Железный лев. Том 4. Путь силы

Часть 3 Глава 1 // Дорогою добра и монтировки

— Генерал, надеюсь, вы знаете, что делаете.

— Я тоже, адмирал.

Откуда-то с простор Звездных войн

Глава 1

1853, февраль, 2–4. Синоп

— Что там? — крикнул Бакланов, высоко задрав голову.

— Идут!

— Всё-таки идут… — буркнул Яков и пошёл поближе к штабу.

Город преображался.

Стремительно.

Настолько быстро, что даже сам Бакланов диву давался. С «большой земли» везли припасы и всякое снаряжение. А они — работали. Разбирали дома на камень и строили укрепления.

Не только они.

Здесь же трудилось несколько бригад армянских строителей, которые ОЧЕНЬ помогали в спешном возведении фортификаций. Не сам Бакланов этим занимался. Нет. Он всё же не инженер и не артиллерист. Специально обученного человека прислали. Точнее, бригаду. Вот с ними-то армянские строительные бригады и прибыли.

Оборона выстраивалась по схеме трёх фортов бастионного типа, которые занимали главные холмы полуострова с толстыми земляными валами, облицованными камнем.

Всё обычно.

Всё стандартно для эпохи.

Просто добротно. Такие с кондачка не вскроешь.

Причём форты были асимметричные. Центральный на Соколином холме имел по размерам втрое больше Красного и Чёрного. Они были связаны глубокими траншеями, перекрытыми поверху добрым метром грунта и замаскированными. Не панацея, но очень полезная вещь.

Три отдельные морские батареи, что располагались ближе к перешейку, были вынесены ближе к воде и имели не просто толстенный вал, но и двухметровую каменную облицовку. Что делало их натурально непробиваемыми.

Сверху открытые позиции.

Да.

Но пока так. И главное — вход на батареи только по таким же крытым траншеям. Что серьёзно осложняло штурм для вероятного десанта. Две другие были совмещены с малыми фортами.

От старого города же почти не осталось ничего. Всё, что смогли, разобрали на камень, пустив на укрепления и внутренние постройки. Включая разнообразную специфику. Тут и цистерны с водой, и госпиталь в центральном форте, арсенал, казармы и прочее.

В том числе и позиции с ангаром для воздушного шара, который с учётом высоты самого холма поднимался на добрые четыреста метров. То есть, позволял наблюдать округу в радиусе семидесяти километров или около того.

Серьёзно в общем.

Очень серьёзно.

Даже небольшую электростанцию организовали, поставив на скелетной башне двухлопастный вентилятор с генератором. Выдавал, конечно, он не шибко-то и много. Но на освещение важных зданий лампами накаливания хватало. Как и для запитывания телеграфной сети. А её тут проложили. Кинув между фортов дублирующие линии. Ну и к выносным батареям «прокинули».

Сказка, а не крепость.

Песня!

Даже запасы каменного угля удалось накопить для нужд кухни и отопления. Большие. Прямо приличные. Года на два точно гарнизону хватит. И с продовольствием мало-мало разобрались, сформировав запасы на тот же срок. По боеприпасам же… здесь всё было сложно. Их, конечно, имелось в достатке. Но кто знает, какая интенсивность боёв предстоит?

Самым важным же стало то, что крепость получила новые восьми и четырехдюймовые пушки. Те самые, которые Лев Николаевич и производил. Причём бомбовые орудия все демонтировали и увезли для унификации боеприпасов…

— Сокол к бою, — гаркнул Бакланов, входя в штаб. — Угроза с суши.

— Есть к бою! — козырнул дежурный офицер. И убежал распоряжаться.

Требовалось вестовых направить по казармам и позициям. На коротком плече. Но всё же. Да и на батареи передать не мешало бы, заодно предупредив малые форты.

Бакланов же прошёл к самовару, налил себе чаю.

Их снабжали хорошо, прямо от души. И мясо, и рыба, и овощи с фруктами, и даже чай с кофе. С алкоголем всё не слава богу было, но поступал. Из сладостей в основном сухофрукты, но в достатке. Изюм тот же.

Солдатам нравилось.

Работать приходилось очень много, активно помогая армянским строительным артелям. Но всё равно — на хорошей кормёжке заматерели и даже немного окабанели.

— Снова эта их игра? — спросил командир артиллеристов.

— Да вроде нет. Идут в атаку. С перешейка.

— Всё-таки подтянули войска… Мда… И много?

— Сложно пока сказать. Да и какая разница? Вы полагаете, что пехота в состоянии пройти перешеек?

— Откуда они их вообще взяли?

— Откуда угодно, — пожал плечами Бакланов. — Шли они долго. Пока языка не возьмём — не узнаёшь…

Разговор не задавался.

Было как-то неловко, странно и непонятно на душе. Каждый из них понимал, что в целом это выходка турок лишена всякого смысла. Но всё же бой. Однако он не ощущался и не воспринимался так. Осенью, когда сюда подходили корабли — было нервно. А сейчас, уверившись в своей силе, они расслабились.

Турки подходили медленно. И появились в прямой видимости от крепости лишь ближе к концу следующего дня. Но в бой не рвались. Накапливались самым безобидным образом.

И весь следующий день занимались лагерным бытом. Словно они не атаковать собирались, а обкладывать осадой. Что совершенно не имело никакого смысла, но… они, казалось, именно этим и занялись.

— Странно всё это, — буркнул Бакланов, отправляясь спать.

Но не сложилось.

— Внимание! Тревога! — донёсся зычный голос дежурного.

Отчего полковник с кровати не свалился. Ему по статусу полагалась она нормальная, вместо нар. Вот на самом её краю он и спал.

— Что такое⁈ — потирая ушибленное лицо.

— Атакуют. — ответил дежурный.

— Ночью⁈

— Видимо, они решили учесть опыт того горе-десанта. — растирая лицо, произнёс командир артиллерии.

— Где они? Уже на перешейке? — спросил Бакланов, вглядываясь в темноту.

— Нет пока.

— Как вы в такой темени хоть что-то увидели?

— Из передового дозора вернулся боец. Доложился.

— Запустите осветительную ракету. — распорядился артиллерист.

Прозвучало несколько команд. Вестовой убежал. А через пару минут с характерным шипением в небо ушла шестовая ракета. На первый взгляд самая обычная. Только вот когда её двигатель прогорел, сработал сначала первый вышибной заряд, отстреливший боеголовку. А пару секунд спустя второй — выбросивший парашют. Одновременно с этим загорелся яркий магниевый состав.

И с неба стала медленно спускаться крошечная звёздочка.

Прямо над перешейком. Который и подсветила. Слабенько, но достаточно, чтобы понять — идут. Действительно, идут.

— Первой и пятой тяжёлым батареям, картечными гранатами, по перешейку беглым три залпа. — произнёс командир артиллерии.

Дежурный передал связисту.

Тот начал стучать телеграфным ключом. Раз передал. Два. Пять. Наконец, с батарей ответили.

И секунд сорок пять спустя жахнуло.

Знатно так.

Крайние пары восьмидюймовых нарезных выстрели. И спустя насколько мгновений новые разрывы — в воздухе, осыпая широкое пространство шрапнелью.

Тридцать секунд.

Новый залп.

И ещё.

Осветительная ракета к первому выстрелу уже погасла, и всей панорамы было не видно. Поэтому командир артиллерии скомандовал снова подсветить.

Жуть!

Поле было просто усеяно людьми. Но турок это не остановило. Они пёрли вперёд.

— Опять обкурились, — раздражённо буркнул Бакланов.

Он знал о том, что эпизодически османы, как и вообще восточные народы, применяли наркотики для поднятия порога психической устойчивости.

— Ещё три залпа. — скомандовал артиллерист.

Бакланов же взял своих ребят из сопровождения и направился в первую линию. Куда, как он полагал, турки прорвутся почти наверняка. На морские батареи вряд ли полезут. Там большой и глубокий ров с крутым валом. А у них никаких штурмовых средств. Значит нацелены на главный вход, если так можно сказать.

Пока шёл — стреляли пушки.

Сначала восьмидюймовые, потом забухали лёгкие, полевые.

Когда же дошёл — стали раздаваться даже винтовочные выстрелы. Редкие. Отдельные.

— Примкнуть штыки! — рявкнул он, перекрывая всю округ своим голосом.

Минута.

И вот из полумрака вывалились турки.

— Бей! — заорал полковник.

Но словно бы никакого эффекта. Люди, что бежали впереди, осыпались. Однако продвижение даже не замедлилось.

Ещё залп.

Ещё.

Неприятель был уже совсем близко. Послышались даже револьверные выстрелы. И завертелось…

— Руби! — заорал Бакланов, отводя навал бросившегося на него турка.

Впрочем, на третьем супостате всё как-то резко прекратилось. Физически. Оказалось, что слишком уж губительным оказался пушечный обстрел. Да и винтовочный. Через что до рукопашной дорвались жалкие крохи…

— Взяли? — воскликнул Яков, увидев, как два казака с трудом пытаются удержать беснующегося.

— Или он нас. — хохотнул один из этих двух молодых ребят. — С трудом держим. Он что бесноватый.

Яков кивнул.

Подошёл ближе.

И молча пробил пленнику в челюсть. Наркотики наркотиками, а мощный удар в челюсть, да еще от тяжеловеса — аргумент серьёзный.

— Вот те раз, — удивился полковник, глядя на то, как вяло дёргается этот кадр. — Чего же они там нажрались? Ладно. Вяжите его. Потом поговорим.

Сказал и пошёл дальше.

Требовалось осмотреть всё своими глазами. Оценив потери и общую обстановку.

Минуту спустя заработали ацетиленовые прожектора.

Сначала один, потом ещё и ещё. Их, наконец, притащили с морских батарей и собрали на новом месте. Запустив. Что недурственно так подсветило «поляну».

Тем временем Лев сидел в гостиной и играл с детишками. В основном со старшеньким, который пытался его штурмовать, пытаясь залезть на шею. Дочка же младшая вцепилась в ногу и на ней качалась, заливаясь смехом.

— Лучшая игрушка — это родитель! — хохотнув, заявил он, отвечая на полное недоумение в глазах вошедшей тётушки.

— Лев, мой мальчик! А воспитание⁈ Ты же их совсем избалуешь!

— Чем же? Игрой с ними?

— Да. Они должны знать своё место и понимать, с кем можно играть, а с кем — нет.

— То есть, с отцом они играть не должны?

— Нет! Отец — это авторитет. Тот, кто стоит выше вот этой возни.

— Знаете, что тётя… — произнёс Лев с таким выражением лица, что на нём читалось продолжение фразы с детальным уточнением маршрута. Сказал он, впрочем, совсем иное: — Я, пожалуй, не стану отказывать себе в удовольствии поиграть со своими детьми.

— И кто из них вырастет!

— Как, кто? Вот это, очевидно, будет особью мужского пола, — подняв за ногу сына, который при этом как мог цеплялся за одежду отца. — А вот это, — приподнял он дочку, висевшую на ноге, — особь женского пола.

— Фу! Как вульгарно!

— Зато угарно! — хохотнул Лев.

— И что сие слово значит?

— Весело и добро.

Тётушка фыркнула и ушла.

Но буквально на минуту. Вернувшись настороженной. А следом вошёл дядя с ещё более озабоченным лицом.

— Что случилось?

— Пришла телеграмма от императора, — произнёс он, протягивая её Льву.

— О чём? Дети же порвут.

— Англичане и французы вступили в войну. Их корабли с загруженными на них войсками уже проходили черноморские проливы, когда послы вручили ноты. Буквально на второй день после этого началась их высадка в Балаклаве.

— Какие милашки, — хохотнул граф.

— Милашки? — удивился дядя.

— Лорд Палмерстон крутился как мог, пытаясь уклониться от войны с нами. Но его хозяева имеют совсем другие интересы. Мы для них что кость в горле.

— Его хозяева? — удивился тётушка. — У лорда Палмерстона? Он же предан как собака королеве.

— Моя милая тётушка, этот ловкий ирландец предан тем, кто не позволяет его вышвырнуть из Лондона. А желающих хватает. В том числе и королева Виктория, которая пыталась от него избавиться, но… увы… это выше её полномочий.

— Что ты такое говоришь? Королева обладает всей полнотой власти в Великобритании. Даже парламент, если поведёт себя скверно, она в состоянии распустить. А уж уволить чиновника… Мой мальчик, это смешно.

— Милая моя тётушка, а вы знаете, кто стоит за лордом Палмерстоном?

— Кто?

— Банковские дома NM Rothschild Sonsи BaringBrothers Co., а также их союзники и партнёры. То есть, люди, которым королева давным-давно заложила даже своё нижнее бельё. Они настоящие хозяева Великобритании. Королева же — это обычный фронтмен или, переводя на человеческий язык, говорящая голова. Имея всю полноту власти, она не будет делать ничего, что противоречит интересам её кредиторов.

— Вы серьёзно? — аж вспыхнула Пелагея Ильинична.

— Разумеется. В сейфе моего кабинета лежат документы, изъятые мной в особняке лорда Палмерстона, которые это всё полностью доказывают.

— Так это правда! — ахнула тётушка и прикрыла рот от избытка чувств.

— Что правда?

— Вы были там? Вы пытали лорда, а потом выбросили его голышом в трущобах.

— А… да. Только т-с-с-с…

— Но зачем?

— Он присылал за мною убийц. Я пришёл лично. И мне показалось куда полезнее не убить его, а запугать до крайности. Или вы, тётушка, думаете, чего он пытался уклониться от войны с нами? — оскалился Лев Николаевич. — Любое неосторожное движение я и могу снова наведаться к нему. И во второй раз он уже не отделается лёгким испугом.

— Едва ли это прямо сейчас возможно. — покачал головой дядя.

— Грим и поддельные документы творят чудеса, Владимир Иванович. Я и прошлый раз так проникал в Лондон, хотя они меня караулили. Но этих олухов обойти — плёвое дело.

— И это вы сожгли их Министерство иностранных дел?

— И дал денег нескольким уважаемым людям в трущобах, чтобы они за нашим лордом приглядели. Он ведь живым оттуда должен был выйти. Особо вдумчиво униженным, но живым. И они расстарались, уж поверьте мне. Англичане его презирают, ирландцы ненавидят.

— Особо вдумчивым образом?

— Люди порой так любят своих правителей, что смерть… это ещё лёгкое избавление от их пристального внимания. — оскалился граф.

— Мальчик мой, вы чудовище, — покачав головой, произнесла тётушка. Впрочем, без особенного осуждения. Её голова, всецело заточенная на светскую жизнь, явно пересчитывала расклады. Император-то точно знал всю подноготную этой истории и явно без его участия не обошлось. Что раскрывало положение племянника совсем в другом ракурсе.

Что же до банкиров.

Да, она слышала, что британское семейство Ротшильдов и дом Барингов обладают капиталом раз в пять превосходящий совокупно всех остальных банкиров в Великобритании. Каждый из этих двух домов. Плюс неявные каналы влияния и карточные долги.

О!

Этого добра у Ротшильдов хватало. Они аккуратно скупали их и использовали как важные рычаги влияния.

Слова же племянника изрядно скорректировали ситуацию. Многое, объяснив, что раньше казалось глупостью или странностью. Но нет… оказалось, что нет. Просто от неё ускользала ключевая фигура мозаики, переворачивающая её с ног на голову…