, но гораздо чаще он смотрел на ожидавшего их на троне Деммида. Смотрел как-то странно, будто с легкой усмешкой, и этот незнакомый взгляд бередил душу Рэми легкой тревогой.

Рэми и другие телохранители на поклоны не отвечали, как обычно укрепляя щиты наследника и пронзая толпу внимательным взглядом в поисках опасности.

Вокруг царила тишина. Ковровая дорожка убегала вперед и поднималась по широким, ступенькам, ведущим к округлой площадке. Всего ступенек было шесть. На каждой из них, по обе стороны ярко-синей дорожки, восседали львы, вылитые из чистого золота. Их алмазные глаза поблескивали в полумраке, отражая неясный свет светильников, расположенных у их лап.

На площадке, вместо привычного Рэми змея, сегодня стояло три высоких трона. Из слоновой кости, богато отделанные синим бархатом и серебром, они ярко освещались беспокойным светом свечей, горевших в высоких, в человеческий рост, подсвечниках. На спинке трона, стоявшего посередине, была вышита серебром роза, символ власти повелителя Кассии. Его же знаками был расшит тяжелый бархат, укутывавший подножие трона мягкими, аккуратными складками.

На спинке стоявшего слева высокого кресла раскинул серебряные крылья искусно вышитый, казавшийся живым, пегас, символ власти Виссавии. Трон справа был чуть поменьше, убран с меньшей роскошью и явно предназначался Миранису.

За троном Деммида, высоко поднявшись на хвост, переливался всеми цветами радуги тронный змей. Его плоская голова чуть покачивалась в воздухе над повелителем Кассии, а взгляд внимательно, не отрываясь, следил за идущими к трону наследником и его телохранителями.

Рэми еще помнил, как в первый раз увидел тронного змея. Отуманенный зельями Тисмена, он тогда постыдно упал в обморок. Теперь страха не было. Теперь внимательный, холодный взгляд немигающих, мудрых глаз даже поддерживал, теперь Рэми был рад присутствию в зале редкого магического чудовища — змей охранял повелителя и всех, кто был ему дорог. Змей охранял Мираниса, а, значит, был Рэми другом.

Они медленно поднялись по ступенькам. Наследник, остановившись в шаге от отца, низко поклонился Деммиду. Опустились на колени перед повелителем все четверо телохранителей. Согласно обычаю, Миранис внятно произнес слова приветствия и попросил у богов благословения для Кассии и ее правителя. Взгляд Деммида, обычно холодный, вдруг потеплел. Повелитель терпеливо выслушал приветствие сына, и крепко его обнял, гораздо крепче, чем этого требовал этикет.

«Встань!» — одернул зазевавшегося Рэми Лерин.

Рэми подчинился. Мир развернулся к все так же переливающейся туманом арке перехода и застыл перед предназначенном для него креслом. Рэми, подчинившись осторожному тычку Лерина, вслед за другими телохранителями отошел в тень, за трон наследника.

Они ждали.

По толпе придворных пронесся удивленно-испуганный шепот — в арке перехода появилась укутанная до самых глаз в тонкую, как паутинка, белоснежную ткань фигура. Одна. Без свиты. Без телохранителей.

Элизар, в отличие от наследника и повелителя Кассии, двигался не величественно, а плавно и размеренно. Он, казалось, плыл над синей дорожкой. Темный взгляд его пронзал толпу придворных насмешкой, и Рэми почувствовал исходившую от его фигуры магическую ауру, настолько сильную, что она перебивала ауру самого Деммида.

Вождь Виссавии перед повелителем не склонялся. Остановившись в шаге от Деммида, он, не опуская взгляда, чисто, без запинки, произнес кассийские слова приветствия и добавил несколько благословляющих, на виссавийском. Его голос был тих и спокоен, а, тем не менее, разносился по всей зале.

— Рад приветствовать в моей стране, друг, — сказал Деммид, протягивая Элизару руку. Ладонь вождя немедленно обхватила локоть повелителя, отвечая на рукопожатие. По толпе придворных вновь пронесся ветерок шепота.

— Давно уже у нас не было таких гостей.

Вождь мягко улыбнулся и одновременно с повелителем сел на трон по правую руку от Деммида. Миранис, согласно этикету чуточку помедлив, опустился на трон по левую руку отца.

Рэми вздрогнул. Ему вдруг показалось, что он поймал на себе чей-то неприязненный взгляд. Но ощущение пришло и пропало, оставив за собой легкий привкус тревоги.

«Ты встревожен, Рэми, чего ты боишься?» — тихим шелестом пронесся в голове голос Виреса.

Гул голосов разорвался музыкой, выбежали на ковровую дорожку полураздетые танцовщицы, изгибаясь в такт все более ускоряющейся мелодии. Звякнули на их руках многочисленные браслеты, и змей, проскользнув к трону гостя, положил огромную, плоскую голову на колени вождя Виссавии.

Элизар даже не шелохнулся. Не сводя ленивого, задумчивого взгляда с танцовщиц, он погладил чешуйчатую голову тронного змея. С его пальцев посыпались серебристые искры, и чудовище почти ласково зашипело от удовольствия, высовывая из пасти раздвоенный язык.

«Кто сказал, что я встревожен?» — ответил Рэми.

«Я и без слов вижу…»

Вирес был прав. Рэми только сейчас понял, что именно его мучило с того момента, как он вошел в залу. Облако… оно было не только над Миранисом, но и над его отцом и над телохранителями Деммида. Но не над Виресом.

«Когда ты перестал быть телохранителем повелителя, учитель?»

Еще не успев додумать фразу, Рэми понял, что попал в цель: Вирес вздрогнул, слегка побледнев.

«Осмелел после того, как стал вождем Виссавии, — почти зло ответил Вирес. — Хотя вопросы ты задаешь правильные. Только забываешь, что и я могу их задавать. Почему ты не остался в Виссавии? Неужели принц не хочет тебя отпускать… если это так, то я поговорю с повелителем…»

«Мы с принцем сами решим, отпускать меня или нет. А явился я в Кассию по прямому приказу повелителя. Или ты не знал?»

«Не знал, — чуть нахмурился Вирес. — А ты все так же упрям. И все так же не понимаешь, где твое место».

Рэми лишь усмехнулся про себя, поняв вдруг, как многое изменилось за последнее время. Он уже не тот несмелый, боявшийся кого-то обидеть мальчишка, делавший первые шаги при дворе Кассии. Они сами его сделали таким. Сами придали ему уверенности, что он может никого не слушать, делать то, что считает нужным. И теперь Вирес вновь начинает нести чушь про какое-то «место»? Про долг и обязанности?

Никто из придворных в этом зале даже не догадывается, что настоящий вождь Виссавии это Рэми. Никто, кроме повелителя, не понимает, зачем это представление и торжественность. Но скоро они все поймут, Рэми был уверен. Как и был уверен, что ему не понравятся планы повелителя и он сделает все, чтобы им помешать. Сами его сюда позвали, сами и виноваты.

«Щиты», — мягко напомнил ему Лерин.

Спохватившись, Рэми укрепил щиты принца и постарался сосредоточиться на изгибающихся в танце телах девушек. Это было гораздо безопаснее, чем пререкаться ни о чем с бывшим учителем.

Мелодия застыла на высокой ноте и рассыпалась хрусталем. Ее звуки, как и движения танцовщиц стали более плавными, приглушенными. Повелитель чуть повернулся к Элизару, и Рэми понял, что Деммид и его высокий гость беседуют. Он понятия не имел о чем, но по руке повелителя, сжимавшей судорожно подлокотник трона, догадывался, что беседа для Деммида была не слишком приятной. А ведь повелитель показывал эмоции так редко. Что именно сказал ему дядя?

И тут время будто застыло…

На ковровой дорожке за танцовщицами появился человек, один вид которого заставил кровь вспыхнуть в жилах Рэми. Обычная одежда рожанина, сшитая из некрашеной шерсти, седые волосы, собранные в прилизанный хвост, и единственная живая черта на застывшем маской лице — насмешливый взгляд выпученных глаз. Он был так похож на рыбу. И этой серой кожей, и этими замедленными движениями, и холодной кровью, лишенной даже капельки жалости.

— Оставьте нас, — холодно приказал Деммид.

Умолкла музыка. Убежали куда-то танцовщицы. Исчезли из зала придворные. Рэми судорожно вздохнул, когда Деммид жестом остановил ринувшихся к Алкадию телохранителей:

— Еще нет, — сказал он.

Элизар и Миранис все так же остались сидеть на троне: вождь — изучая Алкадия скучающим взглядом, Миранис — нервно кусая губы и в каждое мгновение готовый ринуться в драку.

— Быстро же ты явился, — начал Деммид. — Ты слишком нагл, не находишь? Пришел убить моего сына? В моем замке?

— А думаешь, я не смогу? — холодно ответил Алкадий. — Я просто не мог ждать. Если не убью Мираниса сейчас, его убьют мятежники. Твой замок ведь скоро падет, не так ли, повелитель? Твоя столица задыхается в огне, а ты… ты устраиваешь пиры в своем замке! Как же лицемерно, достойно, вас, арханчиков!

Тронный змей молнией метнулся в сторону мага и, наткнувшись на невидимую преграду, огромной тушей упал к ногам повелителя.

— Убери зверюшку, пока она не поранилась, — в голосе Алкадия промелькнула плохо скрытая усмешка. — Она нам еще пригодится.

— Хочешь занять мой трон? Купить кровью верность тронного змея? Не ожидал от тебя подобной глупости… — Однако змей из зала исчез, видимо, Деммид все же не захотел рисковать ценным чудовищем.

Повелитель медленно поднялся с трона. Мир хотел было броситься вслед за ним, но Вирес его остановил:

— Сначала мы.

— Сначала я, — холодно осадил его Элизар.

Рэми изумленно вздрогнул. Он очень надеялся, что повелитель или Мир остановят Элизара, но, к его огромному удивлению, Деммид вновь опустился на трон, а Миранис отвел виноватый взгляд, не проронив не слова. Как будто оба ожидали вмешательства дяди.

— Как пожелаешь, — ответил Деммид. — Но я уже говорил, место и время ты выбрал неудачное…

— Место и время выбрал не я, а он.

***

Надежда, что все обойдется, умерла с появлением Алкадия. Рэн тяжело дышал, вжимаясь в колонну и молил Виссавию, Айдэ, дать ему сил. Приказ вождя все же придется исполнить, хотя еще вчера это казалось таким… невозможным.

Еще вчера Рэн стоял на коленях перед Элизаром, забыв как дышать, и не осмеливался даже поверить в услышанное. Ему еще тогда казалось, что вождь хочет от него слишком многого. Почему от него-то? Да, его сделали старшим хранителем смерти, да это было огромной честью, ведь Рэн еще так молод, но почему он? Почему не кто-то из старших и более опытных?

— Потому что только тебе я могу это доверить, — ответил на его немой вопрос Элизар. — Потому что только ты осмелишься выполнить мой приказ. Потому что твоя преданность моему племяннику гораздо сильнее преданности мне. Потому что только ты осмеливался смотреть на меня осуждающе, когда я предавался безумию. Ты ведь все понимаешь, Рэн. Понимаешь, что иначе нельзя.

— Понимаю, мой вождь…

Понимать-то Рэн понимал, но выполнить приказ как? Как, великая богиня? Скажи…