Тайга

Глава 28

Мы с Димой подошли к трехэтажному особняку, окруженному заснеженными деревьями. Стриженые низкорослые кустарники и туя обрамляли облицованные зеленым пурпурным мрамором дорожки. Теплый оттенок красного света, сочившийся из широких круглых окон, освещал изящные колонны возле входной лестницы. Такие большие дома в стиле модерн с необычными балконами и мягким изгибом крыши я видела только в кино.

— Это ж кем надо работать, чтобы иметь такую дачу? — спросила я, озираясь по сторонам.

Орлов не ответил. Шел и глупо улыбался как истукан.

— Проходи, пожалуйста… — вежливо сказал он возле парадной двери и наклонил голову, точно швейцар в дорогой гостинице.

Белые стены, такие же полы и глянцевый потолок зрительно увеличивали и без того внушительную площадь зала. Красные шторы наполовину закрывали несколько окон и, словно огненным потоком, стремились к полу. Их озаряли флуоресцентные потолочные диски. Роскошная красная софа, большой экран настенного телевизора, камин в дальнем углу зала с завораживающими языками пламени погружали в атмосферу страсти.

— Уверен, что это дача родителей? — Я нерешительно остановилась в дверном проеме. — Больше напоминает студию для взрослых. Признавайся, где скрытая камера?

Мне хотелось казаться веселой, наивной и спокойной, чтобы не пугать друга.

— Перестань, — ответил тот, не реагируя на шутку. — Дача выставлена на продажу, мебель уже вывезли. У меня пара дней на сбор оставшегося хлама. Располагайся, можешь чувствовать себя как дома. Если хочешь, принесу кофе. А впрочем… — речь Димы была странной, непохожей на обычную; в голосе отсутствовали эмоции.

— Вы уезжаете?

— Да, после выпускного, — как на автомате отрапортовал Орлов, прошел вглубь зала и опустился на краешек софы, выпрямив спину. — Пора возвращаться на родину…

Серые глаза напоминали неживые глаза манекена. Дима смотрел в одну точку, расположенную перед собой.

— Так… а где же свечи? — Пытаясь растормошить друга, я села рядом и потрясла его плечо.

— Сейчас принесу. Надеюсь, тебе тепло? — Он медленно встал. — Сейчас…

— Дима, с тобой все в порядке?

Орлов не ответил. Подошел к окну, постоял немного и вышел из комнаты. Очень странно. Я тоже двинулась к окну. За ним дышал апрельский поздний вечер. Увидев в стекле свое отражение, я поправила заколку, затянула туже хвост и немного размялась на случай внезапного появления Власовой. Дима задерживался. Я села на диван и откинулась на спинку. Как зачарованная, прилипла взглядом к крыльям пламени в камине, зевнула и, чувствуя сильную усталость, закрыла глаза…

Солнечный свет, проскользнув через окно, разбудил и заставил сощуриться.

— Марк? — испуганно вскрикнула я.

На полу у дверей, прислонившись спиной к стене и свесив кисти рук на согнутые колени, неподвижно сидел Марк и пристально смотрел на меня. У него был бледный вид. Казалось, он постарел за вчерашний день — хмурый, небритый. Его кожа на ослепительно-белом фоне стены будто потемнела и стала серой.

«Вот что делают сутки, проведенные в компании двух красоток!» — подумалось мне, но тут же в голове пролетела другая мысль.

— Дима! — в ужасе вскрикнула я, откидывая пушистый красный плед, взявшийся непонятно откуда.

— С ним все в порядке, можешь не торопиться. Пока мы не поговорим, он будет читать книгу в своей квартире, а дальше посмотрим.

— Нам не о чем разговаривать. Не утруждай себя. Мне не стоит повторять два раза.

— Он тебе нравится? — спросил Марк, не шелохнувшись, но я заметила, как на его скулах нервно ходят желваки.

— Как мне ответить, чтобы ты отстал от нас?

— От вас? — на губах Марка появилась холодная усмешка. — Скажи, как есть.

— Да, он хороший, и нет, я не хочу, чтобы ты лез к нам.

— До чего же с тобой тяжело… — Велозаров склонил голову и спрятал лицо в ладонях.

— А я никому не навязываюсь.

— Без тебя еще хуже, — выдохнул он и, убрав руки с лица, поднялся.

Минуту он стоял в дверном проеме, словно решая, что делать. Широкий серый свитер, темные круги под глазами, беспорядок на голове представляли собой печальное зрелище. В голове роились злорадные мысли.

Жалости не было. Моя гордость не позволяла испытывать подобное чувство к предателю. А может, я заставляла себя так думать, потому что подсознание диктовало совсем другое: броситься к нему и узнать, что же случилось? Наверное, в таких случаях гордость не лучший советчик или что-то более сильное, таящееся в самой глубине души, заставляет гордость молчать. Вынуждена признать — любимый человек имеет огромную власть над влюбленным.

Марк двинулся в мою сторону и легкое дуновение, похожее на приятное поглаживание перышком, коснулось сердца.

— Милана, вчера я не мог позволить тебе остаться, это было очень опасно.

Я взяла волю в кулак.

— Мне неинтересно. Не подходи. Если дотронешься…

Чем же напугать того, кто ничего не боится? Не придумав лучшего решения, я отвернулась и накрылась пледом с головой.

Он не дотронулся. Тихий голос звучал рядом, у виска:

— Почему, скажи, почему все, о чем мы говорили на поляне, ты с легкостью перечеркнула одним вынужденным отказом?

— Вынужденным отказом? Это так называется? Не слышала более глупого объяснения разврату. Секс — не любовь. Простите, я забыла ваше кредо, дяденька Марк.

— Какой секс?! Вряд ли кому-нибудь придет мысль заниматься чем-то подобным с абасами. Но и обижать их нельзя. Так положено: своего рода этикет.

— Ну и давай, продолжай свой порыв вежливости. Здесь-то кого забыл? — постаралась я сказать максимально грубо, чтобы остановить слезы, которые были готовы вырваться наружу.

— Тебя забыл! Поверь, после нашего знакомства у меня даже мысли не было о других женщинах. Да, я не мальчик и не могу похвастаться целомудрием, но до тебя никого не любил так сильно, безумно.

Ну вот, опять его голос, слова, аромат превращают мое тело в раскаленную лаву. Голова начинает кружиться, не хватает воздуха, а еще этот плед на носу… Все равно уйду в лес. Надо держаться. Я должна охранять тайгу и людей. И зачем ему все рассказала?! Только холодный рассудок. Я обещала себе, обещала!

— Милана, — угол покрывала стал медленно сползать вниз, открывая мои волосы, — я так долго ждал тебя. Поверь, наконец, я люблю, очень люблю, и прости, что обидел. — Покрывало остановилось. В тихом, ласкающем голосе Марка послышалась злость: — Абасы с трудом переносят близость человека, а бурлящая кровь Хранителя вообще свела бы их с ума. Ты для них как желанный Катин пончик — вкусный, теплый, а главное, недоступный. Нечасто выпадает возможность встретиться с таким созданием. Если бы Анна или Рената заглянули в твои глаза, трагедия была бы неизбежна. И дело не в том, что мне пришлось бы убить бестелесных — я сделаю это без сожаления, разорву любого, кто попытается обидеть тебя. Но уже через неделю весь город будет кишеть тварями. Это все равно что залезть в логово спящего медведя и громко включить музыку. Прости, что был груб, прости и знай: я очень люблю тебя.

К моим слезам обиды и любви добавился плач стыда и безысходности.

— Любимая, — покрывало снова двинулось, обнажая мою клетчатую рубашку, — только задев твою гордость, ситуацию удалось спасти. — Марк осторожно провел рукой по моим волосам.

Я все еще хотела злиться, цеплялась за обиду как утопающий за соломинку, но его слова, голос, аромат… Они разбивали мою защиту вдребезги. Не могу! Прости, ум, прощай, совесть. Я люблю его! Все-таки любовь сильнее долга. Это не он, а я предатель! Всего один раз — последний — обниму и уйду. Обещаю, один разок, напоследок… Я не выдержала эмоций, повернулась и кинулась ему на шею.

— Марк!

— Прости… только не уходи, — он сильно прижал меня к себе, — не исчезай больше, — громко шептал, стоя на коленях возле дивана и покрывая мое лицо поцелуями. — Как же боюсь потерять тебя…

— Нет, ты прости… Так тебя люблю!

Марк целовал мои мокрые глаза, а у меня внутри все кипело от его прикосновений. Словно пьешь обжигающий, но вкусный чай. Нужно остановиться, подождать, пока остынет, но так приятно ощущать вкус… В этот момент испытываешь такую жажду, что готова до дна, без остановки, не обращая внимания на боль, осушить упоительный нектар.

Сдерживая обещание перед собой, я все-таки отстранилась.

— Марк, это ничего не меняет, очень прошу, уходи.

На лице Велозарова отразилось замешательство.

— Ты действительно этого хочешь?

— Да, — выдавила я наглую, но святую ложь.

Марк приподнял мой подбородок и посмотрел долгим взглядом.

— Нет. Я останусь рядом.

В янтарном омуте не было ни тени нерешительности, ни крупицы сомнения.

В следующую секунду мои губы впились в волнующий водоворот блаженства. Сплетение пальцев, рук, ног. Его дыхание, прикосновения к телу…

— Милана, я боюсь не сдержаться…

— Я хочу этого. Продолжай, пожалуйста… — так же задыхаясь, прошептала я, запустила пальцы в черно-белую копну волос и сильно прильнула к нему.

Огненные шторы в одну минуту словно превратились в яркую красную нить, которая привязала меня к любимому. Прощай стыд, страх… теперь лишь чувства управляют телом. Только они наполняют душу и направляют движения.

Марк положил меня на спину, слегка прижал к дивану мой затылок и стал медленно целовать губы, словно повелевая им открыться. Один поцелуй перетекал в другой, третий, десятый, пока у меня голова не пошла кругом. Подняв мои руки, он аккуратно снял рубашку, а с себя стянул свитер. Прикосновение мужского обнаженного тела вызвало слабый стон вожделения. Его дыхание скользнуло к подбородку, шее, ключицам… Едва касаясь губами моих плеч, он осторожно и в то же время настойчиво ласкал грудь, спину, бедра. Совсем скоро наши джинсы оказались на полу, а поцелуи уже покрывали мой живот. Аромат тела, откровенные поглаживания погружали в такую блаженную эйфорию, что в какой-то момент показалось: я задохнусь от нежности и желания…

— Марк…

Он сводил меня с ума, и это было превосходно! Его движения были медленными, размеренными, чувственными, пронизывающими и необыкновенно волнительными!

Если любовь двух тел можно назвать танцем, наша пара не останавливалась ни на минуту: плавный вальс на диване, энергичное танго около стен, волнующая румба на полу… Одно на двоих касание. Вздох. Стон. Соединение страсти, движений, ритмов… Минуты истинного блаженства, бесконечного счастья и ощущение гармонии на груди любимого…

— Люблю тебя, — удерживая свое тело надо мной, Марк внимательно посмотрел в лицо, будто сканировал мое состояние. — Как ты?

— Никогда я не была так счастлива!

— Уверена?

— Абсолютно! Иди ко мне, дурачок…

До чего же хорошо наслаждаться и доедать до последней крошки тот вкусный свадебный торт. Земля не разверзлась, и не ударила молния. Я, Он, наша Любовь — и никого больше не надо. Сейчас только мы во вселенной. Я, Марк, плед на полу и разбросанная одежда, подушки, телевизор, оторванные шторы…

— Марк, что мы натворили? — я села и осмотрелась. — Уже вечер?

— Это лишь начало, — он обнял меня и притянул к себе, — первый раз не должен напугать тебя. — Пламенное дыхание снова обожгло мое лицо.

— Марк, подожди, — я попыталась освободиться, — надо срочно все убрать, дом выставлен на продажу.

— Это наш дом. — Поцелуи опять ласкали мои плечи.

— Что?

— Обещай, что не убьешь? — Велозаров улыбнулся. — Я недавно закончил строительство дома и решил, что кроме дивана твоего любимого цвета, камина и телевизора, по которому будут идти только старые фильмы, ничего не должно отвлекать нас друг от друга. — Его зубы нежно коснулись мочки моего уха. — Иди сюда, моя княгиня…

— А как же Димка? — Снова отстранилась я.

— Подумал: ты не исчезнешь в лесу, не попрощавшись с другом. Когда гордая богиня потерялась из вида, я нашел Орлова и внушил правильные действия. — Ладони ласкали мой затылок, а поцелуи снова покрывали лицо и шею. — Пока ты не брала трубку, — Марк нежно прикусывал кожу на моих плечах, — я умирал от страха за свое сокровище… А потом, хоть и не верю в Бога, всю ночь молился о твоем прощении… — Пылкие губы коснулись ямочки на моей ключице.

— Марк, перестань… — уже ворковала я, изнемогая от наслаждения.

— Никогда. — Он медленно положил меня на спину и заключил в объятия.

— Марк? — чуть слышно всхлипнула я.

— М-мм?

— Люблю тебя…