Великий магистр

13.6. Голубые молнии

Когда падение закончилось, и я немного пришёл в себя, надо мной склонился лысый тип в такой же чёрной форме. Здоровенный, синеглазый брутальный красавец, но голова гладкая, как яйцо. Она блестела, словно отполированная.

— Один очухался, — сказал он. — Снова его вырубить?

— Не надо, Алекс, — ответила женщина. — Он пока слаб.

О да, слаб я был просто чертовски. Лежал распластанный на полу у лестницы, с болью во всём теле, и не мог подняться. А женщина что-то делала с Дэном… Склонившись над ним, она приложила руку к его перерезанному горлу, и через пару секунд послышался его хриплый вдох.

— Крови много потерял, но жить будет, — сказала женщина.

Она что, залечила ему рану?! Дэн лежал, хрипло дыша, с закрытыми глазами, а она, выпрямившись, перевела взгляд на меня. Она была хищница, несомненно, но не такая, как остальные… В её глазах как будто прятались голубые молнии, а лицо было настолько светлым, что становилось жутко… По-хорошему жутко, если можно поставить эти два слова рядом. Мурашки и восторг. Свет этот шёл откуда-то изнутри, как будто из её глаз смотрел кто-то древний… как древнеегипетский бог. При чём тут Египет — фиг его знает…

Когда она склонилась надо мной, мне показалось, будто кто-то невидимым пылесосом всасывает мои мысли, моё сознание. Это её глаза всасывали меня, и она доставала из ящичков моего мозга их содержимое и разглядывала его.

— Значит, ты не стреляешь в детей, Никита Дудник, — проговорила она. — Даже если это дети хищников. Ты хороший человек, Ник.

Откуда она знала, как меня называют — Ник? Впрочем, она же хищница, они умеют читать мысли. Столько усталости в её глазах… Обычной человеческой печали. Красивая… А она разжала руку, и из неё посыпались пули, стуча, как железные горошины. На её ладони осталось несколько пятнышек крови. Это что — пули, извлечённые из ран? Когда, как и чем она сумела их извлечь?

— Столько боли мы друг другу причиняем, — сказала она. — Столько мучений.

Она поднялась с корточек и кивнула семье, которую мы должны были ликвидировать.

— Накиньте на себя что-нибудь, только быстро. И уходим.

Те побежали одеваться, а она склонилась над Дэном. Тот открыл глаза и смотрел на неё далёким, потусторонним взглядом, а она похлопала его по плечу.

— Жить будешь. Только подумай над тем, КАК ты живёшь, чтобы не оказалось так, что я зря тратила на тебя свои силы.

Семейка хищников собралась фантастически быстро и вернулась уже в чистой одежде. Мужчина нёс на руках девочку, а у женщины на плече была дорожная сумка. Через пять секунд в доме остались только мы.

Я подполз к Дэну. Он был, похоже, в шоке, но шея у него снова стала целой, будто её и не резали ножом. Я приподнял ему голову.

— Дэн… Дэн, ты как?

Он разлепил бледные, пересохшие губы и выдавил глухо:

— Жить… буду… — А глаза будто кого-то видели за моим плечом. Мне стало неуютно, и я даже обернулся, но никого не увидел.

Потихоньку начали приходить в себя остальные. Все чувствовали себя так же, как я — как боксёрская груша после энергичной тренировки.

— Ни хрена себе… Что это было?

Не приходил в себя только Мороз, хотя пульс у него прощупывался. Его сильно стукнуло куском потолка. Когда к нам вернулось нормальное самочувствие, мы перенесли его в вертолёт.

Возвращаться ни с чем — не самое лучшее из возвращений. А у меня не шли из головы голубые молнии глаз этой хищницы.