УЗЕЛ ВЕЧНОСТИ

Глава 1. ТЕМНОЕ ПЛАМЯ

Альбион горит. Странным, скрытым огнем, невидимым глазу. Он горит, выбрасывая темное пламя из горячего черного сердца. Пламя тьмы ненасытно; оно растет, жадно распространяясь, поглощая все. Самого пламени не видно, но его жар опаляет, обжигая плоть и кости; подрывая силы и ослабляя волю. Убывает добродетель, тает мужество; темное пламя превращает любовь и честь в почерневшие угли.

Темный огонь — злой и древний враг, он старше Земли. У него нет лица; нет тела, рук или ног, с которыми можно было бы сражаться, а тем более побеждать. Только пламя, коварные языки и скрытые темные искры, которые разлетаются, при каждом капризном порыве ветра.

Перед ним не устоит ничто. Ничто не может противостоять безжалостному, разрушительному действию незримого пламени. Он не погаснет до тех пор, пока все, что существует в этом мире, не превратится в холодный пепел.

Бычья шкура на двери приподнялась, когда в дом вошел Тегид Татал. Его быстрые глаза мгновенно оглядели хижину; он снова мог видеть. То ли слепота ушла сама, то ли волны озера вернули ему зрение. Разумеется, он заметил меня на полу, на соломе спросил:

— Ты что тут делаешь?

— Думаю, — ответил я, один за другим сгибая пальцы своей серебряной руки. Рука меня поражала! Красота, воплощенная в чистом серебре. Сокровище, которое невозможно себе даже представить. Подарок от божества с весьма своеобразным чувством юмора.

Тегид уверяет меня, что это дар Дагды Самилданака, то есть от Быстрой Твердой Руки. Он говорит, что это исполнение обещания, данного хозяином рощи. Быстрая Твердая Рука через своего посланника даровала Тегиду внутреннее зрение, а мне —серебряную руку.

Тегид с любопытством наблюдал за мной, пока мои мысли блуждали.

— И о чем же ты думаешь? — наконец спросил он.

— Вот об этом, — я поднял металлическую руку, — и об огне, — сказал я ему. — О Темном огне.

Он кивнул головой, словно все сразу понял.

— Там тебя люди ждут. Твой народ хочет видеть своего короля.

Снаружи доносился шум веселья; празднование победы будет продолжаться несколько дней.

Мы победили Бешеного Пса Мелдрина, судили его приспешников; длительная засуха кончилась, и земля выздоравливала. Счастье выживших невозможно было описать.

Однако мне было не до веселья. То, что позволило нам победить, то, чему они радовались сейчас, означало, что мое пребывание в Альбионе подходит к концу. Моя задача выполнена, и я должен уйти, хотя все у меня внутри противилось этому.

Тегид подошел ближе и, чтобы не говорить со мной сверху вниз, опустился на колени.

— Что не так?

Прежде чем я успел ответить, бычья шкура снова приподнялась, и вошел профессор Нетлтон. Он серьезно приветствовал Тегида и повернулся ко мне.

— Пора идти, — просто сказал он. Когда я не ответил, он продолжил: — Лью, мы, кажется, все обговорили. Ты согласился. Это необходимо сделать — и чем скорее, тем лучше. Промедление только усугубит ситуацию.

Тегид внимательно взглянул на маленького человека и сказал:

— Он наш король. Как Aird Righ, Верховный Король Альбиона, он имеет право…

— Пожалуйста, Тегид. — Нетлтон медленно покачал головой и сжал губы в решительную линию. Он подошел ближе и посмотрел на меня сверху вниз. — Никто не должен оставаться в Потустороннем мире. Ты знаешь, что Лью пришел найти Саймона и вернуть его, и он это сделал. Его работа здесь закончена. Пора домой.

Он был прав; я действительно знал это. И все же мысль об уходе ранила меня в самое сердце. Я не хотел возвращаться. Ну кто я там был? Никто. Посредственный студент-иностранец, аспирант, располагающий всеми атрибутами аспиранта: без друзей, без женской любви; якобы ученый, думающий только о том, как бы заполучить следующий грант и отложить день расплаты по счетам, с опаской наблюдающий жизнь за пределами Оксфорда.

Единственная реальная жизнь, которую я когда-либо знал, случилась у меня здесь, в Альбионе. Покинуть его означало бы умереть, а как я мог с этим смириться?

— У меня здесь остались незавершенные дела, — угрюмо возразил я. — Что-то еще я должен сделать, иначе зачем бы мне дали эту штуку? — Я помахал своей серебряной рукой. В полутьме хижины замысловатый узор на ее ладони светился золотом на фоне мягкой белизны серебра.

— Пойдем, — сказал профессор, наклоняясь, чтобы поднять меня. — Не усложняй ситуацию, она и так довольно сложная. Уйдем прямо сейчас и тихо.

Я с неохотой встал и пошел за ним из хижины. Тегид молча сопровождал нас. Посреди поляны пылал праздничный костер, пламя высоко вздымало искры в сгущающихся сумерках. Вокруг костра радовались люди; среди радостного шума до нас доносились обрывки песен. Не успели мы сделать и двух шагов, как нас встретила Гэвин с кувшином в одной руке и чашей в другой. За ней служанка несла тарелку с хлебом и мясом.

— Я подумала, ты, наверное, голоден и хочешь пить, — быстро объяснила она и начала наливать эль в чашу. Она протянула ее мне и сказала: — Извини, это все, что удалось спасти. Больше нет.

— Спасибо, — поблагодарил я. Взяв чашу, я задержал пальцы на ее руке. Гэвин улыбнулась, и я понял, что не смогу уйти, не рассказав ей, что у меня на сердце.

— Гэвин, я должен тебе сказать… — начал я. Но прежде чем я успел закончить, на нас набежала толпа ликующих воинов, требуя, чтобы я немедленно присоединился к ним на праздновании. Гэвин и служанку просто не заметили и смели в сторону.

— Ллев! Ллев! — скандировали воины. — Славься, Серебряная Рука! — Один из них сунул мне кусок мяса и не хотел убирать, пока я не откусил от него большой кусок. Другой увидел чашу у меня в руке и тут же налил из своей.

— Sláinte, Серебряная Рука! — кричали они и пили.

Они уже совсем было собрались уволочь меня к костру, но вмешался Тегид, объяснив, что я хочу побыть среди людей и порадоваться вместе с ними. Он замысловато попросил их охранять покой короля, убирая с дороги всех, кто может потревожить королевскую особу, начиная с них самих.

Воины покрутили головами и шумно разошлись. На их месте тут же возник Кинан.

— Ллев! — воскликнул он, хлопая меня по плечу здоровенной лапищей. — Наконец-то! Я искал тебя, брат. Выпей со мной! — Он высоко поднял чашу: — Пьем за твое царствование. Пусть твое правление будет долгим и славным! — С этими словами он попытался налить эль из своей чаши в мою и без того уже полную.

— И пусть наши чаши всегда будут полными! — добавил я, поскольку в этот момент эль перелился через край и плеснул мне на руку. Кинан рассмеялся. Мы выпили и, прежде чем он успел наполнить мою чашку, я передал ее Тегиду.

— Честно говоря, я думал, что эль у нас давно кончился, — сказал я. — Оказывается, кое-что еще осталось.

— Это последний, — заметил Кинан, заглядывая в свою чашу. — А когда этот кончится, придется подождать, пока распашут поля и вызреет зерно. Но в этот день, — он снова засмеялся, — в этот день у нас есть все, что нам нужно! — Кинан с его огненно-рыжими волосами и голубыми глазами, сияющими от восторга и выпитого, был настолько полон жизни — и так счастлив после ужасных событий последних дней — что я громко смеялся вместе с ним, хотя на сердце у меня лежал камень.

— Я тебе больше скажу, брат, мы свободны и живы!

— Вот за это и выпьем! — вскричал Кинан. Он обнял меня и стиснул в потных объятиях. Мы постояли, прижавшись друг к другу, и я про себя попрощался со своим братом по мечу.

К нам подошли Бран и несколько Воронов; они приветствовали меня как короля, поклявшись в своей вечной преданности. И пока они были заняты этим, подошли два вождя, Калбха и Кинфарх.

— Привет тебе, — сказал Калбха. — Пусть твое правление продолжится так, как началось.

— Да преуспеваешь ты во всем, — добавил Кинфарх, — и пусть победа увенчает каждую твою битву.

Я поблагодарил их и, извинившись, посмотрел вслед уходящей Гэвин.

Калбха перехватил мой взгляд и сказал:

— Иди к ней, Лью. Она ждет тебя. Иди.

Я быстро отошел.

— Тегид, ты с Неттлсом готовите лодку. Я сейчас подойду.

Профессор Нетлтон взглянул на темнеющее небо и сказал:

— Иди, если нужно, только поторопись, Лью! Время-между-временами ждать не будет.

Гэвин я перехватил уже между домами.

— Идем со мной, — быстро сказал я. — Нам надо поговорить.

Она ничего не ответила, но поставила кувшин и подала руку. Я повел ее между скоплением хижин к периметру краннога. Мы прошли в тени вдоль деревянной стены крепости и вышли к берегу.

Гэвин молчала, пока я пытался найти нужные слова. Теперь, когда я добился ее внимания, оказалось, что я не знаю, как начать разговор. Она смотрела на меня большими темными глазами, в угасающем свете ее льняные волосы мерцали серебряной паутиной, кожа цветом напоминала слоновую кость. Тонкий торк сиял на шее, словно круг света. Воистину, она была самой прекрасной женщиной, которую я когда-либо знал.

— Что случилось? — спросила она через мгновение. — Если тебя что-то гнетет, просто измени обстоятельства. Ты ведь теперь король. Тебе решать, как оно будет.

— Знаешь, — грустно сказал я, — есть на свете кое-что, чего даже король не в силах изменить.

— В чем дело, Лью? — спросила уже с тревогой.

Я колебался. Она шагнула ко мне, ожидая ответа. Я смотрел на нее, такую прекрасную в угасающем свете.

— Я люблю тебя, Гэвин, — сказал я.

Она улыбнулась, глаза смеялись.

— Ты поэтому такой несчастный? — легко сказала она и обняла меня. — Я тоже тебя люблю. Теперь можем побыть несчастными вместе.

Я почувствовал ее дыхание на лице. Больше всего мне хотелось взять ее на руки и поцеловать. Я просто сгорал от желания. Вместо этого я отвернулся.

— Гэвин, я прошу тебя стать моей королевой.

— Сколько бы раз ты не просил, я неизменно отвечу «да», как уже тысячу раз отвечала в сердце.

Ее голос… В этом голосе я мог бы жить. Я готов был полностью потерять себя в нем, и всю оставшуюся жизнь наслаждаться лишь красотой этого голоса. Во рту у меня пересохло, и я изо всех сил пытался проглотить комок, внезапно возникший у меня в горле.

— Гэвин… Я…

— Лью? — Она услышала отчаяние в моем тоне и забеспокоилась.

— Гэвин, я не могу… не могу быть королем. Я не могу просить тебя стать моей королевой.

Она отступила на шаг.

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что не могу оставаться в Альбионе. Мне надо идти. Я должен вернуться в свой мир.

— Не понимаю…

— Мне здесь не место, — начал я, тоже плохо понимая, но, начав, уже боялся остановиться.

— Это не мой мир, Гэвин. Я плохо поступил, когда пришел сюда; у меня нет права быть здесь. Собственно, я и пришел сюда только из-за Саймона. Он…

— Саймон? — спросила она, с трудом произнося непривычное имя.

— Сион Хай, — объяснил я. — В нашем мире его зовут Саймон. Он пришел сюда, а я пошел за ним, чтобы забрать его обратно. Теперь я сделал все, что должен был сделать, и мне пора уходить. Сейчас, сегодня вечером. Я больше не увижу тебя…

Гэвин молчала; но я видел, что она не поняла ни слова из того, что я говорил. Я глубоко вздохнул и продолжал.

— Все беды, случившиеся здесь, в Альбионе, — все смерти и разрушения, гибель бардов, войны, разруха в Придейне… в общем, весь тот ужас, который мы видели, — во всем виноват Саймон.

— Ты хочешь сказать, что все это сделал Сион Хай? — недоверчиво спросила она.

— Я, наверное, плохо объясняю, — сокрушенно признался я. — Но это так и есть. Спроси Тегида; он скажет то же самое. Сион Хай принес с собой мысли, нездешние, злые и хитрые, он отравил ими весь Альбион. Мелдрин ему поверил, и посмотри, к чему это привело.

— Я не очень тебя понимаю. Знаю только, что Альбион не разрушен. И уж тем более, не уничтожен, — отметила Гэвин, — потому что ты был здесь, и ты остановил беду. Если бы не ты, Сион Хай и Мелдрин и дальше продолжали бы разрушать Альбион.

— Значит, ты понимаешь, почему я не могу допустить, чтобы это случилось снова.

— Я понимаю только одно, — твердо заявила она. — Ты должен остаться, чтобы это не повторилось. — Она заметила, что я не очень уверен в своем решении и продолжала убеждать меня. — Да, ты должен остаться. Ты король, это твое право и твоя обязанность. — Она обворожительно улыбнулась. — Твое место здесь. Ты будешь править и исцелять Альбион.

Она знала слова, которые я хотел услышать больше всего на свете, и она их сказала.

«Да, я мог бы остаться в Альбионе, — подумал я. — Мог бы стать королем и править вместе с моей королевой, с Гэвин... Профессор Нетлтон, конечно, ошибался; и Гэвин была права: как король, я должен следить за тем, как исцеляется Альбион. Я мог бы остаться!»

Гэвин ждала, склонив голову набок.

— Что ты скажешь, любовь моя?

— Гэвин, я останусь. Если есть способ, я останусь навсегда. Будь моей королевой. Мы будем царствовать вместе.

Она упала в мои объятия, и ее губы… теплые и мягкие. От аромата ее волос закружилась голова. Я крепко обнял ее и поцеловал; и продолжал целовать шею цвета слоновой кости, нежные веки, влажные губы, пахнущие медом и полевыми цветами. И она поцеловала меня.

Я мечтал об этом бесчисленное количество раз, я хотел этого. По правде говоря, мне ничего не хотелось больше, чем лежать с Гэвин... все равно где. Я прижимал к себе податливое тело и знал, что остаюсь, словно и не было у меня никаких сомнений.

— Подожди меня, — сказал я, выпуская ее из объятий.

— Куда ты? — удивленно спросила она.

— Неттлс уходит. Он ждет меня, — ответил я. — Нам надо попрощаться.