Рубиновый рассвет. Том II

Глава 15

Утреннее солнце уже поднялось над горизонтом, заливая дорогу мягким золотистым светом, когда караван, наконец, остановился на долгожданный привал.. Люди и представители других рас - коренастые гномы в кожаных доспехах, несколько высоких эльфов с луками за спиной - расселись по пожелтевшей траве, разбив временный лагерь. Те охранники, что спали днем, теперь бодрствовали, расхаживая вдоль обоза с оружием наготове. Их тени, вытянутые утренним светом, скользили по земле, как призраки.

Гилен отошел в сторону, подальше от шумной толпы. Его пальцы нащупали в кармане небольшую коробочку с зелеными линзами для глаз. Открыв ее, он сжал губы - одна линза отсутствовала, а на другой зияла тонкая трещина.

"Досадно", - мысль пронеслась холодной змейкой.

Он швырнул коробку в кусты, где та бесшумно исчезла в зарослях. Поправив очки, Гилен вернулся к повозкам, его шаги были бесшумны, как у хищника.

У ветхой повозки, покосившейся от времени, царила тишина. Миара уже устроилась внутри, прижавшись к старику, как ребенок. Дед храпел, раздувая седые усы, а девушка свернулась калачиком, укрывшись потертым пледом с выцветшими узорами. Ее пальцы судорожно сжимали край одеяла даже во сне.

Гилен задержал взгляд на этой сцене. "Так и не спросил, как зовут старика", - отметил он про себя. В его голосе, даже мысленном, прозвучала нехарактерная нота чего-то, что могло бы быть сожалением.

Внезапно Алый Взгляд выхватил в лесу движение - стая мелких тварей, прячущихся в кустах. Его зрачки сузились, фокусируясь. Звуки - шуршание, похожее на крысиное, но с металлическим оттенком. Запах - едкая смесь гнили и разлагающейся плоти. Падальщики. Обычные мусорщики леса.

Но затем ветер донес другой, более сильный аромат - труп крупного монстра, возможно, тролля или лесного демона. Уголки губ Гилена дрогнули в усмешке. "Значит, они боятся не нас. Каравану ничего не грозит". Он расслабил плечи, хотя его пальцы по-прежнему были готовы в любой момент превратиться в смертоносные Когти.

Перед тем как уснуть, Миара расстелила для него одеяло. Но, не закончив, свалилась рядом, сраженная усталостью. Ее дыхание было ровным и глубоким. Рубин сел на подстилку, приняв позу медитации. Его спина была прямой, как меч, руки покоились на коленях. Внутри текла Сила - ровная, пока слабая, как ручеек после дождя, но уже обещающая превратиться в полноводную реку.

"Исток крепнет. Скоро можно будет пробовать новые техники", - подумал он, ощущая, как энергия пульсирует в жилах.

Где-то вдали завыл ветер, играя в кронах деревьев. Но странным образом ему было тепло - возможно, от неожиданного проявления заботы, а может, от осознания, что его силы возвращаются. Глаза под черными стеклами очков закрылись, но он не спал - лишь погрузился в состояние бдительного покоя, готовый к любым неожиданностям.

Гилен погрузился в глубины сознания, сосредоточившись на меридиане Кровавого Тумана. Внутренним взором он видел, как Сила течет по невидимым каналам, подобно ртути — тяжелой, податливой, готовой принять любую форму.

Сейчас его задача была проста: уплотнить туман, сделать его более послушным, продлить время поддержания. Но в будущем... В будущем он мечтал о полной трансформации, о возможности растворяться в воздухе, становиться неосязаемым, неуязвимым.

Энергия пульсировала внутри, сгущаясь, обретая новые свойства. Он чувствовал, как она становится гибкой, как жидкий металл — одновременно тяжелой и текучей, смертоносной и податливой.

Шесть часов спустя солнце стояло в зените, его лучи пробивались сквозь листву, рисуя на земле золотистые узоры. Охранники закричали, их голоса, хриплые от пыли и длительной дороги, разорвали тишину:

— Подъем! Собираемся!

Гилен открыл глаза. Его зрачки сузились, адаптируясь к свету, но очки скрывали это. Старик и Миара спали, не слыша команды. Девушка прижалась к деду, ее пальцы сжимали край его потертого плаща. Гилен наклонился, коснулся ее плеча.

Она вздрогнула, испуганно вскинув глаза, еще мутные от сна.

— Уже всё? — прошептала она, устало улыбнувшись, и тут же принялась расталкивать деда: — Дедушка, пора в дорогу!

Старик застонал, медленно поднялся, почесывая седую щетину. Его лицо было изборождено морщинами, а глаза — мутными от возраста и усталости.

— Уже всё? Солнышко, если ты устала — поспи еще немного в повозке.

— Нет, я пойду пешком, — упрямо сказала Миара, поправляя растрепавшиеся волосы. — Мулов жалко. И вообще, ты бы и сам мог отдохнуть немного, я уже умею ей управлять.

Дед вздохнул, но не стал спорить. Он побрел к животным, налил им воды из потертого ведра, бросил зерна. Мулы едва успели поесть и попить, как раздался новый крик:

— В путь!

Караван тронулся, скрипя колесами, будто нехотя покидая место отдыха.

Гилен с интересом следил за суетой. Его взгляд скользил по лицам людей, отмечая усталость, раздражение, а где-то — редкие искорки надежды.

"Смертные... Такие разные. И даже в этой жалкой, короткой жизни умудряются находить радости. Вот этот старик — он знает, что его дни сочтены, но все равно заботится о внучке. А она... Она верит, что впереди что-то хорошее. Глупость? Наивность? Или... уверенность в чем-то?"

Он почувствовал странное чувство — не то зависть, не то презрение, не то... что-то еще, чего он не мог назвать.

Караван полз, как больная змея, медленно, неохотно. Мулы шагали, опустив головы, их уши обвисли, а глаза были тусклыми от усталости. Охранники кричали что-то бессмысленное, лишь для видимости бодрясь, но их голоса звучали фальшиво, как плохо сыгранная роль.

Люди шли молча, их взгляды уперлись в землю, будто они ожидали, что она разверзнется и избавит их от этого бесконечного пути. Солнце жарило нещадно, пыль поднималась из-под колес, забивая ноздри, смешиваясь с потом. Дорога казалась бесконечной, уходящей в никуда.

Безнадега. Чистая, как этот лес, и длинная, как этот путь. Гилен шел среди них, но чувствовал себя чужим. Он не принадлежал этому миру — ни их надеждам, ни их отчаянию. Но почему-то сегодня это осознание не приносило ему привычного удовлетворения.

К Гилену подошёл коренастый стражник, кольчуга на котором позвякивала с каждым шагом. Его ладонь нервно почесывала заросшую щетину, оставляя на смуглой коже красные полосы.

— Говоришь, в темноте видишь? — хрипло спросил он, испытующе оглядывая худощавую фигуру Гилена с ног до головы. — Слышал, очки носишь из-за штрафа на Ночное Зрение...

Гилен медленно повернул голову, черные стекла очков скрывали его истинный взгляд.

— Даже если луны не будет, а звёзды скроются за тучами, — его голос звучал ровно, без хвастовства, — всё равно буду видеть хорошо.

Охранник хмыкнул, почесал затылок, оставляя в спутанных волосах дорожную пыль.

— Ну что ж... — он кивнул в сторону богатой повозки, — Если хочешь подзаработать — вон в той крытой повозке купец набирает ночных дозорных. — Его лицо внезапно стало серьезным. — Только смотри, если сбежишь при первой же опасности — заплатишь вдвое.

Гилен лишь слегка кивнул, не удостоив ответом, и направился к указанному месту, его плащ колыхался за спиной, как тень.

Богатая повозка с резными ставнями и позолоченными дверными ручками выглядела чужеродным пятном среди потрепанного обоза. Еще за несколько десятков шагов в нос ударил странный коктейль запахов — удушливые духи, перемешанные с потом и чем-то затхлым, будто старая одежда, пропитавшаяся жиром и пылью дорог.

Два охранника в добротных кирасах преградили путь, скрестив алебарды с отточенными лезвиями.

— Бродяги — в хвосте каравана, — процедил один из них, разглядывая Гилена с явным презрением.

— Мне сказали, что нужен ночной дозор, — спокойно ответил Гилен. — Вижу в темноте.

Его монотонный голос, казалось, разозлил стражников еще больше. Но в этот момент дверь повозки открылась, выпустив волну еще более концентрированного аромата — смесь немытого тела, дорогих масел и чего-то сладковато-гнилостного. Гилен невольно сморщился и чихнул.

Из повозки высунулось потное лицо толстого купца, его щеки блестели от жира, а маленькие глазки-щелочки оценивающе осмотрели Гилена сверху вниз.

— Ну-ка... — купец говорил, тяжело дыша, — Насколько далеко ты видишь? — Он облиз губы. — И не сбежишь, как увидишь первую рогатую морду?

Гилен прикрыл нос рукой, стараясь дышать ртом.

— Темнота для меня — не преграда. Несколько километров — без проблем.

"До горизонта, если точнее. Но вам это знать незачем".

Купец усмехнулся, его двойной подбородок затрясся. Он кивнул охраннику:

— Запиши его. Плата — пять серебряных за ночь. — Его взгляд внезапно стал жестким. — Если сбежит — пусть охрана отберёт вдвое.

Гилен холодно улыбнулся, и в этот момент сквозь черные стекла очков на мгновение мелькнул красноватый отсвет.

— Не побегу.

"Во всяком случае, не от таких слабых монстров, что здесь водятся".

Последние лучи заката золотили пыльную дорогу, когда Миара заметила Гилена, возвращающегося от купеческой повозки. Ее лицо озарилось искренней радостью, словно солнце вновь взошло только для нее. Она торопливо поправила выбившиеся из-под платка пряди волос, оставив на лбу следы муки от вечерней выпечки.

— Наконец-то тебе повезло подзаработать! — ее голос звенел, как весенний ручей, а глаза блестели в угасающем свете. Пальцы нервно перебирали край передника. — Только будь осторожен, ладно? В этих местах бывает опасно...

Дед, сидевший на перевернутом ящике и чинивший сбрую, хмыкнул, не поднимая головы. Его корявые пальцы ловко орудовали шилом, а в уголках глаз собирались морщинки недовольства.

— Молодёжь… — пробормотал он в седые усы, — Лезут в опасности, будто серебро с неба падает. Эх, были времена! Вот в наше время...

Когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, к Гилену подошел знакомый коренастый охранник. Его кольчуга позвякивала устало, а лицо под слоем дорожной пыли казалось высеченным из камня — твердым и неподвижным. Глаза, привыкшие к опасностям, смотрели сквозь собеседника.

— Смена у тебя в середине каравана, — голос его был хриплым, будто протертым песком. Он указал потрескавшимся ногтем в сторону освещенных факелами повозок. — Здесь останутся свежие силы. Иди к третьей повозке, там тебя ждут.

Гилен молча кивнул, но прежде чем сделать шаг, услышал за спиной:

— Удачи!

Миара стояла, прижимая к груди сверток с припасами, и махала ему свободной рукой. Ее улыбка в полумраке казалась особенно теплой.

Он слегка наклонил голову в ответ, все еще не понимая, как реагировать на такие простые человеческие жесты. В его мире не было места "удаче" — только расчет и холодная решимость.

Третья повозка оказалась небольшой, но крепкой, с железными оковками на колесах. Вокруг нее уже собрались ночные стражи: два угрюмых наемника с мечами на поясах и пожилой следопыт, чей потрепанный лук выглядел древнее его самого.

— Новый, значит? — хрипло спросил один из наемников, плюнув в пыль. — Запомни: на посту не спать, не отлучаться, не геройствовать. Увидел угрозу — кричи. Всё понятно?

Старый следопыт молча протянул Гилену рожок с сигнальной смесью. Его пальцы, изуродованные шрамами и артритом, дрожали, но глаза оставались острыми, как у молодого ястреба.

Тьма опустилась на землю внезапно, словно кто-то набросил на мир тяжелый саван. Звезды зажглись одна за другой, но их холодный свет лишь подчеркивал мрак между деревьями.

Караван затих. Даже самые болтливые торговцы примолкли, съежившись у потухающих факелов, висевших на повозках. Дети прижались к матерям, мужчины бессознательно ощупывали оружие. Даже огни, обычно такие яркие и веселые, теперь горели робко, будто боясь привлечь внимание незримых опасностей.

Напряжение висело в воздухе, густое, как предгрозовая туча. Охранники перестали перебрасываться даже короткими фразами. Их пальцы то и дело проверяли оружие, а взгляды беспокойно скользили по опушке леса, где тени становились все гуще и беспокойнее.

Ноздри Рубина вдруг дрогнули, уловив знакомый запах — сладковато-гнилостный, с металлическим оттенком старой крови. Он медленно повернул голову к лесу.

Зрение прорезало тьму, выхватывая из мрака силуэты. Низкие, сгорбленные, с неестественно длинными когтистыми лапами — они двигались бесшумно, сливаясь с тенями. Но их ауры, видимые Алым Взглядом, мутно-зеленые и пульсирующие голодом, были видны как на ладони.

Перед глазами возник чёткий образ маленького, но опасного существа. Оно было невелики ростом — едва доставали до человеческого пояса, однако мускулистые задние ноги были способны развивать невероятную скорость прыжка. Эти хищники охотились скрытно, устраивая засады среди густой растительности. Поджидая добычу часами, они терпеливо выслеживали свою жертву, выбирая самые слабые звенья стаи.

Монстры уже полукругом окружили караван, их желтые глаза сверкали в темноте, как гнилые светлячки. Они выжидали, чувствуя страх, наслаждаясь им. Но они не знали, что среди этой толпы есть тот, для кого они сами — всего лишь добыча.

Тьма сгущалась, словно черный деготь, заливая дорогу и сжимая караван в своих холодных объятиях. Повозки двигались мучительно медленно - колеса скрипели, будто стонали от непосильной ноши. Животные нервничали: мулы фыркали, закатывали белки глаз, их уши плотно прижались к головам. Погонщики шептали успокаивающие слова, голоса дрожали, выдавая собственный страх. Повозки едва ползли вперед, каждая кочка казалась непреодолимым препятствием.

Его зрение пронзило тьму, четко выхватывая каждую деталь. В то время как остальные всматривались в темноту, ничего не видя, он наблюдал хищников во всех подробностях - каждый мускул, каждый коготь, каждый взгляд, полный голода.

— В той стороне, — голос Гилена прозвучал ровно, без тени паники, но достаточно громко, чтобы его услышали все вокруг. Он указал рукой в сторону небольшой ложбины. — Трава примята неестественно.

Эльф-разведчик, не тратя времени на вопросы, мгновенно натянул тетиву. Его стрела, озаренная бледно-голубым светом, взвилась в ночное небо.

Свет навыка "Лунная Метка" вспыхнул, как молния, разрывая тьму. В его сиянии на мгновение застыли изогнутые спины тварей, перепончатые лапы с длинными когтями, десятки жадных глаз, сверкающих в темноте.

— Чёртовы тенегривы! — рявкнул старший охранник, хватая меч.

Посыпались стрелы, в воздухе вспыхнули огненные заклинания низкого круга. Монстры завизжали, несколько тел рухнуло на землю, остальные метнулись назад, в спасительную чащу.

Коренастый эльф хмыкнул и грубо хлопнул Гилена по плечу, оставляя на плаще следы дорожной грязи:— Эх, будь ты тут прошлой ночью - не пришлось бы хоронить двоих.

Гилен не ответил. Его взгляд был прикован к глубине леса — там, за деревьями, мелькали человекоподобные силуэты, двигавшиеся слишком синхронно для живых существ.

— Там что-то ещё, — произнес он тихо, но так, чтобы услышали.

— Ускоряем ход! — гаркнул старший охраны, но даже его привыкший командовать голос слегка дрогнул.

Люди переглянулись. Кто-то машинально перекрестился, кто-то сжал в кулаке амулет, полученный от матери. Погонщики защелкали кнутами, их голоса сорвались на крик, заставляя измученных животных двигаться быстрее.

Некротвари вышли из тьмы ровно в тот момент, когда луна, будто по злому умыслу, скользнула из-за туч, заливая дорогу мертвенным светом. Их были сотни.

Бледные, обвисшая кожа, ссохшаяся на костях. Пустые глазницы, темные как колодцы. Рты, неестественно растянутые в немом вечном крике. Они шли не спеша, но неотвратимо - как прилив, как сама смерть. Руки с длинными черными ногтями тянулись к каравану, будто уже ощупывали теплую плоть.

— Некротвари! ВСЕ К ПОВОЗКАМ! - завопили разведчики, их голоса сорвались в визг. — Тяните, чёрт возьми, быстрее!

Люди бросились помогать животным, толкая телеги, но страх сковывал движения, делая их неуклюжими. Кто-то упал, кто-то застыл на месте, не в силах пошевелиться.

Гилер подсчитывал, его взгляд скользил по наступающей орде.

"Двести тридцать... двести сорок..."

С каждой секундой их становилось больше. Они выползали из-под корней, поднимались из канав, словно сама земля рожала мертвецов. Некоторые были свежими - с обрывками одежды, с ранами, из которых еще сочилась черная жидкость.

— Если они догонят, - пробормотал эльф-лучник, перезаряжая лук дрожащими руками, — то разорвут нас на куски. Или заразят.

Гилен медленно провёл языком по зубам, ощущая привкус железа. Его взгляд невольно скользнул в сторону центра каравана.

Луна лила мертвенный свет, превращая дорогу в серебристо-серую ленту. Тени некротварей плясали на ней, удлиняясь и укорачиваясь, как в кошмарном сне. Кто-то в караване начал молиться - его голос прерывался, слова путались.

Где-то там, в центре этого хаоса, была Миара. Если караван остановится, она погибнет одной из первых. Ее теплые глаза, ее улыбка, ее доброта - все это превратится в еще один бледный труп среди сотен других.

Гилен сжал кулаки, чувствуя, как по жилам разливается знакомая тяжесть. Сила пробуждалась, готовая вырваться наружу.

Темный плащ развевался на ночном ветру, словно крыло огромного ворона. Каждая складка ткани шевелилась отдельно, создавая иллюзию живого существа. Гилен медленно вытащил из ножен изогнутый меч — клинок, отполированный до зеркального блеска, жадно ловил лунный свет, отливая холодным металлическим сиянием. Сталь запела тихим звоном, будто предвкушая предстоящую резню.

"Проверим тело. Их яд — пустота. Кровь справится".

Он ощущал, как Исток Крови внутри него пульсирует в такт шагам, наполняя жилы тяжелой, почти осязаемой силой. Некротвари? Всего лишь гнилая плоть, оживленная темной магией. Их зараза не сможет проникнуть туда, куда он не позволит — его плоть была крепче, чем любая броня, а кровь — опаснее любого яда.

В памяти всплыли два проверенных стиля: "Лунный Серп" — плавные дуги, вращения, рассекающие пространство с изящной жестокостью. Меч становится продолжением тела, а каждое движение превращается в смертоносный танец. "Железная Река" — меч опущен вниз, острием к земле для размашистых ударов.

Гилен совместил оба стиля. Его правая рука с мечом заняла позицию "Реки" — клинок почти касался земли, но каждое едва заметное движение запястья было началом будущего смертоносного удара. Походка изменилась: вместо твердых шагов — легкие, скользящие движения, будто он не шел навстречу мертвецам, а плыл по невидимой реке.

— Эй, ты! Куда..? — один из стражников сделал шаг вперед, рука непроизвольно потянулась остановить безумца, но тут же замерла.

В его глазах мелькнуло понимание, сменившееся холодным равнодушием. "Он выбрал смерть. Ну и ладно. Одним ртом меньше — больше еды достанется".

Миара, услышав встревоженный шепот, обернулась — и застыла, как вкопанная. Ее глаза расширились от ужаса, губы задрожали.

— Нет... — вырвалось у нее, голос сорвался на шепот.

Дед грубо прижал ее к себе, закрывая ладонью глаза. Его голос, обычно такой резкий, теперь звучал неожиданно мягко:

— Не смотри, дитя. Не смотри.

Дрожащими пальцами девушка сжала медный кулон с символом Леди Теней — богини судьбы, хранительницы душ. Ее шепот сливался со свистом ветра:

— Отведи его тень от Чёрных Врат, убереги от вечного холода...

Гилен не оборачивался. Ему не нужно было видеть их лица — страх, отчаяние, равнодушие — все это он знал слишком хорошо.

Некротвари были уже в двадцати шагах. Их пальцы, черные от гнили, скребли землю, оставляя на ней борозды. Челюсти щелкали в такт шагам, издавая сухой, костяной звук. Пустые глазницы, казалось, смотрели прямо в его душу, но там им нечего было найти — только тьму и холодную ярость.

Луна, выскользнув из-за туч, осветила поле будущей битвы. Гилен улыбнулся. Это будет хорошая проверка его новых возможностей.

Первая некротварь бросилась на него с протяжным стоном, вытянув когтистые лапы — и в этот момент меч Гилена взмыл вверх, разрезая лунный свет холодным серебристым бликом.

Клинок описал в воздухе идеальную дугу, словно серп, собирающий жуткий урожай смерти. Острый металл со свистом рассек разложившуюся плоть, голова мертвеца отлетела, черная жидкость брызнула на пыльную землю. Но Гилен уже шагнул вперед, не прерывая движения, будто это был не первый удар, а лишь начало долгого, отточенного годами танца.

Это не был бой. Это было высшее искусство смерти. Шаг влево — меч скользнул горизонтально, описывая идеальную линию. Три некротвари замерли, затем их верхние половины медленно соскользли с нижних, словно подрезанные стебли травы.

Плавный поворот — клинок, мгновение назад опущенный к земле в позиции "Железной Реки", внезапно взметнулся вверх, отсекая десятки когтистых рук, тянущихся к развевающемуся плащу. Отрубленные конечности закружились в воздухе, как осенние листья.

Прыжок назад, едва уловимый, почти невесомый — и тут же молниеносный выпад, острие меча точно входит в глазницу очередного монстра, пронзая гнилой череп с хрустом ломающегося пергамента.

Каждое его движение плавно перетекало в следующее, образуя непрерывный поток смерти. Он не просто убивал — он дирижировал симфонией уничтожения, где каждый шаг был продолжением предыдущего, а каждый удар — началом нового. Его тело двигалось с неестественной грацией, будто не подчиняясь законам физики, а меч сверкал в лунном свете, оставляя за собой серебристые шлейфы, как кисть художника на темном холсте.

Это было одновременно прекрасно и ужасающе — как смерч, несущий разрушение, но завораживающий своей мощью.

Охрана каравана стояли, следя за этим танцем Лунного Серпа и Железной Реки. Сначала они застыли, потрясённые. Охранники смотрели широко раскрытыми глазами, их пальцы непроизвольно разжимались, выпуская оружие. Потом старший охранник, человек с лицом, изборожденным шрамами, прохрипел, с трудом находя голос:

— В атаку! Пока они отвлечены!

Стрелы, факелы, копья — караванцы ринулись в бой, но... Некротвари уже не замечали их. Все существа, движимые древней магией, шли только на Гилена. И гибли.

Они падали, как скошенные колосья перед идеально отточенной косой. Их тела нагромождались вокруг него, образуя странный узор — будто смерть сама рисовала кровавый венок вокруг своего мастера. Ни единого когтя не коснулось его плаща. Ни один гнилой зуб не впился в плоть.

Даже кровь не успевала долететь до него — он уходил из-под каждой капли гнилой субстанции, продолжая свой смертоносный танец. Его плащ развевался, как живая тень, сливаясь с ночью, а меч сверкал, словно серебряная молния, рассекающая тьму.

Последняя некротварь рухнула, разрубленная от ключицы до бедра. Ее тело развалилось на две части, издав последний хриплый вздох. Гилен стоял посреди поля битвы, окружённый грудами тел. Его грудь ровно поднималась, на лбу не было ни капли пота. Клинок в его руке сверкал девственной чистотой — будто не участвовал в кровавой резне.

Один резкий взмах — и последние капли черной жидкости соскользнули со стали, оставив после себя лишь холодный блеск. Металл взвыл, вонзаясь в ножны, будто нехотя завершая свою работу.

Люди замерли. В их глазах смешались ужас и восхищение, страх и благодарность. Охранники сжимали оружие, но их пальцы дрожали — теперь они понимали, что перед ними не просто наемник.

Миара стояла, прикрыв рот ладонью. Ее глаза были полны слез, но не от страха — от осознания, что она видела что-то за гранью человеческого понимания. Дед молчал, но его старые пальцы судорожно сжимали рукоять ножа — последнюю защиту, которая оказалась бы бесполезной против того, что они только что видели.

Гилен подошёл ближе — и караван инстинктивно отпрянул, расступившись перед ним, как перед чем-то нечеловеческим.

Только старший стражник нашёл в себе силы заговорить, его голос звучал хрипло и неуверенно:

— Кто... что ты такое?

Гилен не ответил. Он лишь прошёл мимо, направляясь к повозкам, его шаги были такими же легкими и бесшумными, как и до боя.

Луна снова выглянула из-за туч, освещая поле, усеянное телами. Ветер разносил едкий запах гнили и крови. Кто-то в толпе сжал амулет, шепча молитву. Другого тихо вырвало.

А Гилен уже думал о другом. Его пальцы слегка сжались, ощущая пульсацию Силы внутри.

"Тело выдержало. Но... нужно больше".