УЗЕЛ ВЕЧНОСТИ

Глава 33. ВОЗВРАЩЕНИЕ СТРАННИКА

Профессор Нетлтон увидел, что я бегу к нему, и пришпорил лошадь. Судя по лицу, путешествие далось ему нелегко, и меня он встретил с улыбкой облегчения. Я выдернул его из седла и стиснул в объятиях.

— Крапива! Крапива! — восклицал я, не переставая, — как тебя сюда занесло? Откуда ты узнал, где нас искать?

Старик высвободился и с усмешкой похлопал меня по руке.

— Король Калбха отправил со мной трех воинов, а Гвион показывал дорогу.

Я впервые посмотрел на остальных. Рядом с Кинаном и Гаранау шли трое незнакомых воинов, каждый из них вел вьючную лошадь, груженую провизией, а на четвертой лошади ехал мабиноги Тегида, Гвион Бах.

— Как же вы нас нашли? — спросил я, удивлённо качая головой. — Ты здесь! Глазам не верю!

— Тоже мне, задача! — беспечно ответил профессор. — Плыви себе на восток, и все. Оказавшись на берегу, мы пошли по вашим следам… — он махнул рукой в сторону молодого мабиноги. — У этого юноши настоящий дар. Без его помощи мы бы точно потерялись.

— Это правда, Гвион? Ты шел по нашему следу? — обернулся я к парню.

— Так, лорд Лью.

— Так тому и быть! Главное, что вы нас нашли. Остальное потом. Все-таки вы устали в дороге. Отдохните, потом поделитесь новостями. Но я очень хотел бы знать, что привело вас сюда.

Оживленно беседуя, мы вернулись в лагерь. Еще издалека я крикнул:

— Смотрите! Странник вернулся.

Ската и Тегид с удивлением приветствовали путников. Вокруг собрались воины. Они славили прибывших и с вожделением поглядывали на лошадей, груженых провизией.

— Гвион шел по нашим следам, — сказал я Тегиду, обнимая парня.

Мабиноги приосанился, весьма довольный собой.

— Там, где вы шли, — ответил он, — остался световой след. Днем и ночью мы просто следовали за Aryant Ol. Сияющий Путь привел нас к тебе.

— Молодец, парень, — сказал Тегид. — Потом расскажешь поподробнее. — Глядя на остальных, он сказал: — Вы проделали нелегкий путь. Должно быть, вас вела необходимость. Но вот какая?

Гвион и воины посмотрели на Неттлса, и тот ответил:

— Это мое решение, пандервидд. Лорд Калбха сказал, что вы ушли в Тир Афлан. Я боялся опоздать. — Он помолчал, уставив на меня свои блестящие очки. — Все дело в Уэстоне и его людях, — сказал он, облизывая губы. Видимо, он давно хотел поделиться со мной этой вестью. — Им удалось создать настоящие врата из нашего мира сюда. Они даже научились перемещать технику через врата и начали разрабатывать здешние земли — алмазы ищут или еще что-то такое же ценное на их взгляд.

— Нет, никаких алмазов, — поправил я. — Думаю, они добывают какой-то драгоценный металл. — Я быстро рассказал о трубе и оборудовании для выплавления металла из руды. Затем я рассказал, обращаясь в основном к Тегиду и остальным, о том, что мы с Браном видели в долине.

Нетлтон слушал и болезненно морщился. Когда я закончил, он сказал:

— Да, все еще хуже, чем я думал. Я ведь понятия не имел… — Он замолчал, прикидывая масштабы катастрофы.

— Пойдем, — сказал я, думая облегчить ему задачу. — Отдохни, потом поговорим.

Но он взял меня за руку, словно пытаясь удержать.

— Еще кое-что, Лью. Сион Хай жив.

Я недоуменно посмотрел на него.

— Как это может быть?

— Саймон жив, Льюис, — сказал он, подчеркнуто пользуясь прежними именами. — Он работает вместе с Уэстоном. Собственно, они были связаны с самого начала.

Когда он произнес эти слова, у меня словно пелена с глаз спала. Конечно, именно Сион Хай, а не Паладир, стоит за похищением Гэвин. Паладир, возможно, и поучаствовал в этом деле, но главным был Сион Хай. Это его ядовитое предательство действовало в этом мире.

— Лью? — профессор внимательно смотрел на меня. — Ты слышал, что я сказал?

— Слышал, — глухо ответил я. — Сион Хай жив. Что же, это многое объясняет.

— После того, как они познакомились, — продолжил профессор, — Уэстон предоставил Саймону информацию в обмен на финансирование, организованное через отца Саймона. Саймон хотел стать главным королем, он даже хвастался этим. Но ты ему помешал. То есть ты преуспел там, где он потерпел неудачу, — подчеркнул Неттлс. — Не думаю, что он тебе это простит.

— Нет, — задумчиво ответил я. — Не простит.

Я отошел от него и, повысив голос, обратился к воинам.

— Выгружайте провизию и готовьте приветственный пир. А потом займитесь своим оружием. Сегодня мы расслабимся, а завтра встретим врага. — Когда воины разошлись по делам, я призвал Кинана, Брана и Скату и сказал:

— Проведем совет и составим план битвы.

К тому времени, как мы закончили, наступила ночь; звезды сияли в черном небе. Пир наступил и прошел, порадовав воинов хлебом, солониной и пивом. Той ночью, пока отряд спал, я ходил по лагерю, размышляя о том, что сказал профессор.

Саймон, тяжело раненный копьем Брана, выпал через порог, и его спасли люди Уэстона. Доставили в больницу, где он долго выздоравливал.

— Сразу после того, как его выписали, — объяснил Неттлс, когда мы разговаривали, — Саймон исчез. И вскоре после этого развернул здесь серьезную деятельность.

— Как ты узнал?

— Следил за всей операцией. Кроме того, мне помогли. — Он наклонился вперед. — Ты помнишь Сюзанну?

При упоминании этого имени в памяти мелькнуло лицо: молодая женщина, неплохо думающая, смелая, готовая к любому вызову. Да, я помнил ее.

— Сюзанна стала для меня настоящей находкой, — сообщил Неттлс. — Я ей все рассказал. По-другому не получалось. — Он посерьезнел, задумался, а потом сказал: — Именно после того, как Саймон снова исчез, я стал замечать знаки. Я знал, что нужно что-то предпринять. Уж больно велик ущерб.

— Подожди. Какой ущерб?

— Ущерб проявленному миру, нашему миру. — Он взглянул на меня. — Видишь ли, — он не сразу нашел подходящее слово, — можно наблюдать аномалии. Они случаются практически ежедневно. Узел Вечности развязывается. Это отзывается в проявленном мире; есть такой эффект… — Глаза профессора за круглыми очками смотрели на меня умоляюще, он очень хотел, чтобы я понял.

— И тогда ты решил вернуться, — предположил я.

— Да, и когда Калбха рассказал, что Гэвин похитили и увезли в Грязную Землю, я испугался, что опоздал. — Голос профессора Нетлтона стал суровым. — Их нужно остановить, Лью. Они задействовали силы, которых не понимают. Если их деятельность продолжится, они уничтожат буквально все. Ты не можешь представить…

Вот об этом я и думал, вышагивая по безмолвному лагерю среди ночного холода. Конец был близок, я чувствовал, что он приближается, неумолимый, как рассвет. Завтра я встречусь со своим врагом и, если на то будет воля Быстрой Твердой Руки, одолею его. Или умру.

Долина открылась нам в том виде, в котором мы с Браном ее покинули, — красная рана на теле земли. Дым висел над ней, как закопченный потолок, заслоняя слабый солнечный свет. На мгновение я представил, как свет настоящего солнца пробивает этот смог и выжигает всю грязь, порожденную жадностью. Нет, одному только солнечному свету здесь не справиться.

Заполненное нечистотами озеро, смертельно неподвижное под пеленой дыма, напоминало потускневшее зеркало. Вонь от него и от израненной земли резала легкие и щипала глаза. К этому надо привыкнуть, прежде чем подходить ближе.

— Там Dyn Dythri, пришельцы, — сказал я, указывая копьем на плотину и столб дыма над трубой. Кинан, Бран, Ската, Тегид и Крапива стояли рядом со мной; позади ждал отряд. — Не знаю, сколько их здесь, но, возможно, они будут готовы к встрече.

— Хорошо, — проворчал Кинан. — Тогда люди не смогут сказать, что мы победили спящего врага.

Ската наблюдала за долиной, сощурив зеленые глаза.

— Ты хорошо все описал. Вот только идти по этому склону будет сложно. Я думаю, лучше воспользоваться этой тропой, — сказала она, указывая на дорогу на левом берегу озера, по которой пришельцы доставляли свои грузы на территорию за плотиной.

— Рабы нам не помешают, — сказал я. — Они сражаться не будут.

— Я не вижу ни чужаков, ни их рабов, — сказал Бран, и некоторые из стоявших сзади рассмеялись. Но это был нервный смех; настоящего веселья в нем не слышалось и в помине.

Я повернулся к ним со словами, над которыми размышлял всю долгую бессонную ночь.

— Друзья и родичи, мы прошли долгий путь и многое вытерпели, другим людям хватило бы и половины. — По толпе воинов прокатился одобрительный ропот. — Сегодня, — продолжал я, — мы столкнемся с очень коварным врагом. Его оружие — трусость и коварство. Они хитры и злы. Они покажутся вам слабым и недостойным противником, не похожим тех, с кем вы встречались в бою. Их оружие покажется вам никуда не годным, но не обманывайтесь. Они могут убивать на расстоянии, без предупреждения. Будьте осторожны, пусть вас не обманывает, что враг стоит далеко, от этого он не становится менее опасным. — Воины в недоумении переглядывались, но я говорил дальше: — Слушайте меня внимательно. Враг, с которым нам предстоит иметь дело, не устоит против вас. Они отступят, будут прятаться. — Ответом мне были презрительные усмешки. — Да выслушайте же меня! Не ждите ни мастерства, ни чести. Вместо этого ждите трусости и подлости — это и есть оружие врага, понятия не имеющего о доблести и мужестве.

Воины ответили насмешливыми криками.

— Их сила не в численности, а в жадности и жажде разрушения. Враг убивает быстро, без раздумий и угрызений совести. Жалость им неведома, милосердие не остановит их руку. Стыда они не испытывают.

Раздавались презрительные отзывы о таком никчемной враге, но я поднял серебряную руку, призывая к тишине.

— Послушай меня! Сегодня мы сражаемся не ради чести; мы не завоюем здесь славы. Мы сражаемся за то, чтобы наш мир мог жить по своим законам. Нас мало, но именно мы стоим между этим врагом и разрушением нашего мира. Если мы потерпим неудачу, Альбион ждет такое же опустошение, как и Тир Афлан. Сегодня мы боремся не только за освобождение Гэвин и Танвен, но и за всех тех, кто еще не видит всей опасности. Поэтому будем действовать мудро. Нас ждет не открытое поле битвы. Если придется прятаться, или даже отступить, чтобы потом снова сражаться, мы так и сделаем.

Отряду не понравились мои слова. Трусливая тактика их возмущала, но я стоял на своем.

— Будете думать о гордости, погибнете. Будете сохранять достоинство, погибнете. Наша задача не в этом. Мы обязаны выиграть этот бой, иначе Альбион падет. А если падет Альбион, в нашем мире не останется ни гордости, ни достоинства, и некому будет остановить врага.

Вот теперь их, кажется, проняло. Никто не ворчал, никто не ухмылялся. Мои слова наконец нашли цель. Но прежде чем закончить, я надолго замолчал.

— Слушайте, братья. Если я и научился чему-нибудь за время, проведенное среди вас, так это тому, что истинная честь не в умении владеть оружием, а в добродетели. Когда навыки угасают, когда кончаются силы, остается лишь добродетель. Поэтому призываю вас отбросить все ложное. Выберем доблесть добродетели и славу закона.

Я сказал все, что хотел, вот только поняли ли меня? Похоже, я не сумел найти правильные слова.

Воины не поняли. Я не достучался до них. Кажется, я проиграл битву еще до начала.

Во мне росло сомнение, и тут я услышал негромкий щелчок. Я повернул голову на звук и увидел Брана. Он пристально смотрел на меня и постукивал древком копья по краю щита. Щелк, щелк, щелк… Вороны поддержали своего вожака. За ними начали постукивать по своим щитам Ската и Кинан, а потом и весь остальной отряд. Звуки переросли в грохот, а потом в зловещий гром, когда копья начали громко стучать о щиты.

ЩЕЛК! ЩЕЛК! ЩЕЛК!

Звук достиг кульминации, а затем прекратился так резко, что я услышал, как эхо разносит его по долине. А затем мы начали спускаться в Cwm Gwaed, в Кровавый дол.