Встреча на подсолнуховом поле (СИ)

Глава пятнадцатая

Шутки судьбы непредсказуемы и порой абсурдны. Уже сейчас осознавая, что случилось нечто ужасное, Даша повернулась к Лорэнтиу, натолкнувшись на его внимательный взгляд. Сбивчиво извинившись, она постаралась улыбнуться, но так и не смогла. Легко освободившись из объятий юноши, Даша бросилась к выходу, где за массивными дверями скрылась принцесса. Одетый в белоснежную ливрею с золотой вышивкой лакей, сообщил ей, что госпожа Триана направилась в свои покои, и, поблагодарив его, Даша поспешила в ту часть дворца, где располагались комнаты принцесс. Когда звуки музыки стихли, оставшись далеко позади, она услышала тихий стук каблуков стеклянным звоном отдающийся от стен пустых коридоров.

Дурное предчувствие проникло внутрь, сдавливая легкие и мешая дышать. Даша ускорила шаг, боясь упустить принцессу, но неудобная обувь не позволяла идти слишком быстро, до боли врезаясь в кожу ног. Закусив губу, Даша придержала полы платья и вбежала вверх по ступеням, к длинным извилистым коридорам, в которых ей уже приходилось бывать, когда она навещала старшую принцессу. Сквозь оконные щели жутким воем в коридор ворвался порыв разбушевавшегося к ночи ветра, выбив несколько створок и с грохотом ударив их о стену, отчего тонкое стекло разлетелось вдребезги, множеством осколков отлетев к ногам вскрикнувшей от испуга Даши. Влажный холод коснулся обнаженной кожи, и девушка зябко поежилась, ощущая, как гулко бьется сердце.

Переступив осколки стекла, Даша поспешила дальше, однако услышать шаги Трианы ей больше не удавалось. Оказавшись подле двери ее спальни, девушка выдохнула и постучала, после негромко позвав принцессу по имени, но никто так и не ответил ей. Решившись, Даша коснулась резного металла ручки и, без труда поддавшись, деверь мягко отворилась, только погруженные в бархатную ночную темноту покои оказались пусты, и в смятении девушка затворила двери обратно. В растерянности она огляделась и, словно почувствовав безмолвный шепот своей души, сделала шаг к другому концу коридора, где за приоткрытой старой дверью зияла непроглядная чернота, поглощая едва различимые очертания уходящих вниз ступеней.

Нервно сжав тонкую ткань платья, Даша перешагнула каменный порожек, начав осторожно спускаться. В душе была твердая убежденность, что принцесса где-то там, и все же с каждым шагом тревога и желание вернуться обратно возрастали, однако страх за Триану заставлял девушку делать шаг за шагом, уводя все глубже в сердце дворца. Факелы здесь не горели, поэтому вскоре Даше пришлось ступать очень осторожно, касаясь стен руками, чтобы ненароком не сорваться в слепящую темноту. Ноги казались непослушными и мелко дрожали то ли от холода, нахально пробравшегося под одежду девушки, то ли от ужаса таящейся впереди неизвестности.

Вот Даша ощутила под ногами более длинную площадку и несмело сделала шаг, но натолкнулась на промерзлое и обшарпанное покрытие двери. Нащупав выемку, заменяющую ручку, Даша потянула дверь, но та не поддалась, издав недовольный стон, от которого девушка отдернула руку и испуганно отступила на несколько шагов. Сердце, казалось, на мгновение остановилось, когда с тем же протяжным скрипом дверь отворилась в другую сторону, и сквозь узкий проход на лестницу пролился блеклый и холодный свет луны. Сглотнув, Даша толкнула дверь и прошла в открывшийся коридор, по одной стороне которого тянулись ряды ничем не занавешенных широких окон. Помедлив, девушка ступила на рваный и выцветший ковер, как услышала в глубине помещения знакомый стук каблуков.

Радостно улыбнувшись, что нашла принцессу, Даша облегченно выдохнула, только сейчас осознав, что могла просто заблудиться в этой неизвестной ей части дворца или по глупости упасть и, по меньшей мере, сильно себе навредить. Шаги стихли, и девушка медленно направилась в ту сторону, все еще немного испытывая неуверенность, что стук каблуков мог оказаться не более чем иллюзией, созданной ее воображением, однако стоило ей свернуть за угол, как она увидела в конце небольшого коридора едва заметно светящийся от проникающего в окна лунного света силуэт принцессы. Услышав ее шаги, та обернулась, и Даша едва сдержала порыв отшатнуться, настолько бледной и измученной казалась сейчас девушка.

— Госпожа Триана, — хрипло прошептала Даша. — Простите меня, я…

Принцесса горько усмехнулась и поманила ее к себе, после легко взобравшись на широкий каменный подоконник, утопающий в стене. Даша остановилась возле нее, но Триана молча указала на свободное место рядом с ней, и девушка, подобрав полы платья, осторожно поднялась и устроилась возле окна, придвинув ноги ближе к себе. Взгляд невольно задержался на стоящей рядом с принцессой громоздкой шкатулке, вырезанной из темно-фиолетового камня и отделанной серебром. Заметив ее интерес, Триана нежно провела ладонью по гладкой поверхности, словно прикасалась к живому существу, и протянула Даше смятый конверт.

Удивившись, она робко взяла его в руки и извлекла сложенный вдвое лист бумаги, исписанный размашистым почерком; в некоторых местах буквы были смазаны из-за потекших чернил, но все еще можно было их разобрать, если присмотреться. Даша придвинулась ближе к окну, поворачивая лист с письмом к бледному лунному свету, и быстро пробежала взглядом по ровным строчкам. Поначалу она не смогла понять смысла вложенных в набор прочитанных слов, а может быть, ее разум сознательно отказывался принимать написанное, и Даша вновь и вновь мысленно проговаривала этот жестокий приговор, уместившийся в несколько строк текста, ощущая, как неотвратимо что-то рушится в ее душе, а дышать становится так трудно.

— Госпожа… — только и смогла выдохнуть девушка, чувствуя жаркие слезы на щеках, а Триана прикрыла глаза и сжала руки, впиваясь ногтями в кожу так, что на светлое платье стекла тонкая струйка крови. Даша опустила взгляд на письмо, все же надеясь, что это могло оказаться чьей-то злой шуткой, только вот… абсурднее судьбы никто шутить не способен. — Мне очень жаль, госпожа Триана.

— Я хранила в этой шкатулке все письма Герольда, — не открывая глаз, ровным безжизненным голосом произнесла Триана, без сил прислонившись спиной к стене. — Мать отправила его со свитой в Мар, столицу королевства Эр, что находится за многие недели пути к северу отсюда, с переговорами о заключении мира и налаживании торговых отношений. Мой муж — генерал королевской армии, человек высшего терпения и ума, поэтому мать часто отсылает его для урегулирования острых конфликтных ситуаций с другими королевствами. Как и сейчас, — надломлено выдохнула девушка. — Умереть от меча для воина это честь, не так ли?

Даша промолчала, понимая, что не сможет сейчас вымолвить ни слова, а Триана открыла глаза и просмотрела на нее потускневшими желто-зелеными глазами, казалось, навсегда потерявшими свой неповторимый, притягательный свет, в которых, однако, слез не было, только одна пустота, застывшая и безжизненная.

— Мне только исполнилось шестнадцать, когда я впервые встретила Герольда, тогда еще простого военнослужащего и сына одного из главных министров короля. Суровый и молчаливый он сразу не понравился мне, и я рьяно воспротивилась нашему браку, что решили заключить родители, по обыкновению даже не задумавшись о мнении своих детей. Слушать меня никто не стал, и в один день я просто сбежала из дома, но в лесу провалилась в подземную реку, что иногда встречаются в подобных нашему королевству местах, и ее бурное течение поглотило меня, — Триана горестно улыбнулась воспоминаниям. — Меня спас Герольд. Он заметил, как я тайком пробираюсь к выходу из замка, и последовал за мной, вероятно, догадываясь, что без проблем я не оберусь.

Отбросив крышку шкатулки назад, принцесса провела пальцами по конвертам.

— Нас это так и не сблизило, еще долго я была зла и на родителей, и на законы нашей страны, и на Герольда, однако вскоре за его отстраненностью я стала замечать другие черты: решительность, собранность, ответственность, рассудительность, благородство. Он был тем человеком, что всегда подходит к поставленным задачам со всеми силами и душой. Надежным и сильным. Но я долго не могла принять его в свой мир, свое сердце и поверить, что между нами может быть более теплое и глубокое чувство, нежели расчетливый и холодный долг. Взаимная любовь всегда казалась мне невозможной, ведь не смешно ли это, верить, что можно встретить одного единственного человека среди сотен тысяч людей, увидеть его, узнать, полюбить? И в ответ ощутить его любовь и полное принятие тебя.

Триана освободила волосы из-под заколки и продолжила.

— Но это возможно и оттого особенно дорого, — повернувшись к окну, она коснулась ладонью влажного стекла. — Встретить того, кому ты станешь важен, кто раскроет тебе свою душу и полюбит тебя — это и есть самый ценный дар богов, который получить могут многие, но осознать его важность лишь единицы. С нашей первой встречи прошло почти четырнадцать лет. Время это не показалось мне необычайно легким или стремительно проходящим, как часто поют барды о влюбленных людях, но оно стало для меня ярким и счастливым. У нас с Герольдом не осталось наследников: первый наш сын погиб на охоте, а второго убили заговорщики. Наша старая врачевательница, умершая несколько лет назад, раньше часто говорила мне, что высшая цель жизни передать ее дальше, то есть завести потомков, но теперь Герольд исчез из этого мира, не оставив новой части себя.

Даша судорожно прижала руку ко рту, пытаясь не дать вырваться сдерживаемым рыданиям. Чувство, когда мир рушится, без возможности однажды вновь стать прежним, живым и полным любви, жгучей болью прошло через нее. Слова, что когда-то сказала принцесса о своем муже, особенно явственно вновь прозвучали в сознании девушки, и от собственного бессилия хотелось самой исчезнуть и спрятаться, только бы не ощущать горячего стыда, что не может облегчить исступленную и едкую боль души принцессы.

— А теперь, — твердо произнесла Триана, — оставь меня.

Даша спрыгнула с подоконника и, не разбирая дороги, бросилась прочь, глотая рвущиеся из груди хрипы. Дверь за ней закрылась, с треском ударившись о стену, а девушка поспешила наверх, путаясь в длинном подоле платья, уже испачканном и порванном. Она миновала покои принцессы и побежала, желая скрыться в своей комнате. Выбрав более длинный путь через террасу, чтобы не столкнуться с веселящимися гостями, чьи улыбки ей сейчас будет невыносимо видеть, Даша взбежала на свой этаж, но в коридоре споткнулась и упала, больно ударившись руками и содрав кожу с ладоней о шершавый каменный пол.

— Даша! — раздался над ней взволнованный голос. — Ты не ушиблась?

Сильные руки обхватили ее за плечи, помогая подняться, но силы оставили Дашу и она вновь осела на пол. Вереск опустился рядом с ней на колени, встревоженно пытаясь заглянуть девушке в глаза. Обхватив себя руками в бессмысленной попытке защититься от режущей душу боли, она склонила голову и заплакала, не в силах больше сдерживать переполняющую ее тоску. Вереск испуганно дернулся, но, помедлив мгновение, наклонился и обнял девушку, прижимая к себе. Даша пыталась сказать ему о случившемся, но фразы обрывались и путались, сливаясь с надрывными рыданиями, идущими, казалось, из самой ее души.

Даша почти не чувствовала, как юноша поднял ее на руки и спустился на нижние этажи, где была кухня; сознание заволокло болью и нежеланием верить в реальность произошедшего, ведь что для других станет лишь очередной новостью и занятной историей, о которой можно сплетничать, наигранно охая или даже иронично посмеиваясь, то для принцессы Трианы смерть мужа — собственная смерть.

Ощутив под собой жесткую поверхность, Даша открыла глаза, тут же зажмурившись от света нескольких свечей, показавшегося ей сейчас болезненно ярким. Заметив это, Вереск спешно потушил их все, кроме одной, которую поставил на пол в другой конец крошечной коморки, где они сейчас находились.

— Это моя спальня, — пояснил юноша. — Мы живем здесь с одним из других помощников по имени Том, но пару дней назад он отпросился у Тетушки Бары и уехал домой, пообещав вернуться через неделю. Лежи-лежи, — он стремительно вернулся к кровати, устланной лишь тонким матрацем да старым покрывалом, и, сев на ее край, положил ладонь на лоб девушки, тревожно хмурясь. — Горячий. Как бы ты ни заболела. Подожди немного, я сделаю тебе сладкий чай.

Не дожидаясь ее ответа, Вереск вскочил на ноги и выбежал из комнаты. Едва дверь за ним закрылась, Даша перевернулась на бок и, подтянув колени к груди, обхватила их руками, вновь прикрывая глаза. Жалость к принцессе, потерявшей искреннюю любовь и единственного родного человека, которому она могла безоглядно доверять, острыми зубами впилась в ее сердце. Даже услышав мягкие шаги вернувшегося друга, она не пошевелилась, а Вереск, поставив кружку на пол, опустился на край кровати и погладил девушку по руке.

— Даша, — ласково обратился он к ней, — почему ты плакала?

— Сегодня, — судорожно выдохнула девушка, приподнявшись и опершись плечом о стену, подле которой стояла кровать, — принцесса Триана получила письмо из Мара, где был по службе ее муж, с известием, что того убили вместе со свитой, когда они возвращались ночью из дома одного знатного господина, что пригласил их на ужин, дабы обсудить все условия договора, который они планировали заключить между нашими королевствами. Герольда пронзили мечом насквозь, и он еще несколько часов был жив, в бреду беспрестанно повторяя имя своей супруги. Письмо прислал один из гвардейцев, во время патруля обнаруживший перебитую свиту.

Вереск на мгновение прикрыл глаза и нервно сглотнул, но после, резко выдохнув, склонился и взял с пола кружку, протягивая ее девушке. Даша осторожно обхватила ту ладонями, ощущая исходящее от нее тепло. Если бы только была возможность впитать в себя этот жар, но можно закутаться во множество пуховых одеял, только теплее от этого не станет и дрожь никуда не денется, ведь ледяное дыхание разливается по телу не из-за стоящей в комнате прохлады.

Да и есть разве способы согреться, когда холодно душе?

Задвинув полупустую кружку под кровать, Вереск вновь вышел из комнаты и вернулся с небольшим тазом, полным воды, и чистым полотенцем. Сбросив обувь, он забрался с ногами на кровать, разместившись напротив Даши, и поставил таз рядом на пол. Взяв ее ладони в свои руки, он ласково провел по ним смоченным в воде полотенцем, смывая пыль и кровь с оставшихся после падения ссадин. Девушка поморщилась и закусила губу, когда ранки засаднило, но, отбросив полотенце, Вереск склонился и, бережно сжимая в руках ее ладони, тихонько подул на них, отчего боль медленно начала отступать.

— Оставайся сегодня здесь, — негромко произнес юноша. — Тебе нужно отдохнуть. Не бойся, я буду рядом, а ты постарайся не переживать о случившемся с Трианой. Это ее боль, не твоя. Спи спокойно, завтра я провожу тебя в твою комнату.

— Спасибо, Вереск, — одними губами прошептала Даша, ощущая, как слезы вновь наворачиваются на глаза. Потянувшись, она обняла его за шею, прерывисто всхлипывая. Коснувшись ее волос, Вереск лег рядом, обнимая дрожащую девушку. Осторожные прикосновения его теплых рук, гладящих ее по голове и спине, растворяли все тревоги и печаль, расслабляя и погружая сознание в темноту. Сжав ткань одежды юноши, Даша придвинулась ближе и почти беззвучно произнесла. — Прости меня. Прости, что забыла о своем обещании. Прошу тебя, не злись на меня.

— Я на тебя и не злился, — услышала она тихий шепот, прежде чем забылась беспокойным сном. — Ты ведь мой самый близкий и любимый друг.