УЗЕЛ ВЕЧНОСТИ

Глава 4. НОЧНОЙ ПОЖАР

— Пожар на западной стороне, — сказала Гэвин, наблюдая за дымным пятном, тянущимся в ночное небо. — Ветер принесет его к нам.

— Нет, если не будем медлить, — сказал я. — Иди в зал. Предупреди Тегида и Брана. Я вернусь, как только смогу.

Пока я говорил, послышался еще один тревожный крик: «Скорее, Лью!» Я поцеловал Гэвин и бросился прочь.

Пока я бежал к источнику огня, дым становился все гуще. Он пах горелым зерном. Запасы зерна! Если пожар не потушить, зима будет скудной и голодной.

Наконец я увидел желтые языки пламени, похожее на тучу листьев над крышами, услышал яростный рев огня и голоса: крики мужчин и женщин, плач детей. А сзади, со стороны зала взревел каринкс. Тревога! Злобное пламя тянулось все выше и выше, красно-оранжевое, зловещее на фоне черного неба. Динас Дур, наш прекрасный город на озере, ярко освещался огнем. Меня затошнило от страха.

Здесь сновали люди, они пробегали мимо меня с мрачными лицами. Некоторые тащили кожаные ведра, у других были деревянные или металлические тазы и котлы, но большинство мочило плащи в воде и пыталось сбить разрастающееся пламя.

Я тоже сдернул плащ и поспешил к ним. Дома стояли слишком близко друг к другу, их сухие крыши почти соприкасались. Стоило пламени тронуть их, и они вспыхивали, как трут. Пока я сражался с пламенем в одном месте, оно появлялось в другом. Если бы не подоспела помощь, мы потеряли бы все.

Сзади меня позвал Тегид.

— Тегид! Я здесь! — отозвался я. Вместе с ним прибежал король Калбха, и с ним полсотни воинов. Их сопровождали женщины. Вновь прибывшие тут же вступили в схватку с огнем.

— Где Бран и Кинан?

— Я отправил Кинана и Кинфарха на южную сторону, — объяснил Тегид. — Вороны на севере. Я сказал, что отправлю тебя к ним.

— Иди, Лью, — отрывисто сказал Калбха. — Мы здесь без тебя управимся.

Я оставил их биться с пожаром и побежал на помощь Воронам. Крыши хижин по сторонам уже тлели от падающих искр. Дым сгустился, стал едким и черным от сажи. Завидев группу людей, я позвал: «Бран!»

— Я здесь, господин! — раздался ответ, и из дыма возник человек. В одной руке Бран держал вилы, а в другой — плащ. Он был гол до пояса, кожа почернела от дыма; только глаза и зубы сверкали, как кусочки лунного камня. Пот лился с него ручьем, смывая грязь с тела.

— Тегид решил, что тебе может понадобиться помощь, — объяснил я. — Как здесь?

— Мы пытаемся не пустить огонь дальше на восток. К счастью, ветер за нас, — сказал он, а затем добавил, — но Кинану и Кинфарху придется потруднее.

— Тогда пойду к ним, — сказал я и снова поспешил прочь. Я свернул, пересек мост, встретив трех женщин, каждая из которых несла по два или три младенца, а перед собой гнали табунок маленьких детей, испуганных и плачущих. Одна из женщин в спешке споткнулась и чуть не наступила на упавшего ребенка. Маленький мальчик лежал на бревнах и плакал. Я подхватил ребенка, и малыш от удивления тут же замолчал. Рядом возникла Гэвин, помогла женщине встать и одним быстрым движением взвалила на плечо младенца.

— Я отведу их в безопасное место! — уже уходя, бросила она мне. — А ты иди, куда шел.

Я помчался дальше. Кинфарх стоял, как командующий во время наступления. Я побежал к нему, сбрасывая плащ.

— Я здесь, Кинфарх, — сказал я. — Что надо делать?

— Эти дома уже не спасти, но… — Он прервался и отдал приказ людям, сдирающим горящую солому с крыши деревянными граблями и длинными железными крюками. Часть крыши провалилась внутрь, взметнув сноп искр, и люди поспешили к следующей хижине. — Так вот, — продолжал он, — эти дома погибли, но если ветер будет устойчивым, мы постараемся сдержать огонь.

— Где Кинан?

— Был здесь, — король оглянулся через плечо. — А сейчас не вижу.

Я побежал дальше между горящими зданиями. Пламя дышало на меня жаром, слева и справа тлели развалины.

Из клубов дыма вылетел всадник. Лошадь хрипела. Он накинул ей плащ на голову и уводил из огня. Сразу за ним скакали еще четверо мужчин на испуганных лошадях, у всех головы укутаны плащами. На кранноге держали лишь несколько лошадей и коров; остальные располагались на лугу под стеной хребта. Но тех, кого мы разместили в Динас Дуре, потерять не хотелось бы.

Я помог мужчинам провести лошадей по узкой дороге между горящими развалинами домов и сараев. Там, где становилось пошире, я оставил их и вернулся. В дыму было плохо видно. Прикрыв нос и рот нижней частью сиарка, я нырнул в дым и сразу оказался на относительно чистом месте. Здесь было много людей, и очень жарко. Я словно в печь попал.

Кинан с десятком воинов и людей с топорами яростно рубил деревянную стену. Они пытались создать противопожарную полосу, чтобы пламя не добралось до частокола. Тридцать человек в мокрых плащах сдерживали подступающее пламя, а еще больше людей с ведрами тушили тлеющие угли. Серые хлопья пепла падали с неба грязным снегом.

— Кинан!

Заслышав мой голос, он опустил топор.

— О, Ллев! Прекрасная брачная ночь у тебя выдалась, — сказал он и продолжил рубить.

Я осмотрел разрушенную огнем стену.

— Думаешь, такой полосы хватит?

— О да, не сомневаюсь, — сказал он, отступая от стены, чтобы посмотреть на свои труды. — Сейчас, вот эту стену завалим, тогда точно хватит. — Он выкрикнул команду. — Валите ее, ребята!

К вершине стены тянулись веревки с крючьями. Часть стены закачалась, но пока стояла.

— Тяните! — крикнул Кинан, хватая ближайшую веревку.

Я схватился за другую. Мы тянули, бревна стонали.

— А ну, вместе! Навались!

Балки вздохнули, а затем с треском поддались. На месте стены возникла прореха, сквозь нее виднелось озеро.

— Эти дома стоят слишком близко! — Кинан махнул топором.

Его люди набросились на три дома, еще не тронутых пламенем. Я схватил грабли и начал сдирать тлеющую солому с ближайшей крыши. Связки солома полетели вниз, и я принялся затаптывать угольки.

Покончив с одной крышей, я перешел к следующей, а потом еще к одной. Руки болели, глаза слезились. Я надышался дымом. Горящие угли застревали в полах сиарка, поэтому я снял его, и теперь меня ничто не защищало от горящей соломы. Мне казалось, что кожа покрывается волдырями. Но я работал дальше, иногда с посторонней помощью, чаще один. Каждый делал все, что мог.

— Ллев! — Я услышал, что кто-то окликнул меня. Я обернулся как раз вовремя, чтобы увернуться от пары длинных рогов, вынырнувших из дыма. Бык сорвался с привязи и теперь, ошалев от страха, метался среди горящих хижин, пытаясь найти родной сарай.

Схватив сиарк, я взмахнул им перед мордой быка. Он развернулся и побежал туда же, откуда пришел. Никто за ним не гнался. Хватало других дел.

Куда бы я ни посмотрел, всюду видел только новые очаги. Каждый новый мы встречали как могли, но каждый раз уже не с той энергией, что предыдущий. Мы уставали. Руки отяжелели и онемели. На теле было полно глубоких царапин и ожогов. Я не мог отдышаться; воздух свистел в горле. Тем не менее, я упрямо шел к новым и новым опасностям.

Я уже начал подумывать, что лучше бы сдать крепость огню, но тут появился Бран со своими Воронами и еще с десятками мужчин и воинов. Они придали нам новых сил. Разгребая солому, сбивая пламя, гася искры, задыхаясь, снова и снова, мы сражались с огнем. Время шло медленно, как во сне. Жар опалял мою кожу; дым старался забиться в нос, глаза слезились. Но я продолжал бороться. Постепенно огонь приглох. Меня коснулось дуновение холодного, чистого воздуха и я остановился. Вокруг меня стояла сотня мужчин, каждый сжимал в руках какой-нибудь инструмент, ведро или мокрый плащ. На грабли теперь в основном опирались, чтобы не упасть. А вокруг нас шипели медленно угасающие угли…

— Отлично поработали, — прорычал Кинан хриплым голосом. Он с недоумением осмотрел остатки своей обгоревшей одежды.

Я поднял голову. В призрачном рассветном свете Динас Дур выглядел как огромная куча обугленного дерева и дымящегося пепла.

— Я хочу посмотреть, что осталось, — сказал я Кинану. — Отправь людей искать раненых.

— А я тут присмотрю, — сказал Бран, покачнувшись от усталости. Но я знал, что он не успокоится, пока все не уляжется. Пусть делает, что считает нужным, не мне его учить.

В мрачных рассветных сумерках мы с Кинаном медленно брели через опустошенный каэр. Повреждения были серьезными. Западная часть крепости уничтожена почти полностью.

Нас встретил Калбха. Он занимался созданием временного хранилища для спасенных запасов продовольствия, а также подновлял загоны для лошадей и крупного рогатого скота, пока их не отправили на пастбище на лугах.

— Кто-нибудь пострадал? — спросил я.

Калбха покачал головой.

— Ожоги и прочие несерьезные повреждения, — ответил он. — Нам повезло.

Мы оставили его работать и продолжили путь, пробираясь сквозь дымящиеся обломки. В центре небольшой площадки, образованной обгоревшими остатками трех домов, мы нашли Тегида и нескольких женщин; они занимались ранеными. Бард, почти черный от дыма и сажи, стоял на коленях над дергающимся телом и наносил мазь из глиняного горшка. На земле вокруг лежало еще несколько человек: некоторые задыхались и стонали или пытались встать; другие лежали неподвижно, закутанные с головы до ног в плащи. Среди них малыми размерами выделялись тела мертвых детей. Вот тут на меня и обрушилась вся тяжесть огненной напасти. Я пошатнулся, и Кинан поддержал меня.

Встретили Скату, живую, хотя и сильно усталую. Когда прозвучала тревога, она организовала осмотр каждого дома на западной стороне. Почти все были на свадебном пиру, но некоторые, особенно матери маленьких детей, уже легли спать. Ската будила их и выводила сквозь дым и пламя в безопасное место, возвращаясь снова и снова, пока не стало слишком горячо, так что спасти всех ей не удалось.

— Сколько? — хмуро спросил я. Она обернулась на звук моего голоса, а затем продолжила перевязывать обожженное плечо какого-то юноши.

— Было бы время, спасли бы больше, — сквозь зубы ответила она. — Но огонь пошел очень быстро… а эти ребята спали. — Она показала на закутанные трупики. — Они так и не проснулись, и теперь уже никогда не проснутся.

— Ската, — сказал я хриплым голосом, — просто скажи, сколько?

— Три пятёрки и еще три, — ответила она, а затем тихо добавила: — К вечеру будут еще двое или трое.

Подошел Тегид.

— Ужасная потеря, — пробормотал он. — Многие задохнулись в дыму. По крайней мере, это была милосердная смерть.

— Если бы не пир, — вставил Кинан, — все было бы гораздо хуже. Когда все началось, многие были в зале.

— А будь оно все иначе, вообще бы ничего не случилось, — проворчала Ската.

— Хочешь сказать, это не случайность? — Мне было не до загадок.

— Это поджог. — Кинан говорил уверенно. Тегид согласился с ним.

— Случайно сразу в трех местах не загорается: на стене, в домах и в загонах для скота. Это поджог.

С последними словами Тегида появился лорд Калбха.

— Ты считаешь, это чья-то злая воля? — переспросил он. — Да кто же на такое пойдет?!

— Может быть, их было несколько, — Кинан говорил хриплым, сорванным голосом. Он слишком много кричал сегодня. — Но кто бы это ни был, он хорошо знал свое дело. Если бы ветер переменился, с каэром было бы покончено, и жертв было бы намного больше.

Меня прошиб холодный пот. Я оглядел окружающих. Если среди нас поджигатель, я понятия не имею, кто это может быть. Тегида позвала одна из женщин, с которыми он пользовал раненых.

— Ни слова об этом, — приказал я остальным. — Но следствие мы проведем самое тщательное.

Ската вернулась к своим заботам, Кинан, Калбха и я пошли к Брану, разбиравшему с Воронами руины склада. Еще издали я увидел, как осторожно они поднимают обрушившуюся балки, надеясь найти людей под завалами.

Мы с Кинаном присоединились к ним. Подняли изрядно обгоревшую балку. Под ней обнаружилось тело мужчины. Его достали из-под обломков, вынесли, аккуратно положили и перевернули на спину.

Бран взглянул и склонил голову.

— Мне очень жаль, Кинан…

— Кинфарх! — крикнул Кинан, падая на колени. Он поднял тело отца на руки. Король Галанов слабо застонал, потом закашлялся, и из уголка его рта потекла тонкая струйка крови.

Калбха сдавленно вскрикнул. Я кивнул ближайшему ко мне мужчине.

— Приведи Тегида, — приказал я. — И побыстрее!

Тегид прибежал, взглянул на тело и приказал всем отойти.

Склонившись над Кинфархом, бард начал осматривать тело короля. Он осторожно ощупал его, ища наиболее тяжелые раны. Таковых, к счастью, не нашлось. Под грязным слоем пепла лицо Кинфарха была бледным, словно вылепленным из воска.

Кинан, ссутулив широкие плечи, сжал руку отца и пристально всмотрелся в бескровное лицо, словно желая вдохнуть в него жизненную силу.

— Он будет жить? — спросил он, когда Тегид закончил осмотр.

— У него внутреннее ранение, — ответил бард. — Не могу сказать.

Едва он произнес это, как нас позвали.

— Пандервидд! Ллев! Нужна ваша помощь!

Мы обернулись и увидели бегущего к нам воина.

— Что такое, Пебин? — спросил я. — Что еще случилось?

— Господин, — задыхаясь от бега, ответил Пебин, — я пошел в зал, чтобы сменить стража… — Он замолчал. — В общем, лучше вам самим посмотреть.