Встреча на подсолнуховом поле (СИ)

Глава семнадцатая

Даша вздрогнула и ощутила, как холод скользит по коже, когда ее взгляд встретился с разномастными глазами посла, в глубине которых полыхали искорки темного огня. Лорэнтиу невозмутимо устроился возле дверей, прислонившись к закрытой створке и, скрестив руки на груди, с интересом наблюдал за ними, но собственные чувства смутили и напугали девушку сильнее того, что посол слышал их разговор, ведь она испытала не страх прямо сейчас быть схваченной стражей, которую мог в любое мгновение окликнуть Лорэнтиу, а опасение, что тот мог посчитать слова Айзека правдивыми и теперь… Мысли девушки оборвались, когда она ощутила на плече теплую ладонь Вереска.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Только то, — повернулся к нему юноша, — что здесь Даше оставаться не стоит. И твое предположение верно: Айзек с их первой встречи лелеял желание обладать такой миловидной девушкой, как твоя подруга, однако вы оба нанесли его самолюбию удар, за что он и решил наказать тебя, Даша. В этом дворце у меня есть преданные люди, верность которых исходит не из монет и прочих наград. И естественно, — хмыкнул Лорэнтиу, — я приставил одного из них наблюдать за тобой, как за девушкой весьма мне интересной. Так что о намерениях Айзека мне доложили еще сегодня утром. Умные люди такие вещи делают тихо, а не обсуждают, да еще и так рассержено и эмоционально, со своими подельниками, подобно этому глупцу.

— Подельниками? — нахмурился Вереск.

— Когда Даша принесла им кофе, — юноша перевел взгляд на него, — Айзек сидел в библиотеке вместе со своим давним другом, скромная роль которого в этом маленьком спектакле заключалась в том, чтобы подтвердить: кофе принесла именно эта девушка. И посетовать, как она так могла поступить, мерзавка, ведь Айзек был к ней столь добр и говорил вежливо, душевно, ласково. Собственно, долго убеждать королеву им не придется. Тэра — жестокий и расчетливый человек, поэтому ей намного выгоднее удержать подле себя такого значимого мужчину, как Айзек Виц, нежели отстоять честь кого-то, вроде тебя, Даша.

— Но почему, — робко обратилась к нему девушка, — ты пришел сюда?

— Не мог же я, — развел руками парень, — остаться в стороне от такого веселья.

— Так тебе значит весело! — возмущенно воскликнул Вереск и, сжав кулаки, шагнул к послу, но Даша схватила его за руку. Последние слова Лорэнтиу неприятно задели ее, но, если он прав и ее ждет такая участь, то лучше постараться покинуть дворец до того, как за ней явится стража. И до насмешки, с которой отнесся к ее беде, Лорэнтиу сейчас не время, однако боль густым комом свернулась в душе, частью которой, боясь признаться даже себе самой, она уже прониклась непривычными, но теплыми чувствами к величественному послу Уэйта. — Дашу хотят убить за то, чего она даже не совершала, просто так, в угоду своему самолюбию и прихоти, а ты пришел понаблюдать да посмеяться!

— Я не говорил, — усмехнулся Лорэнтиу, — что пришел посмеяться. Собирай вещи, Даша. Лошади ждут нас неподалеку от третьей стены замковой крепости. Через четверть часа спускайтесь оба на террасу. Я надеюсь, мне не нужно говорить, чтобы вы никому не попадались на глаза? Так же, Даша, не вздумай оставлять для Лиссы никаких записок, я уже позаботился, чтобы после нашего отъезда ей все объяснили.

Не дожидаясь протестов, Лорэнтиу кивнул и покинул комнату, бесшумно прикрыв за собой дверь, а Даша посмотрела на сосредоточенно нахмуренного Вереска. Наконец шумно выдохнув, юноша повернулся к ней:

— Он прав, нам стоит поспешить и убираться отсюда.

Помедлив, Даша все же спустилась на пол и, не чувствуя ног, направилась к шкафу, из которого достала тряпичный мешок, привезенный совсем недавно Вереском. Юноша в это время отвернулся к окну, молча что-то обдумывая и нервно стуча пальцами по внешней стороне бедра. Скрывшись за широкой дверцей шкафа, Даша переоделась в дорожное платье, с трудом завязав тесьму дрожащими руками. Поверить, что все произошедшее за этот вечер, было не дурным сном, а реальностью ей по-прежнему было тяжело, но, глубоко вздохнув, она собрала самые важные для себя вещи, на мгновение задумавшись, имеет ли право брать с собой подаренный принцессой гребень. Все же бережно убрав тот в сумку, приблизилась к Вереску, осторожно коснувшись его плеча.

В коридорах несколько раз они едва не столкнулись со слугами или другими фрейлинами, все же успевая скрыться в пустующих комнатах или других коридорах, и когда они добрались до террасы, Даша ощутила, насколько взмокла от пережитого страха встречи с кем-то из обитателей дворца. Стоило им появиться, как из теней раскидистых кустов неспешно вышел Лорэнтиу и жестом потребовал идти за ним. Переглянувшись с Вереском, Даша первая последовала за послом, крепко взяв друга за руку и ощущая, насколько сильно тот напряжен. Вскоре девушка поняла, что они вышли в ту часть дворца, где ей еще не приходилось бывать, поэтому она не знала, куда именно направляется Лорэнтиу.

Достигнув крепостной стены, он осмотрелся и раздвинул пышные ветви, тянущегося по камню плюща, за которым скрывалась неприметная дверь. Толкнув ту, юноша, не раздумывая, начал спускаться. Даша только крепче сжала руку Вереска и шагнула на первую ступеньку уходящей далеко вниз лестницы. Дорогу освещали ряды горящих факелов протянувшихся по стенам узкого прохода. Лорэнтиу объяснил, что это один из тайных ходов, о котором во дворце знает только королева и ее охрана, а на вопрос Вереска о том, если стражники увидят их и поднимут шум, только усмехнулся, что мертвые разговаривать не умеют.

Вскоре лестница перешла в ровный коридор, а после постепенно начала уходить вверх, и когда они оказались на поверхности, ночь уже сокрыла дворец, оставшийся далеко позади них. Даша поежилась, глядя на чернеющий впереди густой лес, но все же поспешила за направившимся с ту сторону Лорэнтиу, но когда увидела стоящего рядом с двумя лошадьми человека, пораженно выдохнула, а заметивший их приближение Йован отвлекся от затягивания поясов на седле и помахал им рукой.

— Быстро вы, — довольно улыбнулся он, — зазря время не теряете.

— Йован, — не веря своим глазам, прошептала Даша, — но почему вы?..

— Кажется, я уже говорил, — он щелкнул девушку по носу, — никогда не бойся действовать сообразно порывам и желаниям своей души. Когда господин Лорэнтиу рассказал мне о случившемся с тобой, мне захотелось хоть чем-то да помочь тебе. В столице у меня есть хороший знакомый, он держит конюшню и продает лошадей. Собственно, обоих этих красавцев я у него и приобрел. Гнедого зовут Кайен, а серого — Шерр, этот и поспокойнее будет, покладистее. Хорошо о них заботьтесь. А о Лиссе не переживай, я все ей расскажу и одну не оставлю.

— Спасибо, Йован, — прочувственно выдохнула Даша. — Я не забуду тебя.

— Заканчивайте пламенные речи и трогательные прощания, — прервал их Лорэнтиу, во время их разговора осматривающий снаряжение и копыта лошадей. — Нам пора ехать. Благодарю за помощь, Йован. Даша, вы возьмете Шерра.

— Ты едешь с нами? — недовольно проворчал Вереск.

— А ты надеялся, что я останусь здесь? — засмеялся парень и, когда Вереск взобрался на лошадь, ловко подхватил Дашу и помог той устроиться рядом с другом. Девушка испугано обхватила Вереска за талию, боясь упасть, и с тревогой обратилась к послу, уже отвязывающего лошадей от дерева.

— Лорэнтиу, но что с тобой будет, когда узнают, что ты мне помог?

— Мне отрубят голову! — весело воскликнул он, вскакивая следом на свою лошадь; Кайен нервно заграцевал и фыркнул. — Банально, не правда ли? Но что поделаешь, у правителей зачастую фантазия так скудна. Но можешь не бояться: меня они никогда не поймают! Йован, я буду рад еще раз встретить тебя. Вернись благополучно во дворец и помни, что я тебе говорил, не страшись признаться и обвинить меня. До встречи, мой друг!

— Не задерживайтесь в пути, — прокричал им в след Йован. — И берегите себя!

Лошади резво сорвались с места, взметнув задними копытами столпы пыли Даша крепче прижалась к груди Вереска, даже сквозь тонкую ткань одежды ощущая, как сильно бьется его сердце. Она старалась не думать об оставленных во дворце и уже ставших дорогими для нее людях: о Лиссе, которая будет плакать и волноваться за нее, о Триане, которая, вероятно, расценит ее побег как предательство, и о маленькой, хрупкой Энн-Мэри, открывшей ей свою душу. Закусив губу, чтобы сдержать подступающие слезы, Даша спрятала лицо в складках рубашки Вереска и почувствовала, как он бережно коснулся ладонью ее волос.

Поравнявшийся с ними Лорэнтиу сказал, что сейчас они отправятся по другой дороге до Соари, где Даша все расскажет своей бабушке, а после их путь продолжится дальше. Юноша коснулся бока коня и вновь вырвался вперед. Даша сжала пальцы на спине Вереска, почувствовав, как ее накрывает вязкая волна усталости, она вдруг ослабела, точно все силы в одно мгновение оставили ее.

Когда они добрались до Соари, решив подъехать к родному дому девушки со стороны леса, уже был разгар дня, и Лалия, до этого что-то высматривающая на цветущих кустах, сразу заметила их. Всплеснув руками, она поспешила им навстречу и обняла внучку, только Вереск спустил ту на землю. Оказавшись рядом с бабушкой, Даша больше не смогла сдерживать рвущиеся переживания и чувства, громко зарыдав. Негромко приговаривая что-то успокаивающее и ласковое, Лалия завела ее в дом, жестом пригласив юношей следовать за ними. Осмотревшись, Лорэнтиу прислонился к стене возле окна, выходящего на деревню и проходящий через нее тракт, а смятенный неутешными слезами девушки Вереск, беспокойно топтался возле скамьи, на которую Дашу усадила бабушка.

Когда девушка немного успокоилась, Лалия заварила ей крепкий чай и устроила в кресло, а после заставила Вереска все рассказать. Смущенный юноша, то и дело сбиваясь, объяснил все сурово глядящей на него женщине и в волнении схватил ее за руки, умоляя отправиться с ними и оставить деревню, если Дашу заходят вернуть во дворец и казнить, как того желает Айзек. Выслушав его, Лалия устало выдохнула и покачала головой.

— Прости, мой мальчик, — тихо, но решительно сказала она, — но я не поеду с вами. Стара я уже для таких странствий, поэтому не думайте об том и поступайте так, как будет лучше. К твоему предостережению я прислушаюсь. В наших краях, чуть поодаль от деревни, живет лесная ворожея. Я знаю ее очень давно и думаю, она не откажется принять меня в свой дом. Но, Вереск, я прошу тебя, заботься о Даше. Она — самое дорогое, что у меня есть и самое ценное, поэтому не предавай ее.

— Я всегда буду беречь ее, — прошептал Вереск.

— А вы молодой человек, — нахмурилась Лалия, — простите, я не знаю вас.

— Лорэнтиу, — ответил посол. — Клянусь защищать вашу внучку до конца жизни.

Даша, к которой постепенно начали возвращаться силы, смущенно отвернулась, сжимая в руках еще горячую кружку с почти нетронутым чаем. Вереск ободряюще улыбнулся ей и, приблизившись, опустился рядом на пол, трепетно сжав ладонь девушки, а Лалия засуетилась, собирая им еды на ближайшее время. Лорэнтиу так и остался недвижимо стоять возле окна, цепко вглядываясь в сторону тянущегося до Клеодерна тракта. Лалия, что-то бормоча в полголоса, ушла в другую комнату, а когда она вернулась, Даша с удивлением заметила в ее руках деревянный лук.

— Он раньше принадлежал Дашиному отцу, — женщина протянула лук ошарашенному Вереску, почти насильно вкладывая тот ему в руки. — Крепкий. По размеру тебе он великоват, но лучше, чем отсутствие оружия. У друга твоего, я гляжу, меч есть, но подобного оружия у нас в доме никогда не было. Осталось даже несколько стрел, но в дальнейшем тебе придется делать их самому. И постарайся ненароком ни себя, ни друзей своих не ранить, прошу тебя, Вереск!

— Х-хорошо, — сбивчиво пробормотал покрасневший юноша.

Обняв на прощание Вереска, Лалия попросила их обоих дождаться Даши на улице. Девушка едва ли запомнила те ласковые слова, что говорила ей бабушка, все еще плохо чувствуя себя и ощущая, словно мир вокруг пульсирует, готовый раздавить ее. Она поцеловала бабушку в щеку, крепко обняла ее и, ничего не видя вокруг, с трудом вышла на улицу, где ее поднял на руки Вереск и помог взобраться на лошадь, стремительно рванувшую вслед за конем Лорэнтиу. Даша зажмурилась, не в силах смотреть на отдаляющееся Соари и смотрящую им вслед бабушку. Вся дальнейшая жизнь теперь виделась девушке размытой и затянутой туманной пеленой, хотелось закрыться от мира, растворяясь в тепле, идущем, казалось из самой души Вереска. Даша ощутила горячие слезы на щеках и уткнулась в грудь юноши, понимая, что больше никогда не сможет вернуться домой.