Великий магистр

2.2. Видение

И я увидела Первого. Он всё это время находился совсем рядом, в холодном подземелье замка, куда мы с Оскаром спустились, даже не взяв с собой ничего, что могло бы осветить нам дорогу в извилистых и запутанных переходах. Оказалось, в этом не было надобности: всюду, где мы проходили, на стенах сами собой загорались факелы, дымный свет которых озарял древнюю кладку, покрытую каким-то кристаллическим налётом, поблёскивавшим подобно инею. Это было царство холода и сумрака, теней и молчания.

Мы остановились перед стеной. Оскар нажал на какой-то камень, послышался гулкий скрежет, и стена повернулась вместе с частью пола, где мы стояли. Мы оказались в небольшом зале, посередине которого в круглом пятне света стоял точно такой же каменный стол, на каком я лежала во время моего обращения в Великого. Откуда падал свет, понять с первого взгляда было невозможно… да и со второго тоже. На стенах не было факелов, это был единственный источник освещения.

И на этом столе лежала… девушка. Её совершенно нетленный вид заставил меня слегка вздрогнуть: она была совсем как живая, будто заснула. Тело её было спелёнато, как мумия, и только голова оставалась открытой. Волосы, изумительные волосы золотистого медового цвета лежали распущенными по изголовью смертного ложа, чуть свешиваясь с краёв стола, а лицо, белое и чистое, сияло мягко, как луна. Что-то завораживающее, прекрасное и страшное было в этом сиянии: почти ангельским оно было, но едва уловимая дрожь бежала от него вдоль позвоночника. Чуть приметная нотка ужаса слышалась в его звучании, серебристая холодная струнка звенела в его негромкой песне, страшная и печальная, но невыразимо прекрасная.

— Ей не было равных и не будет никогда, — услышала я тихий голос Оскара. — Она почила навеки, но частичка её крови течёт во всех нас… и в тебе. А это значит, что она живёт, никогда не умирая.

Не в силах отвести взгляд от этого сияющего лица, я чуть слышно прошептала:

— Так она и есть… Первый?

— Да, госпожа. Она всегда поддерживала нас, её недремлющий дух, следя за своими детьми, помогал, подсказывал, направлял… до недавнего времени. Он умолк, мы перестали его чувствовать незадолго до начала войны. А если быть точнее — после того, как ты попала в Кэльдбеорг. Тебя, избранную наследницу, унизили и изгнали, и дух Первого замолк… Отвернулся от нас, и в Ордене не стало согласия. А потом и вовсе наступил раскол и разразилась война. Старших магистров покинул разум, и они, как растерянные дети, стали пытаться нащупать почву под ногами, но вместо того чтобы понять, почему всё это случилось, одни из них стали искать свою выгоду, а другие просто обезумели.

— Обезумели… Октавиан?

— Да, госпожа. Великий Магистр Оттилия Персиваль не поверила, что ты — её преемница, твои белые крылья были сочтены ошибкой, нелепой случайностью… потому что ты не была рождена хищником, а была обращена из людей. Но НИГДЕ НЕ СКАЗАНО, КЕМ ДОЛЖЕН БЫТЬ ВЕЛИКИЙ МАГИСТР — ПОТОМСТВЕННЫМ ХИЩНИКОМ ИЛИ ОБРАЩЁННЫМ ИЗ ЛЮДЕЙ. Однако домысел укоренился и стал догмой… Вот это заблуждение, я полагаю, и погубило Орден. Что-то навело Эйне, да почиет её прах с миром, на тебя и заставило её предпринять попытку обратить тебя… Я тоже почувствовал в тебе что-то… А когда увидел твои крылья, то понял, что на тебя указывает перст судьбы. Прости… — Голос Оскара дрогнул, — прости, госпожа, что моими стараниями ты попала в тюрьму и перенесла столько тягот. Просто я пытался любой ценой спасти жизнь наследницы. Мне не поверили и за мои речи в твою защиту исключили из Ордена. Я был единственным, кто верил в тебя. Всё, через что ты прошла, закалило тебя… И настала пора тебе исполнить твоё предначертание.

Я обернулась и в глазах Оскара увидела отражение света, исходившего от лица Первого. Первой…

— Её имя — Леледа.

Когда я перевела взгляд обратно, Леледа сидела на столе обнажённая, и пряди её медовых волос шевелились в воздухе, как живые. Из её глаз струилось сияние, а за спиной были раскинуты огромные белоснежные крылья — но не одна пара, а две. Её рука была протянута ко мне. Я шагнула… дотронулась, и уже в следующий миг она несла меня над облаками, держа меня обхватом ног, а наши раскинутые в стороны руки переплетались пальцами. Пульсирующий свет её взгляда струился в меня, журча:

«Мои дети отошли от моих заповедей, обидели и унизили мою наследницу, и потому несут наказание. Оно ещё не окончено. На церемонии коронации да свершится справедливость».

Очнулась я в объятиях Оскара. Он нёс меня на руках по коридорам, приговаривая:

— Всё хорошо, моя госпожа… Всё хорошо…