Железный лев. Том 4. Путь силы

Часть 3 Глава 2

1853, апрель, 5. Оренбург

Лев сидел «за баранкой» грузовика и с нескрываемым азартом управлял машиной. Только в этот раз аппарат был не паровым, а калильным. И у него жутко вибрировал мотор.

Прямо прыгал, норовя вырваться наружу. Но аппарат ехал. И ехал хорошо! Километров двадцать пять — тридцать он выдавал вполне уверенно. Даже под нагрузкой. Для этих лет — песня!

Одна беда — за те пять или шесть вёрст, что граф уже отмотал, у него и руки ломило, тело всё гудело. Требовалось срочно что-то делать с сиденьями и самим двигателем или хотя бы его креплением.

Усложнение прямо напрашивалось. Просто ради повышения комфорта при езде. А то уж очень сильно изматывало. Но вот беда — пока что главным преимуществом таких калильных двигателей являлась большая простота в обслуживании по сравнению с паровыми. Ну и меньшая зависимость от воды. Именно по этой причине Лев Николаевич и старался изготовлять и те, и эти. Дабы не складывать оба яйца в одну корзину.

Да, если выбирать прямо сейчас что-то одно, то больше пользы, конечно, от паровых. Они открывали другой класс техники по ресурсу и грузоподъёмности. Больше мороки в производстве и обслуживании, но оно того стоило…

Так и ехал.

Вибрировал всем телом и думал о том, что, если бы архитекторы сами заселялись в спроектированные ими дома, а инженеры ездили на придуманных ими автомобилях, мир бы был намного лучше.

И не только они.

Это правило стоило бы применить ко всем.

Очень уж соблазнительным казалась возможность сделать что-то «на отвяжись», если оно не для себя. Экономить ведь на чужом комфорте легко и приятно. Как, например, строить дома с квартирными кухнями по четыре-пять квадратов, с нанолифтами, в которые и двое едва влезают, или с узкими лестницами, по которым ничего толком не пронесёшь. Не то что шкаф, но и даже больного человека на носилках. А парковки? Ведь догадался же кто-то превратить придомовую территорию в место для увлекательной игры, местами переходящую в драки за машино-место…

Так, хмурясь от мыслей, Толстой до плаца и доехал. А там… верблюды, солдаты… ну, то есть, казаки служивые.

Офицеры.

И даже генерал цельный — вон, повернулся на звук. К нему-то Лев Николаевич и направил свой грузовик. Подкатил и чин по чину остановился. Плавненько. Осторожненько. С ручным тормозом особо не побалуешь. Да и управление не такое простое и выносливое, как хотелось бы. Но так даже лучше получилось. Генерал это плавность оценил.

Лев же встал на подножку и рукой указал остальным, куда вставать.

Минута.

Третья.

И все двадцать грузовиков, что прибыли сегодняшним составом в Оренбург, выстроились в шеренгу. Почти по линии. Ну… плюс-минус полметра.

— Здравия желаю, господин генерал, — козырнул граф. — Пригнал вам новые транспортные средства для обоза. К каждому: машинист и механик обученный. Принимайте.

— Удивили Лев Николаевич! Ой, удивил! Рад вас видеть! Вы когда к нам?

— Так поездом сверх обычного расписания. Под каждый грузовик свою платформу требовалось выделить. Часа полтора назад прибыли.

— А это что? — указал он на аппараты.

— Механическое транспортное средство — грузовик. Работает на нефти. В кабину можно пудов до ста[1] грузить всякого. Ну примерно, как четыре телеги разом.

— И таких, как я погляжу, два десятка.

— Так точно. Но это пока. Попозже я ещё пришлю.

— Далеко ли на этом грузовике можно уехать?

— По запасу топлива в баках вёрст сто. В канистрах, которые с собой, можно прихватить ещё столько же.

— А потом?

— Потом думать надо. Но я вам край через месяц два грузовика с канистрами пришлю большими. Как раз для нефти. Чтобы эта колонна могла иметь запас хода хотя бы в тысячу вёрст.

— Недурственно, — кивнул Перовский, глаза которого горели. — Двадцать на четыре — это восемьдесят механических повозок с таким запасом хода.

— Только в пески не лезьте. Тяжко им на песках — колёса прокручиваются.

— Понимаю, — охотно согласился он, двинувшись вокруг грузовика.

— Если надо — людей в кузов можно вместо груза посадить. Если с запасами боеприпасов и питания, оружием и прочим скарбом где-то по десятку влезет.

— Две сотни? Это не так много.

— Только со скоростью вёрст двадцать в час, а то и тридцать.

— Сколько-сколько? — опешил генерал.

— Свой запас хода на баке и канистрах грузовик отматывает летом за световой день.

— А отдых? Как часто он им нужен?

— Формально — вообще не нужен. Но было бы неплохо каждый вечер и утро осмотр. Поэтому к машинисту, что за рулём, идёт механик. За время перехода машинист очень устаёт, поэтому идёт отдыхать, а механик занимается осмотром аппарата и ремонтом.

— Вы не ответили.

— Если поломок серьёзных не случится и будут запчасти, то и тысячу вёрст пройдут без простоя. Разве что на ночь останавливаясь. Мы делали пробеги такие. В среднем получается серьёзные поломки каждые пять — десять тысяч вёрст.

— Однако, — покачал головой Василий Алексеевич.

— В кузовах, как вы видите: бочки. Там запасы нефти. Вон в тех — зелёный — керосин. В ящиках керосиновые лампы…

Лев Николаевич шёл вдоль грузовиков и рассказывал где что.

Понятно, для целой бригады кавалерийской — мало. Очень мало. Но даже такой вариант выглядел отличным решением. Особенно из-за одной детали:

— И да, Василий Алексеевич, чуть не забыл. Видите?

— Что это?

— Фаркоп, ну, то есть, крюк для крепления чего-то на буксировке.

— Буксировки? — переспросил Перовский незнакомый с термином. Всё же кавалерийский генерал этот был далёк даже от речного флота и просто многих слов, бытующих там, он попросту не знал и не употреблял.

— Буксировать, то есть, тащить за собой. Например, прицеп. Но тяга у мотора небольшая, поэтому полноценно и кузов, и прицеп не нагрузить тут. А вот пушку прицепить можно. Ехать, правда, придётся небыстро. Думаю, вёрст десять в час — не больше. Зато можно закинуть расчёт в кузов с ящиками зарядными. Саму пушку прицепить сзади. И ходу.

— Скажите тоже. Ходу. — хохотнул генерал.

— В принципе, я думаю, два десятка грузовиков с парой цистерн будут в состоянии перебросить и дюжину полноценных полевых орудий с хорошими запасами выстрелов.

— Ну… хм… батарейных, что ли?

— Конечно, и старые двенадцатифунтовые, и новые четырехдюймовые.

— Это которые нарезные?

— Да. Их мало пока, но мы делаем. Огневое могущество они дают не сравнить со старыми. И по дальности, и по действенности огня. Особенно если стрелять новыми картечными гранатами.

— У нас их нет. Пока. Очень надеюсь, что пока.

— Разумеется…

Завершили осмотр.

И уже минут пятнадцать спустя оказались в одном приятном помещении, где и поесть дали, и запить… хм…

— Как у вас обстановка? — спросил Лев, немного насытившись.

— Могла бы быть хуже. Но ваши винтовки творят чудеса. Как и верблюды.

— Славно, славно. — покивал граф. — Впрочем, они продолжают лезть?

— А куда им деваться? — устало вздохнул Перовский. — Пленники рассказывают странные вещи. Выходит, что в набеги эти много всякого люда приехало. С юга.

— И он участвует?

— Мы довольно часто встречаем весьма загорелые трупы. Явно откуда-то южнее. И без выраженных азиатских черт.

— Неужто персы да индусы?

— Персов я видел много раз. Нет. Скорее индусы. Они и одеты порой не по местному.

— А большие кривые ножи у них встречаются?

— Бывают. Но далеко не у всех.

— Плохо… очень плохо… — покачал головой Лев.

— Почему? Мы пока вполне успешно отбиваемся. Если бригаду развернуть широким фронтом и начать палить из винтовок, то действенно очень выходит. С них ведь и на версту можно пули посылать относительно прицельно. Если по большой толпе. А на верблюдах едучи, припасов много получается увезти.

— И по сколько выстрелов за бой выходит? На брата.

— По-разному. — уклончиво ответил генерал.

— Не считали?

— А зачем? Просто выдаём по сто готовых патронов в поход. Их хватает.

— Главная беда заключается в том, что если англичане решили использовать индусов, то они смогут их сюда десятками тысяч направлять. Или даже сотнями. Потери у нас идут?

— Несущественные.

— Вот прям совсем?

— Серьёзно. Сильное действие винтовочного огня совершенно деморализует противника.

— Остро нужна разведка. Очень остро.

— Вы думаете?

— Я прямо предчувствую два основных сценария. Или англичане готовят массированную атаку по нескольким направлениям. Накапливая толпы индусов в какой-нибудь Хиве или Бухаре. Или дальше всё пойдёт на спад, и основную массу неприятеля удалось перемолотить.

— Лев Николаевич, — подавшись вперёд, спросил Перовский, — а мортиры вы не делаете?

— Зачем?

— Опыт показал, что все эти блокгаузы было бы неплохо вооружить мортирой на крыше. Чтобы стреляла картечными гранатами да разрывными. Хотя бы на версту.

— Подкрепления нужно делать.

— Мы уже посмотрели, сделаем.

— Хорошо. Ничего не обещаю, но постараюсь вам помочь.

— Вы уж помогите. А то основные проблемы упираются в то, что неприятель подходит слишком близко и бьёт по бойницам. Не высунешься.

— Вам бы туда ещё крепостные ружья, то есть, винтовки дать. Особой выделки. С оптическим прицелом. И ручные мортирки для гранат, вроде тех, что бытовали у нас во времена Петру. Ну или их аналоги. Дробовики нужны. Много всего надо делать.

— Надо, — согласился Перовский.

— Одна беда — когда? — грустно улыбнулся Лев. — Но вы не переживайте. Я отдам приказ. Посмотрим, что у нас получится, а главное — когда.

— С этим не переживайте. Этой войне многие десятилетия. И, я думаю, она ещё долго продлится.

— Дождь не может идти вечно.

— Война не дождь. Если она кому-то очень выгодно, то…

Тем временем вокруг Синопа разворачивалась очередная драма. К нему приближался англо-французский флот.

Не весь.

Разумеется, не весь.

Так — цаточка. Пяток линейных кораблей да семь фрегатов. Из-за чего Бакланов чувствовал себя спокойно. Только он уже в двух сражениях за Синоп участвовал вполне успешно. А это выходило аж четвёртым. Сил каких-то значимых не наблюдалось. Поэтому он просто пошёл пить чай.

Ну а что?

Наблюдать за тем, как неприятель маневрирует — удовольствия мало. Да и найдутся люди, кому этим заняться.

Бах!

Где-то в отдалении раздался выстрел, и почти сразу где-то не очень далеко послышался вязкий удар. Видимо, ядро в мягкий грунт залетело.

— Началось, — буркнул Яков и, закинув в рот маленький кусочек колотого сахара, запил его чаем.

— Может перейти в штаб? — артиллерийский полковник.

— Да ну. — отмахнулся он. — Они флаг показать пришли. Зачем вам на них снаряды переводить? Что эти проказники нам сделают?

И в этот самый момент тяжело шестидюймовое ядро, перемахнув через бруствер укрепления, ударило в противоположный скат. Срикошетило по сложной траектории, подлетев вверх да чуть назад. И плюхнулось прямо на крышу столовой.

Проломило её.

Пробило потолок.

И рухнуло аккурат на сервировочный столик с самоваром. Тот самый, откуда Яков Бакланов недавно чайку себе подливал.

— О как… — крякнул полковник.

И с грустью поглядел на чашку чая, которую присыпало пылью.

— Небеса, как мне кажется, высказались, вполне однозначно. — произнёс артиллерийский полковник.

— Да, пожалуй. Не будем их гневить.

С чем и вышли.

А за ними и персонал, который отправился в укрытия.

Впрочем, четвёртое сражение за Синоп оказалось скорее символическим. Русские батареи молчали. Англичане с французами наглели.

Прямо всем бортом «поливая» в сторону города, потихоньку сближаясь. Когда же подошли ближе, где-то на милю или около того, по ним начали работать восьмидюймовки нарезные. Они и сильно дальше могли, но чем ближе, тем вернее. Впустую снаряды тратить не хотелось.

Вот и дали жару.

Таблицы стрельбы-то имелись хорошие. Вот буквально после двух выстрелов нащупали хорошо дистанцию. И стали работать полузалпами — пара «стволов». Чтобы заодно корректировать оперативно наводку.

Головной линейный корабль получил очень скоро три снаряда, которые ему просто разворотили борт. Отчего он стал заваливаться, лёг на воду и быстро утонул.

Англичане с французами выводы сделали правильно.

Разом отвернули и ходу. То есть, постарались максимально быстро разорвать дистанцию, выходя из зоны поражения, как они думали. Но помогло не сильно. Второй мателот получил феерическое попадание вдогонку вдоль корпуса. Снаряд, снеся фальшборт, проломил палубу и взорвался у ватерлинии на обшивке. Да так ловко, что набегающий поток воды хлынул ему трюм. Ход он резко потерял. И очень скоро получил ещё пару попаданий, разворотивших ему корму.

Остальные ушли.

Не потому, что могли, а из-за нежелания командира артиллерии демонстрировать реальную дальность. На всякий случай.

— Мерзавцы! — рычал адмирал.

— Сэр? — выразительно спросил у него дипломат.

— Что у них за пушки⁈ Отвечайте! Немедленно!

— Мы не знаем, сэр.

— Почему у них они есть, а у Королевского флота — нет?

— На русском флоте их тоже нет.

— Вы уверены?

— В битве при Синопе они применяли обычные бомбовые орудия.

— А это тогда что⁈ Как это понимать⁈ — закричал на него адмирал.

— Вероятно, это те секретные пушки, что испытывали под Санкт-Петербургом, сэр. Большие и тяжёлые до невозможности установить их на корабли.

— Чушь! — рявкнул адмирал. — Вы сами видели, сэр, как часто они стреляли. Большие и тяжёлые пушки так едва ли в состоянии делать.

— Стреляют люди, сэр.

— Ты меня учить вздумал⁈ — зарычал на него адмирал. — Тебя за борт вышвырнуть⁈

— Сэр, вместе со мной вы вышвырнете свою карьеру и перспективы. — равнодушно ответил дипломат.

— Проклятые мерзавцы! Как⁈ Скажите мне, как вы сумели прозевать появление у русских ТАКИХ пушек?

— Сэр, вы сгущаете тучи. По своему действию эти пушки сопоставимы с бомбовыми орудиями большого калибра.

— Большого? Вы серьёзно? А у русских под Санкт-Петербургом оно какое было? Восемь дюймов? Это же обычный калибр.

— Мы до сих пор не знаем подробности, сэр. А эти восемь дюймов, по слухам. Экспертный совет из разных ведомств так и не пришёл к какому-то окончательному мнению. Самым вероятным они посчитали испытание русскими новой трёхпудовой или даже четырехпудовой пушки. То есть, чего-то в калибре от десяти до двенадцати дюймов.

— Скверно.

— Очень скверно. Но адмиралтейство уже заказало разработку таких орудий.

— Когда это ещё будет, — мрачно произнёс адмирал.

— Каков ваш вердикт по поводу Синопа?

— Турки — отчаянные дураки. Соваться под такие пушки нельзя. Так, весь королевский флот можно тут на дне оставить. Так что мой вердикт — осада и только осада. Тем более сейчас, когда весь линейный флот русских на ремонте.

Французский адмирал, стоявший рядом, молчаливо кивнул, соглашаясь. Это ведь не его корабли потонули, попав под губительный огонь. Поэтому он был спокоен.

— Вы что-нибудь добавите? — уточнил у него британский дипломат.

— Русские хорошие ученики. Поставить на линейные корабли полную батарею обузиров оказалось довольно неожиданным и действенным решением. Если турки не врут. Теперь ещё это.

— Скорее бы они все сдохли, ваши ученики! — рыкнул англичанин.

— За этим мы сюда и прибыли, сэр, — усмехнулся француз.

[1] 100 пудов — это примерно 1,5 тонны. На калильном двигателе грузовик получился не таким грузоподъёмным, как на паровом. Вышла этакая эрзац полуторка.