В том, что приступ скоро последует, я почти не сомневалась, а потому решила не улетать слишком далеко. На время ожидания я выбрала в качестве убежища вокзал. Как говорится, если хочешь что-то спрятать, положи это на видное место; в данном случае я «положила» себя на весьма видное место — место массового скопления людей. Купив газету, я устроилась в зале ожидания.
От чтения меня отвлёк вызов по паутине: на связи был Оскар.
«Госпожа, где ты? Мы беспокоимся! С тобой всё в порядке?» — прозвенела нить.
«В порядке, — ответила я. — Я недалеко от медицинского центра. Расскажу, когда вернусь».
Ждать пришлось довольно долго. Сидеть надоело, и я вышла на перрон. Прибыл поезд. Наблюдая за людской дорожной суетой, я выкурила сигарету и уже собралась возвращаться в здание, как вдруг почувствовала напряжение паутины. Следуя за нитью, я увидела шагавшую в толпе женщину в тёмной одежде — длинной юбке, куртке, ботинках на низком каблуке.
…Вспышка-удар. Картинка: огонь, крики, смерть. Газеты, телевидение, радио. Выпуски новостей. Сорок восемь жертв…
Моя рука легла ей на плечо. Поток людской толпы замер: занесённая мужская нога над лужей, зависший в воздухе окурок. Все звуки пропали. Тишина. Мир умер.
— А стоит ли это делать? — прозвучал мой голос. — Ты унесёшь с собой столько жизней… Тебя запрограммировали на это люди, не Бог. Вон, видишь, полицейский? Иди и сдайся ему. И тебе это действительно зачтётся.
Нога ступила в лужу, окурок упал в урну. «Стук-цок-хлоп-чавк-ууууххх-щщщ-стук-цок-цок-цок-фффииуууффф…» — вернулись вокзальные звуки. Мир ожил, завертелся. Люди шагали, поезда шли.
Она задумчиво смотрела на полицейского, когда у меня зазвонил телефон.
— Аврора! У президента приступ!
— Уже лечу.
Я была уже в воздухе, а женщина распахнула куртку перед полицейским. Его глаза широко раскрылись, рука потянулась к рации.
— Сапёров сюда! У меня тут женщина со взрывчаткой!
Финала я не видела, но знала, что никто не пострадал.
Через две минуты я влетела в открытое окно палаты. Доктор Береш и трое ассистентов удерживали Юлю, а сотрудник особого отдела в отключке лежал на полу. Мои ладони — к её мокрым от слёз щекам.
— Юля, я здесь! Я с тобой! Успокойся, всё хорошо.
Она снова успокоилась, прижавшись ко мне. Я спросила, кивнув на распростёртого на полу сотрудника:
— А с ним что?
Доктор Береш смущённо улыбнулся:
— Получил инъекцию, предназначенную президенту.
— И как же это вышло?
— Ну… Он стал оказывать нам помощь, удерживая президента. И я слегка промахнулся.
Я засмеялась.
— Весьма меткий промах, Отто!
— Как бы этот промах не стоил мне должности, — усмехнулся он.
— Ничего, вам есть куда пойти, — напомнила я.
Чудо: Юля улыбалась. Вряд ли она понимала, о чём речь, скорее, так она откликнулась на мой смех.
— Она в первый раз улыбнулась, — прошептал доктор Береш. — Определённо, вы оказываете на неё положительное влияние.
— Не знаю, — сказала я. — Я сама пока ничего не знаю.
— Надо попробовать поговорить с Альваресом, — сказал доктор Береш. — Чтобы он вернул вам доступ в центр. Может быть, у вас и получится…
Юля дремала, а я, сидя рядом на стуле и облокотившись на край матраса, ворошила пальцами её волосы. Не знаю, что у меня получится.
Не знаю…