Встреча на подсолнуховом поле (СИ)

Глава двадцать восьмая

Оставив уютный кров леса, они отправились дальше, растворившись в бесконечных равнинах, иногда пересекающиеся тонкими нитями ручьев, и шли вперед уже почти семь целых дней, останавливаясь лишь на ночлег. Равнины Кайя, по которым пролегал их путь, поразили Дашу не только своей безбрежностью, но и растущей там травой, достигающей лошадям до брюха и то и дело навязчиво щекочущей ноги путников. Тонкие узкие стебли мутного зеленого цвета понизу были усыпаны броскими рыжими пятнами, а закругленный белый кончик словно испачкан случайно опрокинутой пудрой.

Необычная трава приглянулась девушке и она хотела сорвать несколько стеблей, но ее остановил Лорэнтиу, пояснив, что та ядовита. Свесившись с Кайена, он вырвал один толстый стебель и, стряхнув землю, показал гроздья небольших кругляшков-корней, попутно объясняя, что существует несколько видов этого растения, и то, что он держит в руке, называется ка-лоро, означающее с наречья когда-то проживающих здесь племен «ложная жизнь». Такое название оно получило, потому что внешне неотличимо от другого растения, называющегося марай-га-лоро, имеющего редкие целительные свойства. Отличить их можно по корням, которые у ядовитого растения круглые, а у целебного — вытянутые, точно овалы.

Выбросив сорванный стебель, юноша пояснил, что ка-лоро покрывает только часть равнины, и лошадей нужно одергивать, не давая хватать острую траву, хотя животные и сами не пытались тянуться к странному растению, только изредка недовольно фыркая и встряхивая головой. Когда ядовитая поросль закончиться, они остановятся на привал и дадут лошадям отдохнуть и попастись. Однако им пришлось преодолеть еще несколько часов пути, прежде чем Лорэнтиу все-таки позволил устроить этот привал. И после дни однообразно потянулись, а путников окружали лишь безбрежные луга, тянущиеся далеко за безоблачную линию горизонта.

Что, однако, смутило девушку, так полное отсутствие деревьев, ни разу не встреченных за все время их пути. Кругом виднелась одна густая, колышущаяся на ветру трава, изредка из которой проглядывали куцые ветви низких кустов. Когда же она высказала о своем смущении Лорэнтиу, тот только пожал плечами, сказав, что никогда не задавался этим вопросом, и после коротко заметив, что Даша может поинтересоваться в поселении, куда они направляются.

Чем дальше они удалялись в сердце равнин Кайя, тем больше росло удивление девушки, ведь окружающий их пейзаж ничуть не менялся, что порою начинало казаться, будто бледная поросль травы — единственное, что осталось в этом мире. Тем не менее, не прошло и пяти дней, как они достигли границы Диары с Цером, входившим, насколько помнила Даша во владения императора, поддерживающего правление в родном ему королевстве Сувер, а так же пограничных государствах Сонре, Цере и Хаде, большую часть земель которых составляли безжизненные пустоши, невспаханные луга и могучие горы Мон.

При упоминании о нем, Лорэнтиу только посмеялся, что этот самовлюбленный правитель может сколько угодно величать себя императором, значимости ему это не придаст, а оказавшимся под рукой его власти королевства грозит полное разорение и бедствование, если он продолжит так поверхностно уделять внимание политике и управлению своей погибающей империей. На это Даша растеряно заметила, что вспомнила, как Тин рассказывал о правителе своей страны и о шоу с травлей людей, которые тот любит устраивать, а не так давно называл его мудрым королем. Юноша лишь отмахнулся, бросив, что любовь к подобным зрелищам не мешает ему мудро править и решать насущные проблемы государства.

Затем они с Вереском погрузились в разговор о возможности использовать марай-га-лоро для плетения корзин, а мысли Даши после воспоминаний о короле Уэйта обратились к правителям ее родной, теперь навсегда покинутой страны. До этого она не позволяла вине и стыду перед Трианой, к которой испытывала теплую привязанность, проникнуть в сознание. Она так же боялась, что принцесса не справится с обрушившимся на нее горем после смерти мужа, но теперь ей уже едва ли когда-нибудь удастся узнать о той хоть что-нибудь.

Не меньше тревожила ее и судьба малышки Энн-Мэри, так любящей утренний сад и нежные цветы джакаранды. Она так и не выполнила свое обещание вновь увидеться с девочкой, ведь уже на следующий день ей пришлось оставить дворец и бежать. Казалось бы, у нее была впереди едва ли ни целая жизнь на выполнение множества обещаний, но возможность их исполнить исчезла так скоро. И тут же Даша с тоской вспомнила, что у юной принцессы никогда и не было много времени из-за съедающей ее хрупкое тело болезни. Она лишь надеялась, что Йован, сведущий едва ли ни обо всем во дворце, не оставит девочку в одиночестве, как и ее сестры.

Вскоре пейзаж изменился, густая, высокая трава осталась позади, а равнины сменились низкими, плавно перетекающими друг в друга холмами, покрытыми мягкой сочно-зеленой порослью, кое-где вспыхивающей яркими островками пестрых луговых цветов. К вечеру пятого дня их дороги путники достигли Долины Соур или, как ее назвал Лорэнтиу, Долины черных слез, чем вызвал таким названием заинтересованность Вереска. Спешившись, юноша запустил руку в рыхлую землю и вместе с комьями сухой грязи извлек наружу несколько угольно-черных продолговатых камня, пояснив, что здесь их полно, а формой они напоминают скатывающиеся слезинки. Так же упомянул, что в здешних землях эти камни часто используют в изготовлении украшений и праздничной одежды.

Они остановились на ночлег в низине между холмами, где пронизывающий долину холодный ветер был немного мягче и тише. В эту ночь Даше вновь не удалось уснуть и, захватив с собой сумку с вещами и покрывалом, она устроилась возле Шерра, тихое похрапывание которого успокаивало ее. Горизонт уже подернулся предрассветной дымкой, вскоре окрасившись лилово-розовыми тонами, но лучи поднимающегося солнца едва пробивались сквозь густой туман, укрывший долину. Даша поежилась, глядя на кучерявые облака, лениво проплывающие над ее головой, и вновь склонилась над потрепанной, старой книгой, данной ей Вереском.

Юноша сказал, что взял это из вещей Дзина; по этому справочнику целитель учил его распознавать полезные травы и отличать те от ядовитых. Даша неуютно чувствовала себя, что они позволили себе забрать из дома Дзина, принадлежащие молодому лекарю вещи, но заговорить об этом так и не решилась, понимая, что для них это оказалось хорошей помощью. Сейчас она постаралась отвлечься на размытые в некоторых местах записи, посвященные цветку с таким близким ей именем — вереск. За время их знакомства странный юноша, встреченный однажды посреди золотого поля подсолнухов, стал ей по-настоящему близким и родным человеком.

После смерти Дзина девушка видела, как на лицо Вереска легла едва уловимая тень печали, проникшей, казалось, так глубоко в душу юноши, что дожди времени еще не скоро смоют ее. Даше хотелось поддержать друга, но она не представляла, что может уменьшить саднящую в его сердце боль. Всего лишь немногим больше двух месяцев назад он впервые назвал ее своим другом, упомянув, что если ты кого-то так называешь, значит, этот человек для тебя особенный. Странное тепло всегда присутствовало рядом с Вереском, окутывая девушку чувством умиротворения и полной защищенности, словно бы он и в самом деле являлся ее ангелом-хранителем, как однажды сказал сам молодой человек.

Примостившийся на сложенных неподалеку вещах Бинх неловко встрепенулся, и Даша подняла взгляд, ощущая, как дыхание сдавило грудь: в окрашенном солнечным светом тумане виднелся размытый силуэт приближающегося человека. Подобравшись, девушка вскочила на ноги, стремительно бросившись к спящим мужчинам. Едва услышав ее резкие шаги, Лорэнтиу проснулся и, мгновенно сориентировавшись, толкнул Вереска и всунул ему в руки лук со стрелой, прошептав, чтобы держал приближающегося человека на прицеле. Еще сонный юноша только кивнул в ответ и, заложив стрелу, натянул тетиву, пытаясь сконцентрироваться на ставящейся более четкой фигуре.

Незнакомец тем временем неспешно приблизился, остановившись в нескольких десятках шагов от них, словно бы тоже удивленный этой встрече. Длинный, объемный плащ полностью скрывал его, а капюшон падал на лоб, но из-за тумана лицо человека было не разглядеть. Вероятно, что-то решив для себя, незнакомец осторожно приблизился, и Даша поняла, что это женщина. С удивлением она скользнула взглядом по ткани украшенного серебряной вышивкой изумрудного платья, проглядывающего из-под плаща странницы, по ее волнистым каштановым волосам и широко открытым ярко-синим глазам, удивленно их рассматривающих. Когда взгляд женщины остановился на Даше, она чуть нахмурилась и тут же ее брови изумленно взлетели вверх, после мгновенного узнавания.

— Даша? — неуверенно обратилась к девушке странница.

Та по-прежнему ошарашенно моргнула, молча кивнув и все еще не в силах поверить, что стоящая напротив нее женщина, не привидевшийся от бессонницы мираж, а реальность. Даша встретила ее, когда направлялась в столицу поздравить вторую бабушку с Днем рождения. Сердце девушки болезненно сжалось; боги, кажется, это было так давно! Тогда она помогла страннице спастись от дикой кошки, а после они попрощались, отправившись каждая по своему пути. Мирайн вновь мимолетно скользнула внимательным взглядом по спутникам девушки, на краткую долю мгновения задержавшись на Вереске. Нечто странное промелькнуло в ее глазах, но исчезло, прежде чем Даша смогла понять, что именно это было.

— Мирайн? — осипшим голосом прошептала она. — Как ты здесь оказалась?

Женщина приподняла капюшон и, приблизившись, порывисто обняла Дашу, а после, легко отстранившись, чуть склонила голову в приветствии молодым людям. Лорэнтиу по-прежнему недоверчиво смотрел на нежданную странницу, и Даше пришлось вмешаться. Она кратко рассказала об их знакомстве и представила Мирайн. Та хитро улыбнувшись, заметила, что настороженность юноши ей нравится, ведь дороги сейчас за каждым поворотом таят множество опасностей. Лорэнтиу фыркнул, недовольный вторжению постороннего в их маленький лагерь, и бросил:

— Уж кому, а тебе-то со мной никогда не справиться.

— Какой славный мальчик! — проворковала она, потянувшись рукой к его щеке.

— Я тебе не мальчик! — воскликнул Тин, оттолкнув руку женщины.

— Прекратите! — не выдержала Даша, а Мирайн только засмеялась возмущению юноши и отбросила назад тяжелый капюшон, пригладив ладонью густые волосы.

— Не беспокойся, дорогая, я по доброте, а не со злым умыслом, — странница заправила выбившуюся прядку обратно за ухо. — Ты спрашивала, как я здесь оказалась. Я продолжила свое путешествие и, наведавшись в Клеодерн, отправилась дальше, пока не забрела в эти края. Сейчас я направляюсь в Лек, столицу Сувера. А какими дорогами тебя привели сюда боги? И почему ты здесь с этими милыми и, — она, прищурившись, посмотрела на Лорэнтиу, и насмешливо улыбнулась кончиками губ, сладко подчеркнув последующее слово, — дружелюбными людьми?

— Это длинная история, — неловко коснулась пальцами лица девушка, — а ты…

— Я всегда оказываюсь вовремя там, где нужна, — невозмутимо прервала ее Мирайн. — Поэтому не беспокойся, что не доберусь к сроку до Лека. Путь мне все равно предстоит неблизкий. И думаю, пока эти милые молодые люди собирают ваши вещи и готовят лошадей в дорогу, мы с тобой можем прогуляться.

Даше, так истосковавшейся по обществу такой же женщины, как она, неудержимо хотелось согласиться на предложение Мирайн, ведь предстоящий разговор казался волшебным глотком холодной воды в неистовой жаре пустыни, и она молча кивнула. Лукаво улыбнувшись, Мирайн подхватила девушку под руку и с хитрыми огоньками, танцующими в глазах, подмигнула хмыкнувшему Лорэнтиу, направляясь к плавному склону холма и увлекая Дашу следом за собой. Только когда они отошли на значительное расстояние, женщина обернулась и, убедившись, что их не услышат, посмотрела на девушку, словно бы враз повзрослев, глубоким взглядом без даже крошечной искры былого веселья.

— Что произошло, Даша?

Неловко обхватив себя руками за плечи, девушка опустилась на влажную от утренней росы траву и, выдохнув, начала свой рассказ, то и дело, что-то вспомнив, прерываясь и возвращаясь назад. Севшая рядом Мирайн слушала внимательно, время от времени кивая словам девушки в знак своего участия, а Даша, словно бы боясь, что такую желанную возможность выплеснуть таящуюся в душе боль могут вероломно отобрать, прервав или попросив замолчать, путалась в рассказе и часто сбивалась. Облаченные в слова тоска и грусть, казалось, стали теперь куда ощутимее и острее впились когтями в сердце. Все глубже погружаясь в собственную историю, Даша точно вновь проживала когда-то испытанные боль и страх, только теперь они выглядели реальнее, нежели тогда.

До смерти Дзина вся ее жизнь казалась лишь сном, весь мир им казался, но когда дыхание молодого человека оборвалось, то в это же мгновение словно прорвалась и завеса, скрывающая девушку все эти долгие годы. И она очнулась. Реальность обрушилась на нее, готовая смять и разломать окончательно. До сих пор Даше не хотелось полностью принимать случившееся, осознавать, что ответственность за смерть Дзина, за боль в душах Вереска и Лорэнтиу лежит единственно на ней, и все, все, что происходит вокруг не туманная иллюзия, а грубая реальность, которая в любой момент может отнять тех, кто стал девушке важен. Отчаяние захватило ее.

И Даша разрыдалась.

Прижавшись к обнимающей и заботливо поглаживающей ее по голове Мирайн, девушка, глотая слезы, пыталась не останавливаться, говорить, только бы не позволить жгучей боли вновь пронзить сознание. Рваные слова, казалось, сами собой срывались с губ, позволяя душившей Дашу боли вырваться наружу, ослабляя сдавливающие грудь тиски. Как будто с ломаными фразами, то и дело прерывающимися всхлипами, из нее толчками уходила боль. Неожиданно пришедшее облегчение захлестнуло ее, и потихоньку девушка успокоилась.

Мирайн помогла ей подняться, и неспешно, под ласковое воркование женщины, они вернулись в разбитый Тином и Вереском лагерь, где сами молодые люди уже почти собрались в дальнейшую дорогу. Увидев их приближение, Вереск направился им навстречу и, заметив заплаканное лицо Даши, бросил быстрый, настороженный взгляд на Мирайн, но, видимо, что-то прочитав по ее глазам, ничего не стал говорить, только отвел девушку в сторону и полил на руки воды из бурдюка, помогая умыться.

Когда поклажа была собрана, Даша предложила Мирайн ехать дальше с ними, ведь они направляются в туже сторону, и она безмятежно согласилась. На перекосившегося Лорэнтиу девушка предпочла не обратить внимания и взобралась позади Вереска на спину Шерра, повернувшего в ее сторону серые уши. Лорэнтиу фыркнул и протянул страннице руку, помогая той влезть на лошадь. Устроившись за его спиной, Мирайн игриво обхватила посла за талию, непременув вновь заметить, какой он славный да к тому же еще и сообразительный мальчик, на что тот рыкнул, скрипя зубами:

— Несносная женщина.

Мирайн ответила лишь звонким смехом.