Яблочные дни. Часть II. Мыши и тени

Глава 28

Блицард

Фёрнфрэк

Это оказалось не хуже, чем взятие одной вражьей крепости в Амплиолах, а то и лучше! На секунду Берни даже испугался, что его откинуло на пять лет назад. Порезанная каким-то теперь уже мертвецом рука, брызги крови на лице, выступы стены под ногами и кинжал за поясом. Фёрнфрэк соперничал с той крепостью в горах, посмотрим, что там у него за маршал! Рука ныла, требуя перевязи познатней… Он огляделся. Внизу ров пополнялся фёрнфрэкцами, наверху пытались обороняться очнувшиеся от взрыва мятежнички. Стрелы больше не летели, видимо, лучников стряхнуло. Даже жалко, ну какие были ребята, хоть и надоедливые!

Отсалютовав холму, где в сопровождении Грегеша стояла прекрасная дама, Берни спрыгнул на галерею и выслушал доклад своего офицера. Разделительная стена взята, половина города — кроме университета, желающего сдаться ему лично! — захвачена, потери небольшие.

Оссори, поглядывая под ноги, прошёлся по разнесённой взрывом галерее. Чернокудрого нахала, обмерзшего без возлюбленной шапки, среди горстки сдающихся не было. Солдаты споро разгребали завалы, вынимая на свет божий постанывающих мятежников. Потрёпанные, а то и поломанные, покрытые налётом сажи и каменной пыли, но не те! Дьявольщина, да где командующему быть, как не на захваченных воротах? Сбежал?

— Где командующий обороной Андрии? Граф Рагнар Агне, если я не ошибаюсь!

Никто не отозвался. Неужели его правда завалило? Трусом командующий не был…

Оссори подошёл к развалам. Галерея выглядела жалко. Вся в трещинах, зубцы обрушились, половина площадки и вовсе откололась и придавила у тоннеля своих же защитников. Там же внизу, под грудой камней и пылью, угадывались пушки. И всюду изувеченные тела. В тоннеле, должно быть, полегло немало андрийцев. Бедняги хотели попалить по блаутурцам, но те их опередили.

Оссори поставил ногу на, как оказалась, чью-то каменную голову и сложил ладони рупором:

— Я, Рональд Оссори, главнокомандующий осадной армией короля Лауритса, захватил город Фёрнфрэк! Спрашиваю в последний раз! Где ваш командующий! Я вызываю его на поединок победителя! Если он не выйдет ко мне и не примет вызов, я уничтожу ваш город! Сожгу и развею пепел над Андрией, да вкусит она цену воли! Но всё же, граф! Если вы примите вызов, я пощажу жителей и их дома! Я жду!

Рядом что-то зашевелилось. Оссори обшарил взглядом развалины. Так и есть, из-под камней виднелась рука. Окликнув одного из своих, он поддернул перчатки и осторожно разобрал булыжники. Несчастному перебило ногу, но он был жив, тихо постанывал. Голова разбита, рёбра наверняка переломаны. Берни с сомнением оглядел бедолагу.

— Вы не граф Агне?

В ответ промычали, не соглашаясь. Берни со вздохом махнул рукой, несчастного принялись вынимать из-под завала. Мятежный граф или хорошо прятался, или отправился в Залунный Край. А он докатился, рыть завал в поисках отменного врага! Берни со злостью пнул каменную голову, посылая её в полёт по галерее.

Уже ни на что особо не надеясь, позвал опять:

— Граф Агне, да разберитесь же: девица вы или воин?!

Яркий свет ударил по глазам, пробил дыры где-то в голове и рассеялся звоном. Райнеро пошевелил рукой, она затекла, но всё-таки поддалась — поймала воздух.

Звон в голове усилился, Райнеро облизнул губы и попытался встать. Только вот мир закрутился. Под правой ногой оказалась пустота… Принц Рекенья решил полежать спокойно.

Он был жив. Помощью руны или Пречистой, но он был жив. Кажется… Дышать тяжело, но ещё тяжелее смотреть. Вверху было небо, вечное и жизнеутверждающе голубое.

Преодолев желание провести так оставшуюся жизнь, он пошевелил другой рукой. Та покорилась — нащупала камни. Отлично.

Райнеро попытался сдвинуться чуть в сторону, к камням. Получилось. Звон стихал, уже слышалось иное. Он приподнял голову и всмотрелся. Слева завал, должно быть, уцелевшая часть галереи. Он на краю, а справа пропасть. Райнеро осторожно переставил правую ногу на устойчивый с виду булыжник и позволил себе глубокий вдох. Удалось, значит рёбра целы. Уже кое-что… Он скосил глаза на пропасть. Там внизу метались люди, приступались к завалам от обвалившейся стены.

Райнеро приподнялся на локте. Мир поплыл, но медленно. Взгляд удержался на чьём-то теле. Принца пробила дрожь, на камнях лежал Братец Филин. Нижняя часть туловища раздроблена, лицо в крови, на солнце блестят осколки лопнувших линз…

— Граф Агне, я сейчас! Не двигайся, только лежи спокойно…

Райнеро вздрогнул. Граф Агне? Как далеко осталось это имя… Он осторожно лёг обратно и снова поднял глаза к небу. Как же хорошо было вот так же, в детстве, упасть в траву и вглядываться в голубые выси. Он делал так после фехтования с доном Рамиро. Они дурачились, представляя, что облака — это замки. Их замки. Какие-то они строили сами, какие-то завоёвывали. И было так сладко и легко водить рукой от облака к облаку и кричать: «Этот мой! Я отвоюю его у тебя, у меня армия — весь мир!». Но на небо Фёрнфрэка этим утром облака не приплыли, а единственная его настоящая крепость, кажется, пала…

Совсем рядом зашуршали шаги. Райнеро прикрыл глаза, их защипало, должно быть, от света и пыли.

— Нет-нет, ты же пришёл в себя… Рагнар! — Его приподняли за плечи и куда-то потащили.

Райнеро приоткрыл глаза. Серые от пыли сапоги проложили в песке и камешках борозды, скрежетали по камню ножны. Принц попытался перехватить их и придержать, и тут же услышал над головой счастливый возглас.

— Очнулся! Ты только не закрывай глаза. Это Янник, узнал?

Янник. Конечно, узнал, но мысль об этом почему-то не приходила. Райнеро запрокинул голову и встретился взглядом с лучником. Тот был в пыли, висок и щека залиты кровью, глаза сияли необычайной синевой. И Янник улыбался.

— Рагнар, ты слышишь меня? — Почему его губы шевелятся беззвучно, а слова бьют по ушам?

— Да. Райнеро, — голос скрипел, будто глотку забило песком. Принц опустил голову на грудь и закашлялся.

— Да-да, я помню, ты Райнеро. Тебе больно?

Янник к чему-то его прислонил, присел рядом и поднёс к губам принца флягу. Райнеро мотнул головой, взял её сам. Только сейчас он понял, как хотел пить. Истина постигалась просто: дышать — это прекрасно, видеть — изумительно, а пить — восхитительно.

— Граф, если вы согласитесь на вызов, я пощажу горожан и их дома! Я жду!

Его звали, и совсем рядом! Райнеро отдал флягу Яннику и огляделся.

— Кто это?

— Главнокомандующий Рональд Оссори, — обычно ясный, чтобы не сказать, небесный взгляд Тека заволокло мглой.

— Он уже здесь?

— Да, он… вызывает тебя на поединок.

Райнеро потряс головой. Мир не крутился.

Поднялся на ноги, снова порядок.

В ушах ещё чуть гудело, но руки слушались отменно, ран нет.

— Дай-ка. — Остатки воды из фляги Янника приятно охладили лицо, капли затекали за шиворот, и по спине пробежали мурашки. Донельзя оживляющие.

— Нет, стой! Ты не пойдёшь. — Святой лучник вцепился ему в руку. — Ты контужен, неужели не понимаешь?

— Теперь всё хорошо. — Райнеро высвободился из схватки Тека, поправил сбившийся кожаный панцирь, подтянул наручи.

— Нет! Послушай, тебе нужно бежать! Я же говорил… Ты забыл? — Янник схватил его за плечи. — Вот что. За это в ответе мой отец, и только он. Но он стар для схваток, поэтому к Ящеру выйду я. Сын может заменить в поединке отца, я знаю! А ты должен уходить.

— Янник! Ты спас меня снова, я очень благодарен, но это… Нет. Я в порядке, я сражусь с ним. А ты иди и держи оборону Четвёртой цитадели!

— Держать оборону? — Не успел принц Рекенья вернуться, как сразу вызвал злость святых. Во всяком случае, одного, местного и подлинного. — Фёрнфрэк пал! Ты контужен. Говорю же, Рагнар…

— Райнеро Рекенья. Зваться Рагнаром Яльте я не могу. И кстати, Райнеро неплохо владеет шпагой. А ты иди, это приказ! Город не пал, пока держится хотя бы одна цитадель. Приказ ясен, капитан Тек?

Янник отдал честь и кивнул. Куда Райнеро его отправляет? На верную смерть? Нет, к возлюбленной. А папочка совсем скоро убедит сына сдаться и возьмёт вместе с невестой под лисье покровительство. Только не свирепствуй, лучник, такие, как ты, не должны умирать.

— Граф Агне, да разберитесь же: девица вы или воин?!

— Воин! — Райнеро вынул шпагу, сорвав с пояса ножны, и не оглядываясь двинулся по кромке стены через завал. Сорвётся — значит, таков его удел. Пройдёт — будет Ящеру бой. Шаг, ещё, под сапогами скрипят камешки. Прыжок, и завал позади.

— Любезный граф! — надрывался наёмник чуть менее родовитый, чем принц Рекенья. — Только не говорите, что вы в связи с кончиной лишаете меня удовольствия сойтись с вами в поединке!

— И не надейтесь, Граф Ящер, поблажек не будет! — Райнеро спрыгнул с последнего высокого камня и направился прямо к стоящему спиной Ящеру.

Некогда зелёно-жёлтые и, несомненно, опрятные офицеры, выстроились вокруг командования полукругом, утвердив руки на эфесах шпаг. Принц Рекенья усмехнулся. Утешительно знать, что ты, как бы ни проигрывал, всё ещё опасен.

Оссори повернулся. В пыли и копоти он вывозился не хуже прочих, но человека счастливее было не найти во всей Андрии.

— Ящер? — Вероятно, оскал главнокомандующего полагалось счесть за любезную улыбку. — Как хотите, но я скорее Дьявол, или… медведь? Но как же я рад, что вы живы! — Вытянул из ножен шпагу. Левой. Не из каприза, правой что-то мешало.

— Вы ранены?

— Пусть вас это не смущает. — Оссори снял плащ, тут же подхваченный офицером, и одной рукой отстегнул металлический горжет, открывая горло. — Ведь вы тоже, как я посмотрю, не совсем здоровы.

— Со мной всё в порядке. — Райнеро перекинул шпагу в левую.

То ли Ящер, то ли Медведь ухмыльнулся и едва заметно кивнул:

— Ну и отлично. Условия поединка вам известны? Напомню ещё раз, если вы их таки проспали: вы принимаете бой — я не чиню вреда горожанам и их сбережениям. Выигрываете — свободны, пока не явится король, ведь я буду мёртв. Проигрываете — тогда будете мертвы вы, но не ваш город. Согласны?

Воспрянувший в принце Рекенья магистр законословия постукивал в уме кончиком пера и требовал более тщательного обсуждения условий поединка. С уточнениями: даёт ли смерть главнокомандующего свободу лично вожаку мятежников или также его подчинённым? Подчинённым и Фёрнфрэку? Фёрнфрэку и Андрии? Кто поручится, что, лишившись военачальника, осадная армия не тронет командующего обороной? Не тронет Фёрнфрэк? Другие города Андрии?

Но законоведческие тонкости загубят ратное обаяние минуты. Такого командующему обороной воины севера не простят, как и потерянный Фёрнфрэк. Принц Рекенья кивнул. И, как причиталось с дворянина — не варвара, выпавшего из позабытых преданий — отсалютовал шпагой и встал в позицию.

От волнения кружилась голова и побаливал живот. Рональд уже добрался до вершины осевшей стены, салютовал шпагой! Зрительная труба чуть не выскользнула из рук, Альда глупо заулыбалась и взглянула на Грегеша. Весь он пропах гарью и битвой, синий плащ свисал с плеч порезанный, горжет помялся. Альде нравилось видеть его, нравилось, как он стоит рядом и смотрит на галерею над воротами, по обыкновению хмуря вдавленный лоб и сжимая челюсти, и как щетина рыжеет на солнце. Лучшего стража и пожелать нельзя.

— Мой муж — искуснейший фехтовальщик среди своих друзей и всех тех в Блаутуре, кто только способен держать шпагу, — объявила графиня Оссори и перехватила глубоко отеческий серый взгляд.

— Конечно искуснейший, иначе как бы мой король доверил ему этот поход? — Улыбнувшись, Грегеш накинул капюшон Альде на голову, хотя ей было совсем не холодно.

Краснея, она припала к окуляру. Командующий обороной не посмел уклониться от вызова Рыжего Дьявола. Противники заняли позиции. Миг, и они скрестили шпаги и сорвались в бешеный пляс. На памяти графини Оссори подобный накал достигался к середине поединка — не началу.

— Они фехтуют левыми! Да что за!.. Этот граф Агне, что, левша? — Раппольтейн не скрывал недовольства и даже положил руку на рукоять сабли.

Альда полагала себя опытным зрителем фехтовальных стычек. Сколько раз в Оссори она любовалась, как фехтуют ее «безголовики», как с годами мальчишеский задор сменяется серьёзными мужскими амбициями, жаждой доказать первенство, сокрушить противника, заставляя захлёбываться горечью поражения.

За тем, что творилось на крепостной стене павшего города, следить оказалось намного сложнее, чем за стычками безголовиков. Графиня Оссори вздрагивала, когда пляска уводила дерущихся за выступ зубца, и облегченно вздыхала, когда они вновь показывались. Рональд нападал, это Альда понимала. Он вёл противника туда, куда хотел, но уследить за градом его ударов она не могла! Хотя Грегеш ежесекундно испускал возгласы одобрения и называл выпады. Так Альда узнала, что за приемы применяет соперник Рональда.

— Эскарлотская школа? Я думала, он блицардец.

— Ваш драгоценный муж перемешал блицардскую и эскарлотскую школы, добавив блаутурских финтов и мироканских рубящих ударов. Но при этом он остаётся блаутурцем. — Альду снова удостоили снисходительной улыбкой, она словно слышала, как Грегеш называет её «девочкой».

Зарекшись спрашивать что-либо ещё, графиня Оссори вздёрнула нос и приникла к окуляру. Различить, к какой школе относится тот или иной удар, не получалось, зато она видела главное: Рональд Оссори побеждал.

Она всё же поймала тот миг, когда Рыжий Дьявол выпростал шпагу в сокрушительном ударе и замер. Сердце, подпрыгнув, понеслось вскачь.

Альда не поняла, как это произошло, но она с силой сдавила бока своей лошади и встряхнула поводья, пуская кобылу галопом. Нет ужаса, нет сомнений, лишь ощущение полёта и желание оказаться рядом, обнять победителя. Фёрнфрэк вместе со своим военачальником-варваром пал перед Рональдом Оссори!

Альда приникла к шее кобылы и слегка повела поводьями, направляя её к Волчьим воротам. Сзади кричал Грегеш, в лицо летел вспугнутый скачкой снег. Жена Рыжего Дьявола засмеялась. Перед ней распростёр дрогнувшие стены покорённый мужем город.

За сутки смерть подобралась в третий и, кажется, последний раз. Рыжий Дьявол нанёс удар, Принц Палач не смог отбить и уклонился. Сноровка подвела, и Райнеро упал наземь, выпустив из руки шпагу. В глаза бросилось всё то же жизнеутверждающе голубое небо, к шее прильнул чужой клинок. Принц Рекенья осторожно сглотнул, острие вошло в кожу, кажется, пустило кровь. Он понял, что отмечает каждый вдох. Прикрыл глаза.

Дьяволу оставалось лишь надавить. Принц точно знал, сам в первый раз убил именно так. Белоокая с ночи держала его за руку, а наутро начала уводить. Она успела поцеловать не самого верного своего почитателя, и его уход стал лишь вопросом времени. Оно пришло. Клинок проткнёт гортань и впустит в лёгкие кровь. Немного потерпеть, и Райнеро встретится с той, что так любила подглядеть за ним по ночам.

Хотелось впасть в темноту, но сейчас был час Пречистой, солнце дарило красную пелену под веками. Что же Дьявол медлит? Так вот, как чувствовали себя пленники перед полётом стрелы. Отрешиться от этого, отбросить мысли, это же последние секунды. Кто его встретит? Мать, кто-то из отцов? Ведь все они там… И Рамона. Малышка, должно быть, обрадуется. Наконец он снова сможет закружить её, ущипнуть за щёчку, услышать смех.

Нет же.

Его ждёт Залунный Край.

Те грехи не простит даже Пречистая.

— Кхм… Господин граф, что с вами? Вы уснули? Вам плохо?

Райнеро распахнул глаза. Шпаги у горла не было. Рыжий Дьявол оперся на неё и внимательно на него смотрел. Глаза прищурены до щелок, брови сдвинуты. Неужели не убьёт?

— Что же вы? Вы повержены, как это ни прискорбно.

Он вдруг ткнул шпагой Райнеро в грудь, подцепил перевязь и дёрнул вверх. Красно-белый шарф порвался и оказался в руках Оссори. Оторопев, Райнеро наблюдал, как Дьявол с помощью офицера подвесил на перевязь командующего обороной раненную руку. В горле заклокотала злость. Этот тронутый забавлялся, оттягивая миг убийства! Так же он игрался с маршальской перевязью Куэрво.

Дьявол вновь опёрся о шпагу и наклонился к Райнеро, говоря уже только с ним, почти шепотом:

— Вы не против? Рука разболелась, сил нет… С неким эскарлотским военным, обойдусь без имён, было так же, но его мой поступок очень прогневал. Давайте обмен? Вы — перевязь для моей руки, а я вам — жизнь? Ну же, кивните, у Дьявола должно быть оправдание для помилования, а мне так не хочется вас убивать.

Райнеро медленно кивнул, не спуская глаз с его шпаги. Острие по-прежнему упиралось в плиты, не изъявляя намерения ткнуться принцу в горло. Он поднялся на ноги, стараясь не смотреть ни на блаутурских офицеров, ни тем более на бывших подчинённых. Нашёл взглядом свою шпагу из хеладской стали, она отлетела к краю облома.

— Я должен соблюсти правила, — предупредил принц и нагнулся за фамильным достоянием.

У него был шанс напасть, завязать новый бой, но Райнеро лишь осторожно подхватил оружие и положил его на ладони. Нападать на того, кто честно победил и сохранил пленнику жизнь? Бесчестно, подло, но Рагнар бы оценил. Рагнар, не Райнеро Рекенья, который почитал за честь быть побеждённым таким противником. Он опустился на колено перед графом Оссори и протянул ему шпагу.

— Райнеро Рекенья, герцог Валентинунья, наследный принц Эскарлоты признаёт вашу победу и готов принять свою судьбу, — он произнёс эти слова тихо, словно и это имя украл. Но граф заслуживал услышать именно его, услышать и понять, чью жизнь он держит в руках.

Эскарлотец поднял на него взгляд. Оссори и бровью не повёл, вложил в ножны свой клинок и принял шпагу принца Рекенья.

— Сражаться с вами было честью, принц. Ваш город пал и ждёт своего государя, а вы с этой минуты — мой почётный пленник.