Великий магистр

12.4. Без спирта

Я снова отправилась в центр. Дежурившие там сотрудники особого отдела снова преградили мне путь, но я раздвинула их, как занавески, и прошла сквозь заслон.

Палату Юли оглашал дикий звериный рык, как будто там пытались укротить льва. Четверо сотрудников центра, весьма крепкого телосложения, удерживали бьющуюся Юлю за руки и ноги, а доктор Береш целился шприц-ампулой ей в шею. Я выбросила вперёд руку:

— Отто, подождите! Не надо!

Он обернулся, и вырвавшаяся из хватки ассистента нога Юли ударила его по руке. Шприц-ампула вылетела и покатилась по полу.

— Отто, в сторону! Пустите меня к ней! — воскликнула я.

Вглядываясь в неузнаваемо искажённое яростью лицо с оскаленными клыками, я взяла его в свои ладони.

— Юля… Всё хорошо. Не хочешь укол? И не надо. Никто тебе его не поставит.

Она вдруг перестала биться. Ассистенты ещё держали её, но бешеное напряжение её мускулов уже пропало, яростный оскал сменился плаксивым выражением. По её щекам покатились слёзы, и она протяжно и душераздирающе завыла. Это даже не было похоже на человеческий плач, это был именно вой — вой страдающего зверя. Он пронзил меня до глубины души… и мне самой захотелось завыть — от жалости к страданиям живого существа. И мне было всё равно, что она сделала, когда была разумной. Я гладила её по коротким волосам — её подстригли для удобства ухода — и повторяла успокаивающе:

— Всё, Юля, всё… Никто тебе не сделает больно. — И добавила, обращаясь к ассистентам: — Можете отпустить её.

Те не спешили исполнять, всё ещё недоверчиво косясь на неё. Я повторила:

— Отпустите. Она не опасна.

Ассистенты неохотно разжали хватку. Только сейчас я заметила, что все руки и ноги Юли были в синяках.

— Спирт влияет и на скорость регенерации? — спросила я доктора Береша.

Он, не сводя с Юли такого же настороженного взгляда, как у ассистентов, ответил:

— Да, он несколько снижает её.

Мои поглаживания, похоже, действовали на неё успокаивающе. Она сжалась в позе эмбриона, и я укрыла её одеялом. Но едва я сделала шаг в сторону от кровати, как она сразу встревоженно закричала и вцепилась в мой рукав, и мне пришлось присесть рядом. Это снова успокоило её.

— Я с тобой, я никуда не ухожу, — ласково повторяла я, поглаживая её.

Юля тянула меня за куртку, стараясь прижаться ко мне, и я обняла её. Она со звериной злобой и обидой косилась на доктора и ассистентов, прильнув ко мне в поисках защиты. Гладя её прижавшуюся к моей груди голову, я спросила:

— Она совсем не разговаривает?

— Нет, только кричит, как животное, — ответил доктор Береш. — Полагаю, повреждены участки коры мозга и прилегающие подкорковые области, отвечающие за речь, отсюда — афазия. Понимание речи окружающих также затруднено, присутствует и расстройство навыков чтения и письма.

— Ужас, — пробормотала я. — Ещё что-нибудь? Говорите всё как есть, Отто.

Доктор Береш помолчал немного и добавил:

— Могу только уточнить. Длительное воздействие на организм спирта привело к повышенному тромбообразованию и закупорке сосудов мозга… Вследствие этого — мелкоочаговое ишемическое поражение подкоркового белого вещества и развитие мультиинфарктной деменции. — Заметив мои нахмуренные брови, он скомканно закончил: — Кхм, ну, это уже специфические детали. Проще говоря, психическое расстройство усугубляется мозговой сосудистой недостаточностью.

— В общем, так, — сказала я. — Больше никакого спирта. Это убивает её.

— Но как мы будем купировать приступы возбуждения?

— Вы видите, как она успокоилась в моём присутствии? Буду приходить и успокаивать. Если потребуется — буду сидеть возле неё.

Слово — не воробей, сказать-то я это сказала, но вот как буду осуществлять? Ведь у меня ещё достойные, их обучению тоже нужно уделять немало времени. В общем, ещё сама толком не зная, что, как и когда я буду делать, я взялась за лечение Юли. И — снова на ощупь, вслепую, сантиметр за сантиметром звенящих нитей паутины…

Я два часа провела возле Юли, поглаживая её по голове и ласково разговаривая с ней. Возможно, она не понимала моих слов и даже не узнавала меня, но её успокаивало само моё присутствие и звук голоса; когда ассистент принёс пакет с кровью, чтобы покормить её, она враждебно оскалилась и глухо зарычала, и тот сказал ей, как собаке:

— Ну, ну… хорошая девочка.

Несмотря на то, что он принёс еду, Юля не хотела его к себе подпускать — рычала всё более угрожающе, и я, опасаясь, как бы это не кончилось новым приступом, взяла у ассистента пакет и сказала:

— Выйдите, пожалуйста. Вы видите, как она на вас реагирует? Не надо её нервировать.

Тот пожал плечами и вышел, а я открыла пакет и поднесла ко рту Юли.

— Пора кушать…

Стоило Юле учуять запах, как в её глазах вспыхнул кровожадный блеск, и она впилась ртом в пакет. Высосав всё до капли, она заурчала, как сытая кошка, и принялась тереться головой о моё плечо. Я обняла её, и она, прижавшись к моей груди, уснула.

Вошёл доктор Береш.

— Надо же… Вы и правда её успокоили, — сказал он вполголоса.

— Вот видите, и никакого спирта не нужно, — ответила я.

— Но приступы у неё бывают до трёх раз в день, — заметил доктор Береш. — А иногда и по ночам. Вы будете приходить каждый раз?

— Посмотрим, — сказала я.

В этот момент в палату ворвалась вооружённая охрана из особого отдела. Старший открыл было рот, но я приложила палец к губам, взглядом показывая на спящую на моей гуди Юлю, и он сказал шёпотом:

— Госпожа Великий Магистр, незамедлительно покиньте палату и здание центра. Это приказ исполняющего обязанности президента Общества «Аврора» Мигеля Альвареса.

— А я не повинуюсь приказам господина Альвареса, — также шёпотом ответила я. — Поскольку не являюсь его подчинённой. Он может меня только просить, а исполнять его просьбы или нет, я буду решать сама.

Старший угрожающе прошептал:

— Не вынуждайте нас применять силу, госпожа Великий Магистр! Немедленно отпустите президента!

— Ребята, сил у вас против меня, мягко скажем, маловато, — тихо рассмеялась я. — Серьёзно вам говорю. Давайте не будем затевать тут мышиную возню, а то президента побеспокоим, она проснётся и начнёт сильно нервничать. Вас же и покусает. Я ничего плохого ей не делаю, вы же видите.

— У нас приказ выдворить вас из центра, — ответил старший группы. — Вы по-прежнему остаётесь персоной нон грата, а значит, не должны здесь находиться.

— Я в курсе, — сказала я. — Но я хочу помочь президенту, а значит, мне придётся здесь находиться. Или, может быть, вы разрешите мне её забрать? Так будет и для меня удобнее, и вас избавит от моего появления на вашей территории.

— Об этом не может быть и речи. Отпустите президента и покиньте центр. Вы хотите спровоцировать конфликт?

Я вздохнула.

— Ладно, раз вы такие твердолобые… Конфликта я, конечно же, не хочу — мы только что заключили договор о временном прекращении военных действий.

Я начала осторожно опускать Юлю на подушку, но она беспокойно застонала во сне и вцепилась в мою куртку. Я замерла, прислушиваясь. Нет, не проснулась.

— Опустите президента, — повторил старший.

— Да подождите вы, — прошипела я. — Я не могу резко оторвать её, она же проснётся… И такое начнётся!.. Вы хотите, чтобы у неё случился приступ?

Я ещё несколько секунд подержала Юлю в объятиях, убеждаясь, что она не собиралась проснуться, и только потом с величайшей осторожностью разжала её пальцы. Уложив её, я укрыла её одеялом и напоследок тихонько погладила по волосам. Мне не хотелось её оставлять, сердце сжималось от грусти, жалости и беспокойства. Во сне у неё было по-детски простодушное выражение лица, без налёта жестокости и властолюбия, я узнавала в ней ту Юлю, с которой я познакомилась когда-то в Питере. У меня даже мелькнула мысль: а может, ей и лучше быть безумной? Сбросить бремя страстей и грехов, освободить разум от суетных мыслей, стать подобно ребёнку или бессловесному животному — может, так её душа очистится? Может быть, сумасшествие для неё — благо?

— Госпожа Великий Магистр, — вернул меня к реальности настойчивый шёпот старшего в группе охраны. — Покиньте здание центра.

Я вздохнула и пошла к двери. В дверях я обернулась и бросила взгляд на Юлю: она спокойно спала. Что будет, когда она проснётся и не найдёт меня рядом? Станет кричать, плакать? Буйствовать? И тогда ей снова вколют спирт, разрушающий её мозг… Внутри у меня зашевелилась жгучая злость на твердолобых сотрудников особого отдела, слепо исполняющих приказ Альвареса и тем самым мешающих мне помочь ей. Что за идиотизм!

Доктор Береш проводил меня до выхода. Прощаясь, я дала ему номер своего телефона — новый, «чистый» и неопределяемый, которым недавно снабдил меня Каспар, использовав свои старые связи.

— Если что — звоните мне, Отто. Попробую в следующий раз обойти охрану, но для этого вам нужно будет открыть окно палаты.

— Дежурный охранник не даст, — покачал головой доктор Береш.

— Придумайте что-нибудь, — сказала я.

— Ну… Ладно, попробую.