Рубиновый рассвет. Том II

Глава 18

Тропа, петляющая между вековых дубов, внезапно показалась Гилену подозрительно пустынной. Он замедлил шаг, его рубиновые глаза сузились до тонких щелей, анализируя каждую деталь. Что-то здесь не сходилось — слишком тихо, слишком... предсказуемо.

Рядом Карлос продолжал свои эксперименты с иллюзиями. Его нос то вытягивался в птичий клюв, то становился пуговкой; волосы меняли цвет от огненно-рыжего до иссиня-черного; даже походка трансформировалась — то вразвалочку, то изящной поступью аристократа. Но Гилен видел сквозь эти наслоения — будто смотрел на голограмму, где каждая строка кода была для него прозрачна.

— Сколько ещё будешь притворяться, Мардок? — голос Гилена прозвучал спокойно, но в нем чувствовалась стальная хватка, готовая в любой момент сомкнуться.

"Карлос" замер, как заяц перед удавом. Затем медленно поднял голову — и в этот момент с него словно спала маска. Страх исчез. Дрожь пропала. Вместо жалкого урода перед Гиленом стоял кто-то совершенно иной — уверенный, с насмешливым прищуром и холодным, как лезвие, блеском в глазах.

— А нельзя было ещё немного подождать? — губы Мардока Безликого растянулись в ухмылке, обнажив идеально ровные белые зубы. — Мне наконец-то стало весело. Ты даже представить не можешь, каково это — годами притворяться жалким карликом, только чтобы найти достойного... партнера.

Гилен усмехнулся, скрестив руки на груди:— Я лишь догадывался. Ты хорош — но даже лучшие маски имеют изъяны. Твой "Карлос" слишком часто забывал о своей маске, да к тому же такое обращение к себе в третьем лице... Мне показалось, что иногда ты переигрываешь.

Мардок рассмеялся — звонко, искренне, будто услышал лучшую шутку в своей жизни:— Любопытство было взаимным, знаешь ли. В канализации я действительно хотел подчинить тебя... — его глаза сверкнули, — но твой разум оказался крепче адамантитовых врат. Интересно, что за силы стоят за тобой?

Он сделал шаг ближе, изучая Гилена с неподдельным интересом:— Почему? Что защищает тебя от влияния даже таких, как я?

Гилен пожал плечами, он поправил шляпу и надел очки:— Даже тебе это знать пока рановато. В мире есть не только боги... есть кое-что постарше.

Мардок почесал свою теперь уже идеально уложенную зелёную шевелюру — жест, сохранившийся от образа Карлоса:— Слышал от богов шепотки о чём-то "Вечном"... — его голос стал тише, — но эти скряги редко делятся информацией. Особенно когда дело касается того, что может их... сместить.

Гилен прищурился, изучая своего собеседника:— Правду рассказал о своём прошлом? Всю эту историю с плантацией, карликом-изгоем?

— Абсолютную правду, — Мардок кивнул, и в его глазах вспыхнули искры подлинных воспоминаний. — Знают её единицы... и все они мертвы. Кроме тебя, конечно.

Он внезапно стал серьёзным, его голос потерял все следы прежней насмешливости:— А ты? Зачем помог "карлику-уроду"? Ведь видел же, что я... не совсем обычный.

Гилен усмехнулся, и в этой усмешке было что-то древнее гор:— Видел миры, где "Пожиратели" становились чумой. Эти миры... — его глаза на мгновение вспыхнули, — выжигались дотла.

Он не стал уточнять, что именно его рука направляла тот очищающий огонь.

Когда стены города уже показались вдали, Мардок вдруг остановился и взмахнул рукой — его тело затрещало, искривилось, перестраиваясь с пугающей естественностью. Кости удлинялись, мышцы переплетались по-новому, кожа становилась гладкой, как мрамор.

Теперь перед Гиленом стоял высокий эльф с серебристыми волосами, ниспадающими до плеч, и холодными, как зимнее море, глазами. Никаких иллюзий — это была химерология в чистом виде, изменение самой плоти.

— Знаешь что-то о Чёрной Хвори? О Белегорне? — спросил Гилен, его голос звучал ровно, но в нем появилась едва уловимая напряженность.

Мардок нахмурился, его прекрасные черты исказила гримаса неприязни:— Видел Старуху Сухонь. Она боялась... чего-то, что скрывалось за пеленой тумана. Говорила, что сказала тебе лишнего. Говорила, что теперь чувствует, будто за ней что-то наблюдает.

Он сделал паузу, измеряя Гилена взглядом, полным внезапного понимания:— Этот "живой туман" — не просто проклятие. Он подчиняется... концентрации зла. Чему-то в самом его эпицентре. — Его губы искривились. — И если ты действительно собираешься туда...

Мардок внезапно ухмыльнулся, возвращаясь к своей привычной манере:— Если хочешь узнать больше — стань сильнее. Мир раскрывает свои секреты только тем, кто может их... переварить.

Мардок развернулся, его серебристые волосы развевались на ветру, как знамя:— Занимательное знакомство. — Он бросил последний взгляд через плечо, и в его глазах вспыхнул азарт охотника. — Возможно, ещё встретимся... когда ты будешь готов к настоящей игре.

И с этими словами его фигура растворилась в воздухе, оставив после себя лишь легкий аромат экзотических специй и чувство незавершенного диалога.

Рубиновые глаза Гилена, подобно двум кровавым звездам, неотрывно следили за удаляющейся фигурой Мардока. Его Алый Взгляд проникал сквозь иллюзии, отмечая, как аура бывшего "карлика" преобразилась — теперь она вибрировала сложными, переплетающимися узорами, напоминающими древние магические руны. Каждый изгиб этого энергетического кокона говорил о мастерстве, достигшем вершин.

— Интересно... — прошептал Гилен, и в этом слове звучало нечто, балансирующее между восхищением и предостережением.

Он развернулся и направился к городу, его плащ колыхался за спиной, как живое существо.

К вечеру у массивных дубовых ворот снова собралась толчея — купцы с потрепанными дорогой повозками, наемники в потертых доспехах, странники с посохами, покрытыми зарубками-воспоминаниями. Гилен наблюдал, как "эльфа" пропустили без очереди — стража почтительно склонила головы, узнав в нем представителя высшей знати.

Самому Гилену пришлось ждать. Он стоял неподвижно, как каменное изваяние, пока вокруг него кипела жизнь — торговцы торговались, погонщики кричали на вьючных животных, дети бегали между ног взрослых. Час спустя он наконец оказался внутри, пройдя сквозь ворота, которые скрипели, будто жалуясь на свою вековую службу.

Проходя мимо шумной знакомой таверны, Гилен вдруг остановился. Его взгляд, казалось, проник сквозь толстые деревянные стены, уловив знакомые энергетические отпечатки — "Пламенный Щит", группа, с которой он сталкивался ранее. Но теперь рядом с ними мерцали другие, не менее мощные ауры — новая команда, чья сила, возможно, даже превосходила известных ему бойцов.

Его пальцы непроизвольно сжались, когти слегка выдвинулись, но через мгновение он расслабился. Нет, сегодня не время для новых встреч. Он продолжил путь, его шаги были бесшумны, как падающий снег.

Номер в "Забытом углу" — так называлась эта дешевая гостиница — был крошечным, но чистым. Гилен сел на жесткую кровать, скрестив ноги, и закрыл глаза. Он погрузился в медитативный сон, его дыхание замедлилось до одного вдоха в минуту. Внутри него заструились потоки энергии, наполняя меридианы, как реки наполняют русла после долгой засухи.

— Фундамент... — прошептал он, и это слово повисло в воздухе, наполненное особым смыслом. Без прочного основания любое здание, даже самое величественное, рухнет при первом же шторме.

Спустя две недели частых медитаций внутри, в глубинах его существа, вокруг Истока Крови начали формироваться первые фрагменты Фундамента. Но каждый "кирпич" в этой конструкции должен быть особого рода — живая душа, пойманная в ловушку вечного страдания.

Проблемы не заставят себя ждать в будущем. Бунт душ — их крики, сливаясь в единый гул, будут напоминать скрежет тысяч ножей по стеклу. Даже Зар'Гул скорее всего сходил с ума от этого — Гилен вспомнил пожелтевшие страницы записей в Черном Шпиле, где были жалкие обрывки об этом забытом боге.

Нестабильность — Исток, превратившийся в Фундамент, станет ненадежен. Без постоянной подпитки новыми жертвами он неминуемо начнет разрушаться. Но чем больше душ в нем будет, тем сильнее станет их коллективный вопль. Замкнутый круг, разорвать который сможет только создание Ядра.

Деградация — Путь Кровавого Тумана не пройдет бесследно. С каждым шагом обычный практикующий все больше напоминал кровожадное чудовище. Зар'Гул в конце своего пути наверняка уже мало походил на того, каким был в начале.

Гилен знал все это. Он чувствовал, как формирующийся Фундамент пульсирует внутри него, и с первым кирпичиком он начнет требовать жертв. Единственный выход — ускорить переход к формированию Ядра. Но этот промежуток между Фундаментом и Ядром... Именно в этот период большинство адептов теряли последние остатки человечности, превращаясь в тех, кого в легендах называют проклятыми. И поэтому этот путь во многих мирах запрещен, даже среди адептов темных искусств.

Он открыл глаза. В темноте номера зажглись два кровавых огонька. Путь был ясен — опасен, труден, но ясен.

Четырнадцать дней и ночей непрерывной работы над собой. Гилен превратил свою жизнь в строгий ритуал, где каждая минута была подчинена единой цели. Его комната в дешевой гостинице стала подобием аскетичной кельи — пыль оседала на мебели, которую он не касался неделями, а воздух стоял неподвижный, словно застывший в ожидании.

Тело, казавшееся истощенным, на самом деле преобразилось. Мышцы, не получая обычной пищи, черпали силу из внутренних резервов — каждая клетка вибрировала от концентрированной энергии. Когда он проходил мимо зеркала, в стекле отражались впалые щеки и резкие скулы, но рубиновый взгляд горел яростным огнем.

Медитации заменили сон. Он сидел неподвижно по шесть-семь часов кряду, его дыхание становилось настолько медленным, что случайный наблюдатель мог бы принять его за мертвеца. Внутри же кипела работа — потоки энергии уплотняли меридианы, готовя их к предстоящему испытанию. Иногда по его коже пробегали волны алого свечения, будто под кожей текли реки расплавленного металла.

Поздний вечер окутал город сизыми сумерками, когда Гилен наконец покинул свое убежище. Его движения были обдуманно медленными — не от слабости, а от сконцентрированной мощи, подобно тигру, выбирающему шаг перед прыжком. Тень от его худой фигуры растягивалась по мостовой, сливаясь с другими тенями.

Он свернул в узкий переулок между двумя гнилыми домами, где тьма сгущалась неестественно плотно. Воздух здесь пах затхлой водой и чем-то металлическим — возможно, кровью, оставшейся после последней поножовщины. Гилен шел бесшумно, его кожаные сапоги не издавали ни звука на грязном камне.

Там уже были трое. Двое наемников — один коренастый, с носом, перебитым в нескольких местах, другой долговязый, с сальными волосами до плеч — прижали к стене девушку в порванном платье. Ее светлые волосы растрепались, а широкие глаза отражали животный ужас.

— Ну что, красотка, — хрипел коренастый, его алкогольное дыхание окутывало лицо служанки, — покажешь нам, как умеешь благодарить?

Долговязый уже занес над ней руку с грязными ногтями, когда тень позади них сдвинулась.

Гилен вышел из тьмы беззвучно, как призрак. Сначала его заметил долговязый — тот резко обернулся, меч уже звенел в ножнах, выхваченный рефлекторно. Опытный боец, даже пьяный, всегда чувствовал опасность.

— Ха! — коренастый повернулся медленнее, его мутные глаза пытались сфокусироваться. — Присоединяйся, дружище, но плати за зрелище!

Гилен не ответил. Его молчание было страшнее любых слов.

Кровавые Когти выросли из пальцев с тихим шелестом, будто стальные лезвия, выдвигающиеся из ножен. Алые, отполированные до зеркального блеска, они сверкнули в темноте. Клыки обнажились, капая густой темной субстанцией, которая шипела, попадая на камни.

Наемники застыли. Хмель мгновенно испарился из их сознания, уступив место первобытному страху. Но боевые инстинкты взяли верх — они атаковали почти синхронно.

Гилен играл с ними, как кот с мышами. Он уклонялся от ударов с минимальными движениями, будто знал каждый их шаг заранее. Когти резали плоть, но не убивали — только оставляли на теле кровавые дорожки, будто художник, рисующий кровавый узор.

Затем ему надоело. Он схватил коренастого за шею, клыки вонзились в яремную вену с мокрым хрустом. Тело наемника затряслось в судорогах, кожа начала усыхать на глазах — за секунды от здорового мужчины остался лишь скелет, обтянутый пергаментной кожей. Глаза ввалились, превратившись в сухие шарики.

Долговязый закричал, его меч сверкнул в воздухе — но Гилен поймал запястье, кости хрустнули, как сухие ветки. Клыки вонзились в шею, и история повторилась. Теперь на мостовой лежали два мумифицированных тела, их рты навеки застыли в беззвучном крике.

Девушка не видела конца. Ее сознание отключилось еще тогда, когда первый наемник рухнул на камни, превратившись в иссохший труп. Она безжизненно сползла по стене, светлые ресницы дрожали на бледных щеках. Гилен взглянул на нее без интереса — просто еще одна жертва города, которая завтра проснется и решит, что все это был страшный сон.

С ее губ сорвался еле слышный шепот:

— Спасибо...

Но было ли это благодарностью или бредом потерявшего сознание человека — он так и не узнал.

Гилен стоял над иссохшими останками, его тень ложилась на мостовую длинным кровавым пятном. Он аккуратно, почти с хирургической точностью, собрал хрупкие тела, которые крошились в его пальцах, как древние свитки. Каждое движение было выверенным — он поднимал их за рёбра, где кости ещё сохраняли форму, избегая лишнего контакта с рассыпающейся кожей.

Из ближайшей подворотни он вытащил грязный мешок, пахнущий прогорклым зерном и крысиным помётом. Останки укладывал бережно, словно археолог, сохраняющий артефакты. Хруст и шорох — единственные звуки, сопровождавшие этот процесс.

Подойдя к канализационному люку, он одним движением сбросил свёрток в зияющую черноту. Глухой плеск, затем шуршание — крысы уже сбегались на пир.

Оружие наёмников — зазубренный кинжал и потёртый меч — он оставил валяться среди мусора. Из темноты уже слышалось шарканье босых ног — местные бродяги ждали своего часа.

Рынок просыпался, наполняясь ароматами свежеиспечённого хлеба, восточных специй и только что пойманной рыбы. Гилен шёл между рядами, его чёрный плащ едва колыхался, будто не касаясь земли.

И вдруг — каштановые волосы, развевающиеся на утреннем ветру. Знакомая фигура, склонившаяся над прилавком с фруктами. Она обернулась, будто случайно, и её карие глаза вспыхнули, как два тёплых солнца.

— Ты! — её голос звенел, перекрывая крики торговцев. Она замахала рукой, так резко, что корзина с овощами едва не опрокинулась.

Гилен машинально поправил круглые очки — стёкла вспыхнули на мгновение, скрывая рубиновый блеск.

— Не ожидал тебя здесь увидеть, — его голос был ровным, но в нём прозвучала едва уловимая напряжённость.

— А ты так и не зашёл! — она нахмурилась, складывая губы бантиком, но тут же улыбнулась, будто не могла сердиться долго. — Может, забыл адрес? Я могу...

— Дела не ждали, — он мягко, но твёрдо прервал её, взгляд скользнул за её спину. — И сейчас тебе не стоит со мной разговаривать.

Не дав ей ответить, он резко развернулся и растворился в толпе, оставив её с растерянным выражением лица и дрожащей нижней губой.

В высоком здании напротив, за витражным стеклом, окрашенным в тёмно-синие тона, мужчина в камзоле из эльфийского шёлка поднял бокал с выдержанным вином.

— Эту девку можно использовать, — прошептал он помощнику, не сводя глаз с Миары. Его пальцы сжимали бокал крепко, от чего стекло едва не трескало.

Но вдруг — Гилен, уже почти скрывшийся в толпе, резко повернул голову. Его взгляд, будто раскалённый клинок, пронзил затемнённое стекло и впился прямо в наблюдателя.

Тот вздрогнул, отшатнулся. Дорогое вино расплескалось по ковру, сотканному эльфийскими мастерицами из шёлка и лунного света.

— Проследите за ней, — прошипел он, вытирая ладонью пот со лба. — И подготовьте ловушку.

В его глазах мелькнуло что-то, что не было ни страхом, ни злостью — скорее, азартом игрока, поставившего на кон всё.

А внизу, на рынке, Миара всё ещё стояла, сжимая в руках корзину, и смотрела туда, где исчез Гилен. Ветер играл её волосами, а в глазах читался немой вопрос...

Рубиновые глаза Гилена, скрытые за затемнёнными стёклами очков, уловили едва заметную вспышку в окне напротив. Это была не просто игра света — он почувствовал энергетический импульс, смесь агрессии, испуга и холодного расчёта. Хотя он не мог точно сказать, что именно вызвало эти эмоции, его инстинкты подсказывали — речь шла именно о нём.

Рубин медленно развернулся, его плащ колыхнулся, словно живое существо. Он не стал задерживаться, чтобы не провоцировать преждевременную конфронтацию. Вместо этого направился в центральный район, где шумная толпа и богатые торговые ряды создавали идеальное прикрытие.

"Танцующий Фазан" — вывеска с изображением птицы в изящном танце — привлекла его внимание. Заведение было дорогим, но не настолько роскошным, чтобы привлекать излишнее внимание знати. Идеальное место.

Он вошёл, окинув взглядом зал.

"Если хотят поговорить — пусть подойдут. Если хотят боя — пусть попробуют".

Час спустя Гилен сидел за угловым столиком, доедая последние куски жареного фазана. Мясо, запечённое в вишнёвом соусе, таяло во рту, а хрустящие корнеплоды с ароматными травами дополняли вкус.

Напиток — ледяной нардек — стоял перед ним. Настой из обжаренных зерен с медовыми нотками и лёгкой горчинкой освежал, не затуманивая сознание. Он сделал глоток, ощущая, как прохлада растекается по горлу.

Тень скользнула к его столику. Незнакомец в глубоком капюшоне опустился на соседний стул, не спрашивая разрешения.

Гилен видел код вокруг него — [ОТВОД ГЛАЗ], [МАСКИРОВКА ПРИСУТСТВИЯ].

Но он решил подыграть, делая вид, что не замечает гостя. Его пальцы неторопливо обхватили кружку, он поднёс её к губам, будто полностью погружённый в свои мысли.

Незнакомец, видимо, решил, что его чары работают. Он развеял навык — и Гилен медленно повернул к нему голову. Взгляд оставался холодным, несмотря на тёмные стёкла очков.

— Та милая девушка ждёт тебя по этому адресу, — прошептал незнакомец, его голос был скользким, как масло. Он протянул свёрнутый листок, едва касаясь его кончиками пальцев. — Желательно поторопиться.

Затем он снова скрылся под чарами и исчез, растворившись в толпе.

Гилен поставил кружку на стол. Металл глухо звякнул о дерево. Он оставил серебряную монету — ровно столько, сколько стоила еда, ни пенни больше.

Встав, он двинулся за незнакомцем, его шаги были бесшумны, а взгляд — твёрд, как сталь.

"Глупец. Ты только что подписал себе смертный приговор".

В его голове уже строился план. Он знал, что это ловушка. Но если они тронули Миару… Кровавые Когти под ногтями слегка пошевелились, готовые в любой момент вырваться наружу.

Гилен скользил по улицам, как призрак, его черный плащ сливался с тенями домов. Каждый шаг был рассчитан до миллиметра — ровно настолько, чтобы сохранять дистанцию, но не терять след. В ноздри ему бил сладковатый запах дорогих духов с металлическим оттенком — вероятно, от амулета или оружия. Этот аромат вел его через весь город, от шумного рынка к тихим аристократическим кварталам.

Особняк, к которому привел след, выглядел неприступной крепостью. Высокие каменные стены, покрытые мерцающими рунами защиты, массивные ворота с железными шипами. Гилен усмехнулся в тени своего капюшона — адрес на записке указывал на складские районы, но его инстинкты никогда не ошибались. Это была двойная ловушка: очевидная и настоящая. И его интересовала именно вторая.

В тени напротив особняка Гилен замер. Его Алый Взгляд активировался — зрачки сузились до тонких вертикальных щелей, мир вокруг окрасился в кровавые оттенки.

Стены стали полупрозрачными, обнажая внутреннюю структуру защиты: двенадцать охранников во дворе, расставленных с военной точностью — их зоны видимости пересекались лишь частично, оставляя слепые пятна; три магические ловушки на подступах к главному зданию — каждая излучала ядовито-зеленый свет в его восприятии; два патруля с собаками — твари с мерцающими красными глазами, явно не простые псы.

Особое внимание он уделил магическим защитам — сложный узор рун напоминал паутину, но в ней были... изъяны. Как будто создатель спешил или был невнимателен.

Северо-западный угол стены — здесь руны перекрывались неидеально, оставляя слепое пятно размером с человеческое тело. Гилен действовал методично. Кровавый Туман исторгся из его рукавов, превращаясь в тончайшие нити, которые поползли по стене, как живые.

Его пальцы провели в воздухе сложные знаки — руны на стене на мгновение вспыхнули алым, затем вернулись к обычному свечению, но теперь с едва заметным изъяном. Одним плавным движением он перемахнул через трёхметровую стену, приземлившись бесшумно, как падающий лист.

Внутри его встретили невидимые обычному глазу ловушки — нити магической энергии, готовые вспыхнуть при малейшем прикосновении. Гилен использовал Туманный Сдвиг — его тело на мгновение стало неосязаемым, позволяя энергии пройти сквозь него, не активируя защиту.

Двое охранников у мраморного фонтана даже не успели моргнуть. Первый получил удар рукоятью меча в висок — точный, рассчитанный, чтобы вырубить, но не убить. Его тело мягко осело на землю. Второй ощутил лишь легкий укол в шею — тонкий коготь перерезал голосовые связки, лишая возможности кричать. Его глаза расширились от ужаса, когда он увидел рубиновые глаза в тени капюшона.

Гилен аккуратно спрятал тела под густыми кустами самшита (куст в виде живой изгороди) — их обнаружат, но не сразу. На это он и рассчитывал.

Несмотря на дневное время, Гилен оставался невидимым для посторонних глаз. Он нашел старую водосточную трубу — железную, покрытую патиной, но прочную. Его пальцы впились в металл, как когти хищной птицы — взобрался на второй этаж за считанные секунды.

Открытое окно библиотеки стало его входом — тяжелые бархатные шторы колыхались от легкого ветерка.

Внутри он замер. Ни одна сигнализация не сработала, ни один охранник не поднял тревоги. Теперь оставалось лишь одно — найти того, кто посмел угрожать ему через Миару... и преподать урок, который запомнят на века.