УЗЕЛ ВЕЧНОСТИ

Глава 23. ЛОРД ХРАНИТЕЛЬ

Тегид и Кинан действительно вернулись в лагерь раньше нас. Солнце едва взошло над серым горизонтом, когда мы вступили в еще не погасший круг костров. Я и до этого готов был свалиться от изнеможения, а тут ноги налились свинцовой тяжестью, заболела спина. Я споткнулся и чуть не упал.

Тегид подхватил меня и подвел к костру.

— Садись, — приказал он и позвал ближайшего воина. — Принеси чашу!

Я стоял, покачиваясь, не в силах сделать хотя бы еще одно движение. Кинан, на котором бессонная ночь никак не сказалась, подскочил к Скате и подвел ее к нам.

— Садись, брат, — повторил бард. — Ты едва на ногах стоишь.

Я согнул колени и тут же рухнул на бревно. Ската, бледная от наших ночных похождений, села рядом со мной.

Принесли чашу. Тегид сунул ее мне в руки и придержал, чтобы я не расплескал питье.

— Что с вами случилось? — спросил он, пока я пил.

Эль был холодным и вкусным. Я едва не выхлебал весь, но вовремя вспомнил, что Скату тоже мучает жажда. Я передал ей чашу и ответил:

— Мы потеряли тебя в темноте. Звали, конечно, там было-то не больше десяти шагов. Но ты почему-то не отозвался.

— Мы ничего не слышали, — озадаченно заявил Кинан. — Вообще ни звука.

— Не слышали… — меня это нисколько не удивило. — Ну, вот, мы вас потеряли и тогда пошли к краю плато.

— За нами гнались гончие, — сказала Ската, вздрагивая от свежих воспоминаний. — Они нас на дерево загнали.

— А потом пришли другие собаки и прогнали гончих, — просто сказал я. — А потом пришли Бран с Аланом и привели нас в лагерь.

— Давай-ка поподробнее о собаках, — попросил Тегид.

— Три собаки… длинноногие, худые такие, белые. Они прибежали из леса и прогнали других, злых.

Ската добавила подробности, которыми я пренебрег.

— У собак были красные уши, и с ними был человек. Я его не видела, но Лью видел.

— Так? — спросил бард, подняв брови.

Прежде чем я успел ответить, заговорил Алан:

— Так. Я тоже его видел. Он был в какой-то желтой хламиде. Это его собаки.

Теперь вступил Бран.

— Я видел собак; они трижды обежали вокруг лагеря, а потом вели нас через лес к тому дереву, на котором вы сидели со Скатой.

Тегид слегка покачал головой.

— Так. А теперь про гончих.

Вот о чем мне не хотелось говорить, так это об адских гончих. Я не видел смысла еще больше пугать воинов, у них и так был растерянный вид.

— Ну, — медленно сказал я, — рассказывать особо нечего. Большие уродливые твари. Очень злые. Если бы Бран и Алан не подоспели, нас бы уже съели.

— Раньше все-таки появился человек с собаками, — не смог меня не поправить честный Алан. — Это же он вас спас. Мы потом подошли.

— Мы больше не могли сидеть на дереве, — сказал я.

— Гончие, — настаивал Тегид, — расскажи о них.

— Ну, гончие и гончие… — ответил я.

— Это были слуа, — тихо сказала Ската.

Глаза Тегида сузились. Он не стал расспрашивать, как мы это поняли, просто принял это без комментариев. За это я был ему благодарен.

— Такие же, которые слопали наших лошадей? — уточнил прямодушный Кинан.

— Те же самые, — ответил Тегид. — Слуа меняют тела в зависимости от своей добычи.

— А-а, оборотни! — Кинан покачал головой и присвистнул сквозь зубы. — Clanna na cú! Повезло тебе, Лью Серебряная Рука, что ты еще дышишь в стране живых.

Тегид ничего не сказал; у него было какое-то загадочное выражение лица. Я не мог угадать, о чем он думает.

А вот Кинан очень хотел поговорить.

— После того, как вы со Скатой исчезли в темноте, мы нашли лощинку с травой и решили подождать восхода солнца. Ох, и черная была ночь! Я вообще ничего не видел, словно глаз лишился. Вскоре небо начало светлеть, взошло солнце. Тогда мы пошли в лагерь. Он оказался недалеко, но огней мы не видели. Не было никаких огней!

Тегид резко встал.

— Этот курган проклят. Мы не можем здесь оставаться еще на одну ночь. Отправьте разведчиков — две группы по четыре человека в каждой, одну на восток, а другую на запад, в обход кургана. Если найдут подходяще место для лагеря, пусть двое останутся там, а двое возвращаются сюда. И не стоит с этим медлить. В полдень мы должны выйти.

— Сделаем, — сказал Вождь Воронов и встал.

— Я пошлю Гвейра с одной из групп, — предложил Кинан, — они обернутся быстрее.

Бран и Кинан ушли. Я прилег отдохнуть, мне не спалось, мучили мысли о Гэвин. Где она? Что с ней? Знает ли, что я ее ищу?

Я подумал было развести большой сигнальный костер. Пусть похитители знают, что мы пришли. Но, поразмыслив, я отказался от этой идеи. Если они вдруг не знают, не стоит их удивлять, а если знают, то подавать им знаки бессмысленно.

Около полудня Тегид принес немного еды. Он поставил миску у моих ног и присел на корточки.

— Поешь. Силы понадобятся.

— Я не голоден.

— Нелегко сражаться с демонами натощак, — сказал он мне. — Раз все равно не спишь, можешь и поесть.

Я приподнялась на локте и притянул миску к себе. В ней была густая овсяная каша, приправленная репой и соленым мясом. Я начал есть. Тегид внимательно наблюдал за мной.

— О чем ты думаешь, бард?

— Как ты себя чувствуешь?

— Устал, — ответил я. — Только не спится. Все время думаю о Гэвин.

— Ничего с ней не случится, — неожиданно ответил он.

— С чего бы это ты так уверен?

— Она им не нужна. Им нужен ты. Она — приманка.

Тегид говорил откровенно. Его спокойная манера позволила и мне говорить откровенно.

— Если ты прав, они могли и убить ее. — Мне самому такая мысль показалась чудовищной, но произнеся это вслух, я почувствовал себя лучше. — Мы узнаем это только тогда, когда угодим в их ловушку, но тогда будет уже поздно.

Тегид подумал и покачал головой.

— Нет. Я так не думаю. — Он помолчал, изучающе глядя на меня — как будто я был старым знакомым, недавно вернувшимся, и он пытался определить, сильно ли я изменился.

— Что, бард? Ты так рассматриваешь меня с тех пор, как мы вошли в лагерь.

Он попытался улыбнуться.

— Это правда. Я хочу больше знать об этом человеке с белыми собаками, о человеке в желтой хламиде.

— Я и так рассказал тебе все, что знаю.

— Не все. — Он наклонился ко мне. — По-моему, ты его знаешь.

— Не знаю, — категорически заявил я. Тегид с упреком взглянул на меня. — Ладно. Я видел его раньше, но понятия не имею, кто он.

— Где ты с ним встречался?

Почему-то этот простой вопрос вызвал во мне гнев.

— Да какая разница! Это здесь ни причем. Отвяжись от меня!

Но бард не отставал.

— Рассказывай.

Настойчивость Тегида заставила меня вспомнить жизнь в другом мире, это меня и возмутило. Я сердито посмотрел на него, но подчинился.

— Мы встретились не в этом мире, — пробормотал я. — Давно. Еще когда я был с Саймоном, ну, с Сионом Хай — в другом месте; он тогда вошел в пирамиду из камней, а я ждал, пока он выйдет. Вот тогда я и увидел того человека.

— Опиши мне эту пирамиду из камней, — попросил Тегид, а когда я выполнил его просьбу, спросил: — И белые собаки с ним тоже были?

— Да, я видел собак — белых с красными ушами. Подожди, или собаки были с кем-то другим — кажется, с фермером — ох, это было так давно, что я уже не помню. Во всяком случае, они там были.

Бард долго молчал; наконец задумчиво произнес:

— Он был таким же.

— Кто? — не понял я

— С собаками или без них — это без разницы, — загадочно заявил Тегид. Когда я попросил объяснений, он сказал: — Человека в желтом обычно видят с собаками, это правда. А видел ты его одного или с собаками — неважно.

— Бард, объяснись. Я тебя не понимаю.

— Хром Круах, Туедд Тирру, Крисмел Хен — у него много имен, — тихо сказал он, — но во всех мирах он остается тем, кем был — Лордом-Хранителем Кургана.

Когда Тегид произносил имена, я почувствовал липкую руку на своем горле.

— Не было там никакого кургана, — обиженно сказал я.

— Когда воин видит женщину у Брода, — сказал Тегид, — он знает, что смерть близка.

Слышал я об этом. В легендах воин перед боем подходит к броду и видит женщину — иногда прекрасную, иногда уродливую. Она стирает окровавленную одежду. Если он спросит, чью одежду она стирает, Морриган ответит, что это его собственная одежда. Так она говорит воину, что его гибель близка. Я вспомнил все это, а затем спросил:

— С Человеком в Желтом то же самое?

— Его видят только те, кто представляет для него интерес.

Но я не о том спрашивал.

— Это намек на смерть? — требовательно задал я вопрос.

Он подумал.

— Не всегда.

— А что тогда это должно означать?

— Только то, что Хром Круах признал тебя.

Так себе объяснение, но, похоже, Тегид не собирался вдаваться в объяснения.

— Это связано с тем, что я нарушил какие-то законы? — попробовал я угадать.

— Отдыхай, — сказал Тегид, вставая. — Позже поговорим.

Я доел кашу и попытался уснуть. Но мрачные намеки Тегида и лагерная суета так и не дали мне сомкнуть глаз. Через некоторое время я сдался и пошел к воинам. Мы поговорили о том, о сем, избегая упоминать события прошлой ночи. Кинан попытался организовать борцовские игры, но первая схватка получилась настолько вялой, что игру пришлось прекратить.

Прошло утро. Почти теплое солнце поволокло за собой серые облака, похожие на истлевший саван. Незадолго до полудня вернулась первая группа разведчиков. Они не нашли никаких признаков врага. Люди, ушедшие на восток, не возвращались.

Мы ждали даже дольше, чем говорили все расчеты. Тегид поглядывал на солнце и что-то бормотал себе под нос. Наконец он сказал:

— Мы не можем здесь оставаться. Надо идти.

— Но мы ведь не можем и бросить наших людей, — возразил Кинан. — С ними Гвейр, он мой лучший командир. Я его не оставлю.

Бард нахмурился, а затем предложил:

— Значит, надо идти их искать.

— А что, если это ловушка? — засомневался Бран. — Возможно, именно этого ждет от нас Паладир.

— Вот и хорошо. По крайней мере, встретимся с тем, кого ищем, — рявкнул Тегид. — Лучше встретиться с Паладиром и его отрядом, чем торчать еще одну ночь на этом проклятом холме.

— Верно, — согласился Бран.

— Тогда едем на восток, — решил я.

Мы ехали по равнине по следам наших разведчиков и вскоре достигли восточного края плато. День клонился к закату. Мы стояли, глядя поверх деревьев на землю, лежащую за лесом: коричнево-серую, унылую, под низко висящими облаками.

— Следы кончаются, — тихо сказал Бран.

— Что значит «кончаются»? — Я с недоумением посмотрел на него и впервые заметил, как изменился предводитель Воронов. Такое впечатление, что он сам постепенно превращается в ворона.

Бран показал на утоптанное место в траве: следов копыт было много, но отсутствовали какие бы то ни было следы схватки с кем-то.

Они здесь останавливались, но дальше следов нет. Возможно, они вошли в лес… — задумчиво сказал он.

— Но ты же не велел им ходить в лес.

— Да, не велел…

Что делать? Пришлось и нам спускаться по длинному лесистому склону. В густом лесу двигаться пришлось медленнее. Отъехав сравнительно недалеко, пришлось остановиться и завязать лошадям глаза. Животные решительно отказывались входить в лес. Пришлось вести их в поводу. Но пешком или верхом — особой разницы не было: подлесок был очень густой, временами заросли казались просто непроходимыми.

Бран вел отряд, по сторонам шли Вороны. Они зорко всматривались в землю, надеясь обнаружить следы пропавших разведчиков. Но до сумерек мы так и не увидели ни единого следа, да и троп нам не попалось.

Двигаться приходилось очень медленно, прорубая себе дорогу в зарослях мечами. Несмотря на это, я заметил, что чем дальше мы спускались по склону, тем холоднее становилось. Когда пришло время искать подходящее место для лагеря, все кутались в плащи, а дыхание морозными облачками висело у нас над головами.

Лагерь разбили под огромным корявым дубом, под его искривленными ветвями скрывалась приличная поляна. Собрали хворост и сложили его в три большие кучи для трех хороших костров. Тегид сам зажег каждый, сказав:

— Если один погаснет, останутся два, от которых можно будет разжечь третий.

— Почему ты думаешь, что костер может погаснуть? — поинтересовался я.

— Я просто считаю, что ночью без огня опасно, — был его ответ.

Мы назначили людей следить за кострами всю ночь. Ночь прошла холодно, но спокойно, и мы проснулись не от чего-нибудь зловещего, а всего лишь от унылого дождя. Следующий день не принес никаких изменений, как и те, что шли за ним. Мы пробирались через бесконечную череду колючих зарослей, густых, как живая изгородь, перелезали через поваленные стволы, пробирались сквозь трясину, карабкались по огромным валунам или обходили их. Днем мы шли друг за другом мокрой вереницей; ночью старались высушить одежду. И все время становилось холоднее, так что на пятый день дождь сменился снегом. Лучше не стало, но все-таки какие-то перемены…

Шли молча. Ската, мрачная и угрюмая, ни с кем не разговаривала; да и Тегид особо не рвался поговорить. Кинан и Бран обращались к своим людям только при необходимости.

Мне тоже нечего было сказать, и я шел, такой же немой и несчастный, как и все остальные.

Склон выравнивался так постепенно, что мы не заметили, как покинули курган, пока не дошли до медленного ручья, по берегам которого росли высокие сосны и стройные березы.

— Теперь идти будет легче, — решил Бран.

Слуа больше на нас не нападали; я почувствовал облегчение, оставив курган позади. Я подумал, что, может, и его хищная нежить тоже осталась сзади… Мы отдохнули под соснами и весь следующий день шли вдоль ручья. Деревья здесь были существенно старше, ветви у них начинались высоко; подлесок поредел, идти действительно стало легче. Постепенно ручей расширился и превратился в небольшую говорливую речку, петлявшую между скользкими берегами. Время от времени мы даже видели солнце сквозь просветы в густых ветвях над головой.

Когда дневной свет померк, мы наконец вышли из леса и увидели широкую долину между двумя длинными скалистыми утесами. Землю покрывал снег, но совсем неглубокий. Река еще более оживилась, здесь она текла в каменистом русле.

Дальше деревьев мы почти не видели, так что решили заночевать на опушке леса, там у нас по крайней мере не будет недостатка в дровах. Следующее утро мы посвятили именно дровам, собрав столько, сколько могли унести лошади. Вышли поздно, но к концу дня прошли больше, чем за все время пребывания в Тир Афлан.

Следующие несколько дней солнца мы не видели, оно оставалось скрытым за сплошной пеленой низких облаков. Мы шли вдоль берега реки, останавливаясь только на водопой, еду и сон. Было по-прежнему холодно, но снег шел редко и недолго. Ни зверей, ни птиц мы не видели, как не видели ни одного следа на тонком снежном покрове.

Видимо, мы были единственными людьми, так далеко заходившими в Грязную Землю. Я так считал, пока не увидел руины.

Поначалу мне показалось, что обрыв на левом берегу реки просто стал более неровным, там были навалены груды камней и торчали какие-то вкрапления. Но чем ближе мы подходили, тем яснее становилось, что это остатки стен.

Даже в виде руин стены вызывали смесь страха и восхищения, как раньше на кургане. Мы уже два дня шли вдоль стены, а она все не кончалась. На шестой день мы увидели мост и башню.

Башня стояла там, где долина сужалась. Остатки двойного ряда разрушенных колонн тянулись по дну долины и реке к другому берегу. Мы подошли к огромным наполовину погруженным в землю каменным дискам. Они торчали, словно спилы исполинских деревьев, и постепенно погружались все глубже под воздействием собственного веса и времени. Здесь мы остановились.

Когда-то давно река, должно быть, представляла собой ревущий поток, через который был переброшен огромный мост — некая титаническая работа, на которую способны лишь гиганты. Вот на одном конце моста и стола мрачная башня. Среди нас не было никого, кто бы не задумался: что за руки воздвигли башню? Что скрывалось за стеной? Любопытство мучило всех. Мы остановились и разбили лагерь среди полуразрушенных колонн. А затем Кинан, Тегид, Вороны и я полезли на обрыв.

Каменная башня состояла из трех секций, этаких ступенчатых ярусов. В стенах зияли странные круглые окна, похожие на пустые глазницы, смотрящие на другую сторону. Единственный вход охраняли ворота с такой дверью, каких мне не приходилось видеть: дверь представляла собой огромное каменное колесо, опоясанное железом по краям. Двигалась она по широким направляющим. Поверхность ворот и дверь покрывали символы, слишком обветшавшие, чтобы можно было разобрать, что они означали. Остатки вымощенной камнем дороги шли от ворот и заканчивались там, где мост когда-то упирался в обрыв. Ширина дороги позволяла ехать рядом четверым всадникам.

Первый ярус башни заканчивался примерно на высоте в три человеческих роста. Единственный вход закрывали круглые ворота, а огромную каменную дверь нечего было и думать сдвинуть с места. Но Алан и Гаранау все же попробовали, и на удивление, им это удалось.

— Эй, она откатывается, — крикнул Алан. — Надо только колею прочистить.

Колея действительно была завалена каменными обломками. Вороны довольно быстро справились с этой задачей, а потом пятеро Воронов налегли на дверь, и ко всеобщему изумлению камень легко откатился в сторону, открывая темный проход.

Осторожно заглянув внутрь, Алан сказал, что там темно, и ничего не видать.

— Нужны факелы, — пробормотал Тегид, и по кивку Брана Эмир и Найл спустились с откоса за факелами. Они вернулись скоро, и Тегид с факелом в руке первым вошел внутрь.