Жертва

26. Рэми. Подарок богов

Короткий приказ прилетел как-то неожиданно, и, сказать по правде, Илераз не сразу понял, кто его отдал. А когда понял… когда услышал, что именно ему приказали, с удивлением посмотрел на застывшего за его спиной хариба.

— Ты пойдешь в главный храм Виссавии.

— Сомневаюсь, что его туда пустят, — хмуро ответил Элизар.

— Сомневаюсь, что кто-то сможет и захочет его остановить… это удивительно. Решение было так близко, а мы его и не заметили? Подожди.

— Мой архан… — удивленно протянул хариб, и вздрогнул, когда Илераз влил в него свою силу.

— Пригодится, — усмехнулся высший. — А теперь иди. И еще парочку харибов с собой прихвати. Они тебе понадобятся.

— Ты мне хочешь что-то объяснить? — спросил Элизар.

— Ваш племянник жив, мой вождь. Оба живы. И скоро будут здесь. Тогда вы и услышите объяснения, даю слово. Но не мне их давать.

— Хорошо, — смирился Элизар, опускаясь без сил в кресло. — А я пока отдохну. Надеюсь, вы не убьете меня во сне? Впрочем, можете попробовать…

Илераз вздрогнул. Вождь пошутил, но до конца ли это было шуткой?

***

Легкое прикосновение, и Браин с трудом удержался, чтобы не упасть. Вот почему, боги, вот почему Рэми так странно себя вел. Вот почему не верил никому, вот почему в ужасе побежал к носителю Нэскэ. Вот почему Радон заставил его забыть… такую ношу вынести почти невозможно. Браин вынесет. Ради своего архана. Ради самого Рэми, который кинул в его сторону только один взгляд, но страшным был этот взгляд, как и страшной была эта правда.

«Слушай! — прошелестел в его разуме тихий голос. — Я забуду, Радон не позволит мне помнить, но ты знаешь выход… только ты можешь его спасти. Прости, что оставляю тебя со всем этим одного».

Браин едва заметно кивнул, и Рэми осел на руках Алода. Тихий шепот магии, терпкий аромат, от которого кружилась голова, и отчаяние, окатившее с головой. Браин так хотел бы уйти, чтобы прийти в себя, подумать, но нельзя… он должен остаться. Должен приглядеть за телохранителем и его братом, должен дождаться своего архана…

Голова болела, и, на счастье, Рэми сообщил Лерию нечто, что было для полубога интереснее слабости хариба. Противостоять Лерию было не так и просто, тем более сейчас, но надо успокоиться: если Радон узнает, что Рэми передал харибу Мираниса столь опасное знание…

Браин понимал, почему Рэми заставили забыть. Даже был согласен с этим, ведь медленное умирание Виссавии было последствием срыва телохранителя. Но… ему забывать нельзя. Тем более, что Рэми знал выход. И Браин знал…, но страшен был этот выход. Страшен и страх, поселившийся внутри. Не так… прошу тебя, Единый, может удастся как-то иначе… ну хоть как-то, скажи?

— Ты пойдешь со мной, — огрел вдруг приказ Лерия.

— Прости, мой архан, но я не могу оставить…

— Можешь, — одернул его Лерий, посмотрев на появившихся в храме людей. Маги. Высшие… нет, их харибы. — Почему вас так много?

— Илераз приказал арханам нас позвать, — упал на колени один из харибов, в котором Браин узнал тень Илераза. — Сказал, что они могут пригодиться для охраны братьев.

— Брат моего носителя всегда был своеволен, — усмехнулся Лерий. — Но и умен. Хорошо. Поставьте над храмом щит, не пускайте сюда никого, пока мы не закончим. И помните, если хоть волос упадет с головы моих, — он подчеркнул слово «моих», — братьев, ни вы, ни ваши арханы никогда не познаете покоя. Даже в царстве Айдэ.

— Мы и наши арханы верны трону и телохранителям, — ответил мужчина. — Вы можете быть спокойны о благополучие братьев. Должны ли мы передать им силы для скорейшего восстановления?

— Будьте уж добры, — недобро улыбнулся Лерий, и эта улыбка сделала лицо Лана диким, незнакомым. Зашуршал над ними, закрываясь, щит, пара харибов опустились на колени перед ложами спящих братьев, и Браин бы с удовольствием проконтролировал охрану друга и телохранителя архана, но…

Все вокруг исчезло вдруг, растворилось. Погрузилось в тяжелую, непроницаемую тьму. Холод и отчаяние разъели изнутри, тьма заворожила, замутнила сознание, в душу прокралось нехорошее подозрение…

— Зачем ты позвал нас сюда, Лерий? — спросил рядом холодный голос. — Отец будет в гневе, когда узнает, что мы ушли с церемонии.

— Я думаю, вам это стоит увидеть.

— Увидеть? — переспросил другой голос. — Ты понимаешь, как опасно то, что ты делаешь? Что может быть столь интересного в воспоминаниях человека, что ты нами всеми рискуешь? Идем, брат, вернемся в ритуальный зал, нам надо восстановить тела и души наших носителей.

— Я вернусь с вами. Чуть позднее, — невозмутимо ответил Лерий, — когда мы досмотрим. Не будьте столь высокомерны, тем более к этому человеку. Разве он уже не сделал еще вчера невозможное? Разве не примерил нас с Аши и Киаром?

— Мы не ссорились ни с Аши, ни с Киаром…

— Но мы позволили им быть одним в ритуальной башне. И последствия нашего бездействия были гораздо страшнее, чем я даже думал.

Браин уже не слушал. Тьма будто развеялась, и он уже смог различить человеческую фигуру, застывшую перед ним на коленях. Пустой взгляд, тихо льющиеся по щекам слезы, сжатые в линию губы… он сломан. Он мертв. Он опять несет свою ношу в глухом одиночестве.

— Что же тебя так поразило, мой архан? — тихо прошептал Браин, попытавшись дотронуться лица Рэми.

— Он тебя не слышит, мы тут только наблюдатели, — ответил за его спиной Лерий. — Ты знаешь, чем это кончится, видел своими глазами, так что смотри и не пытайся вмешаться. Рэми вернется к нам, вернется в полном рассудке.

— Наконец-то, пришел, — сказал чужой голос, и Лерий дернул Браина за шиворот, убрав с дороги тонкой фигуры в призрачном плаще. — Я заждался.

— Кто ты? — поднял Рэми на незнакомца пустой взгляд.

— Ты знаешь, кто я. Ты видишь сейчас гораздо больше, чем при жизни.

— Я мертв?

— Чему ты удивляешься, ты так часто стремился за грань. Вот туда и попал. Так глупо… сам вбежал в приготовленную для тебя ловушку. Скажи же мне, Рэми, ты, одаренный так многим, отдал свою жизнь столь легко. Что теперь станет с Миранисом? С твоими побратимами? С вождем?

— Ты переоцениваешь меня.

— Это ты себя недооцениваешь. И забываешь, что рискуя своей жизнью, ты рискуешь так же жизнью Аши и жизнями своего народа и народа Кассии. Ты знаешь, что Аши единственный, кто может видеть странников в чужих душах? Думаешь, просто так тебя стараются убить любой ценой?

Рэми сглотнул, сжал в линию губы. По щекам его потекли уже не слезы, пот, а из взгляда ушли последние признаки срыва. Таким Браин его знал. Таким часто видел перед Миранисом: гордым, не сломленным, хоть и стоящим на коленях. И понимал, что неведомый дух не просто так говорит горькие слова. Дух пытается пробудить в Рэми то самое упрямство, что не давало покоя ни Миранису, ни другим телохранителям. Упрямство, что так часто их вгоняло в неприятности…, но часто и спасало.

— Надо же, — усмехнулся один из невидимых наблюдателей. — Ты прав, этот человек стоит того, чтобы им заинтересоваться. Мало кто осмеливается и после смерти оставаться таким дерзким.

— Кто такие странники? — прошипел Рэми.

— Зачем тебе это знать, ты уже сдался! — засмеялся дух. Одежды Рэми вздыбились от неожиданного ветра, волосы закрыли лицо, от прикушенной губы по подбородку потекла струйка крови. Рэми восстанавливался. Медленно, неумолимо. Расправил плечи, встал с колен, посмотрел так, что Лерий за спиной одобрительно присвистнул, и посмотрел прямо в глаза стоявшему перед ним духу.

— Ты знаешь, что ничего не закончилось, — твердо сказал он. — Иначе бы не пришел. Иначе не тревожил бы мою душу. Я слушаю, мой архан, что ты хочешь мне сказать?

— Архан… — горько рассмеялся дух, и развел руки в знакомом до боли жесте. Пронзили темноту тугие, синие нити, заблестели в тонких пальцах духа, легли под ноги Рэми ярко-синей дорожкой. И вдоль дорожки зависли едва заметные тени.

— Смотри, целитель судеб. Смотри внимательно. Что же ты видишь?

Рэми шел по дорожкам, вдоль теней, и молчавшие наблюдатели молча следовали за ним. Меж неясных фигур в лохмотьях одежд, затуманенные мукой призрачных взглядов, перекошенных болью и безумием лиц. Шли и не могли поверить, что увиденное правда. Что так вот выглядят души после перехода на грань. Это покой? Это облегчение? Это?

— Так должно быть? — озвучил общий вопрос Рэми, и в голосе целителя судеб промелькнул плохо скрытый ужас. Браин его понимал. Они ведь думали, что за гранью…

— Нет, — ответил дух. — Они должны были давно перейти на новый круг реинкарнации, но…

— Но? — прошипел Рэми. — Айдэ не хочет их отпускать? Что они натворили? Что можно было натворить при жизни…

— Они ничего…

— Тогда почему? Почему ты не можешь сказать прямо?

— Я говорю прямо. Я лишь хочу, чтобы ты не совершил такую же ошибку, как и я.

— Ошибку? — недоуменно спросил Рэми. — Ты тоже был носителем Аши? — Браин вздрогнул. — Ты был тем носителем, который сорвался и дал Аши власть над своим телом. Тем, что погрузил Кассию во тьму… Ты об этом жалеешь?

— Я хочу показать тебе своего повелителя, — ушел от ответа призрак.

Души исчезли, осталось лишь одна. Жалкая, изорванная, едва различимая в темноте. Рваные одежды, раны на тощем теле, перекошенный в крике рот. Это не было похоже на человека, это…

— Но… — выдохнул за спиной Браина один из полубогов. — Я думал, что быть носителем Нэскэ это благословение. Каким чудом его душа в таком состоянии?

— … как Айдэ допустил? — закончил за него мысль Рэми. — Как допустил, что Мирэн стал таким?

— Кто в тебе спрашивает, — усмехнулся призрак. — Ты или Аши? Откуда тебе известно имя моего повелителя?

— Мне все равно. Айдэ, я спрошу Айдэ. Почему носитель полубога, избранник, обласканный богами, закончил вот так! Почему!

— Не зови бога смерти, — устало выдохнул призрак. — Он и так зол. Странники это темные высшие маги, пожелавшие однажды бессмертия. Они понимали, что после перехода за грань их ждут века расплаты, потому придумали способ… вселяться в чужие тела и поддерживать в себе жизнь за счет души носителя.

— Это сделал странник?

— Да. Странники наполнили чертоги Айдэ такими вот недодушами, нарушили порядок Единого. Послушай меня, Рэми. Я остался в царстве Айдэ, чтобы присматривать за своими братьями. А тебя привел, чтобы показать две вещи: первая, что происходит с душой человека, в которой поселился странник, и вторая… — он показал за спину призрака. — Ты спрашивал, кому ты можешь верить? Ну так смотри. Смотри внимательно.

Браин вдруг понял, что полубоги и другие харибы молчат. И что страшным было их молчание. Он чувствовал гнев двенадцати всей кожей, и понимал: как прежде уже не будет. А еще он понимал — никогда он не позволит, чтобы душа его архана стала такой! Жизнь положит, свою душу отдаст, а не позволит.

А в это время тьма будто растворилась. И в ней рядом с исковерканной душой умершего повелителя появилась вдруг другая. Мужчина, укутанный в длинный плащ, стоял на коленях и лил мягкий, белоснежный свет на раны души своего архана.

— Хариб? — ошеломленно спросил Рэми.

— Хариб это подарок богов своему архану. Его душа слишком чиста, чтобы принять в себя странника. Галлионы пытались, но каждый раз сгорали в душах харибов. Запомни, Рэми. Архан может быть заражен, его хариб — никогда. И если архан тебе верен… его хариб никогда тебя не предаст.

Рэми вновь шагнул к Мирэну, взглянул в его перекошенное болью лицо. Развел ладони в знакомом жесте, погладил скользнувшую в его пальцы нить.

— Если действительно хочешь умереть, продолжай, — остановил его призрак.

Рэми не хотел. С сожалением он опустил руки и тихо спросил:

— Я могу как-то помочь?

— Пока нет. Я, боги, харибы жертв, мы все ищем как исцелить эти души, вернуть им изначальную форму. Ты же… должен выжечь из души сомнение и свое проклятое милосердие. Аши способен видеть в душах скверну, если же этой скверны слишком много, чтобы ее выпалить, убей сразу. Не доводи раненную душу до такого. Это будет твоим милосердием.

— Не буду ли и я…

— … зараженным? Нет. Они могли это сделать, пока Аши в тебе спал. Они пытались уже это сделать, и им не удалось. Теперь, когда Аши вновь пробудился…

— … Кадм тоже станет таким? Кто-то из моих братьев?

— Нет. Сейчас в них пробуждают души полубогов. Странника же Кадма уже выпалила его вторая душа. Не сомневайся в своих братьях. Не сомневайся в харибах верных тебе друзей. Не сомневайся в служителях богов, в особенностях служителях Айдэ. Никогда в их душах больше не поселится вот это… остальные…

— Алкадий был хранителем смерти!

— Кем-то он должен был стать… для вида. Но настоящим слугой Айдэ он не был никогда. Я все сказал. Тебе, если хочешь спасти брата, надо возвращаться назад. О душах умерших побеспокоишься, когда спасешь живых. Не раньше. Иди, и больше не рискуй ни собой, ни Аши. Ни Виссавия, ни Кассия этого не переживет.

— Достаточно, — вновь оборвал видения голос одного из полубогов. — Мы все поняли. Браин!

— Да, мой архан.

— Вернись в храм и организуй охрану телохранителя и его брата. Не позволяйте Рэми проснуться. Пусть спит и восстанавливается в коконе, пока твой архан не вернется в Виссавию. Остальное оставь нам.

— Да, мой архан, — поклонился ему Браин, а когда он поднялся, вокруг было уже светло. Все так же палило солнце через высокие окна храма, все так же разливался солнечный свет яркими лужицами на полу и танцевали в воздухе пылинки. Все так же спала на своем троне великая Виссавия, и ее лицо было бледным и уставшим. Все осталось таким же, но умерли в душе сомнения.

— Перенести братьев в замок вождя! — начал приказывать Бриан. — На колени! — выкрикнул он высшим магам по другую сторону перехода. — Пока целитель судеб не проснется и не проверит ваши души, вам лучше погрузиться в молчание магии и восстановить силы.

Высшие повиновались без слов. Застыли за их спинами молчаливые харибы. Бриану не пришлось ничего объяснять. Он лишь показал, как выглядела душа умершего повелителя и объяснил, что будет, если они дадут галлиону поглотить душу своего архана.

Никто из них не позволит. Хариб не только подарок богов, он щит и оружие своего архана.

— Сможет ли Рэми убивать, — тихо спросил он.

— Ему не придется, — с усмешкой ответил Алод. — Для этого существуют другие братья. Целителю судеб никто не позволит убивать собственноручно, в этом нет необходимости. Но, надеюсь, он поумнеет и не будет теперь таким безрассудным. Он сейчас самое лучшее наше оружие.

***

Когда Элизар проснулся, солнце уже было высоко и его смертоносный жар лился через щели в плотно закрытых ставнях. Виссавия все еще была непривычно мертва и непривычно лишена магии. Мертво, все вокруг мертво, и как исправлять это пока не ясно. Как и не ясно до конца — зачем Рэми это сделал.

— Вы еще можете поспать, мой архан, — сказал кто-то едва знакомый. Элизару было лень выныривать из сладостной неги. Он действительно устал. Сильно устал. Арман с его ранением, Рэми с его срывом, эти дети когда-нибудь сведут с ума. Рядом с ними Элизар чувствовал себя бесконечно старым.

— Кто ты? — устало спросил он, не открывая глаз. С тех пор, как Виссавия заснула, его силы восстанавливались медленно. Гораздо медленнее чем обычно. И вечно хотелось спать.

— Меня зовут Браин, я хариб Мираниса, — ответил спокойный голос. — Ваши племянники сейчас находятся под моей защитой.

— Пожалуй, я и без того спал слишком долго, — прошептал Элизар, и принял от Бриана чашу с каким-то зельем.

Не эльзир, но эльзира сейчас и не дождешься: Виссавия спала, а вместе с ней спала и ее сила. Продовольствие приходилось привозить из Кассии, есть то, что дают, и это было неожиданно унизительно. Теперь Элизар не был под защитой богини. Под ее неусыпной опекой. Когда-то он мечтал о такой свободе, теперь же… его страна медленно умирала, и он не знал, что с этим делать.

Но зелье, хоть и было слабее эльзира, вернуло силы и ясность рассудку. Элизар медленно поднялся, посмотрел недоуменно на пятна на своем одеянии и вздрогнул, когда хариб Мираниса одним движением руки поправил ему одежду. Видимо, он слишком уж привык к опеке клана. А теперь… должен был довериться чужакам.

— Сейчас ты тратишь силы на такую ерунду?

Синеглазый, как и его архан, хариб лишь спокойно улыбнулся:

— Радон не оставляет нас, у нас предостаточно сил.

Хвастается или просто констатирует факт? Элизар не хотел выяснять. Не время.

— Я хочу увидеть племянника.

— Какого из?

— Обоих. Но сначала Нериана, — Элизар сделал вид, что не заметил насмешку в синих глазах хариба.

— Хорошо. Я проведу вас.

Не откроет переход? Проведет? Элизар не стал спорить, сейчас все это мелочи. Сейчас он в родном клане под защитой кассийцев, да и Браин, в общем-то, ведет себя почтительно и границ не переходит.

В зале рядом Элизар вздрогнул. Плотно закрытые ставни здесь день превратили в ночь, но светильников не требовалось: прямо на полу, окруженные светящимися полусферами, сидело с десяток кассийцев. Высших магов, подсказало сердце. Погруженных в глубокую медитацию, оттого казавшихся безжизненными статуями.

«Почему? — мысленно, чтобы не спугнуть вязкий магический покой, спросил Элизар. — Они наказаны? Кем?»

«Мы не знаем, кто сейчас несет в себе галлиона, — спокойно ответил Бриан, проводя Элизара меж застывших магов. — Потому всех потенциальных носителей попросили войти в транс. Это даст нам время, и для их навыков будет даже полезным».

«А кто сказал, что оставшиеся… ты, например?»

«Хариб это дар богов. Галлион не может поселиться в наших душах».

Элизар поверил. В одно мгновение. Резко остановился, вгляделся в безжизненное лицо одного из магов и спросил:

«Кто еще?»

«Служители богов. Особенно, служители Айдэ».

Это звучит здраво, галлионы не любят смерти. Боятся ее. Избегают всеми силами. Потому вряд ли выживут в душах служителей Айдэ. Но думать надо не об этом.

«Где Лиин?»

«Рядом со своим арханом. Он отказывается от него отходит. Особенно после того, как услышал, что не может быть опасным для Рэми».

«Значит, и мои хранители смерти?»

«Да, вождь. Мы можем продолжить путь? Это не очень хорошее место для разговоров — не хотелось бы нарушить уединения магов. Помните, что они чувствуют вас даже в магическом забытье, и ваше присутствие их тревожит».

Тогда зачем ты вообще привел сюда вождя Виссавии? Впрочем, понятно зачем. Чтобы намекнуть. Элизару стоит разбудить собственных хранителей смерти, тем более, что силу и покровительство им дает и не собирающий засыпать Айдэ, но…

«Ты ведь знаешь, что Рэми защитил всех спящих виссавийцев?»

Арам жаловался, что честно пробовал. Он пробовал разбудить советников, но стоило ему только подойти к спящему, как откуда не возьмись появлялся, а то волк, а то медведь, а то пегас, преграждали ему дорогу и молча просили подождать… потому что заклинатель приказал…

Что Рэми был еще и заклинателем, Элизар, сказать по правде, и позабыл. Да, слышал когда-то, что зверье отзывается особо чувствительно на целителя судеб, но Рэми сразу после прибытия в Виссавию постоянно удерживали за щитами, да и полог богини мешал ясно увидеть ситуацию. Теперь же, когда Рэми стал наследником, его не перестали опекать. И вновь не позволяли как зверью, как и Виссавии выдать его эмоции.

«Всех, но не ото всех, — усмехнулся Бриан. — У вашего наследника не было времени что-то объяснить. Но не думаю, что все так плохо, как вы говорите. Позднее проверите, вождь, а теперь могу ли я сопроводить вас к вашему племяннику? Мы хотели бы с вами посоветоваться…»

Посоветоваться? Элизар сразу забыл обо всем, помимо Нериана. Хариб был прав, ему незачем тут оставаться. Там, за магическим забытьем, в небольших и пустых покоях, Рэми лежал в полумраке, окруженный плотным туманом магии. Он спал. Спал тревожно, на лице его отразилась дивная мука, по коже то и дело пробегала дорожка дрожи. Маги вокруг него, наверняка харибы тех высших, держали круг, лили в наследника магию, много магии, но Элизару почему-то казалось, что этого было недостаточно.

— Вы излечили его? — спросил он, приглядываясь к племяннику.

Магическое сияние и полумрак крали черты Рэми, размывали их и вновь собирали по кусочку, магия бросала на бледную до серости кожу дивные блики, а Рэми внезапно выдохнул сквозь плотно сжатые зубы и скривился, будто охваченный невидимой болью.

— Да.

— Почему тогда его сон так тревожен? Может, стоит его разбудить?

— Я получил приказ не будить телохранителя до прихода Мираниса.

Разумно. Было бы. Если бы не…

— Какой еще приказ ты получил? — прошептал Элизар.

— Восстановить его силы. Но…

— Но… они будто улетают в пропасть, — не просил, а констатировал Элизар. — И так быть не должно. Будто он… чему-то сильно сопротивляется.

— Мой архан… — прошептал Бриан, и в его голосе Элизар услышал плохо прикрытый страх.

— Мы должны его разбудить, — оборвал его Элизар, шагнув к Рэми. — Придется тебе ослушиться приказа твоего архана. Мы не сможем узнать, что с ним, пока он сам этого нам не скажет.

— Еще как сможем, — раздался за спиной холодный голос, и кассийцы перестали лить в Рэми силу, а вокруг воцарилась внезапная тьма. Когда тьму разогнал свет, хлынувший в теперь незакрытые ставнями окна, магов уже не было. А Рэми все еще висел в воздухе, придерживаемый чей-то силой.

Миранис первым вышел из перехода, чуть повел ладонью, и на миг Элизар подумал, что он разбудит своего целителя судеб. Но нет. Рэми, все так же находясь в забытье, вертикально завис в воздухе, чуть касаясь ступнями пола. Еще один жест принца, и туника упала с плеч Рэми, и на миг Элизару показалось, что что-то зеленое скользнуло по обнаженной груди племянника. Рэми вновь застонал, не открывая глаз, Тисмен одним движением оказался за его спиной, и тихонько присвистнул:

— Однако ж, наши люди оказались преступно невнимательными. Слезай сам. И обещаю, что тебя пощажу.

Рэми вновь лег в воздухе. На пол под ним упало что-то зеленое, похожее на сплетенное из шипастых ветвей осьминога, и с возрастающим гневом Элизар понял:

— Это дерево оставило на нем семя!

— Правильно, вождь, — даже по-доброму улыбнулся Тисмен, взял на руки зеленого «осьминога» и ласково погладил шипастые ветви. — Какое прекрасное дитя. Позднее я сам тебя отвезу в темные земли.

Элизар лишь вздрогнул, увидев разводы крови на полу, шагнул было к племяннику, но Кадм был быстрее. Он одним движением выхватил из рук Тисмена порождение темных земель, схватил друга за шиворот и прошипел:

— Ты с ума сошел? Он чуть было не убил целителя судеб! Ты хоть понимаешь, что только вливаемая сила позволила Рэми сопротивляться! Хочешь, чтобы нашего друга сожрали заживо?

— Все мы создания Единого…

— Исцели Рэми, пока его не взялся исцелять вождь. Только помни — твою силу Радон восстановит, а вот его восстановить пока некому. Потом будешь сам объясняться с Киаром и Аши, почему угробил дядю их носителей. Или ты забыл, зачем мы тут?

— Ты слишком нервный, брат мой. Тебя тоже исцелить? — спокойно спросил Тисмен, но остановил вождя одним жестом и плавно провел ладонью под спиной Рэми. Племянник выгнулся в дугу, застонал едва слышно, густыми каплями застучала по полу капли кровь, и Рэми, наконец-то, вздохнул с облегчением и погрузился на этот раз в спокойный, глубокий сон.

— Вы уверены, что больше нет семян? — осторожно спросил Элизар, не в силах оторвать взгляда от крови на полу. Замок не убрал алых пятен, будто тоже берег силы или просто боялся. Телохранители тоже убирать не спешили. Элизар — не решался. Кадм был прав — ему нельзя использовать магию по пустякам. Сила может пригодиться, а восстанавливать ее будет неоткуда. — Например, на Армане?

— Арман носит силу Киара, — пояснил Кадм. — Сила Киара убьет любое семя, так что за Армана я бы не беспокоился. А вот Рэми следует помочь. Если мы его сейчас разбудим, семя не причинит ему большого вреда, но болью наградит немалой. И без того мы получим носителя Аши без полной силы, что очень печально. Мы ведь рассчитывали на иное.

— Он наследник Виссавии, а не носитель! — выдохнул Элизар.

— Разве это сейчас важно? — спокойно спросил Кадм и коротким движением смахнул с пола кровавую лужу. — Раздражает! Вождь, давай лучше сосредоточимся на чем-то более важном, чем на спорах. Я знаю, кто нам поможет, — и тут же, к удивлению Элизара, в покоях появился испуганный, заспанный Рэн.

— Мой вождь, — тихо прошептал он, явно робея перед Миранисом и телохранителями. Миранис молчал. Подошел к Рэми, вгляделся в его порозовевшее лицо, и вопросительно посмотрел на Кадма.

— Окутай эту гадость своей силой, — показал Кадм на свернувшего клубком дитя деревца.

Вождь подтвердил приказ, и Рэн подчинился. Опасливо посматривая на телохранителей, он подошел к затаившейся в углу твари, и выпустил черную волну в зеленый клубок. Тварь заскрипела, взвыла невыносимо, и осыпалась на землю сухими ветками.

— Я обещал ему! — выкрикнул Тисмен.

— Мне все равно, что ты кому обещал, — спокойно ответил Миранис. — Кадм прав. Во всем подлунном мире должны знать, что умрут, если осмелятся ранить носителей сыновей Радона. А теперь, мальчик, — обратился он к Рэну, — выкупай Рэми в волнах своей силы.

— Но он целитель…

— Он высший маг, который много раз бывал в царстве Радона. Его дух был и в твоем теле, насколько я помню. Рэми не боится твоей силы. А вот эти твари…

— Я понял, — перестал сопротивляться Рэн.

— Ты ведь не… Миранис… — выдохнул Элизар.

Ведь Миранис был не таким. Вел себя не так. Смотрел не так. Не пронизывал душу прохладным, как вода в ручье, взглядом, не улыбался так ласково, не произносил столь мудрых, бьющих в цель слов. Будто…

— Как быстро ты догадался, вождь Виссавии, — последовал спокойный ответ. Миранис слегка зевнул, под внимательным взглядом телохранителей подошел к окну и тихо сказал:

— Мне пришлось прийти сюда лично. Чтобы разобраться со всем этим балаганом, который устроил один из моих телохранителей.

— Он мой племянник!

— Он моя ответственность, прежде всего. С того момента, как он принял в себя душу Аши. Ты должен понять, Элизар. Я ценю жертвенность твоего племянника, но мы не можем позволить себе такой жертвы. Потеряв его, мы потеряем слишком многое. Но. Жертв не избежать все равно.

— Ты знаешь об этом… ты рад?

— Нет, — тихо ответил тот, кто находился в теле Мираниса. — Это унизительно, вождь Виссавии. Унизительна наша беспомощность. Необходимость полагаться на столь несовершенных, хоть и самых лучших людей. Я, сын верховного бога, должен прятаться за спиной твоего племянника. Хотя наблюдать за Рэми достаточно интересно, но нам надо прекратить эту игру.

— Для тебя это игра?

— Для нас всех это всего лишь игра, вождь Виссавии. И целью является не победа, не власть, не магия, не семейное счастье — цель это наш личностный рост. Я тут, чтобы научиться лучше понимать людей. Вы — чтобы расти с каждым перерождением. Но получается у нас всех… как получается, ты же понимаешь?

— Я честно не хочу прерывать ваш содержательный диалог, — вмешался ироничный Кадм. — Но куда вы дели Рэми и Рэна?

Элизар нервно сглотнул, оборачиваясь. Но… все так же лилось жгучее солнце через окна, все так же отражало в многочисленных зеркалах побледневшее по серости лицо Элизара, а Рэми… Рэми тут не было.

— Но как? — выдохнул он. — Рэми же был без сознания.

— Уже в сознании, — спокойно ответил Миранис. — Останься здесь, вождь, чтобы нам не пришлось и тебя спасать. Мы вернем твоего племянника, не сомневайся.

Элизар, глядя на его уверенную улыбку, почему-то не сомневался. Но то, его клан осчастливили своим присутствием Нэскэ и его трое братьев, все же настораживало. Они ведь пришли сюда ради Рэми… но… чего же они добиваются?

— Я на твоей стороне, вождь, — будто угадывая его мысли, заметил Миранис. — Не думай слишком много. Лучше разбуди своих хранителей смерти и подготовься к ритуалу.

— К какому ритуалу? — было спросил Элизар, и похолодел. — Он не согласится. Ты ведь понимаешь, что он…

И понял вдруг, зачем пришел Нэскэ. Понял, но и сказать ничего не успел, как полубог и его небольшая свита исчезли в переходе.

— Вождь, — позвал вновь оказавшийся рядом Бриан. — Мне и магам в моем подчинении приказано вам помочь. Могу я узнать, что мы можем для вас сделать?

Если бы Элизар сам знал, что. Вернее, осмелился в это поверить.

***

Лерий очнулся на рассвете, когда за окном кружились в сереющем небе пушистые снежинки. Над небольшим храмом Радона повисла прикрытая снежным одеялом тишина, огромная статуя отца в полумраке показалась на миг живой, а спину приятно холодил пронзенный магией холод алтаря.

— Мой архан, — опустился перед ним на колени старший жрец в синем балахоне. — Как вы себя чувствуете?

Голова кружилась, но на губы просились слова: «Лучше некуда». Рвались из спины крылья, томили запахи благовоний, магический клинок у бедра радостно звенел, почувствовав пробуждение хозяина. Зима за высокими окнами казалась волшебной, а уют небольшой ритуальной залы неожиданно желанным… Давно он не чувствовал себя столь живым.

— Поспеши, — одернул его полузнакомый голос, и, обернувшись, Лерий увидел готового к выходу Мираниса. Мираниса, который уже не был пустым сосудом…

— Нэскэ? Повелитель…

— Повелитель жив и здоров. Мне надо посетить еще раз Виссавию. Я попросил ваших носителей дать вам на время волю над их телами.

— Зачем?

— Затем, что я единственный, кто сейчас может вразумить носителя Аши. Так продолжаться больше не может.

— Погоди, — переспросил Лерий. — Ты хочешь натравить на одного смертного четверых полубогов?

— На одного неразумного и упрямого смертного, заметь. Который даже Айдэ и отцу умудряется дерзить, а все еще жив. И сдержи свой нрав. Помни, мы ему многим обязаны.

— Помню, — усмехнулся Лерий, — и с удовольствием верну хотя бы часть наших долгов.

Но, судя по встревоженному взгляду Хетора и холодного — Ронера, братья с ним согласны не были. Ну и ладно. Не в первый раз.

— Хорошо, — быстро поднялся с алтаря Лерий и промолчал, когда один из жрецов накинул на его плечи тяжелый плащ. Смертное тело надо беречь, и его носитель должен прожить как можно дольше.