УЗЕЛ ВЕЧНОСТИ

Глава 2. ТРИ ЗАДАЧИ

Я пробежал вдоль частокола. Тегид и Неттлс ждали в лодке. Я столкнул лодку и запрыгнул в нее; Тегид взялся за весла и поплыл через озеро. Вода была гладкой, как стекло, в сгущающихся сумерках последний свет глубокого синего неба красиво отражался в воде.

Мы причалили под Друим Вран и быстро вышли на тропу к священной роще Тегида. На каждом шагу мне казалось, что я нашел еще один аргумент в пользу того, чтобы остаться. Я не хотел уходить; мне казалось, что это неверное решение. Слова Гэвин стали лишь еще одной причиной не соглашаться со здравыми рассуждениями профессора Нетлтона. Так что ему придется принять мое решение.

В роще было тихо, закатный свет почти погас, когда мы вошли в святилище под покровом листвы. Тегид не терял ни секунды. Концом посоха он начал чертить на земле круг. Потом пошел посолонь, что-то напевая на Тайном Языке Дервидди торжественным голосом. По-моему, он обращался к Taran Tafod.

В моем мозгу теснились противоречивые соображения. В конце концов, я король. Я построил это место! И кто имеет право оставаться здесь, если не я? Но вот сказать об этом вслух я не решался. Стоя в тиши рощи, я смотрел, как Тегид готовит наш уход.

Завершив церемонию, бард вышел из начерченного круга и повернулся к нам.

— Все готово. — Он всматривался в меня, словно стараясь запомнить. Я видел печаль в его глазах, но он не позволил себе лишних слов. Расставание было для него слишком болезненным.

Профессор шагнул к кругу, а я продолжал стоять. Нетлтон оглянулся через плечо. Увидев, что я не рвусь присоединиться к нему, он сказал:

— Пойдем, Льюис.

— Я не пойду, — сказал я глухо. Кажется, я собирался сказать что-то другое, но слова сказались прежде, чем я успел их остановить.

— Льюис! — воскликнул профессор. — Подумай, что ты делаешь!

— Я не могу сейчас уходить, Неттлс. Возможно, потом…

Он схватил меня за руку и крепко сжал.

— Льюис, послушай меня. Внимательно послушай. Если ты любишь Альбион, то тебе придется уйти. Если ты останешься, ты можешь уничтожить все, что спас. Ты должен это понимать. Я же говорил: никому не позволено…

— А я все-таки рискну, — прервал я его.

— Да ведь это не твой риск! — сказал он слишком громко, или его слова так прозвучали в тишине рощи. В раздражении он поморгал за линзами своих круглых очков. — Подумай, что ты делаешь, Льюис. Ты достиг предела возможного. Твоя работа здесь закончена. А теперь ты хочешь перечеркнуть все, что сделал. Прошу тебя, Льюис, передумай.

— Время между временами, — тихо сказал Тегид.

— Я остаюсь, — резко сказал я. — Если уходишь, лучше уходи сейчас.

Видя, что он не может убедить меня, профессор отвернулся и быстро шагнул в круг. В тот же миг тело его стало бледнеть, он стал меньше ростом, как будто он вошел в длинный туннель.

— Прощай, Льюис, — с отчаянием проговорил он — Возвращайся как можно скорее. Я буду ждать.

— Прощай, друг! — проговорил Тегид.

— Прошу тебя, не откладывай надолго, — голос Нетлтона уже затихал. Фигура подрагивала, словно он стоял за стеной воды. Оправа очков сверкнула в последний раз, а затем он исчез. Слова его еще повисели в неподвижном воздухе, как быстро исчезающее предупреждение.

Тегид подошел и встал рядом со мной.

— Ну, брат, — сказал я, — придется тебе еще немного потерпеть меня.

Бард посмотрел на пустой круг. Казалось, он что-то видит в том, другом мире. Я ждал, что он заговорит, так и случилось. Тегид поднял посох.

— Альбион станет единым, когда Герой совершит подвиг и воцарится Серебряная Длань, — промолвил он твердым и уверенным голосом. Он напомнил мне слова из пророчества бенфейт. Он и раньше напоминал мне о них, но тогда я их не воспринимал. —Выбор сделан.

— А вдруг это неправильный выбор?

— Я всегда могу отправить тебя обратно, — ответил он, и я почувствовал облегчение в его голосе. Тегид тоже не хотел, чтобы я уходил.

— Ладно, коли так, — сказал я, и на сердце у меня полегчало. Действительно, ведь я могу вернуться, когда захочу, и вернусь, но только после того, как завершу все начатое. Но не сейчас; пока нет.

Я перестал об этом думать, успокоив совесть обещанием сделать это когда-нибудь потом; после всего, что я перенес, я вполне заслужил свой небольшой кусочек счастья. Кто будет это отрицать? Кроме того, сделать действительно предстояло еще очень многое. Хочу посмотреть, как пойдет выздоровление Альбиона. А потом, Гэвин…

Слух о нашей помолвке разлетелся по Динас Дуру быстрее копья. Мы с Тегидом прибыли в зал и окунулись в продолжающееся празднование, которое с наступлением темноты приобрело новую, почти головокружительную суету. Огромная комната, казалось, была наполнена светом и звуком: ревел огонь в очаге, на деревянных стенах понатыкали факелов; мужчины и женщины шумными группами толпились вокруг столбов.

Только начало зала, западный его конец, оставалось тихим и пустым, поскольку здесь главный бард положил Поющие камни в деревянный сундук на железной подставке — три воина охраняли главное сокровище Альбиона. Стражу время от времени меняли, так что обязанности распределялись между всем отрядом. Но чудесные камни и днем и ночью оставались под надежным присмотром.

Когда мы вошли в зал, шум усилился, и я быстро понял причину.

— Король! Король здесь! — крикнул Бран, созывая Воронов. Он высоко поднял чашу и воскликнул: — Пью за свадьбу короля!

— За свадьбу короля! — вскричал Кинан. Меня сразу окружили и оторвали от земли, на плечах воинов вынесли за порог и понесли по тропам Динас Дура, а толпа все росла и росла. Весь каэр видел, что происходит, и спешил присоединиться к нам.

В свете факелов и взрывах хохота мы наконец добрались до хижины, где поселились Гэвин с материю. Там компания остановилась, и Кинан, взяв дело в свои руки, крикнул, что король пришел забрать невесту.

Ската вышла и внимательно оглядела толпу.

— Моя дочь здесь, — сказала она, указывая на Гэвин, вставшую позади нее. — А где тот мужчина, который на нее претендует? — Ската сделала вид, что всматривается в людское скопище, словно пытаясь отыскать дурака, который осмелился заявить права на ее дочь.

— Он здесь! Вот он! — все заорали одновременно. И вдруг, все еще плывя над толпой, мне пришло в голову, что я вижу прелюдию к кельтской свадьбе, то есть к тому, чего не видел ни один ученый моего мира. Ну и ничего удивительного. В Альбионе знают не менее девяти различных типов брака, так что и я повидал лишь немногие.

— Пусть мужчина, который хочет взять мою дочь в жены, объявит себя, — сказала она, сложив руки на груди.

— Я здесь, Ската. — Воины опустили меня на землю, и толпа образовала проход к дверям хижины. Гэвин ждала меня в конце тропы, по сторонам которой выстроились, словно на страже, чуть ли не все обитатели Динас Дура. — Перед тобой Ллев Серебряная Рука. Я пришел потребовать твою дочь себе в жены.

Гэвин улыбалась, но не сделала даже попытки подойти ко мне. Вместо нее вперед вышла Ската и встала между нами. Она приняла угрожающий вид и придирчиво осмотрела меня с головы до пят, словно кусок изъеденной молью ткани. Под ее пристальным взглядом мне стало не по себе. Окружающая толпа во весь голос рассказывала Скате о моих несравненных достоинствах — реальных и воображаемых.

Наконец Ската объявила, что женихом довольна и подняла руку.

— Не вижу на тебе никакой вины, Ллев Серебряная Рука. Но если ты ждал, что я откажусь от такой дочери без достойного выкупа, ты просчитался.

Правильный ответ я знал.

— Видно ты и впрямь считаешь меня низким человеком, если думаешь, что я отберу у тебя дочь без достойного выкупа. Проси, чего хочешь, а я дам, что смогу. А еще ты, наверное, принимаешь меня за полного дурака, не способного оценить такой алмаз, как твоя дочь.

— Да, тут есть над чем подумать, — высокомерно ответила Ската. И хотя я принял ее ответ как часть ритуала, который мы исполняли, я почувствовал, что начинаю раздражаться из-за того, что она стоит у меня на пути.

— Я не собираюсь отказывать тебе в том, в чем ты нуждаешься. Проси, сколько хочешь, — предложил я. — Завтра на рассвете я приду, чтобы услышать твое слово.

Я выразился точно в соответствие с обычаем, так что мой ответ людям понравился. Ската склонила голову, внимательно выслушала одобрение окружающих и медленно кивнула.

— Быть по сему. Приходи на рассвете, и я решу, что ты за человек.

— Да будет так, — ответил я.

При этих моих словах люди опять начали выкликать здравицы, и меня унесло потоком одобрения обратно в зал. Так мы и вернулись под громкий смех и непристойные советы. Тегид проинструктировал меня, чего следует ждать утром.

— Ската должна выдвинуть требования, а ты должен выполнить их со всем тщанием. Не думай, что это будет просто, — предупредил Тегид. — Редкое сокровище без больших усилий в руки не дается.

— Но ты ведь будешь рядом, чтобы помочь, если что, — легкомысленно ответил я.

Он покачал головой.

— Нет, Лью; как Главный Бард, я не могу занять чью-нибудь сторону. Это ваши дела со Скатой. Ей будет помогать Гэвин, так что и ты сможешь выбрать кого-нибудь себе в помощь.

Я огляделся. Бран, ухмыляясь, стоял рядом — без сомнения, он бы мне очень пригодился, чтобы с честью пройти испытания.

— Бран — обратился я к нему, — поможешь?

Но вождь Воронов неожиданно покачал головой.

— Господин, если тебе нужна сильная рука на поле боя, можешь на меня рассчитывать, но это не мое дело. Думаю, Алан Трингад подойдет лучше.

— Дастун! — воскликнул Алан, едва заслышав его слова. — Эй, Дастун, ты где? Он тебе точно подойдет, господин. — Я обернулся и как раз заметил, как Дастун проталкивается сквозь толпу и скрывается в гуще людей. — Эй, а куда Дастун подевался? — крикнул Алан, изображая растерянность.

— Калбху возьми! — крикнул кто-то.

Я еще раздумывал над этим советом, когда другой голос ответил из толпы:

— Дубина! Речь о жене для Серебряной Длани, а не о лошади!

Тут же с сокрушенным видом вперед выступил Калбха:

— Это правда! Я плохо разбираюсь в невестах; а вот если тебе лошадь нужна, Лью, тогда, конечно, обращайся ко мне.

Я повернулся к Кинану, стоявшему рядом с отцом.

— Кинан! Ну уж ты-то не оставишь меня в беде, брат?

Кинан, приняв важный вид, склонил голову в знак согласия.

— Пусть даже все уйдут от тебя, Серебряная Рука, я тебя не оставлю. Даже если нам предстоит пройти через огонь, меч, козни бардов и коварство женщин — я твой!

Все засмеялись, и даже Кинан фыркнул в усы. Но его голубые глаза были смотрели прямо, а голос оставался тверд. Он обещал больше, чем я просил, и обещал от сердца.

Ночь в моей хижине прошла довольно беспокойно, я мало спал и встал задолго до рассвета, когда в лагере никто еще не шевелился. Пошел на берег озера, помылся и побрился. Вернувшись в хижину, долго выбирал одежду. Я хотел предстать перед Гэвин в лучшем виде. Светало. Я выбрал ярко-красный сиарк и штаны в желто-зеленую клетку. Надел великолепный пояс с золотыми дисками Мелдрона Маура и его же золотой торк, на пояс повесил золотой нож бывшего короля — все это мы нашли среди вещей Мелдрина. «Ты — законный преемник, так что это все твое, — сказал мне тогда Тегид. — У Мелдрина никаких прав на это не было, так что носи с гордостью, Лью. Ибо, надев их, ты вернешь им честь».

Вот я и носил все эти вещи и старался забыть, как совсем недавно Бешеный Пес расхаживал в них с важным видом.

Кинан зашел, когда я уже надевал сапоги. Видно, он тоже искупался и переоделся, а рыжие кудри расчесал и смазал маслом. Внимательно оглядев меня, он заявил:

— Выглядишь королем перед свадьбой, — одобрил он.

— Ты тоже хорош, — ответил я. — Боюсь. Как бы Гэвин вместо меня тебя не выбрала.

— Ты ел?

— Мне не до еды. Сейчас кусок в горло не полезет. Как я выгляжу?

Он ухмыльнулся.

— Я же сказал: как король перед свадьбой. И я не шучу. Достойно выглядишь. Пойдем, — он положил свою большую руку мне на плечо, — уже светает.

— Тут где-то рядом Тегид должен быть, — сказал я. — Давай сначала его найдем. — Мы вышли из моей хижины и двинулись в сторону зала. Солнце взошло, небо было ясным — ни облачка. День моей свадьбы будет солнечным, каким и должны быть все хорошие свадебные дни. День моей свадьбы! Слова показались такими странными: свадьба… жена…

Тегид проснулся и ждал нас у входа в свой домик.

— Я уже хотел идти будить тебя, — сказал он. — Как спалось?

— Никак, — ответил я. — Глаз не сомкнул.

Он кивнул.

— Ну, значит сегодня ночью будешь спать лучше.

— Ладно. А сейчас-то что?

— Если голодный, лучше поешь, — ответил бард. — Сегодня хоть и праздник, я сомневаюсь, что у тебя будет время поесть.

В зале мы нашли место у пустого стола и сели. Бран и Вороны присоединились к нам за столом. Было еще очень рано, но от вчерашнего ужина осталось немного ячменного хлеба, так что нашлось, что пожевать.

— Будет длинный день, — заметил Бран.

— А ночь еще длиннее, — пошутил Алан.

— Если тут рассиживать, они короче не станут, — сказал я, вставая.

— Готов? — спросил Тегид.

— Ты еще спрашиваешь! Да я всю жизнь ждал этого дня. Вперед, Мудрый Бард!

Воины начали подниматься и шумной ватагой вышли из зала. Впрочем, соблюдать тишину или придерживаться какого-то порядка никто и не собирался. Отряд в приподнятом настроении уже перебудил весь кранног. Праздник начался. Когда мы подошли к дому Скаты, нас уже сопровождало не меньше половины населения Динас Дура.

— Ну, вызывай, — сказал Тегид, когда мы подошли к двери.

— Ската, Pen-y-Cat из Инис Скай, — позвал я, — здесь Ллев Серебряная Рука. Я пришел выслушать твои требования и ответить на них.

Ската вышла из дома, в алой мантии и кремовом плаще поверх нее. За ней появилась Гэвин, и мое сердце замерло: невеста была в белом с золотом. Длинные волосы расчесаны до блеска, заплетены с золотыми нитями в длинную толстую косу. На тонких руках мерцали золотые браслеты. Поверх мантии накинут белый плащ из тонкой ткани, слегка собранный на обнаженных плечах, застегнутый большими золотыми брошами. По краям плаща идут две широкие вытканные золотом полосы, изображавшие лебедей с длинными шеями и причудливо переплетенными крыльями. Одеяние довершал узкий пояс, охватывающий тонкую талию. Пальцы в золотых перстнях, на запястьях браслеты из красного золота.

У меня перехватило дыхание, словно я взглянул на солнце, я не мог отвести взгляд. Мне еще не приходилось видеть ее такой красивой, да и вообще не приходилось видеть такой прекрасной женщины. Я просто забыл, что на свете может существовать подобная красота.

Однако Ската встретила меня суровым вопросом.

— Ты готов выслушать мои требования?

— Готов, — серьезно ответил я. Резкость ее тона сразу настроила меня на нужный лад.

— Мне потребны три вещи, — коротко заявила она. — Когда я их получу, ты получишь мою дочь в жены.

— Говори, чего ты хочешь, и ты это получишь.

Она медленно кивнула — трудно было представить, что за нарочитой строгостью кроется улыбка.

— Первое требование: дай мне полное море в пене с серебряным краем.

Люди молчали, ожидая моего ответа. Многие растерялись. Как можно более небрежно я ответил:

— Это легко, хотя ты можешь считать иначе.

Я повернулся к Кинану.

— Ну что, брат? Мы в нескольких днях пути от моря, и…

Кинан покачал головой.

— Нет. Она не моря хочет. Это что-то другое. На мой взгляд, задача невыполнимая. Это специально, чтобы ты мог показать способность преодолевать трудные препятствия.

— Ты хочешь сказать, что море надо понимать в символическом смысле?

— Море в пене… — Кинан наморщил лоб. — Что это может означать?

— Ската говорила о пене. По-моему, это важно… «Море в пене…» — я помолчал, отпустив сознание на свободу, чтобы оно справилось с задачей. «Серебряная нить»… О! Подожди! Я понял!

— Ну? — нетерпеливо подался ко мне Кинан.

— Это же пиво в серебряном кубке! Пиво пенится, как море, а чаша обвивает его, как нить.

— Ха! — Кинан ударил кулаком по ладони. — Вот и ответ!

Я повернулся к толпе позади меня.

— Бран! — позвал я. Вождь Воронов шагнул вперед. — Бран, принеси мне свежего пива в серебряном кубке. И поскорее!

Он тут же метнулся прочь, а я повернулся к Скате и стал ждать, пока Бран вернется с кубком пива.

— А вдруг мы ошиблись? — шепнул я Кинану.

Он отрицательно покачал головой.

— Хуже будет, если он пива не найдет. Боюсь, мы уже все выпили.

Вот об этом я не подумал. Но Бран не подведет.

Мы ждали. Толпа радостно гудела, переговариваясь между собой. Гэвин стояла хладнокровная и тихая, как статуя; на меня не смотрела, поэтому я не мог понять, о чем она думает.

Примчался Бран, и пиво, плескавшееся в серебряном кубке, действительно напоминало морские волны, плещущие о берег. Он передал мне кубок со словами:

— Все, что осталось. Да и то разбавленное.

— Ничего, сойдет, — сказал я и, взглянув на Тегида, стоявшего с непроницаемым выражением лица, подал кубок Скате.

— Ты просила море в пене, окруженное серебряной нитью.

С этими словами я вложил кубок в протянутые руки.

Ската взяла кубок и подняла его, чтобы все видели. Затем она сказала:

— Принимаю твой дар. Первое задание ты выполнил, но не думай, что также легко выполнишь и второе. Пытались люди и получше, да только все потерпели неудачу.

Я понимал, что слышу часть ритуала, и все-таки меня возмутили эти другие люди. Да как они смели! Я проглотил свою гордость и ответил:

— Я готов выслушать следующее требование. Возможно, мне выпадет успех там, где другие потерпели неудачу.

Ската царственно кивнула.

— Мое второе требование таково: дай мне одну вещь, которая заменит то, что ты хочешь забрать у меня.

Я сразу повернулся к Кинану.

— Это непросто. Гэвин для своей матери — целый мир, и какой тут символ?

Он потер подбородок и нахмурился, но я видел, что он наслаждался своей ролью.

— Да, это трудновато — дать взамен того, что ты отнимаешь, нечто столь же важное.

— Может быть, — предположил я, — нам нужно что-то, что символизирует для Скаты ее дочь. Как мед символизирует сладость, ну, что-то в этом роде.

Кинан оперся подбородком о ладонь и задумался.

— Сладкий, как мёд. . . сладкий, как мед… — бормотал он, думая. — Сладость и свет... сладкий, как орех…

— Стой! Что ты сказал?

— Сладкий как орех. Но я не думаю…

— Нет, до ореха. Что ты сказал перед этим?

— Э-э… Я думаю, что-то про сладость и свет. Свет, да! — Кинан с энтузиазмом кивнул, еще не понимая, к чему я веду. — Гэвин — свет ее жизни. Ты забираешь у нее свет и должен заменить его.

— Чем? — поинтересовался я. — Лампой?

— Может, лучше свечой, — уточнил Кинан.

— Свеча! Ароматная свеча из пчелиного воска!

Кинан счастливо ухмыльнулся.

— Сладость и свет! А что? Отличный выход!

— Алан! — позвал я, снова повернувшись к Воронам. — Найди мне свечу из пчелиного воска и тащи сюда.

Алан Трингад начал проталкиваться сквозь плотную толпу. Должно быть, он совершил набег на ближайший дом, потому что вернулся очень быстро, сунув мне в руки новую свечу. Я ее взял и протянул Скате со словами:

— Ты просила вещь взамен твоей дочери: эта свеча заменит тебе свет, который я хочу забрать у тебя. Она прогонит тени и наполнит тьму теплом и ароматом.

Ската подумала и взяла свечу.

— Принимаю твой дар, — сдержанно ответила она, подняв свечу над головой, чтобы все могли ее видеть. — Ты выполнил второе задание, но вот тебе мое третье требование, и я не думаю, что ты так просто с ним разберешься. Люди получше тебя пробовали и потерпели неудачу.

Я уверенно улыбнулся и повторил ожидаемый ответ.

— Тем не менее, я выслушаю твое требование. Возможно, я добьюсь успеха там, где другие потерпели неудачу.

— Тогда слушай мое последнее требование: дай мне то, чего не хватает в этом доме, сделай мне бесценный подарок.

Я озадаченно повернулся к Кинану.

— Что скажешь на этот раз? Опять невыполнимая задача? На первый взгляд звучит именно так.

— Вряд ли, — с сомнением произнес он. — Мы же справились с первыми двумя. Правда, здесь нечто другое.

— Чего же не хватает ее дому? Это может быть что угодно.

— Подарок, которому нет цены, — медленно повторил Кинан.

— Да. Она это подчеркнула: «Бесценный подарок…» Любовь? Счастье?

— Ребенок, — задумчиво предположил Кинан.

— Ската хочет, чтобы я подарил ей ребенка? Что-то я сомневаюсь.

Кинан нахмурился.

— Может, она как раз тебя хочет.

В голове у меня сверкнуло.

— Всё! Ответ готов!

— Что? — Кинан недоуменно уставился на меня.

— Чего не хватает этому дому, так это мужчины, зятя. Бесценный дар — это жизнь, конечно.

Кинан широко улыбнулся.

— Точно! А вы с Гэвин создаете богатство жизни. — Он подмигнул и добавил: — Особенно, если к этому прибавить несколько детей. Именно об этом она тебя и просит, Лью.

— Будем надеяться, ты прав. — Я глубоко вздохнул и повернулся к Скате, которая стояла и смотрела на меня. По-моему, ей доставляло удовольствие смотреть, как я мучаюсь над ее загадками.

— Ты просила у меня бесценный дар, и то, чего не хватает твоему дому, — начал я. — Мне кажется, в твоем доме не хватает мужчины, а цены не имеет жизнь. — С этими словами я опустился перед ней на одно колено. — Поэтому, Pen-y-Cat, я дарю тебе себя.

Ската просияла. Она положила руки мне на плечи, наклонилась и поцеловала меня в щеку. Подняв меня на ноги, она сказала:

— Принимаю твои дары, Ллев Серебряная Рука. — Она повысила голос для тех, кто наблюдал за церемонией. — Да будет всем известно, что нет для моей дочери лучшего мужчины, чем ты, ибо ты действительно преуспел там, где другие потерпели неудачу.

Она повернулась, подозвала к себе Гэвин и, взяв левую руку дочери, вложила ее в мою, а затем сжала обе наши руки в своих.

— Я довольна, — заявила она Тегиду. — Свадьбе быть!

Бард тут же шагнул вперед. Он трижды стукнул по земле ясеневым посохом.

— Слушайте Главного Барда Альбиона, — воззвал он. –С давних времен дервидди соединяли жизнь с жизнью ради продолжения нашего народа. — Он обернулся к нам и спросил: — Хотите ли вы соединить свои жизни?

— Таково наше желание, — ответили мы хором.

Ската передала кубок Тегиду. Он поднял его и сказал:

— Я держу в руках море, окруженное серебряной нитью. Море — это жизнь; серебряная нить — это граница мирского царства. Если вы хотите пожениться, то вам придется разделить между собой жизнь этого царства.

С этими словами он вручил нам кубок. Я протянул его Гэвин, и она выпила, а затем передала кубок мне. Я также сделал пару глотков очень водянистого пива и поднял голову.

— Сей напиток, — зычно провозгласил Тегид, — это жизнь, которую вы делите между собой, друзья мои. Жизнь! Выпейте же ее до дна!

Бран принес довольно объемистый кубок. Я глубоко вздохнул и снова взял кубок. Когда в меня больше не лезло, я передал его Гэвин. Она приняла питье и не отрывалась от него так долго, что я забеспокоился — надо же когда-то и передохнуть. Зато допив все до капли, она посмотрела на меня, и я заметил, что глаза ее разгорелись. Облизнув губы, Гэвин передала пустой кубок Тегиду, искоса взглянув на меня.

Тегид отставил кубок в сторону и спросил:

— Гэвин, у тебя готов подарок?

Гэвин глубоко вздохнула.

— Я не стану дарить тебе ни золото, ни серебро, ничего такого, что можно купить или продать, потерять или украсть. Взамен я дарю тебе свою любовь и свою жизнь, и дарю даром.

— Ты принимаешь сей дар? — спросил Тегид.

— Принимаю всем сердцем. И клянусь беречь это сокровище до конца моих дней.

— Каким знаком ты подтвердишь свое согласие?

Какой еще знак? Никто мне об этом не сказал. Мне нечего предложить Тегиду. Я бы растерялся, но Кинан шепнул мне на ухо:

— Предложи свой пояс.

Ничего лучшего мне в голову не пришло, поэтому я снял пояс и положил тяжелое золото на руки Тегиду.

— Я подтверждаю свое согласие этим поясом из чистого золота, — сказал я и, охваченный внезапным вдохновением, добавил: — Пусть его совершенство и ценность будут лишь небольшим знаком уважения, которое я испытываю к своей возлюбленной; пусть он обнимает ее прекрасную стать, как моя любовь, которая да пребудет с ней навеки, — истинная, бесконечная и нетленная.

Тегид кивнул и протянул пояс Гэвин. Она взяла его и прижала к груди. Мне показалось, или на глазах у нее выступили слезы?

Тегид важно произнес:

— Твой дар принят. А ты? Принимаешь ли ты свой подарок?

Не говоря ни слова, Гэвин обняла меня и поцеловала с такой страстью, что люди разразились аплодисментами. Она отпустила меня лишь тогда, когда ей уже нечем было дышать. Пламя в ее ясных карих глазах заставило меня покраснеть.

Тегид, широко улыбаясь, еще раз резко стукнул по земле посохом, потом поднял его и простер горизонтально над нашими головами.

— Итак, вы обменялись дарами любви и жизни. Пусть теперь знают все: Ллев Серебряная Рука и Гэвин — муж и жена!

Собственно, на этом церемония и завершилась. Народ приветствовал нас громко и с большим энтузиазмом. Со всех сторон на нас сыпались добрые пожелания. Свадьба закончилась; начался праздник!