УЗЕЛ ВЕЧНОСТИ

Глава 18. КОРОЛЬ ПОКИДАЕТ КОРОЛЕВСТВО

Ждать пришлось шесть дней, и каждый из них был для меня медленной пыткой.

Сразу после рассвета седьмого дня из зимней гавани в устье южного Каледона пришли четыре корабля. Кинан приказал своим людям держать корабли наготове, а мы вернулись в наш лагерь на берегу, ждать Тегида. Бард появился незадолго до захода солнца; с ним была Ската. Она не захотела оставаться в Динас Дуре.

— Мою дочь украли, — сумрачно произнесла она вместо приветствия. — Я должна ее освободить.

Я не мог ей отказать, поэтому сказал:

— Как хочешь, Pen-y-Cat. Пусть твое присутствие обернется для нас благом.

Тегид объяснил.

— Раз Ската решила ехать со мной, я попросил Калбху присматривать за Динасом Дуром. Пришлось ждать его прибытия. Потому мы и не поспели раньше.

Меня его объяснения не успокоили.

— Будем надеяться, что эта задержка не будет стоить жизни ни Гэвин, ни Танвен. — Я отвернулся и пошел к кораблям, чтобы проследить за погрузкой продовольствия.

— Скоро стемнеет, и луны сегодня не будет, — заметил Бран. — Лучше бы подождать до утра.

— Мы и так потратили слишком много времени, — огрызнулся Кинан. — Отплываем немедленно.

Тегид спешился и поспешил ко мне.

— Есть еще кое-что, Лью, — сказал он.

— Вот поднимем паруса, тогда и скажешь.

— Нет, ты должен услышать это сейчас, — настаивал бард.

Я повернулся к нему.

— Это мне решать, когда и что слушать. Мы прождали на этом ледяном берегу семь дней. Семь дней! Сейчас важно только одно: спасти Гэвин. Если у тебя есть что-то, что поможет нам, говори. Если нет, я и слушать не стану!

Лицо Тегида стало суровым; глаза его непривычно сверкнули.

— И все-таки ты выслушаешь меня, о Могучий Король! — рявкнул он, пытаясь совладать с собой.

Я хотел было отвернуться, но он схватил меня за запястье моей серебряной руки и удержал. Во мне вспыхнул гнев.

— Убери руку, Бард. А то потеряешь ее!

Эта сцена происходила на глазах у нескольких членов отряда. Они остановились посмотреть — среди них Ската и Кинан.

Тегид отпустил меня и поднял руку над головой, как Бард, обращающийся к народу.

— Услышь меня, Ллев Ллау Эрайнт! — сказал он самым высокопарным тоном. — Ты — Aird Righ Альбиона, и потому тебе не все позволено.

— Что? Опять какие-нибудь табу? Побереги дыхание, — прорычал я. — Мне плевать! — Мало того, что он не подчинился моему приказу и задержал нас тут, так он еще имеет наглость мешать нам делать то, что мы должны, ссылаясь на какие-то нелепые запреты! — Ты понимаешь, что мою жену похитили? Жена Кинана пропала! Чего бы это ни стоило, я должен вернуть их. Ты это понимаешь? Да я все королевство готов отдать, лишь бы они были свободны!

— Не тебе распоряжаться королевством, — сурово заявил бард. — Оно не твое, оно принадлежит людям, которым ты пообещал защиту. У тебя есть только твоя королевская власть.

— Я не собираюсь спорить с тобой, бард. Сиди тут, если хочешь, а я ухожу.

— А я говорю, что никуда ты не пойдешь! — Это было заявлено таким тоном, что я от ярости потерял дар речи.

— Aird Righ Альбиона не может покинуть свое королевство, — объявил он. — В этом состоит главный смысл твоего правления.

Он что, рассудок потерял?

— Что ты городишь? Я ведь и раньше уходил.

Тегид помотал головой, и я, наконец, понял, о чем он толкует. С тех пор, как я стал королем, я действительно не покидал пределы Альбиона. Понятия не имею, на чем основан подобный запрет!

— Объясни, — бросил я. — И побыстрее.

Тегид просто ответил:

— Верховному королю запрещено покидать Остров Могущественных — в любое время и по любой причине.

— Если у тебя не найдется лучшего объяснения, — ответил я, — ты скоро останешься здесь один. Я уже отдал приказ отчаливать, и сам буду на борту первого корабля.

— Корабли могут уходить. Твои люди могут уходить, — тихо произнес он. — Но ты, о король, не можешь ступить за пределы этих берегов.

— Там моя жена! И я собираюсь ее отыскать. — Я снова хотел уйти.

— А я говорю, что ты не покинешь Альбион и останешься Aird Righ, — спокойно сказал он, подчеркивая каждое слово.

— Тогда я не желаю больше быть королем! — Я плюнул. — Быть по сему! Так или иначе, а свою жену я найду.

Если бы мое королевское достоинство могло вернуть ее, я бы отдал в тысячу раз больше. Она была моей жизнью, моей душой; я бы отдал все, чтобы спасти ее.

Ската стояла и бесстрастно наблюдала. Теперь я понял, почему она пришла и почему Тегид не подчинился моему явному приказу. Она знала, что я не смогу покинуть Альбион, и предполагала, что как только я пойму это, я передумаю. Но я не хотел передумывать.

Я взглянул на Кинана. Тот стоял, подергивая себя за усы и задумчиво глядя на меня. Я поднял руку и указал на него. — Отдай королевскую власть Кинану, — сказал я. — Пусть он будет Aird Righ.

Но Кинан только хмыкнул.

— И не подумаю.

— Тогда передай власть Скате, — сказал я.

Ската тоже отказалась.

— Я собираюсь найти свою дочь, — сказала она. — Я не останусь в стороне.

Я сразу же повернулся к Брану, но воин тоже отрицательно покачал головой.

— Мое место рядом с вами, господин.

— Неужто никому не нужен королевский сан? — с вызовом спросил я. Никто мне не ответил, и никто не посмотрел мне в глаза. Быстро темнело, и я так же быстро утрачивал то немногое достоинство, что у меня оставалось.

Повернувшись к Тегиду, я сказал:

— Видишь, что получается…

— Вижу, — холодно ответил бард. — А теперь я хочу, чтобы и ты увидел, к чему это может привести. — После этих слов он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Первые звуки его голоса застали меня врасплох.

— Трен ап Голау был королем Альбиона, — объявил Тегид. — Он славился тремя вещами: любовью к красивым женщинам; непобедимостью в бою; и верностью добрых людей. У него была одна обязанность: народ решил, что он никогда не должен охотиться на кабана. И так оно и было.

Я посмотрел на него. История! Он хотел рассказать мне историю. Я не мог в это поверить.

— Тегид, мне некогда, — напомнил я.

Он поднял голову и устремил на меня какой-то новый взгляд.

— Однажды, — ледяным тоном продолжал он, — когда король пошел на охоту, рядом с ним раздалось страшное хрюканье и рычание, как у дикого зверя. Причем настолько громкое, что деревья затряслись до самых корней и даже скалы начали трескаться. Раз, два, три раза раздавалось могучее хрюканье, и каждый раз громче и страшнее предыдущего.

Король Трен воззвал к Сету, своему мудрому Барду:

— Если эти звуки не прекратятся, все живое на земле умрет! Найдем зверя, который их издает, и немедленно убьем его.

На это Пандервидд Сет отвечал:

— Легче сказать, чем сделать, Могучий Король. Ибо источник этих звуков — Вепрь Бадбы, заколдованный зверь без ушей и хвоста, но с клыками размером с копье твоего телохранителя, только еще острее. Сегодня он уже убил и съел триста человек и все еще голоден. Вот почему он хрюкает и рычит, чтобы расколоть мир.

Когда Трен ап Голау услышал это, он сказал:

— Может, ты и прав, это кабан. Я помню запрет, но если я не остановлю этого зверя, от моего царства ничего не останется.

С этими словами король поскакал навстречу чудовищу и обнаружил, что кабан сломал здоровенный тис и точит об него клыки. Рассчитывая на свой первый удар, король бросился на Вепря Бадбы. Но гигантская свинья увидела его приближение и издала такой ужасный рык, что королевская лошадь от испуга упала на колени, а Трен вылетел из седла.

Волшебный вепрь бросился на короля. Но Трен встал, прицелился и метнул копье. Вепрь все ближе, но и копье летит точно в цель и ударяет вепря в середину лба. Да только без толку. Копье не способно пробить толстую шкуру. Оно отскочило.

Тогда Трен выхватил меч и ударил вепря! Но закаленный клинок разлетелся на части, а вепрь остался невредим. Удар короля не срезал ни единой щетинки.

Вепрь опустил башку и поддел короля. Он взлетел в воздух, попытался уцепиться за шкуру кабана, но разъяренный зверь с такой яростью стряхнул его, что король отлетел далеко и упал прямо на расколотый тис. Острый обломок пронзил его тело, и он повис, словно на гвозде, еще через минуту король умер, а Вепрь Бадбы начал пожирать его тело. Зверь рвет мертвого короля. Он пожирает правую руку короля, все еще сжимающую рукоять обломка меча. Сломанный клинок застревает у зверя в горле, Кабан Бадбы задыхается и дохнет.

Спутники короля бросаются на помощь, но Трен ап Голау мертв. — Глядя прямо на меня, Тегид со значением произнес: — Здесь заканчивается история короля Трена, пусть услышит ее, кто захочет.

Я потряс головой. Он что, надеялся обескуражить меня этой историей? Я принял решение.

— Я услышал твою историю, бард, — сказал я. — В ней много назидательного. Но если мне придется переступить через запрет, пусть так и будет!

Как ни странно, Тегид не стал возражать.

— Я знал, что ты скажешь именно так. — Он помолчал, давая мне время передумать, и спросил: — Значит, таков твой выбор?

— Таков. И другого не будет.

Он наклонился и положил свой посох на землю перед собой, затем выпрямился, его лицо стало каменным.

— Быть по сему. Запрет будет нарушен.

Главный Бард остановился и оглядел людей, стоявших вокруг нас.

Медленно и отчетливо, чтобы никто не мог пожаловаться, что не понял, он произнес:

— Король сделал выбор, теперь дело за вами. Если кто-то не хочет идти, пусть скажет это сейчас.

Ни один мускул на лицах не дрогнул. Их клятва верности оставалась нерушимой, и слова Барда не тронули никого.

Тегид кивнул и, накинув на голову складку плаща, начал говорить на Тайном Наречии.

— Datod Teyrn! Gollwng Teyrn. Roi’r datod Teryn-a-Terynas! Gwadu Teryn. Gwrthod Teyrn. Gollwng Teryn, — закончил он, повернувшись лицом в каждую сторону: — Gollyngdod… gollyngdod… gollyngdod… — он плюнул, то ли забыв, как там дальше, то ли не желая произносить нужные слова.

Взяв посох, он провел его концом широкий круг, в который оказалась заключена вся компания на берегу. Замкнул круг и в центре начертил длинную вертикальную линию, а с обеих сторон пририсовал пару линий покороче, придав рисунку форму наконечника стрелы — gogyrven, как он ее назвал: Три Луча Истины. Затем воздел посох, с силой вонзил его в песок и, сняв с пояса мешочек и посыпал какой-то порошок (он назвал его Nawglan) в каждую из трех нарисованных им линий. Потом выпрямился, коснулся моего лба кончиками пальцев, отмечая меня знаком gogyrven. Подняв руки ладонями наружу — одну над головой, одну на уровне плеча, — он начал декламировать:

Этим обрядом Бард освятил нас и благословил наш путь. Я ощутил смирение и раскаяние.

— Спасибо тебе, — только и смог сказать я.

Но Тегид еще не закончил. Он покопался в своем поясе, вытащил какой-то предмет и протянул мне. Я почувствовал прохладную тяжесть на ладони и, не глядя, понял, что это было: Поющий Камень. Благослови его Всемогущий, он знал, что я предпочту нарушить запрет, чтобы спасти Гэвин, и хотел сделать все, что в его силах, чтобы помочь мне.

— Еще раз благодарю тебя, брат, — сказал я.

Тегид ничего не сказал, но достал еще два камня и вложил их мне в руки. Вот теперь Бард отпустил меня, предоставив своей собственной судьбе. Я спрятал Камни в пояс, повернулся и приказал людям грузиться на корабли и сам последовал за ними. Я почти дошел до воды, когда Тегид крикнул:

— Ллев! Ты так и оставишь своего Барда?

— Мне было бы спокойней, если бы ты пошел со мной, — ответил я. — Но я не буду плохо думать о тебе, если ты останешься.

Мгновение спустя он уже стоял рядом со мной.

— Мы идем вместе, брат.

Мы переждали ледяную волну, и люди на палубе подняли нас на борт. Мужчины взяли длинные шесты и стронули корабль на глубокую воду, а паруса захлопали, наполнились и выгнулись на мачтах. Ночь крепко держала нас в своем кулаке, когда острый нос первого корабля разрезал волну, окатив нас солеными брызгами. В глубокой темноте безлунной Солленской ночи я, не оглядываясь, покинул Альбион.

Море было неспокойным, ветер сильным и холодным. С неба хлестал дождь пополам со снегом, нас швыряло на каждой волне, словно море сопротивлялось нашим замыслам. Я не раз подумал, что нас ждет водяная могила, и все-таки шел вперед. Пути назад не было.

— Почему ты решил, что они ушли в Грязные Земли? — спросил Тегид. Я стоял на носу, держась за поручень. Мы не видели солнца с момента отплытия.

— За этим стоит Паладир, — ответил я, глядя на волны и стукнув кулаком по фальшборту.

— Почему ты так считаешь?

— А кто еще? — возразил я. Тем не менее, его вопрос заставил меня усомниться. Я повернул голову, чтобы встретиться с ним взглядом. — Ты что-то знаешь?

Его темные брови слегка изогнулись.

— Я знаю, что никто не оставляет следа в море.

— След ведет в Тир Афлан. Именно туда мы изгнали Паладира, и именно туда он их забрал, — заявил я, придав голосу больше уверенности, чем ощущал на самом деле. На берегу у меня сомнений не возникало. Теперь, после двух дней на борту корабля, я не был в этом уверен. Что, если они поплыли на юг и вышли на берег в любой из тысяч безымянных бухт?

Тегид некоторое время молчал, размышляя. Затем он спросил:

— Как ты думаешь, зачем это Паладиру?

— Здесь не может быть двух мнений: месть.

Бард покачал головой.

— Месть? За то, что ты сохранил ему жизнь?

— За то, что отправил его в Тир Афлан, — коротко ответил я. — У тебя другое мнение?

— Паладир во всем искал свою выгоду, — задумчиво проговорил Тегид. — Я думаю, он остался доволен тем, что спасся. Кроме того, я никогда не видел, чтобы Паладир действовал в одиночку.

А ведь верно. Паладир был воином, привыкшим полагаться на собственное копье куда больше, чем на сложные ходы. Я обдумал это.

— Знаешь, мне как-то все равно, действовал он в одиночку или с целой бандой коварных сообщников. У меня нет другого выхода.

— Конечно, — согласился Тегид, — но было бы хорошо выяснить, кто с ним заодно в этом деле. Это может многое поменять. — Он помолчал какое-то время, глядя на меня своими острыми серыми глазами. — Бран рассказал мне о сигнальном костре. — Я нахмурился, глядя на аспидно-темное море. — Ты умолчал еще о чем-нибудь таком? Тогда самое время сказать сейчас.

— Да, есть еще кое-что, — признался я наконец.

— Что? — тихо спросил Тегид.

— Гэвин носит нашего ребенка. Об этом не знает никто. Ей хотелось подождать еще немного до оглашения.

— Ничего себе! — приглушенно воскликнул Тегид. — Дитя короля! — Покачав головой, он отвернулся и стал смотреть в море. Прошло довольно много времени, прежде чем он заговорил снова. — Жаль, что я не знал этого раньше, — сказал он наконец. — Ребенок не только твой; это символ щедрости твоего правления и принадлежит клану. Мне надо было сказать.

— Да мы и не пытались это скрывать, — сказал я. — И какое это имеет значение?

— Это мы вряд ли узнаем, — мрачно ответил он и замолчал.

— Тегид, — спросил я через некоторое время, — Тир Афлан… ты когда-нибудь был там?

— Никогда.

— Ты знаешь там кого-нибудь?

Он невесело рассмеялся.

— Знаю. Паладира.

— Но ты же должен что-то знать об этом месте. Как оно получило свое название?

Он поджал губы.

— Это место носит свое название с незапамятных времен. И название вполне заслуженное, но так было не всегда. В Ученом Братстве говорили, что когда-то, очень давно, это было самое благословеннейшее из королевств — тогда оно звалось Тир Гвин.

— Прекрасная земля, — повторил я. — Но как же случилось…

Его ответ меня удивил.

— На вершине своей славы Тир Гвин пал.

— Как?

— Говорят, что люди сошли с Истинного Пути: они погрязли в заблуждениях и эгоизме. Зло поселилось среди них, а они даже не догадывались об этом. Вместо того, чтобы сопротивляться, они приняли зло и отдались ему. Зло росло; оно пожрало их — пожрало все доброе и прекрасное на этой земле.

— Пока ничего не осталось, — пробормотал я.

— Дагда снял с них свою Быструю Твердую Руку, и Тир Гвин стал Тир Афланом, — объяснил он. — Теперь его населяют только звери и изгои, они охотятся друг на друга, страдают и мучаются. В этой стране нет ничего из того, что нужно людям. Не ищи там помощи, утешения или мира. Не найдешь. Только боль, печаль и смятение. — Нахмурившись, Тегид скосил на меня глаз. — Скоро ты сам это увидишь, — сказал он и кивнул на море перед нами.

Я посмотрел на тускло-серую гряду облаков, плывущую низко над горизонтом: это был мой первый взгляд на Грязную Землю.

— После того, как мы пробудем там некоторое время, сам скажешь, заслуживает ли эта земля свое название.

Я смотрел на далекое блеклое пятно. Даже издали оно казалось унылым, впрочем, не более унылым, чем многие другие земли, если приближаться к ним сквозь туман и моросящий дождь в пасмурный день. Возможно, на меня подействовало мрачное описание, данное Тегидом.

Я пришел, чтобы найти Гэвин, а до этого мне пришлось пройти воды, огонь и медные трубы, чтобы спасти ее. Никакая страна, будь она самой враждебной, не устоит перед моей решимостью.

Так думал я, но вскоре убедился, насколько наивны были мои мысли.