Рубиновый рассвет. Том II

Глава 27

Ее губы дрогнули, приоткрывшись - будто рыба, выброшенная на берег. Глаза метались, ища спасения в пустом воздухе, пальцы судорожно сжимали и разжимали складки платья. Она собралась что-то сказать - оправдаться, солгать, может быть даже вымолить пощаду тем фальшивым тоном, которым так ловко обводила вокруг пальца пьяных купцов.

Но Гилен лишь холодно посмотрел на нее сквозь темные стекла очков, и все слова застряли у нее в горле.

— Забудь меня. И никогда не вспоминай.

Его голос звучал не как угроза, а как констатация непреложного факта - словно он сообщал ей закон мироздания, столь же неотвратимый, как смена времен года. В этих словах не было злости, лишь холодная уверенность человека, знающего, что так и будет.

Софи замерла. Даже дыхание перехватило - грудная клетка болезненно сжалась, не в силах сделать вдох. Ее обычно быстрые, как у лисы, мысли вдруг стали вязкими, словно застывший мед.

Она так и не успела вымолвить ни слова - он уже развернулся, и его силуэт растворился в вечернем городе, слившись с тенями высоких домов. Только тогда воздух с шумом рванулся в ее легкие, а колени предательски задрожали.

Лоуфи, полуэльф-клерк с вечно усталыми глазами, поднял взгляд от кипы бумаг. Его длинные пальцы замерли над очередным контрактом, когда он увидел Гилена. Уголки губ поползли вверх в знакомой ухмылке.

— О, наш герой Черного Леса вернулся. Живой. Удивительно. — Его голос звучал насмешливо, но в глубине эльфийских глаз мелькнул искренний интерес.

Гилен молча опустился на стул напротив. Дерево скрипнуло под его весом.

— Есть те, кто хочет пойти туда со мной?

Лоуфи покачал головой, и его острые уши слегка дрогнули от этого движения.

— Такие контракты не зря создаются для групп. Были желающие, но... — он жестом показал на доску объявлений, где несколько листов уже были перечеркнуты, — они уже взяли другое задание. После твоего ухода.

Гилен помолчал, его пальцы постукивали по рукояти кинжала. Затем спросил:

— Как вообще работают очки наемников?

Лоуфи поднял бровь так высоко, что она почти скрылась под челкой.

— Ты серьезно? — Он отложил перо, скрестив руки на груди. — Они отображаются в интерфейсе Системы в описании заданий. Набираешь достаточно — отправляешь запрос через Систему любому клерку, и тебе переоценивают значок.

— А без Системы?

Клерк задумался, почесав пером подбородок. Чернильное пятно на его щеке растянулось от этого движения.

— Технически... можно. — Он наклонился вперед, понизив голос. — Никто так не делает, но если носить с собой все листовки выполненных заданий — можно пройти переоценку вручную. Правда, это...

Гилен не дал ему закончить, удовлетворенно кивнув. Затем спросил:

— Меня искал кто-то?

Лоуфи усмехнулся, но в его глазах появилась осторожность.

— Если ты про лорда Элиаса — да, он до сих пор заинтересован в тебе. И, кстати... — он огляделся и понизил голос до шепота, — ходят слухи об Альдерсгейме. О том, как один лорд поплатился за свою самоуверенность.

Глаза Гилена сузились за темными стеклами.

"Значит, история с убийством лорда дошла и сюда. Неудивительно, это же аристократ".

Его пальцы непроизвольно сжались в кулак, но лицо осталось невозмутимым. Только легкое подрагивание мышцы на щеке выдавало внутреннее напряжение.

Лоуфи вдруг прищурил свои эльфийские глаза, и тонкие брови поползли вверх. В его взгляде мелькнуло внезапное озарение, словно он наконец сложил кусочки мозаики.

— Стой... Ты вообще как в Лес ходил? — Его голос звучал одновременно недоуменно и подозрительно, будто он начинал догадываться о чем-то абсурдном.

Гилен слегка нахмурился. Его пальцы непроизвольно сжались на рукояти кинжала, но тут же расслабились.

— До пещеры сложно добраться через чащу. Монстров слишком много. Я был с краю самого. — Он произнес это ровным тоном, но в словах чувствовалось скрытое напряжение.

Лоуфи замер. Его перо выскользнуло из пальцев и с легким звоном упало на деревянный стол. Потом его лицо вдруг исказилось, и он резко рассмеялся — громко, искренне, будто услышал лучшую шутку в жизни. Его смех звенел по всей гильдии, заставляя нескольких наемников обернуться.

— Ты... Ты серьезно? Ты же мог просто прочитать заметки в Системе! — Лоуфи вытер слезу, его голос дрожал от смеха. — Там указаны тропы, где монстров почти нет! До пещеры разведка обычно доходит без проблем — неприятности начинаются уже внутри!

Гилен молча наблюдал за его смехом. Его лицо оставалось непроницаемым, но в уголках губ дрогнула едва заметная тень. Он дождался, пока Лоуфи вытрет слезу и переведет дух, прежде чем ответить:

— Не принято об этом говорить... но у меня есть штрафы. Я вижу не всё.

Лоуфи тут же сделал понимающее лицо. Его смех стих, сменившись деловым выражением, но в глазах еще плескались отсветы веселья.

— А, ну тогда понятно. Штрафникам и правда тяжело. Вот поэтому ты и спрашивал... — Он кивнул, будто ставя точку в этом вопросе, но уголки его губ все еще подрагивали.

Он взял небольшой пергамент со стола, провел по нему ладонью, разглаживая складки, затем схватил перо и быстрыми, уверенными движениями начертил очертания леса. Его рука двигалась почти автоматически — видно было, что он делал это не в первый раз.

— Вот здесь — опасно, здесь вообще не ходи, а вот эти пути — относительно спокойные. — Перо оставляло четкие линии, отмечая тропинки и опасные зоны. — Если не будешь идти напролом, как последний идиот, то доберешься без проблем.

Гилен взял бумагу, его пальцы на мгновение задержались, ощущая шероховатость пергамента. Затем он аккуратно свернул карту и сунул во внутренний карман плаща.

— Вернусь с выполненным заданием. — Его голос звучал ровно, но в словах чувствовалась железная уверенность.

Лоуфи махнул рукой, уже возвращаясь к своим бумагам:

— Удачи. И... э-э... читай описание контрактов внимательнее, ладно? — В его тоне снова прокралась легкая насмешка, но теперь уже скорее дружеская.

Вечерний воздух встретил его прохладой, пахнущей морем и жареными каштанами. Шум города, крики торговцев, зазывающих последних покупателей, смех пьяниц из ближайшей таверны — всё это казалось теперь каким-то... нелепым. Контраст между его недавними переживаниями и этой обыденной суетой был почти болезненным.

"Самоуверенный дурак".

Он сжал кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. В груди поднималось что-то тяжелое и неприятное.

"Простейшая информация. Доступная любому наемнику. А я... полез в самое пекло, будто единственный герой в этом мире".

Губы сами собой искривились в горькой усмешке. В памяти всплыли образы — израненная спина, погнутый меч, яд, жгущий вены.

"И ведь клерк прав. Это смешно. Падший Вечный, который решил, что он умнее всех... а на деле даже не удосужился прочитать инструкцию".

Он глубоко вдохнул, ощущая, как прохладный воздух наполняет легкие. Пальцы автоматически поправили шляпу, привычным жестом выравнивая ее поля.

"Хороший урок".

Эти слова прозвучали в его голове с неожиданной ясностью. Не злость, не раздражение — просто констатация факта. И в этом признании была странная свобода.

Он вернулся в свой номер в "Ледяной Гавани", плотно прикрыв за собой дверь. Комната была скромной - деревянные стены, пропахшие смолой и солью, узкая кровать с потертым одеялом, маленький стол у окна. Меч чинился у кузнеца, а два дня ожидания тянулись перед ним, как пустынная дорога. Арена и другие публичные места отпадали сразу - слишком много любопытных глаз, слишком много ненужных вопросов, которые могли привести к нежелательным последствиям.

Достал из сумки провизию, купленную утром: кусок твердого козьего сыра, хлеб, несколько полосок вяленой оленины. Перекусил механически, почти не ощущая вкуса, запил водой из бурдюка. Потом лег спать, но не расслабляясь - шляпа и очки остались на месте, кинжал лежал под подушкой, а правая рука свободно свисала с кровати, чтобы в любой момент можно было схватить оружие.

Проснулся задолго до рассвета от едва уловимого скрипа половиц в коридоре. Не громкие шаги - а именно осторожный, приглушенный скрип. Шёпот, прерывистый и напряженный. Не один человек - трое, не меньше. Их дыхание, их запахи (кожа, сталь, пот) доносились даже сквозь дверь.

"Намерены зайти незаметно. Напомнить о «гостеприимстве» города".

Гилен уже стоял у двери, когда услышал характерный звук вынимаемого из ножен оружия. Кинжал лег в его руку, как продолжение тела, холодный и готовый к работе.

Дверь вылетела с петель от мощного удара тараном, с грохотом рухнув на пол. В проёме - трое: два стража в полированных латах с гербом города на нагрудниках и капитан.

Капитан Рейнард Вальгор - высокий, атлетического сложения мужчина с седыми висками и взглядом, будто просверливающим насквозь. Его латы были проще, но качественнее, а плащ с меховой оторочкой говорил о статусе.

— Не двигаться! — рявкнул один из стражников, выставляя вперед алебарду. — Оружие на пол! Руки за голову!

Капитан вошёл первым, медленно, как хищник, уверенный в своей добыче. Его глаза оценивали комнату, затем остановились на Гилене.

— Гилен, известный также как Рубин, — его голос был спокоен, но в нём звучало удовлетворение человека, наконец нашедшего свою цель, — отныне ты — преступник, обвиняемый в убийстве лорда Альдерсгейма господина Вальтера фон Грея. Ты проследуешь с нами для дачи показаний. И для того, чтобы понести заслуженное наказание.

Гилен не шевельнулся. Только пальцы сжали рукоять кинжала чуть крепче. В комнате повисло напряженное молчание, нарушаемое только скрипом доспехов стражников.

— Неужели ты всерьёз полагаешь, что я просто возьму и покорно пойду? — его голос звучал тихо, но в нём не было ни страха, ни злости. Только холодная уверенность человека, знающего себе цену. — Неужели ты действительно веришь, что я приму какое-то там наказание? От кого? От тебя? От этого города?

Он слегка наклонил голову.

— Ты переоцениваешь свои возможности, капитан.

В воздухе повисло напряжение, густое, как предгрозовая тишина. Стражи инстинктивно сжали оружие, а капитан Вальгор медленно провел рукой по эфесу меча, готовясь к худшему.

Рейнард Вальгор медленно расправил плечи, словно сбрасывая невидимую тяжесть. Его взгляд, холодный и острый, как клинок, не дрогнул, но в уголках глаз заплясали лучики морщин — то ли от усталости, то ли от привычки щуриться на солнце.

— Капитан Рейнард Вальгор, — произнес он четко, отчеканивая каждое слово, будто вбивая гвозди. Городская стража Солнечного Причала.

Пауза. Рука непроизвольно легла на рукоять меча, пальцы сжались, разжались.

— И я здесь официально.

Тишина повисла между ними, густая, как дым. Он дал ей осесть, дал собеседнику прочувствовать вес сказанного. Потом продолжил, уже тише, но так, чтобы каждый слог резал слух:

— Если ты окажешь сопротивление — ты лишь подтвердишь свою вину. Если ранишь кого-то из моих людей... — он кивнул в сторону стражников, — ...это станет отягчающим обстоятельством.

Губы капитана искривились в полуулыбке, лишенной тепла.

— Я знаю, на что ты способен. И это работает против тебя.

Он сделал шаг в сторону, жестом приглашая следовать.

— Так что — проходи с нами. Дашь показания. А там… посмотрим.

Последнее слово повисло в воздухе, как недвусмысленная угроза.

Гилен стоял неподвижно, словно высеченный из камня. Он слушал, не перебивая, не моргнув. Казалось, даже дыхание его замедлилось.

— С чего бы мне быть виновным в смерти какого-то лорда? — наконец произнес он.

Голос был ровным, почти монотонным, но в глубине — едва уловимый оттенок чего-то... насмешливого? Раздраженного?

Капитан усмехнулся, скрестив руки на груди.

— Неопровержимые улики. И показания Миары, дочери торговца Марика.

Гилен не дрогнул. Лишь слегка наклонил голову, будто разглядывая собеседника под новым углом.

— Ты совершаешь огромную ошибку, — сказал он наконец, и в его тоне появилась стальная нотка. — Я проследую с тобой. Но не как арестант.

Рейнард улыбнулся — вежливо, почти приветливо, но глаза оставались ледяными.

— Тогда прошу.

Он широким жестом указал на выход, но сам не сдвинулся с места, словно давая понять: "Попробуй только дёрнуться".

Комната для допросов была маленькой, душной, с потолком, который словно давил сверху. Единственным источником света служила тусклая лампа, отбрасывающая дрожащие тени на стены. Глухая тишина — если не считать огромного зеркала, занимавшего половину стены.

За ним мерцали ауры. Трое: двое мужчин и эльф.

"Наблюдают".

Даже звуконепроницаемое стекло не скрыло от чуткого слуха Гилена их перешептывания:

— Это он? Вы уверены?— Слишком спокоен. Это плохой знак.

Дверь скрипнула. Вошел старик. Сухонький, сгорбленный, с кожей, напоминающей пергамент. Его движения были медленными, почти церемонными, а пальцы, узловатые, как корни старого дерева, бережно несли папку с бумагами.

Но глаза... Глаза видели слишком много. Он сел напротив Гилена, положил папку на стол, открыл. Долго листал, не торопясь, будто Гилена вовсе не существовало.

Наконец поднял взгляд.

— Ну что, начнем?

Комната казалась меньше из-за низкого потолка, давящего, как предчувствие вины. Единственная лампа бросала неровный свет, дрожащий от сквозняка, пробирающегося сквозь щели в стенах. Тени на стене шевелились, будто живые, цепляясь за углы, за фигуру человека, сидящего напротив дознавателя.

Дознаватель медленно закрыл папку, разгладил ладонью потрёпанную кожаную обложку, затем упёр пальцы в столешницу, словно проверяя её прочность. Его сухие, исчерченные морщинами губы слегка подрагивали, прежде чем он заговорил.

— Гилен. Или предпочитаешь "Рубин"? — его голос был ровным, но в глубине звучала усталость, будто он уже знал ответы на все вопросы. — Давай начнём с простого. Где ты был в ночь на 17-е число месяца Пылающего Листа?

Гилен не спешил с ответом. Он откинулся на стуле, спинка слегка скрипнула под его весом. Его пальцы, длинные и ловкие, сложились в замок на груди. Взгляд скользнул по лицу дознавателя, будто оценивая, стоит ли вообще тратить слова.

— В дороге, — наконец произнёс он, слегка растягивая гласные. — Возвращался с севера.

Дознаватель не моргнул. Он взял перо, обмакнул его в чернильницу, аккуратно стряхнул лишние капли и сделал пометку на листе. Чернила легли на бумагу густо, почти с вызовом.

— Любопытно, — он не поднимал глаз, будто разговаривал с документом, а не с человеком. — А почему тогда твои следы нашли в особняке лорда Вальтера фон Грея? В том самом, где часть гарнизона была перебита как скот?

Гилен слегка наклонил голову, будто разглядывая дознавателя под новым углом. В уголках его губ дрогнуло что-то, похожее на усмешку.

— Следы? — он произнёс это слово так, будто пробовал его на вкус. — Вы нашли сапоги с моим именем на подошве?

Дознаватель усмехнулся в ответ — коротко, беззвучно. Он отложил перо, достал из папки засохший лист, аккуратно разгладил его пальцами. На бумаге чётко выделялся кровавый отпечаток.

— Нет. Но вот этот след крови — твой. — Он подвинул лист ближе к Гилену. — Совпадение? Или признаёшь, что был там?

Гилен не стал брать лист. Он лишь скользнул по нему взглядом, не меняя выражения.

— Кровь могла быть любой, — сказал он спокойно. — Но если тебе нужна моя — вот рука, бери образец.

Он протянул ладонь, пальцы слегка согнуты, будто предлагая не кровь, а рукопожатие.

Дознаватель отложил лист, сложил руки перед собой. Его суставы слегка хрустнули.

— Перейдём к Миаре, — произнёс он, меняя тактику. — Ты утверждал ранее, что не знал её до "случайной" встречи в порту. Но почему тогда она назвала тебя по имени? Или вы были знакомы раньше?

Гилен не ответил сразу. Впервые за весь допрос в его глазах мелькнуло что-то — настороженность? Раздражение? Он слегка сжал пальцы, затем расслабил их.

— Я популярен среди торговцев, — наконец сказал он, голос ровный, но теперь в нём слышалось лёгкое напряжение. — Может, слышала от отца.

Дознаватель резко стукнул пальцем по столу. Звук, сухой и отрывистый, прозвучал как выстрел.

— Миара заявляет, что её удерживали силой. Но по документам она числилась там добровольно — подмастерьем у ткача. — Он наклонился вперёд, его тень на стене стала длиннее, почти угрожающей. — Кто-то явно подделал записи… после того, как ты убил её нанимателей.

Гилен не отвёл взгляда. Его глаза, холодные и ясные, будто линзы, смотрели сквозь дознавателя, словно тот был просто ещё одним препятствием на пути.

— Если бы я хотел кого-то убить, — произнёс он тихо, почти ласково, — вы бы не нашли даже трупов.

Дознаватель замер. Впервые за весь допрос его уверенность дрогнула. Он медленно откинулся на спинку стула, его пальцы сжали край стола.

— А вот это… уже почти признание, — прошептал он.

Гилен улыбнулся. Без тепла, без радости.

— Нет. Это констатация факта.

Дознаватель взял новую бумагу — доклад об экспедиции. Его пальцы слегка дрожали, когда он разворачивал лист.

— Ты был в Чёрной Хвори. С Героями. — Он сделал паузу, давая этим словам повиснуть в воздухе. — Интересно… что они скажут, узнав, что их спутник — убийца?

Гилен встал. Его тень накрыла стол, дознавателя, всю комнату. Он навис над столом, и в его позе не было ни агрессии, ни страха — только абсолютная, ледяная уверенность.

— Так спроси их сам, — сказал он тихо. — Если осмелишься.

Тишина в комнате стала гуще, тяжелее, будто пропитанной запахом старых чернил и пыльных документов. Дознаватель медленно перелистывал страницы, его пальцы — сухие, с желтоватыми ногтями — скользили по бумаге с привычной осторожностью архивариуса. Он остановился на одной из записей, прищурился, будто пытаясь разглядеть между строк что-то большее, чем просто слова.

— После складского района ты проводил Миару домой, — начал он, голос ровный, но в нём появилась лёгкая, почти незаметная нотка любопытства. — Пробыл у неё почти три часа. О чём вы говорили?

Гилен слегка склонил голову, его тёмные волосы упали на лоб, скрывая выражение глаз. Он сделал вид, что вспоминает, хотя прекрасно знал каждый миг той ночи.

— Торговля, — ответил он наконец, подняв взгляд. — Она хотела узнать цены на товары в Альдерсгейме.

Дознаватель прищурился сильнее, его пальцы сжали перо чуть крепче, чем нужно. Чернила капнули на бумагу, оставив маленькое тёмное пятно.

— Три часа… только о торговле? — он покачал головой, усмехаясь, но в его глазах не было ни капли веселья. — Странно. Обычно девушки не так долго обсуждают цены на камни с мужчинами, которые только что убили её "нанимателей".

Гилен не дрогнул. Его лицо оставалось непроницаемым, словно вырезанным из мрамора.

— Она благодарила. Я слушал. — Он слегка наклонился вперёд, его голос стал тише, но от этого — только твёрже. — Разве это преступление?

Дознаватель незаметно активирует навык "Глубинный Взгляд". Аура вокруг его глаз мерцает, словно невидимые нити кода принуждения тянутся к Гилену, пытаясь проникнуть в его мысли. Гилен видит это — его зрачки на мгновение сужаются, но он делает вид, что не замечает, лишь слегка напрягает мышцы спины, готовясь к возможному удару.

— Скажи мне правду, Гилен, — дознаватель смягчил голос, сделал его почти отеческим, тёплым, но в этой теплоте сквозила сталь. — Что она для тебя значит? Ты ведь не просто так рисковал ради неё.

Гилен не отвел взгляда. Он смотрел прямо в глаза старика, его собственные глаза — холодные, как лезвие, — не дрогнули.

— Она — торговка. Я — наёмник. — Он произнёс это чётко, без колебаний. — Ничего более.

Навык не срабатывает. Дознаватель едва заметно хмурится, его пальцы слегка подрагивают — он не привык к неудачам.

Он меняет тактику. Откладывает перо, складывает руки перед собой, будто собираясь молиться.

— Почему тогда Альрик, один из Героев, арестовал тебя у её дома? — спросил он, слегка наклонив голову. — Что он знал?

Гилен пожимает плечами, его плащ шелестит, как крылья ночной птицы.

— Альрик ошибается так же часто, как и все мы.

Дознаватель снисходительно улыбается, но в его глазах — только холод.

— Хорошо, — говорит он наконец. — Давай проверим твои слова… честно.

Он делает знак страже за дверью.

Вносят артефакт Истины — небольшой кристалл в металлической оправе, покрытый древними рунами. Они светятся тусклым синим, словно подёрнутые инеем. Кристалл кладут на стол между ними, и его холодное свечение отражается в глазах обоих.

— Положи руку и повтори: ты не убивал лорда Вальтера фон Грея.

Гилен спокойно протягивает ладонь. Его пальцы почти касаются кристалла, и в этот момент тончайшая струйка Кровавого Тумана обволакивает его кожу, невидимая для посторонних глаз. Руны на артефакте дрогнули, их свет на мгновение погас — затем вспыхнул снова, но теперь их узор изменился, подчинившись чужой воле.

— Я не убивал лорда Вальтера фон Грея.

Артефакт молчит. Не вспыхивает, не трещит — будто Гилен сказал чистую правду.

Дознаватель долго смотрит на кристалл, затем на Гилена. Его лицо остаётся непроницаемым, но в глубине глаз мелькает тень сомнения.

— Любопытно…

Он закрывает папку, встаёт. Его кости слегка хрустят, будто протестуя против долгого сидения.

— На сегодня достаточно. Но не уезжай из города.

Гилен поднимается, поправляет плащ. Его движения плавные, уверенные, словно он уже знает, что ничто в этом мире не сможет его удержать.

— Куда мне торопиться?

Допрос окончен. Но старик не сводит с него глаз, пока стража провожает Гилена к выходу. Он чувствует, что что-то не так… но доказательств нет. А Гилен уже думает о том, как скоро ему придётся объясняться с Миарой…