Железный лев. Том 4. Путь силы

Часть 1 Глава 6

1851, июнь, 28. Казань

— Бей! — рявкнул зычный голос офицера, и почти сразу раздался залп.

Тихий.

Прям на удивление.

И ещё.

И ещё.

И ещё.

Стрелки, вышедшие на огневой рубеж, стреляли по мишеням, пользуясь духовыми ружьями Жирардони, ну, то есть, пневматическими. Их потихоньку Лев Николаевич уже который год закупал разными окольными путями.

Что удавалось найти.

Просто для того, чтобы обеспечить своим ребятам возможность нарабатывать навык стрельбы в условиях дефицита пороха. Его, конечно, выделяли. Но всё равно — остро не хватало.

Поначалу, ещё в 40-е пользовались оригинальными винтовками. Но их было мало, и они выходили из строя. Плюс имели детские болезни. Из-за чего в механической мастерской их стали дорабатывать.

Главным недостатком являлась переменная мощность выстрела, которая уменьшалась по мере снижения давления в баллоне. Это обошли внедрением предварительной камеры. Взвёл курок — туда порция воздуха выпустилась. Нажал на спусковой крючок — она оттуда подалась в канал ствола. Регулировочный клапан при этом обеспечивал относительную стабильность, во всяком случае первые два десятка выстрелов.

Второй проблемой являлась баллистика.

Здесь тоже пришлось повозиться, чтобы подогнать её к винтовке Шарпса на дистанциях до ста пятидесяти метров. Ради чего пришлось отказаться от круглой пули и перейти на более лёгкие «колпачки» с юбкой.

Как итог — к весне 1851 года для нужд экспедиции, то есть, личных силовиков графа, имелась сотня учебных пневматических винтовок. Ну и весь сопутствующий парк оборудования, как то пресс для формовки свинцовых пулек и воздушный насос для быстрой накачки баллонов.

Запчасти.

И небольшой выпуск примерно по десятку в месяц. Про запас.

Заодно велась работа над решением попроще, чтобы давать начальную стрелковую подготовку. Ну хоть какую-то.

Кроме того, для нужд более продвинутого обучения держали ещё сотню винтовок, в этот раз Шарпса, в которых был меньший калибр на толстом стволе. Этакая мелкашка, которая в остальном совпадала с оригиналом. Даже навеску пороха и пулю подобрали таким образом, чтобы совпадать на двухстах-трёхстах метрах по баллистике с нормальной винтовкой Шарпса.

Чистить приходилось СИЛЬНО чаще. Но пороха уходило радикально меньше и жило оружие не в пример дольше.

Ну и под финиш — обычные армейские образцы.

До них, впрочем, допускали не сразу.

Стволы портились.

Порох «улетал», как в трубу. Но граф стремился к тому, чтобы каждый боец его экспедиции имел хотя бы тысячу полноценных выстрелов. Хотя бы. Не считая весьма выдающегося настрела на предыдущих образцах.

Морскую пехоту погнали по этой же программе.

Начиная с пневматики.

Заказ на которую расширили, достав небольшие запасы со склада…

— Всё равно не понимаю, зачем столько выстрелов, — фыркнул генерал-майор. — Блажь какая-то.

— Я же рассказывал уже.

— Никогда же так не поступали!

— Потому что дурь заразительна. — максимально добродушно улыбнулся Лев Николаевич. — Да откуда столько ружей да пороха взять? Солдаты золотыми станут.

— Вот и я о том же! А сейчас, разве нет?

— Терпимо. Сейчас мы можем себе это позволить.

— Думайте себе, как считаете правильным, но я всё равно Николаю Павловичу напишу, что вы разбазариваете порох. Это совершенно недопустимо.

— Пишите. Конечно же, пишите. — произнёс граф максимально равнодушным тоном.

— С чего вы вообще решили, что много выстрелов несут пользу?

— Солдат издревле учат перезаряжать оружие тысячи и тысячи раз. Зачем?

— Чтобы в бою действовать слаженно и выверено. Перепугался, а руки помнят.

— Вот! Для того же и настрел нужен. Чтобы руки помнили. Рядом жахнула пушка. Портки намокли. Сознание в пятки убежало. А стреляешь как надо. Перезарядку мы для того же осваиваем. И сборку-разборку с чисткой.

— Всё равно — блажь! — покачал головой генерал-майор. — Им такая точность ни к чему! По толпе залпами бить — не соревноваться в призовой стрельбе.

— А давайте проверим! — произнёс граф.

И завертелось.

Взяли произвольный десяток бойцов морской пехоты. Дали им полноценные винтовки. Выставили новые мишени каскадом от ста до четырёхсот метров с шагом в полста. Дав задание отстрелять по пять выстрелов в каждую из них от дальней к ближней на максимальной скорости. Фоном же устроили шоу с близкими выстрелами из пушек, крупными петардами и прочими приёмами, бьющими по психике.

Результат зафиксировали.

Весьма, надо сказать, посредственный.

А потом повторили все то же самое, только выставив десяток бойцов экспедиции. Также взятой наугад.

— Да уж… — с совершенно ошарашенным видом произнёс генерал-майор, идя среди мишеней.

— Видите?

— Вижу.

— Кого огонь действеннее?

— А вон то, для чего? — сменил резко тему генерал-майор, указывая на полосу препятствий.

Он только накануне соизволил явиться и теперь «делал мозги» Льву Николаевичу, который только-только наладил начальный учебный процесс. То есть, ему всё приходилось показывать и обосновывать.

Фельдъегеря, что вёз приказ Толстому, нашли.

Его труп.

Недалеко от дороги за Владимиром. По запаху. Как завонял, так и послали туда крестьян прикопать. Думали, что останки какого-нибудь зверя лесного. Ан нет.

Депеша при этом была утрачена.

Повторная же из Санкт-Петербурга ещё не пришла. Вот Лев Николаевич в условиях полной неопределённости и занимался творческим осмыслением приказа императора. Как мог.

Губернатор, когда надо, поддавливал своим авторитетом, но Толстой старался сам. Организовав стрелковую подготовку, общую физическую и посадил всех приводить к единой норме чтение, письмо и счёт. Для начала.

С полковниками было проще.

Уставшими.

Которые и сами не понимали, куда и зачем их отправили…

— Никогда не видел, чтобы кто-то в полевой битве так атаковал. — вновь выдал перл генерал-майор.

Лев с трудом сдержался от желания его ударить.

Или пристрелить.

Тяжело вздохнул. И продолжил объяснение. Спокойно. Старательно. Как для идиота, каковым он собеседника и считал. Ловя себя на мысли, что кто специально постарался с этим назначением. Да и смерть фельдъегеря оказалась очень своевременной и крайне подозрительной…

Часа через три его собеседник сдался.

Методичное, нудное и вкрадчивое упорство Толстого банально перегрузило ему мозг, и он удалился, сославшись на головную боль. Лев же, также немало устав, решил последовать его примеру.

Благо, что близился вечер и его участие в жизни бригады не требовалось. Во всяком случае, особенно. А в Казани ждала интересная история. К нему ведь тёща приехать должна с недели на неделю. Приходилось готовиться, чтобы не ударить в грязь лицом.

Её лицом.

Потому что, если она при нём начнёт так выступать, он может и не сдержаться. Но в идеале, конечно, разборок избежать.

Театр уже построил, но труппа была пока на стадии формирования и подбора репертуара. Опера и консерватория строились. Балетный зал планировался. А больше ничего для светского времяпрепровождения и не наблюдалось в эти времена.

Посему к гадалке не ходи — тёща опять начнёт выступать.

Как это обойти?

Придумать аристократический досуг поинтереснее. Игру какую-нибудь. Большинство играли в карты, что графу решительно не нравилось. Да и никакой новизны. Поэтому он решил показать ей сеанс игры в настольную игру в духе DD. Благо, что таких уже три были готовы. По разным сеттингам. И требовалось подобрать вариант поинтереснее и прикинуть, как это всё выглядеть будет…

Тем временем в Лондоне королева Виктория вызвала «на ковёр» министра иностранных дел:

— Вы обещали, что Николай не выдержит и объявит войну! — рявкнул принц Альберт, когда лорд Палмерстон вошёл в кабинет и за ним закрылась дверь.

— Он оказался терпеливее, чем мы думали.

— Он? Терпеливее?

— Ваше величество, — осторожно произнёс министр иностранных дел, — император проводит широкие подготовительные мероприятия. Он тянет время, жертвуя репутацией, не из-за робости или нерешительности.

— Какие мероприятия? Сокращение армии? — улыбнулась королева Виктория с нескрываемым сарказмом на лице. — Он же попросту спасает свою казну от разорения.

— Или вы продолжите рассказывать про невероятные нормы пороха для подготовки пехоты? — с таким же выражением лица поинтересовался принц Альберт. — Всем же известно, что это обычная мистификация.

— Ваше величество, на границе с Персией, прикрывая основные дороги и перевалы, русские возвели семнадцать башенных укреплений. Со слов самих персов они очень походят на наши башни Мартелло[1]. Только мы с их помощью укрепляем побережье, а они закрывают горные проходы, обеспечивая фланги.

— Если персы не соврали.

— А зачем им это делать? Напротив, им нужна маленькая, но победоносная война. Поэтому они сейчас ищут способ вернуть Шемаху и окрестные владения себе. С тем, чтобы занять там оборону по узким проходам как на севере, так и на западе. Их люди там буквально по головам уже пересчитали всех русских солдат и знают, где и сколько их стоит.

— То есть, вы считаете, что русские построили семнадцать башен Мартелло на границе с Персией?

— Да. Турки это тоже подтверждают. Так как они используют такого рода башни для укрепления Черноморской линии, Керченского пролива и границы с ними. Я обобщил сведения и могу сказать, что по всему Кавказу с округой уже построено или строится где-то от шестидесяти до семидесяти таких башен.

— Вы сами в это верите?

— Мои люди смогли проверить турецкие слова в Новороссийске, Керчи и Анапе. Я просто отправил моряков туда поглазеть. И они своими глазами их видели. Башни Мартелло, как они есть. Поэтому я считаю весьма вероятным и слова персов с турками про укрепление границы.

— Это плохо, — изрядно посерьёзнел принц Альберт.

— Император тянет не просто так. Он готовится. Укрепление Кавказа идёт полным ходом. Башни Мартелло не единственное решение. Ермолов формирует и расширяет магазины. Приводит в порядок форты. Усиливает их артиллерию. Осторожно происходит переброска войск южнее Кавказского хребта, включая отдельные эскадроны, сформированные в княжестве.

— А новое оружие?

— Сведений очень много. С одной стороны, завод в Казани производит винтовки, карабины и пистолеты в три смены круглые сутки. А с другой стороны, их нет в войсках.

— А те нарезные морские пушки? — поинтересовался принц Альберт.

— Калибром восемь дюймов?

— Да.

— Такая же ситуация. Их вроде бы производят, но куда ставят — неясно. Мы с трудом смогли завербовать несколько матросов с линейных кораблей первого ранга. Они проигрались в кости и поведали за долг многое о кораблях. Там этих нарезных пушек нет. Более того, он о них даже не слышал.

— Странно. — хмыкнула королева Виктория.

— Очень странно. — согласился с ней супруг. — Может это всё мистификация?

— Может. — согласился лорд Палмерстон.

— Что-то ещё удалось выяснить?

— Больше никакой конкретики. Видно, что какое-то движение. Но оно словно под ковром. Словно бы боятся выдать приготовления.

— Бояться чего-то? — спросила королева.

— Если он прав, дорогая, — ответил супруг, — то они не уверены в своих силах и готовятся к войне. Откуда и нерешительное поведение Николая. Он осознал слабость своих дивизий и сейчас пытается хоть что-то предпринять.

— Хорошее выражение лица при плохой игре?

— Да, дорогая. Ему просто ничего больше не остаётся. Все эти башни на Кавказе говорят о том, что сил полноценно драться там с турками и османами у него нет.

— Но он готовится. — встрял лорд Палмерстон. — Прикладывая все силы и ресурсы.

— Тогда чего мы ждём? Пусть уже в Стамбуле займутся делом. Неужели им так сложно спровоцировать русских на начало войны? В конце концов, они могут просто вышвырнуть или даже арестовать всех православных паломников. Николай не сможет на это закрыть глаза…

[1] Башня Мартелло — одиночно стоящая каменная башня с толстыми стенами и входом на 2 ярусе или выше, с расположенной на верхней площадке пушкой большой калибра, стреляющей в любую сторону. Представляет собой очень трудноуязвимую цель для гладкоствольной артиллерии и штурма. Позволяет силами маленького отряда (5–15 человек) держать узости.