Биомеханический барон

Глава 5

— Смотри, мам! — Захар повис на турнике и сделал подъем с переворотом. — Тридцать раз!

— Ничего себе, — молодая, но сильно изможденная тяжелым трудом женщина улыбнулась. — Какой силач. Может, поможешь донести корзины с бельем?

— Конечно! — мальчишка взял сразу две и, сопя и неловко пошатываясь, подошел к веревкам. — Я самый сильный во всех классах! Тренер говорит, что я стану отличным борцом или боксером. А медсестра сказала, что у меня — великое будущее.

Мать от неожиданности выронила корзину, и влажное белье высыпалось на траву.

— Ты что, уже сдавал тесты? — и без того бледное лицо побелело еще больше. — Они же с четырнадцати.

— Теперь с двенадцати! — сын напряг бицепсы. — Приказ его светлости патриарха. Ты что, еще не слышала?

— Господи…

— Что за шум? — отец выглянул из гаража, где вместе со старшим сыном починял грузовой экзоскелет.

— Захар уже сдал тесты… — в ужасе прошептала женщина.

— Ага! И мои показатели — самые лучшие. И когда вырасту, буду носить ящики без всяких роботов!

— Собирайтесь, живо, — рыкнул мужчина и зашагал в дом, подволакивая тяжелый ржавый протез вместо левой ноги.

— Что ты задумал? — с тревогой спросила супруга.

— Сбежим к Терентьевым. Механический погрузчик — не вездеход, но всяко лучше, чем идти пешком через Пустоши.

— На вашем месте я бы этого не делал.

Калитка со скрипом отворилась, и во двор вошел статный мужчина в темно-синем кителе с золотыми эполетами и «пиратской» повязкой на глазу. Следом шагнула девушка в облегающем бронированном комбинезоне, на котором крепилось больше ножен и кобур, чем в оружейной лавке. Помимо киборга дворянина сопровождали и обычные телохранители в полной боевой экипировке — чертова дюжина, снаряженная по последнему слову техники.

— Теперь мы не только берем кровь на анализы, — ухмыльнулся гость и поднес к лицу респиратор — не из-за ненавистного аристократами деревенского «зловония», а из-за отравленного воздуха. — Но и оставляем кое-что взамен. Крохотные маячки размером с пшеничное зернышко — как раз на случай, если кандидат вдруг задумает сбежать.

— Пожалуйста… — женщина упала на колени и коснулась лбом жухлой травы. — Не забирайте его. Ради всего святого.

— Знаете, почему мы перенесли первые тесты на два года раньше? — княжич обошел распростертую пред ним холопку, точно груду мусора, и с интересом осмотрел притихшего Захара. — Потому, что некоторые родители предпочитают портить образцы, лишь бы не отдавать на Процедуру. Мальчикам, например, ампутируют тестикулы, чтобы нарушить гормональное созревание. А девочкам отрезают конечность — как правило, ногу. Ну, или ломают в нескольких местах — пусть лучше хромает до старости, чем служит своему благодетелю.

Мужчина с презрением фыркнул и продолжил:

— Почему именно ногу? Ее можно заменить дешевым, а то и вовсе кустарным протезом. А вот без руки по хозяйству уже не поможешь, даже с бионикой, за которую придется отдать годовой доход. Иные же просто выкалывают глаз — да, замуж не возьмут, зато всегда дома, всегда при деле. И все эти ужасы — лишь потому, что темные и недальновидные крестьяне боятся подарить своим чадам лучшую жизнь.

— Лучшую жизнь? — отец шагнул вперед, несмотря на попытки сына его удержать. — Сколько выживают после вашей процедуры? Единицы из сотен? И что их после этого ждет? Участь раба? Живого оружия? Пушки на ножках?

— Скорее, разящего клинка патриарха. Гордо звучит, не так ли?

— Мне нужен ребенок, а не гордость! — прорычал мужчина. — Я хочу гордиться им, а не его прозвищем!

— Знаете, почему я веду эту беседу вместо того, чтобы просто спустить на вас киборга? — княжич самодовольно улыбнулся, наслаждаясь застывшим в глазах крестьян страхом. — Потому что пытаюсь найти хотя бы одну холопскую семейку, где хватает ума видеть дальше посевной или сборки урожая. И знаете, что? До сих пор не нашел. Мария — устрани помеху.

Девушка с короткими светлыми волосами вытащила пару кинетических пистолетов.

— Не надо! — Захар бросился наперерез и заслонил грудью рыдающую мать. — Я пойду сам. Только не трогайте их.

— Однако, тесты не врут, — одноглазый потрепал мальца за щеку. — Мозгов у тебя и впрямь больше, чем у остальных.

— Я вернусь, мам, — Захар оглянулся, бредя под конвоем к бесшумно зависшему за околицей челноку. — Я выживу и обязательно вернусь. Не плачь, мам. Скоро я буду дома…

***

Киборга разбудили настырные касания чего-то влажного и теплого в лицо и шею.

— Мария Ивановна, не сейчас, — парень отмахнулся и поежился. — Мне скоро на задание.

Касания продолжились — да еще и с удвоенной, а то и утроенной силой. Сквозь дрему великану казалось, что его ласкают сразу несколько знойных красавиц.

— Погодите… Разве кодекс не запрещает неуставные отношения? Вы же моя наставница и…

— Хру-у-у! — громом грянуло прямо над ухом.

Захар вздрогнул, резко сел и осмотрелся. Он лежал посреди двора на кое-как связанных волокушах, запряженных троицей тощих свиней. Поняв, что завтрака не дождаться, свиньи взялись оценивать вкусовые качества модифицированного организма.

— Елки… — Захар оттолкнул наглые рыла и направился в дом.

В гостиной он встретил Аксинью, спускающуюся по лестнице с двумя объемистыми баулами.

— Переезжаешь? — хмыкнул парень.

— Собираю вещи, — холодно ответила горничная. — Что представляют хоть какую-то ценность.

— Статус… — киборг поморщился. — В смысле, как дела?

— Плохо. У господина Титова разболелось сердце, Ева отравлена, Алексей же впал в забытье от чрезмерного напряжения. Я позвонила лекарю — тот сказал, что исцелить их можно, но обряд обойдется в круглую сумму. После этой ночи очень много раненых, а магов Света на всех не хватает.

— Круглая сумма — понятие растяжимое. Сколько конкретно?

— Пятьсот рублей, — без намека на эмоции ответила блондинка. — За меньшее никто и время тратить не будет. Я попробую продать одежду и украшения, а если не получится — продам себя.

— Что, прости? — Захар не сразу осознал то, что только что услышал.

— Пойду в бордель, — спокойно произнесла служанка. — Мне давно предлагали. Говорят, такие пользуются особым спросом.

— Так своих хозяев любишь? — усмехнулся гость. — Или для тебя что бордель — что чаю выпить, все едино?

— Они не мои хозяева, — несмотря на прежний тон, зеленые глаза угрожающе сузились. — А моя семья. И я готова ради них на все. Так что или помогите найти деньги — или не стойте на пути.

— Помочь, похоже, придется, — с неохотой сказал киборг. — Если дворяшки крякнут — кто ж мне обещанный титул оформит? У тебя там одежки подходящей не завалялось, кстати? Бродить по городу в тюремной робе — такая себе затея.

— Ваш размер найдется вряд ли. Мы попоны на быков не держим.

Захар осклабился:

— У меня, кстати, не только мышцы большие.

— Приятно слышать, — Аксинья с важным видом прошла мимо. — Может, вам тоже стоит податься в бордель?

— Может, и стоит, — он зевнул и почесал затылок. — Кое-что узнать явно не помешает.

— И как это что-то поможет заработать деньги?

— Поймешь на месте.

— Только учтите — у нас очень мало времени. Сейчас Игнатовы заняты последствиями ночной Прорехи, но затем сразу же возьмутся за нас. И если не отыщем толкового лекаря — второй визит этих ублюдков вы вряд ли переживете. И хоть Сергей Иванович вызвался присмотреть за домочадцами, надолго его не хватит.

— Разберемся. Но все же мне нужны хоть какие-то тряпки, иначе нас будут тормозить на каждом посту.

— Хм… — Аксинья пристально осмотрела спутника с головы до ног. — Кажется, я кое-что придумала.

За маскировку сошли растоптанные драные лапти, картуз и безразмерная поеденная молью меховая жилетка. Но и это всяко лучше, чем ничего, хотя киборг привлек к себе внимание прохожих, едва вышел за ворота. Наверное, столько взглядов приковал бы только ручной медведь в окружении обнаженных танцовщиц — со своим ростом амбал возвышался над чахлыми крестьянами, как сущий титан. Впрочем, о диковинке довольно быстро забывали и возвращались к делам насущным, коих накопилось под утро в величайшем изобилии.

Вдоль улицы как воронки от бомб чернели ямы с гладкими запекшимися краями. Усадьбы же выглядели так, словно попали под шторм и артобстрела одновременно: в крышах и стенах зияли дыры, заборы проломлены, точно таранами, окна выбиты, цветы в клумбах выворочены, газоны истоптаны, а фонтаны полны соленой воды вперемешку с кровью.

Разгром усугубился еще и тем, что в пригородах жили небогатые дворяне, которые строили в основном двухэтажные деревянные дома. Это на побережье каменные особняки, что выдержат пальбу из корабельных пушек, а тут куда более скромные и хлипкие постройки.

Вот холопы да батраки и спешили поскорее закончить работу. И в первую очередь убирали тела — точнее то, что от них осталось. Крупные куски забрасывали в телеги, чтобы впоследствии сжечь. Части поменьше швыряли лопатами в канавы и зарывали на месте. И такое отношение к павшим объяснялось предельно просто — в большинстве своем погибли наемники и прислуга, пока их хозяева прятались под защитой рун и колдовских барьеров.

— Знаете, почему я готова ради Титовых на все? — Аксинья глядела строго перед собой, чтобы случайно не скользнуть взглядом по груде изуродованных тел. — В том числе отдать свою честь… и даже жизнь.

— И почему же? — Захар натянул картуз на лоб, чтобы хотя бы девки поменьше пялились.

— Потому что они не сбежали, бросив нас на растерзание тварям. Они бились до последнего, хотя и сами могли погибнуть.

— Ага. Хабар они свой стерегли. В том числе двуногий.

— Я не знаю, кто вы на самом деле и откуда взялись, но клянусь кровью — если навредите моей семье, я достану вас с того света.

— Дворяшки — не твоя семья, — фыркнул киборг. — И однажды ты в этом убедишься.

Горничная ничего не ответила, предпочтя остаться при своем мнении. В молчании спутники углубились под сень просторного парка у Мордвиновского дворца, двигаясь к порту вдоль заточенной в камни Дерекойки.

И стоило им отойти подальше от оживленной улицы и скрыться от посторонних глаз за изгородью кипарисов, как дорогу им заступила троица забулдыг в замызганных костюмах. Несмотря на пропитые рожи и бомжеватый вид, сканер сразу заметил револьверы в карманах и ножи за голенищами — слишком уж характерно топорщилось оружие из-под одежды.

— А кто это тут шляется? — прохрипел один, сверкнув золотым зубом. — Да сразу после дырявой ночки? Уж не бестии ли, что людские шкуры на себя натянули?

— Упыри, небось, — хохотнул второй и достал ржавый кинжал. — Вот и лазят в тени, кровушку свежую ищут.

— Надо бабу раздеть, — третий шагнул вперед и жадно облизнулся. — Да на солнце божье выставить. Не сгорит — значит, не упыриха.

— Стало быть, — подытожил вожак, — можно употребить по прямому назначению.

— Жди здесь, — сказал Захар служанке. — Я скоро.

— Эй-эй, бугай! — бандит вытащил наган. — Давай не дури. Пуле на твой рост плевать.

— Ага.

Киборг вскинул руку и ударил золотым лучом по глазам вожака. Тот взвыл и обхватил ладонями лицо, покрасневшее, как после часа сварочных работ без маски. Сосед поймал огненный шар в голову, отчего сперва вспыхнул котелок, а затем и длинные сальные патлы.

Спасаясь от пламени, незадачливый разбойник сиганул в реку, но та в середине лета сильно обмелела, и, судя по хрусту и звериному воплю, засранец сломал ногу при неудачном приземлении. Третий же предпочел не нарываться, бросил оружие и драпанул в кусты.

Захар использовал толику магии Воздуха вкупе с бионическим модулем и ускорился так, что поймал бы на лету арбалетный болт. А уж косолапого ожиревшего пьяницу настиг в два счета, и сперва приложил мордой об дерево, а затем наподдал коленом промеж ног — так, чтобы навсегда отвадить желание раздевать посторонних баб.

— А разговоров-то было, — охотник поднял оброненный револьвер и сунул за пазуху.

И только тогда увидел неподалеку незнакомца в белом кителе с аксельбантом и длиннополом пальто с накидкой на плечах, подобное которому любил носить Пушкин. На груди алела портупея тяжелой рапиры, в кобуре на поясе виднелась посеребренная рукоять крупнокалиберного кольта. Сам же человек отличался худобой и высоким ростом, вытянутое лицо обрамляли жидкие черные волосы, а на правом глазу поблескивал монокль.

— Какое необычное сочетание колдовства и боевого искусства, — не с хвальбой, а скорее с подозрением произнес дворянин. — Никогда не видел такого прежде. Как, впрочем, и вас.

— А вы, собственно, кто? — нахмурился Захар.

— Ох, где мои манеры? — мужчина поднес к лицу пальцы, точно надел невидимую маску, и поклонился — плавно, как заводная кукла. — Лев Николаевич Белаго, экзарх Пресветлого Синода в Ялтинском приходе.

— Что ж, приятно познакомиться, — парень приподнял картуз и двинул дальше вдоль речки.

— Постойте, — окликнул его священник. — По правилам этикета и банального приличия принято представляться в ответ. Могу я узнать ваше имя?

— Захар.

— Захар? — мужчина вопросительно изогнул бровь, явно ожидая продолжения.

— Захар Михайлович.

— А фамилия у вас есть? Вы же чародей — неужто есть причина скрывать свое происхождение?

«Вот же докопался», — подумал киборг. «Как полицейский в пятницу у бара».

— Титов. Захар Михайлович Титов.

— О, — экзарх свел руки за спиной и подошел едва ли не вплотную, сверля чужака настороженным взором. — Так вы, получается, родственник Сергея Ивановича?

— Да. Очень дальний. Прибыл вот… отдохнуть. В море искупаться, свежим воздухом подышать.

— У вас весьма необычный вкус к одежде для родственника барона.

— А… — Захар до предела напряг аналитический модуль. — Просто я толстовец.

— Даже так? — тон сменился с подозрительного на удивленный. — Это многое объясняет. Не против, если мы немного пройдемся?

— Я спешу…

— Я пойду быстро, — Белаго ядовито улыбнулся. — И не отниму много времени.

Охотник вздохнул, и они вдвоем зашагали по набережной.

— Кстати, вам известно о давнем земельном споре между вашим патриархом и родом Игнатовых? — после недолгого молчания спросил спутник.

— Нет. Меня в такие вопросы не посвящали. Видимо, не хотели портить отдых. А что?

— Дело в том, что суд встал на сторону истца — то есть, господина Игнатова. И предписал Титову либо отдать надел, либо выплатить компенсацию хрусталитом. И Демьян Антонович сообщил мне, что прошлой ночью отправил младшего сына за долгом, а тот куда-то пропал.

— Действительно, — Захар усмехнулся. — Куда же мог пропасть чародей ночью, когда Прорех в округе вылезло больше, чем грибов после дождя.

— То есть, вы его не видели?

— Можете сходить и посмотреть, как сейчас выглядит наша усадьба, — киборг махнул куда-то за спину. — Ее словно из пушек бомбили. И поверьте — у нас и без того хватало хлопот, чтобы еще следить за соседями. Собственно, я и хожу сейчас в этом тряпье, потому что мой костюм нещадно пострадал в схватке с чудовищами.

— Вы же сказали, что толстовец.

— Да, — имплантат сразу подсказал, как исправить показания. — Но толстовцы облачаются как холопы только в своих усадьбах — так работать удобнее. А в мир выходят как подобает дворянам — пусть без шика и богатства, но все же в костюмах и платьях. Я же вынужден гулять вот так, — он развел руками. — Спасибо Тьме, чтоб ее Бездна сожрала.

— Ваши слова — да богу в уши, — Белаго с пониманием кивнул. — Но разве не проще послать слуг?

— Во-первых, нужно снять мерки. Я, как вы могли заметить, не самый габаритный индивид. А во-вторых, только представьте, что случилось бы, если бы меня не оказалось рядом, — киборг указал на корчащегося под деревом главаря.

— Ваша правда, — сказал экзарх. — Мои послушники сейчас прочесывают город в поисках недобитых чудовищ. Но надо обязательно сообщить обер-полицмейстеру, чтобы усилили надзор за криминальным элементом. Не хватало нам еще всплеска анархии и бунтов.

— Полностью с вами согласен. И если допрос окончен, я, пожалуй, пойду. Мне, если вы вдруг не догадались, сопровождение не нужно. Даже от экзарха.

— Обождите, — попросил Белаго, и Захар уже начал просчитывать варианты, как незаметно кокнуть этот банный лист и обставить место преступления так, словно эту занозу шлепнули бандиты. — Могу я взглянуть на ваши документы?

— Нет, не можете, — киборг осклабился. — Я их дома оставил.

— В чем причина?

— Чтоб не потерялись. Или не украли. Или какой-нибудь черт не порвал, как одежду. Какая разница? Разве моя магия — не документ? Или у вас тут и холопы колдовать умеют?

— Дело не в подлинности вашего дворянства, — Лев Николаевич смерил парня хмурым взором. — А в том, что вы можете быть вражеским шпионом.

— Шпионом? — Захар запрокинул голову и в голос рассмеялся. — С моей-то внешностью? Чтобы любой городничий мог найти меня по одному описанию — охрененно высокий и здоровый мужик?

— Охре… — чародей повертел бранное словечко на языке, — ненно?

— Я толстовец, — буркнул киборг. — Имею право выражаться.

— Пожалуй, вы правы. Более приметный облик, чем у вас, разве что у порождения Тьмы. Всего хорошего, ваша милость. Постарайтесь не отлучаться далеко от города. У меня могут возникнуть новые вопросы.

— До скорой встречи, — Захар с издевкой поклонился и махнул картузом, как француз — треуголкой.

Экзарх удалился, а спутники быстрым шагом пошли вдоль набережной.

— Плохо это, — шепнула Аксинья. — Эти святоши хуже инквизиторов. А после пропажи Петра совсем с цепи сорвались. Больше них только Тайная канцелярия лютует. Первые везде видят замаскированных чертей, а вторые — заговорщиков и смутьянов.

— Боюсь, не безосновательно.

— Да. И если мы быстро не решим вопрос с Игнатовыми, за нас возьмутся с трех сторон. И рано или поздно раскроют.

— Не волнуйся, — охотник хотел приобнять девушку за плечо, но та уклонилась и ускорила шаг. — Лучше скажи, где там твой бордель?

— Почти пришли.

Публичный дом, как и положено, находился в порту. В прежние времена здесь кипела жизнь, но в преддверии большой беды приличные люди покидали эти места. А вот авантюристы, проходимцы и лиходеи всех мастей, наоборот, слетались на легкую поживу. И один из трех пришвартованных пароходов ходил под полосатым флагом с большой белой звездой — гербом Панамериканской Империи.

— Будьте осторожны, — тихо произнесла служанка у входа.

— А что не так?

— Это работорговцы, — Аксинья осторожно кивнула на корабль. — Здесь эти подонки пополняют припасы перед тем, как отправиться в Африку. Но прежде они предпочитали турецкие порты — те гораздо ближе к цели. А если их занесло аж сюда, значит, увидели в нас свою выгоду. У янки острый нюх на две вещи — грязные деньги и чужую беду. И очень часто эти вещи прямо связаны меж собой.

— А че они в сером все? — Захар осмотрел дозорных на палубе: двубортные кители, галифе с лампасами, высокие сапоги, ковбойские шляпы и подобие пончо на плечах. — Разве в гражданке победили не северяне?

— Южане, — холодно бросила девушка, не сводя с парохода напряженного взгляда. — Рабский труд более выгоден для добычи манорода. Северяне теряли своих солдат и колдунов, пока янки тратили пойманных рабов. Сначала северных индейцев. Потом южных. Затем пала Мексика. За ней — Бразилия и Аргентина. Государства поменьше быстро пали под натиском захватчиков. Их жителей погнали в Прорехи и древние рудники и ценой почти полного истребления добыли столько хрусталита, что Канада сдалась всего за три месяца. И теперь, похоже, американцы подыскивают новые источники минерала перед большой войной в Европе. А может, готовят плацдарм для захвата уже нашей страны.

— Какая ты умная для служанки, — хмыкнул киборг. — Я бы тебя каким-нибудь министром назначил. Например, иностранных дел.

— Я училась вместе с госпожой Евой, — с гордостью и теплотой ответила служанка, на миг оттаяв из чванливой ледышки. — Сергей Иванович — превосходный наставник.

Впервые за долгое время лицо горничной помрачнело, а подбородок дрогнул — она явно переживала за хозяев, хотя и старалась ничем этого не выдать.

— Ладно, не бойся, — Захар как бы невзначай коснулся ее спины и подмигнул. — Просто держись рядом и соглашайся со всем, что я скажу.

— Что вы задумали? — насторожилась девушка.

— Скоро узнаешь.