УЗЕЛ ВЕЧНОСТИ

Глава 16. ПОИСК

Я проснулся рано, но застал Гэвин уже одетой и причесанной. Она подошла ко мне, поцеловала и сказала:

— Не хотела тебя будить.

— Куда ты собралась? — спросил я и притянув к себе. — Возвращайся в постель, рано еще.

— Я обещала Танвен, — сказала она.

— Ох, — я зевнул. — И куда вы направляетесь?

— Покатаемся.

— И ради этого ты бросила мужа в холодной, одинокой постели? Иди обратно, подожди хотя бы, пока солнце встанет.

Она засмеялась и снова поцеловала меня.

— Скоро рассветет. Спи, любовь моя, и отпусти меня.

— Ни за что! — Я протянул руку и погладил ее по шее. — Я тебя никогда не отпущу.

Она ткнулась носом мне в руку и поцеловала ладонь.

— Танвен ждет.

— Только поосторожней там, — напутствовал я ее уже в спину. — Береги себя, любовь моя. — Я полежал еще немножко, потом встал, быстро оделся и вышел. Черное ночное небо уже потускнело до серо-голубого, звезды горели не так ярко; далеко над холмами на востоке небо покраснело от красных полос, похожих на порезы на теле. Во дворе никого не было; дым из кухонь поднимался прямым белым столбом. Я моментально продрог и поспешил через двор в зал.

В зале было тихо, не спали только несколько человек. Огонь в очаге уже горел, и я подошел к нему погреться. Ни Гэвин, ни Танвен я не увидел, видимо, они решили позавтракать после возвращения.

Гаранау приветствовал меня, и мы поговорили, пока овсяные лепешки доходили в печи. Повариха внесла их в зал еще исходившими паром. Мы уселись за стол, и к нам присоединились Бран, несколько рано вставших Воронов и часть людей Кинана. Вскоре вошел и сам Кинан, шумно приветствовав всех, и устроился рядом со мной на скамье. Лепешки были горячими и вкусными; мы запивали их вчерашним элем.

Разговор зашел об охоте, и мы быстро сошлись на том, что день, проведенный в погоне за оленем или кабаном, никак нельзя считать потерянным.

— Вот поохотимся, и к ужину проголодаемся как следует, — заявил Кинан; на что Алан добавил:

— А еще лучше будет заключить пари.

— Я не ослышался? — вопросил Кинан. — Алан Трингад действительно хочет расстаться со своим золотом?

— Если твой олень (которого еще добыть надо!) будет больше моего, тогда можешь получить часть моего золота.

— Думаешь, мне не стыдно так легко отбирать у тебя золото? — пошутил Кинан. — Я бы и не подумал, но, вижу, тебя стоит поучить смирению.

— Тогда давай руку, — ответил Алан, — и выбирай людей, которые с нами поедут. Чем скорее выедем, тем быстрее твое золото перекочует ко мне. Я прямо уже сейчас чувствую тяжесть твоих золотых браслетов у себя на руках.

— Ты не усыпишь меня своим пустым бахвальством, так что скоро у тебя появится шанс увидеть настоящего охотника. Можешь полюбоваться последний раз на свое золото, потом придется отдать его мне.

Алан встал и воззвал к Воронам:

— Братья, я сыт по горло пустыми похвальбами этого охотника, каковым он себя считает без всяких на то оснований. Покажем ему, на что способны настоящие охотники, а потом решим, как поделить между собой его богатства.

Кинан тоже встал.

— Ллев, поедем со мной, брат, — предложил он, а потом назвал еще кое-кого из своих воинов. — Вперед, друзья мои, у нас впереди охота, а потом приз. Как-нибудь поделим его.

— На закате собираемся во дворе, — предложил Алан.

Кинан согласился.

— А Пандервидд Альбиона рассудит, кто выиграл, хотя и так каждому ясно, кто тут лучший охотник.

— Верно, верно, — небрежно подтвердил Алан. — Барды в этом прекрасно разбираются.

Я быстро оглянулся, но Тегида не увидел. Меня это ничуть не обеспокоило, что ж, поговорим после охоты. В зале гудели нетерпеливые голоса, заключались другие пари и утрясались их размеры. Лепешки смели со стола, и все вышли во двор, направляясь к конюшням.

Мы оседлали лошадей и под дружеские шутки поехали вдоль берега замерзшего озера. Мы с Кинаном ехали впереди, как раз по следам копыт, оставленным лошадями Гэвин и Танвен на свежем снегу. На полпути к лесу тропа повернула в сторону хребта, но мы туда не поехали, поскольку всем известно, что охота в лесу намного интереснее, чем в горах. Как только мы углубились в лес, те, кто ехал с Аланом, отправились в одну сторону, а те, кто был с Кинаном, в другую.

Солнце поднялось над холмами, и день обещал быть хорошим. На полянах лежал снег, но не очень глубокий. Нам во множестве попадались следы, но снегопада не было уже несколько дней, и трудно было сказать, какие из них свежее.

Мы пробирались через подлесок с копьями наготове. Тени деревьев образовывали синюю решетку на снегу, поверх которого лег наст. Холодный воздух покалывал лицо. Я расправил плащ так, чтобы он собирал тепло лошади и хоть немного согревал. Белое солнце в чистом небо и компания друзей делали день как будто специально сотворенным для охоты.

Самые нетерпеливые рвались вперед, я пропустил их и покачивался в седле, наслаждаясь моментом. Дорога постепенно поднималась на хребет. Переправляясь через небольшой ручей, мы вспугнули оленя, он укрывался в зарослях терновника. Гончие кинулись было в погоню, но Кинан отозвал собак. Он искал дичь покрупнее. И оказался прав. Вскоре после ручья мы наткнулись на свежие следы небольшого оленьего стада.

— Уже теплее, — пробормотал следопыт Кинана.

— Отлично. — Кинан подобрался в седле. — Главный приз уже близко.

Теперь мы двигались побыстрее и вскоре увидели зверей: трех ланей и большого оленя. Гончие не стали дожидаться приглашения и подняли скулеж. Олень глянул на собак большими загадочными глазами, затем поднял царственную голову и что-то коротко сказал своему маленькому клану.

Лани задрали хвосты и бросились в чащу. Олень неторопливо последовал за ними. Мы спустили собак и тоже бросились за зверем.

Славная погоня! Старый олень оказался хитрым противником и заставил нас побегать за ним — сначала через густой лес, потом вверх по высокому хребту и снова вниз в сосновый лес. В конце концов мы прижали его к скале у подножия хребта. Его клан сбежал, а он сам устал сильнее нас. Тем не менее, он повернулся и боролся до последнего.

Солнце было чуть больше дневной луны и быстро клонилось к горизонту, когда мы закончили привязывать тушу к носилкам и повернули домой. Во время лихорадочной погони мы уехали далеко, устали, изрядно замерзли, но были вполне довольны исходом приключения и надеялись выиграть пари. Когда мы вышли из леса и пошли вдоль озера, нас встретило прекрасное и величественное зрелище бледно-лавандового и золотого неба на ярком зимнем закате.

Отряд Алана вернулся раньше и ждал нас у загона для скота. Их добычу составили два прекрасных кабана — они лежали на снегу. Увидев нашего оленя, они разразились сочувствующими выкриками.

— Всего один олень, да? — воскликнул Алан, стоявший впереди собравшихся. — Поскольку на него напали грозные всадники с копьями, не сомневаюсь, что это бедное, болезненное существо околело на месте от испуга.

— Я тебя понимаю: жаль расставаться с золотом, — ответил Кинан, слезая с коня, — но наш олень вполне способен забрать твой залог. — Он грустно посмотрел на здоровенных секачей. — Как ты мог, Алан? Не ожидал этого от тебя. Забрать двух поросят у их страдающей матери? Довольно низкий поступок. — И он цыкнул зубом. — Можешь просто рассчитаться со мной прямо сейчас. Так ты избавишь себя от позора, а то все увидят твой проигрыш.

— Не так быстро, Кинан Мачэ, — ответил один из людей Алана. — Пусть Главный Бард решает, кто выиграл пари. Подождем, что он скажет.

— Ха! — фыркнул Кинан, надувая щеки. — Конечно, зовите Тегида. Я только хотел избавить тебя от унижения.

На самом деле Алан послал за Тегидом, как только увидел наше возвращение. Так что Гвейр крикнул издалека:

— Сейчас он придет. И с ним еще много людей.

В самом деле, из краннога высыпали люди. Я поискал глазами Гэвин, но ни ее, ни Танвен не увидел. Наверное, решили остаться в тепле. Это же понятно. Мне тоже очень хотелось сбросить промокшую одежду и посидеть у огня с чашей чего-нибудь горячего.

Подошли люди. Стало шумно. Все радовались удачной охоте, особенно если учесть, что на снегу лежал запас пищи на несколько дней.

— Пандервидд! — крикнул Алан. — Охота окончена. Вот результат наших трудов. Как видишь, мы преуспели. Конечно, мы победили Кинана с его командой, по-моему, это очевидно! Тебе остается только признать истину.

Главный Бард поднял руку.

— Так я и сделаю, Алан Трингад. Но то, что ясно тебе, пока неясно остальным. Понимаю, что ты хотел бы поскорее заполучить золото Кинана. Но пока лучше тебе отойти в сторонку и дать возможность незаинтересованным людям оценить добычу.

Тегид сначала осмотрел трофеи Алана, а затем Кинана. Он попинал туши ногой, осмотрел шкуры, клыки, копыта, хвосты и рога. Все это время обе стороны как могли издевались друг над другом, ожидая решения барда. А Бард не торопился. Он делал вид, что размышляет над результатами своих наблюдений, выслушивал мнения людей.

Затем, встав ровно между оленем и двумя кабанами и сильно нахмурившись, он подпер подбородок кулаком и надолго погрузился в размышления. Это только раззадорило людей. Ставки удваивались, а затем и утраивались, в зависимости от меняющегося выражения лица Барда.

Наконец Тегид выпрямился и, подняв посох, призывая к молчанию.

— Король по праву должен быть судьей для своего народа, — напомнил он всем. — А раз он сам принимал участие в охоте, пусть сам и выносит решение. — Он значительно посмотрел на меня.

— В данном случае я с радостью уступлю право вынесения решения тебе, — заявил я. Продолжай, у тебя хорошо получается.

Толпа заволновалась. Люди хотели, чтобы Главный Бард назвал победителя, но Тегид не торопился.

Накинув на голову полу плаща, он сказал:

— Я тщательно рассмотрел этот вопрос. Со времен Дилвина Короткого Ножа, — тут зрители застонали от разочарования, но Тегид и ухом не повел, — и со времен Триффина Высокого, считалось в порядке вещей приравнивать жизнь оленя к жизни медведя, а жизнь медведя — к жизни двух кабанов. — Люди застонали, догадавшись, к чему клонит Тегид. — Значит, олень равен двум кабанам. Таким образом, вопрос не может быть решен только количеством мяса, надо подойти с другой стороны.

Он сделал паузу, озирая толпу. Слышались как одобрительные возгласы, так и протесты. Бард дождался, пока станет относительно тихо.

— Поэтому я осматривал зверей самым тщательным образом, — продолжал Тегид. — И вот вам мое решение. — Толпа затаила дыхание. — Олень — достойный соперник и господин в своем роде… — Партия Кинана подняла оглушительный ор. — Но кабаны тоже знатная добыча. Особенно, если учесть, что их две штуки. Если бы это было не так, я бы отметил оленя. Тем не менее, поскольку трудно найти и убить двух таких благородных и великолепных зверей, здесь нужны навыки опытного охотника, я заявляю, что те, кто добыл кабанов, победили. Я, Тегид Татал из Пандервидда, сказал свое слово.

До людей не сразу дошли замысловатые построения Главного Барда, но затем поднялся невообразимый шум. Люди спорили, насколько справедливо решение Главного Барда. Кинан ссылался на красоту своей добычи и на разные другие достоинства, но Тегид стоял неколебимо: Алан Трингад — победитель. Проигравшие должны заплатить. Тегид трижды ударил посохом по земле, и на том и порешили.

Мы вернулись в тепло и свет зала, предвкушая еду и питье, а потом уже собирались живописать, как проходила охота. Войдя в зал, я быстро оглядел собравшихся. Гэвин нигде не было видно. Я развернулся и поспешил к нашему дому.

Там было темно и пусто, пепел в камине остыл давным-давно. Значит, она здесь не появлялась с самого утра. Я побежал обратно в зал и отыскал Тегида; он стоял возле очага дожидаясь своей порции эля.

— Где Гэвин? — прямо спросил я его.

— А, Лью, привет тебе. Гэвин? Я ее не видел, — ответил он. — А почему ты спрашиваешь?

— Не могу найти ее. Сегодня рано утром она отправилась на прогулку с Танвен.

— Возможно, она…

— В доме ее нет. — Я еще раз обыскал зал глазами. — И Танвен я тоже не вижу.

Не говоря больше ни слова, Тегид повернулся и подозвал Кинана.

— Где Танвен? — спросил Бард.

Я с тревогой посмотрел на Кинана.

— Ты ее видел с утра?

— Да откуда? — он отпил из чаши и предложил ее мне. — Ты же знаешь, я с рассвета на охоте.

— Гэвин и Танвен сегодня утром отправились гулять верхом, — объяснил я, стараясь говорить ровным голосом, — и, похоже, до сих пор не вернулись.

— Как не вернулись? — Кинан посмотрел на дверь, как будто ожидая, что в нее войдут обе женщины. — Ведь уже стемнело…

— Вот это меня и беспокоит, — сказал я, — если что-нибудь случилось…

— Если они здесь, значит, их кто-то должен был видеть, — спокойно произнес Тегид. Он отошел и через мгновение уже стоял на столе с поднятым посохом. — Родичи! Послушайте меня! Мне нужно поговорить с Гэвин и Танвен. И как можно быстрее. Кто скажет, как мне их найти?

Люди переглядывались и пожимали плечами. Некоторые спрашивали друг у друга, но никто так и не откликнулся. Никто не видел женщин.

Тегид спросил еще раз, но опять не получил ответа. Он поблагодарил людей за внимание и вернулся туда, где оставил нас с Кинаном.

— Сначала обыщем кранног, — сказал он, и по его тону я понял, что он не на шутку обеспокоен. Соответственно, усилилось и мое беспокойство.

К нам подошла одна из служанок.

— Если позволите, лорды, — сказала она, обнимая кувшин с пивом, — я видела королеву Гэвин.

— Где? — я старался говорить спокойно, хотя давалось это нелегко. — Расскажи.

— Королеву я видела во дворе, — сказала она.

Я направился к двери. Тегид поймал меня за руку.

— Когда это было? — спросил он. Служанка задумалась. — Говори, — приказал он. — Когда ты ее видела?

— Сегодня рано утром, — служанка была напугана резким тоном Барда. Она поняла, что это не совсем то, что мы хотели бы услышать. — Они обе смеялись на ходу — наша королева и королева Танвен. Мне показалось, что они собрались просто покататься.

— Это было еще до восхода, — сказал Кинан. — Темно. Ты уверена?

— Да, господин, — сказала девушка. — Я не могла ошибиться.

— И Танвен там была? — наседал Кинан.

— Да, господин.

— Спасибо, Эйла, — сказал я, узнав наконец молодую женщину; она часто помогала одной из служанок Гэвин.

Тогда Тегид жестом отпустил девушку и приказал:

— Обыскать кранног!

По пути из зала нам попался Гвион, один из мабиноги. Тегид что-то шепнул ему на ухо. Гвион кивнул и вылетел за дверь.

К обыску мы решили не привлекать никого. Разделили кранног на три части и каждый занялся своей. Много времени поиски не заняли. Я переходил от дома к дому, стучал по косякам своей серебряной рукой, чтобы предупредить находящихся внутри, а затем просовывал голову внутрь. Большинство домов пустовало — народ предпочитал сидеть в зале, — а из тех, кого я застал, никто не видел женщин. Заглянул на склады, там тоже пусто. Когда мы встретились в зале, я точно знал — Гэвин нет в Динас Дуре.

Рядом с Тегидом стоял Гвион Бах.

— Плохо, — прямо сказал мне Тегид. — Гвион осмотрел конюшни. Их лошади не вернулись.

Сердце у меня упало.

— Видимо, что-то случилось.

Подошел Кинан. По его походке и опушенным плечам было уже понятно, что и он ничего не нашел, и теперь обеспокоился всерьез.

— Дорога тяжелая, — сказал он. — Понадобятся факелы, и побольше, и сменные лошади. Я созываю отряд.

— А я возьму Воронов, — сказал я. — Дастун может идти по следу даже в темноте. Готовьте лошадей. И поторопитесь!