Яблочные дни. Часть II. Мыши и тени

Глава 20

Блаутур

Оссори

Энтони Аддерли с сомнением осматривал выставленный перед ним наряд. Броская куртка — и парча, и атлас, и бархат — со множеством крючков, со вшитыми, пышно присборенными рукавами, называлась дублетом. Сверху он должен был надеть ещё одну куртку — джеркин. Длиной до середины бедра, заведомо без рукавов, с высоким стоячим воротником и «крылышками» на плечах. Слуга, старый и затянутый в ливрею из бурой и зелёных половин, пояснял: герцогиня Оссори отказалась от прежней моды, поскольку та исходила от двора короля.

Отослав слугу, Энтони потянулся за родным колетом — замша, подкладочный мех, пуговицы — и покивал сам себе. Новая мода свидетельствовала о неповиновении королю. Точно так же, как толпа наглых, взбудораженных дворян в залах замка Оссори. Как ров у замковых стен и пушки на них. Как монеты с острым профилем герцогини. Как вассальские ополчения, марширующие по дорогам герцогства. Свод феодальных законов, переработанных незадолго до смерти Мэдога Побитого, ставил во главе управления герцогствами собственно герцогов, но править и жить они должны были по указам короля. Указы же как раз запрещали сочинять свои законы, объявлять войны соседям внутри страны и снаружи, неволить и разорять более мелких вассалов, набирать ополчения и чеканить монету.

Трое бывших драгун, они по пути в Дерли решили навестить мать своего друга и предводителя. Думали, она сходит с ума от слухов о его дезертирстве. Берни не виделся с ней с самой своей женитьбы. Три долгих года. Муж её Пилигрим Арчи пропадал в плавании столько же.

Но Дезире Англюр-Оссори неизменно, через письма, благословляла сына. И не забывала прислать его друзьям подарки в праздники. Так же неизменно она вела внутри герцогства дела, начатые Пилигримом Арчи. Большей частью детство Энтони проходило здесь, на землях Оссори, к тому же Аддерли приходились им вассалами и ближайшими союзниками. Энтони с юных лет знал: Пилигрим Арчи напрямую торговал с «песочниками», что крайне неохотно работают с полукружцами. В обмен на лес и кожу тот получал от них ткани, стекло, специи, сахар, кахиву, оружие. Часть этого оседала в герцогстве, часть распродавалась по всему Полукругу через контрабандистов, содержащихся Пилигримом Арчи.

Он уплыл за богатствами в Дикие земли с началом Святого похода по пескам Восточной Петли. Его торговые связи оказались под угрозой. Воины Прюммеановы выиграли эту войну и теперь действительно контролировали торговлю по всему побережью Петли. Выяснилось, Пилигрим Арчи видел это своими глазами. От слуги Энтони узнал, что корабли, шедшие из Диких земель, потерпели крушение у одного из «песочных» берегов. Хозяйничающие там Воины Прюммеановы дали Пилигриму Арчи всё необходимое, чтобы с остатками дикоземельских богатств он добрался до дома.

И, знаменуя присутствие герцога, флаги с медведем развевались на шпилях башен. Но до того, как стало возможно поднять их, или после, Дезире Англюр-Оссори объявила королю о своём неповиновении? Энтони не представлял, чего ждать от родителей лучшего друга. Они, к тому же, назначили ему официальную аудиенцию и велели одеться по здешней моде…

Поморщившись, он повернулся спиной к модному уродцу на подставке и старательно оправил на себе колет. Должно быть, этим-то ослушанием и призвал на свою бедную голову Хьюго Аргойла. Знакомая с детства комната — деревянная обшивка стен, мебель в тапестриевой обивке, безделушки из бронзы — погрузилась во тьму при появлении Аргойла. Серебристый джеркин или как там его, тот распахнул, с удовольствием демонстрируя кремовый дублет в голубых завитушках и той же расцветки складчатые штаны. Недолго драгун грустил по форме…

— Я так и знал, — закатил глаза Аргойл. — Тебе мало было его горжета, ты влез в его придворный наряд! Решил заменить Дезире сына? Достать тебе рыжую краску для кудрей? Тебе пойдёт! Впрочем, нет, это было бы слишком.

— Сволочь ты усатая, — вздохнул Аддерли и потеребил ворот колета. — Наш крылатый линдворм не меняет кожи.

— Да? А вот я вижу, ты, Тихоня, был здесь обласкан и принимали тебя не как гостя — как родного сына, а? И что же ныне? — Аргойл распрямил усы, оглядел комнату и остановил взгляд на часах в бронзовой оправе, ненавистных Энтони с раннего детства. Тони нередко переводил стрелки в зависимости от того, как ему было выгодно, и Берни обычно верил. — Тихоня поменял шкурку, ах, поменял…

— О чем ты? — Энтони как мог давил мучившие и его самого сомнения. Будет ли Дезире Оссори рада ему, посмевшему…

— Ты сорвал свою помолвку с внебрачной дочерью главы Прюммеанской церкви, выдаваемую им за племянницу, но не суть… Он-то, между прочим, родной брат герцогини! — начал загибать пальцы Хью, обращая мысли Энтони в слова. — Предал её единственного, обожаемого сына, а «на сладкое» — отверг колет по местной придворной моде! Мне продолжать?

— Нет! — отмахнулся Аддерли от показывающего три загнутых пальца друга.

— Ради рясы святого Прюмме, Тихоня, не лезь сегодня на рожон. — Хьюго пожал его плечи, отшагнул и нахмурился. На душе стало совсем пакостно. Если Аргойл отбрасывает шутки в сторону, то дела действительно плохи. — Мы вернулись не в твое детство, когда в наказание тебя разве что лишили бы сладкого. Это же не простой визит вежливости, ты и сам понимаешь. Будь паинькой. Начни наконец соответствовать прозвищу: Ти-хо-ня!

— Но я и не собирался злить герцогов! — страдальчески взвыл Энтони. Захотелось упасть в кресло, но оно оказалось далеко, и ноги просто понесли по комнате. — Та помолвка, кругом несмешной, постыдный фарс, моя интрижка, она не стоила внимания, я не думал, что семья невесты вообще узнает о ней… И Лавеснор, Хьюго, да сколько это будет длиться! Рональд бросился под пушки, выбыл, я вынужден был принять командование, я думал, он погиб! А после, да, я был зол на него, я был в ярости от его сумасбродства, гордыни, от…

— Тихоня! У этих стен есть уши, и не по два, как у тебя! Оттянуть бы твои, да жаль портить, дамам нравится.

— Мои уши нравятся? — Энтони невольно тронул правое ухо, кажется, оно горело. Лучше бы Дезире Оссори действительно отругала его за шалость, как в детстве, но его проступки… Нет, это не то же самое, что перепугать её дам жабьей армией. Он едва не стал причиной ссоры между Аддерли и Англюрами, предал дружбу Берни, по глупости не уследил за Альдой, бросившейся по следу беглого мужа…

— И не только уши, — на губы Хьюго вернулась колкая ухмылочка. — Будь паинькой, Тихоня, не то выпорю, этого тебе в детстве явно не хватало! — Он снова посмотрел на часы, — Моду ты отверг, но у нас есть пятнадцать минут.

Друг замысловато раскланялся, чудом не запутавшись в сплетении рук.

— Ты уже разучил поклон по-оссорийски?

Широкий зал освещало множество свечей, на пути к тронам вдоль обеих стен стояли рыцарские доспехи, на стенах висело мироканское оружие и охотничьи трофеи из лесных угодий герцогства. Всё богатство герцогов здесь, не хватало главного сокровища — единственного сына.

Энтони Аддерли по-военному отбивал шаг о чёрно-белый мрамор плит. Эхом разнёсся голос управляющего, извещающий герцогов о прибытии мессиров Аддерли, Аргойла и Далкетта. Энтони мигнул. Казалось, по сторонам выстроятся придворные, а на троне возникнет Лоутеан. Но нет, весь королевский двор остался в Элийсийском дворце, герцогский двор — за дверьми Приёмной в Оссорийском замке. В тронном кресле, облокотившись на чеканный, в форме медвежьей головы подлокотник, сидел Арчибальд Оссори. Стиснутый джеркином, мучеником Пилигрим Арчи не выглядел, а вот герцогом и родичем государя — вполне. По правую руку от мужа возвышалась в тронном кресле Дезире Англюр-Оссори. Похоже, Аддерли поторопился с определением хозяина положения… Платье, достойное королевы, ничуть не тронутые сединой рыжие кудри, строгое острое лицо с длинным вздёрнутым носом, пронзительный взгляд. В последний раз Энтони видел её в таком настроении после того, как объявили о помолвке наследника с девицей Уайлс. С тех пор герцогиня и не подумала постареть или изменить привычкам. С его стороны было просто смешно допустить, что она сходит с ума от тревоги за сына.

Захотелось сейчас же сознаться в какой-нибудь шалости, но вместо обиженно сопящего Берни здесь были Хьюго и Джон, глядящие на герцогиню заворожено. Сияние Оссорийской Звезды затмевало Пилигрима Арчи.

Энтони сделал шаг вперёд и поклонился, к своему удивлению, не запутавшись в хитросплетении рук. Джон сделал то же, а вот Хью… Паршивец отвесил обычный придворный поклон.

— Красиво. — До боли знакомый высокий голос вынудил разогнуться. — При дворе Лоутеана сейчас в почёте грация? Недурно… — таким же тоном герцогиня могла хвалить рулет из утки. Молодец, Аддерли, отличился.

Энтони кинул взгляд на Пилигрима Арчи. Тот кивнул, отнюдь не собираясь брать слово.

— Дом Оссори рад приветствовать друзей наследника. — Дезире наклонила голову, позволяя оценить всю прихотливость своей причёски. Герцогиня не только держалась королевой, она была ею, не хватало лишь одной детали — золотой короны… — Изложите же цель своего визита.

— Направляясь в Дерли, мы не могли не навестить вас. Мы хотели бы поговорить о Рональде и о последних событиях…

— И это просто замечательно. — Хозяйка кивком обозначила, что гостю пора замолчать. — Виконт Аддерли, среди друзей моего сына вы всегда казались мне наиболее разумным, казались тем, кому поверяют любые тайны. — Она чуть наклонилась вперёд. Качнулись длинные серьги в форме лодок, прищурились глаза. У тебя потребуют тайну Берни, Тихоня. Раньше он и правда поверял тебе тайны. Но последнюю открыть не смог, ведь ты, мерзавец, его оттолкнул. Можно сказать, предал. — И коль скоро мой сын решил сделать тайну из места своего пребывания, он просто обязан был вверить её вам. Я слушаю.

Сказать, что отправил Рональда куда подальше и радостно нацепил его горжет, не удосужившись выслушать последнюю тайну? Нет, свою голову Аддерли ценил, и что-то подсказывало: с этой женщины станется устроить королевскую казнь.

— Я имею все основания полагать, что Рональд сейчас в Блицарде. — Энтони не успел придержать язык, хотя Арчибальд весьма красноречиво водил пальцем-ножом по горлу, призывая молчать. — А именно, у своего друга: её величества королевы Хенрики.

Герцог прикрыл глаза рукой, лицо герцогини заострилось ещё больше.

— То есть, вы ничего не знаете, — процедила Дезире. — Потому что королю Лауритсу я уже писала, и он заверил меня, что Рональд не пересекал границ Блицарда.

Скрывая замешательство, Энтони как мог учтиво поклонился и вновь встал между Джоном и Хьюго. Король Лауритс? Драгуны совершенно не в курсе дел политических. В Эскарлоте и Блицарде сменились короли, а они об этом узнавали последними и случайно. Как военный Энтони не придал этому особого значения, но как сын дипломата он был раздосадован и посрамлён. Эскарлота, Блицард… Что же зреет в Блаутуре? Как бы не подхватить эту заразу…

Дезире стучала ноготками по подлокотнику герцогского трона, не спуская с Энтони взгляда. У Берни глаза матери. Цветом, но не выражением. Берни мог смотреть с добром, мог с яростью, но так…

— И конечно о том, где моя невестка, вы тоже ничего не знаете. — Герцогиня Оссори отчитывала друга своего столь же великовозрастного сына как мальчишку. — Позволить ей уехать вслед за сумасбродом-мужем было крайне безответственно. Девочка глупа и изнежена и за своими книжками совсем не знает жизни. Её неприятно поразит, что мужчины вокруг — не те рыцари, о которых она читала.

Дождавшись окончания выговора, Энтони вскинул голову и снова шагнул вперёд. Дезире смотрела победительницей, снова раздался перестук ноготков. До того, как он стал избегать Альду, она рассказывала, что побаивается будущую свекровь. Тони тогда сказал: напрасно, Дезире в ней души не чает. Теперь он понял, чего боялась девица Уайлс. Забота герцогини Оссори была едва ли лучше ненависти.

— Будучи вашей воспитанницей, Альда поступила так, как сочла единственно верным.

Энтони принял пронзающий взгляд, не подумав отступить или отвести глаза. Арчибальд вновь закрыл лицо рукой, но тут же её отнял и порывисто поднялся:

— Мы рады видеть тебя, Энтони, и тебя Джон, и, конечно, тебя, Хьюго. — Он обнял Энтони, пожал руки Джону и Хью, обернулся к супруге. Дезире сохраняла невозмутимость, её выдавал лишь полный недовольства взгляд.

Пилигрим Арчи снова приобнял Энтони за плечо и наклонился к самому уху:

— Ну как, малыш Тони, ты расскажешь мне, где прячется мой сын? — Соль и ветер истерзали его голос до хрипоты. — Боюсь, на этот раз на кроне дерева или в пещерке великана я его не найду….

Энтони не сдержал улыбки. Излюбленные места Берни, где тот прятался ребёнком. В уголках карих глаз Арчибальда всё так же лучились морщинки смеха, светлые выгоревшие волосы будто только что потрепал морской ветер, а ладони, кажется, никогда не забывали каната или компаса. Арчибальд не менялся, как и Дезире. Необыкновенные и счастливые супруги Оссори, где же ваш сын?

Герцог Оссори хлопнул Аддерли по плечу и повернулся к жене, говоря с друзьями сына:

— Сожалею, но вы приехали в Оссори, когда тут настали смутные времена. Моего сына и наследника унесло от родных берегов неизвестно какими ветрами, а моя супруга и герцогиня выступила против короля.

Дезире шумно вздохнула, раздувая ноздри, и открыла было рот, но Пилигрим Арчи выставил вперёд ладонь и сел обратно в тронное кресло.

— Спокойно. Глава этого дома до сих пор я. И расхлёбывать сваренное возлюбленной супругой варево тоже мне. — Дезире вздёрнула нос и отвернулась. Арчибальд одарил её нежнейшей из улыбок, после чего обратился к Энтони: — Монеты с этим прекрасным профилем вы уже видели, не могли не видеть

Аддерли приготовился к приступу негодования со стороны Дезире, но та лишь сжала подлокотники, по-прежнему не глядя на мужа. Поразительно, но, похоже, сейчас хозяином и правда был герцог Оссори. Укрощение Оссорийской Звезды достойно восхищения.

— Изображение с ликом герцогини Оссори украсят любую вещь, — с придыханием ввернул Хьюго, из бретера превратившись в подлизу.

Пилигрим Арчи ему улыбнулся и вновь с нежностью взглянул на супругу:

— Не сомневаюсь, фигура с этим лицом украшает нос моего корабля.

Дезире не смогла не улыбнуться. Арчибальд хмыкнул и, понизив голос, продолжил уже не шутя:

— Но чеканку оссорийских монет Лоутеан счел выходкой непростительной. Он отправил сообщить нам о королевском недовольстве своего самого меланхоличного, но и именитого родственника герцога Грэ. А тот, явившись пред очи моей герцогини, вдруг сбросил дрёму, встряхнулся и поддержал её в непокорности. И теперь все наши вассалы, Грэ и ряд чуть менее знатных мессиров гостят у нас. Ну, как гостят… — Супруги переглянулись с видом сообщников. — Во главе своих ополчений.

Энтони невольно коснулся шрама на затылке. Тот напомнил о себе, пульсируя и гаденько ноя. Неповиновение королю, излишне самостоятельное герцогство, ополчения, собранные то ли для защиты, то ли для наступления, притом одно из них возглавляет его, Энтони, родной дядя по матери… Так и есть, Блаутур подцепил заразу, гуляющую по Полукругу.

— Как вы это допустили? — Аддерли не узнал собственный голос. Пусть король отобрал у него чин, но военный ум бил тревогу. — Как военный могу поручиться, что блаутурская армия свободна от войны с Эскарлотой.

— Я приехал неделю назад, а новые друзья моей супруги здесь уже гостили, — с сожалением произнёс Пилигрим Арчи. — Пришлось принимать игру. Так что меня очень тревожит, что вы, мальчики, здесь, а ваш собранный заново полк — неизвестно где. Лучше скажите, что в столичных казармах, выстроенных принцем Кэдоганом. Ведь моя герцогиня, узнав о несчастье в Лавесноре, немедленно отправила деньги на возрождение «драконьего» воинства.

Энтони отдёрнул руку, потянувшуюся к воротнику, и покосился на Хьюго. Усы Аргойла выразили эмоции лучше хозяина, понуро опустившись. Джон округлил глаза и шумно вдохнул. Герцоги Оссори немало помогали содержать драгун, а значит, его существование отчасти зависело от них. Король знал о неподчинении герцогства, своенравно вели себя и драгуны. И Лоутеан просто устранил полк, лишая его соблазна переметнуться к Дезире и выступить против него. Драгуны серьезно недооценивали своего короля.

— Клянусь именем Аддерли, деньги до нас не дошли. Я начал восстанавливать полк на наши с виконтом Аргойлом и бароном Далкеттом средства, но его величество не позволил нам закончить дело.

Дезире вопрошающе взглянула на Энтони, покрутила кистью руки, требуя пояснений. Так он однажды объяснял матери, что проиграл в карты жалование вместе с двумя перстнями. Правда, позже Аргойл всё отыграл, но с тех пор Аддерли зарекся заходить в кабаки «покидаться удачей». Деньги на формирование полка ни у кого не отыграть… Скорее всего, Лоутеан уже пустил их в ход, на нужды армии, например.

— Полк распущен, мессира. — Энтони понизил голос, наверное, так он бы сообщал родителям о смерти сына. Что за сравнение! Берни жив, а то, что не пишет… После их прощания Аддерли на его месте не то что не писал, имя бы постарался забыть. — Очевидно потому, что король не хочет видеть Неистовых драгун своими врагами.

— Негодяй! — Дезире сорвалась с трона. Парчово-бархатная буря взметнулась и понеслась через весь зал, стучание каблучков гремело громовыми раскатами, юбки плескались волнами, драгунам грозило крушение. — Оссори и Англюры сметут Нейдреборнов с трона, те и пискнуть не успеют! Я передавлю эту гадину каблуками! Я отвращу от него лик Предвечного! — Энтони покосился на Арчибальда. Он сидел спокойно, прикрывая лицо рукой. Эта буря — обычное дело и усмирять её нет смысла, или он и правда так раздосадован услышанным? — Я написала брату, и анафема лишь вопрос времени! Нейдреборн пожалеет, что сделался нам врагом! Что посмел угрожать моему сыну! Графу Оссори, единственному наследнику нашего дома! Если по вине Нейдреборна с головы моего сына упадет волосок, следом полетит голова этого подобия короля! — Энтони с трудом сдержал смешок, так вот в чем дело, малыша Берни обидели. Любящая мать, герцогиня вдруг застыла напротив и свела брови, являя складочку гнева, совсем как у сына. — Ты, Энтони Аддерли, как лучший друг Рональда, возглавишь своё ополчение в нашем походе против Нейдреборна! Мы свергнем этого королёныша! Благо, мне есть, кого посадить на трон. — Жена оглянулась на мужа.

— Речь о Бернарде, — отчурался Пилигрим Арчи.

Энтони нервно усмехнулся. Блаутур не просто подхватил эту губящую государей заразу, он почти в агонии! И драгуны узнают по чистой случайности! Попав в немилость при дворе и решив заехать в гости в провинцию… Берни на трон? Безумцы! Тот стал для Лоутеана «кузеном Берни» вовсе не из прихоти. Он клялся Кэдогану не оставлять Лотти, и он выполняет клятву, он верен королю как никто другой. И почему это понимает он, Тихоня, а не обожающие Берни родители?

— Берни откажется! — громко, точно отдавал приказы на плацу, объявил Аддерли. Взгляд герцогини набирал ярость, и он договорил как можно твёрже и решительней: — И я тоже отказываюсь. Я всё ещё верен королю. И вы должны одуматься.

На лице Дезире проступил гнев, отвержение его слов. Пилигрим Арчи дал понять, что пытаться остановить бурю бессмысленно. Аддерли воззвал к нему как к герцогу:

— Герцогство с влиянием вашего не может выступить против короля. Его армия свободна. Двинув против него свою, вы развалите Блаутур.

— Друг моего сына — трус? — прошипела на ухо герцогиня. Оно не вспыхнуло.

— Друг вашего сына верен вашему сыну, а в его лице — королю. — Аддерли повернулся к драгунам, те казались удивленными и растерянными: — Хьюго, Джон, мы уходим.

Ответа не последовало, как и действия. Они что, поддержат бунт? Нет, драгуны верны королю, так ведь? Лоутеан распустил полк, но причина ясна, и присягу назад король у драгун не забирал. Так почему Джон опустил глаза, а Хьюго задумчиво крутит ус, тоже избегая встречаться с Энтони взглядом?

— А ты подумай, подумай. — Хью оставил усы и напустил в голос вкрадчивости. — Лоутеан в самом деле засиделся… Ты вспомни, его ведь даже не прочили на трон! Его настолько к этому не готовили, что брат, умирая, был вынужден давать наставления этому недоумку. И теперь мы могли бы…

Аддерли резко выкинул руку вперёд и сложил кулак перед ртом Аргойла.

— Ни слова больше. — Развернулся, озверело щёлкнул каблуками сапог и вышел.