Рубиновый рассвет. Том II

Глава 21

Бальдрик медленно подошёл к клетке, его тяжёлые сапоги глухо стучали по каменному полу. Каждый шаг был отмерен, взвешен – король не спешил, давая себе время обуздать ярость, что ещё недавно кипела в его жилах. Он обвёл взглядом руны, покрывающие поверхность, пальцы скользнули по символам, проверяя их целостность. Убедившись, что магические барьеры нерушимы, он выдохнул – и впервые за весь разговор его голос потерял ледяную ярость, став почти... человеческим.

— Теперь мы можем поговорить нормально. — Он пристально посмотрел на Гилена, и в его взгляде читалось нечто большее, чем гнев. Любопытство? Надежда? — Почему ты освободил их?

Гилен пожал плечами, его движения были ленивыми, будто он обсуждал погоду, а не судьбу целого города.

— Это были пленники. Дети Тьмы – да. Но хищники среди хищников. — Его губы тронула лёгкая улыбка. — Теперь Аль-Дейм их дом.

Король сжал кулаки, ногти впились в ладони, но он сдержался. В его глазах мелькнула тень чего-то, что могло быть пониманием – но лишь на мгновение.

— Как бы ты их ни называл... они НИКОГДА не станут говорить с человеком как с равным. — Его голос понизился, стал почти шёпотом. — Так кто ты?

Тишина повисла между ними, густая, как дым.

— Если ты действительно можешь общаться с ними... — Бальдрик сделал шаг ближе, его тень накрыла клетку. — ...значит, ключ к Чёрной Хвори ближе, чем мы думали.

Гилен приподнял бровь, в его рубиновых глазах вспыхнул интерес.

— Расскажи мне о Чёрной Хвори. Когда она появилась? Где именно?

Бальдрик задумался, его взгляд ушёл вдаль, будто он вглядывался в прошлое. Затем кивнул – будто решил, что правда важнее гордости.

— Когда-то она была только на юге. В мёртвых землях. — Он провёл рукой по воздуху, будто рисуя карту. Пальцы дрожали – от волнения или страха? — Потом стала расползаться, как чума. В том... сером тумане... слышны голоса. Шёпот.

Он замолчал, его веки дрогнули, будто перед глазами встали видения.

— Но всё это – хроники. Сама Хворь существует уже тысячелетия.

Гилен не сводил с него рубиновых глаз, его взгляд был тяжёлым, пронизывающим.

— А что известно о Белегорне?

Молчание затянулось. Бальдрик сжал губы, будто внутренне боролся – с собой? С правдой? Наконец ответил – тихо, будто опасаясь, что стены услышат:

— Белегорн Сияющий... Герой.

Он опустил взгляд, его пальцы сжали край плаща.

— Он обладал силами, дарованными Светом. — Король замолчал, будто подбирал слова. — Но о том, что он принял дар Зартукса... нет хроник, как именно это произошло. Есть записи, что принял и всё. Жрецы Зартукса тоже молчат, будто этими знаниями их бог с ними не поделился.

Его голос дрогнул, когда он добавил:

— И нет ни одной хроники, где сказано, куда он исчез... или был ли убит.

Гилен улыбнулся – и в этой улыбке было что-то жуткое.

— Интересно, — прошептал он. — Очень интересно.

Бальдрик медленно скрестил руки на груди, его пальцы впились в рукава мантии, оставляя морщины на дорогой ткани. В его обычно грозном взгляде появилась неожиданная глубина - что-то между усталостью и странной надеждой.

— Ты не обычный преступник, — его голос прозвучал почти... примирительно, хотя в глубине все еще клокотала ярость. — И я не обычный король, раз позволил тебе дышать после твоих дерзостей.

Он сделал паузу, изучая лицо Гилена с необычной для него внимательностью. Его взгляд скользнул по рубиновым глазам собеседника, по едва заметной улыбке, застывшей на губах.

— Но у нас есть общий враг — Чёрная Хворь. — Король наклонился вперед, его тень накрыла клетку. — Ты видел её вблизи?

Гилен лениво откинулся назад, его поза была настолько расслабленной, что казалось - он сидит не в заточении перед разгневанным монархом, а в уютной таверне за кружкой эля. Его пальцы постукивали по колену в неторопливом ритме.

— Нет, но слышал об этом не то проклятии, не то нечто большем, — его голос звучал задумчиво. — Серый туман, шепчущий на языке, которого не должно быть в этом мире. — Он внезапно усмехнулся. — Но ты хочешь не рассказов — ты хочешь, чтобы я туда пошел.

Бальдрик резко выпрямился, его глаза вспыхнули синим огнем.

— Именно! — его голос загремел, но тут же смягчился. — Экспедиция уже готовится. Лучшие маги Конклава, алхимики, даже несколько из Девяти Героев согласились.

Он шагнул ближе к клетке, его дыхание стало чаще.

— С твоими знаниями... мы могли бы нанести удар в самое сердце Тьмы.

Гилен усмехнулся, его пальцы замерли на колене.

— Звучит как славная смерть, — его голос был ироничным. — Но я не Герой, король. И не оружие в твоих руках.

Король стиснул зубы, его челюсть напряглась, но он продолжил ровным тоном:

— Ты прав. Но подумай — если Хворь разрастётся, не останется ни Альдерсгейма, ни Аль-Дейма, ни даже этого трона. Его голос стал тише, почти интимным. — Ты будешь сидеть среди своих руин, единственный выживший в мёртвом мире.

Гилен поднял бровь, в его глазах вспыхнул искренний интерес.

— Драматично. Но что ты предложишь взамен? Помимо "славной смерти"?

Бальдрик глубоко вдохнул, его грудь поднялась под тяжелой мантией. Он словно готовился к удару, который мог разрушить его гордость.

— Свободу. Полное помилование. Доступ к архивам Конклава — там есть записи, которых нет даже у меня.

Рубиновый задумался, его пальцы снова начали постукивать по колену. Потом он покачал головой, его улыбка стала чуть шире.

— Интересно. Но недостаточно.

Король внезапно ухмыльнулся — жестко, без веселья. Его рука резким движением откинула складки мантии.

— Тогда последний аргумент. — Его голос стал тише, но от этого только опаснее. — "Пламенный Щит" уже согласился на экспедицию. Узнав, что их бывший сотоварищ в беде... они даже не торговались.

Гилен замер. Его глаза сузились, в них мелькнуло что-то неожиданное — тревога?

— Все пятеро? — его голос потерял обычную иронию.

Бальдрик кивнул, его ухмылка стала шире.

— Все они. Торин, тот могучий воитель, сказал, что если один из них в беде, то и все они. — Король наклонился вперед. — У тебя хорошие друзья, парень. Они, кстати, первые и записались.

Тишина повисла тяжёлым покрывалом. Гилен закрыл глаза, его пальцы сжались в кулаки. Когда он снова открыл их, в рубиновых глазах читалось решение.

— Когда выступаем? — спросил он просто.

Бальдрик откинулся назад, удовлетворение разлилось по его лицу.

— Завтра на рассвете.

Гилен потянулся с кошачьей грацией, позвонки хрустнули один за другим, будто он действительно только что пробудился от многовекового сна. Его пальцы коснулись треснувших очков, медленно сняв их с переносицы.

— Кстати, мне бы не помешал новый головной убор, — голос его звучал лениво, но в глубине рубиновых глаз мерцал холодный расчет. — И очки — эти немного треснули. — Он демонстративно повернул голову к свету, чтоб тонкая паутинка трещин на линзе стала лучше видна. — А ещё лучше — глазные линзы. Если такие найдутся.

Бальдрик нахмурился, его брови сошлись в жесткой складке. Королевские пальцы сжали рукоять скипетра, когда он изучающе вглядывался в лицо пленника.

— Зачем тебе это?

Гилен медленно, почти театрально, подвинул очки на переносицу — и в этот миг за стеклами рубиновые зрачки вспыхнули кровавым светом, будто два раскалённых угля в пепле ночи. Свет пульсировал в такт его дыханию, отбрасывая зловещие блики на каменные стены.

Король непроизвольно отшатнулся, его сапог глухо стукнул о плиту. Но уже в следующее мгновение он выпрямился, сжав челюсть — железная воля взяла верх над инстинктом.

— Будут тебе и линзы, и очки, — сквозь зубы процедил он, разворачиваясь так резко, что волчьи когти на мантии зазвенели. Дверь захлопнулась за ним, оставив Гилена в одиночестве среди пустого тронного зала, где лишь эхо хранило следы недавней бури страстей.

Только когда шаги за дверью окончательно затихли, Гилен провёл указательным пальцем по внутренней стенке клетки. Его ноготь, неожиданно острый, вывел кровавый символ на холодном металле.

Руны вспыхнули алым, зашипели, будто раскалённое железо в воде — и вдруг вся клетка сжалась, скрипя и ломаясь, превращаясь обратно в тот самый маленький чёрный куб.

Гилен поднял его, перекатывая в ладонях, изучая каждый миллиметр поверхности. Его пальцы скользнули по граням, переписывая несколько символов — старые руны вернулись на место под его прикосновением.

"На всякий случай", — промелькнуло в его мыслях, когда он вернул артефакт в исходное состояние, оставив на нём едва заметный кровавый отпечаток.

Двери распахнулись с такой силой, что древние петли взвыли в протесте. В зал ворвалась королевская гвардия — дюжина бойцов в серебристых латах с гербом Аргентайна, их мечи уже наполовину извлечены из ножен.

Увидев Гилена, свободно стоящего посреди зала, они замерли в совершенном единстве — двенадцать клинков зазвенели, покидая ножны, двенадцать пар глаз расширились в идентичном ужасе.

Но прежде чем первый удар мог быть нанесён, из-за их спин раздался насмешливый голос:

— Опустите мечи, господа!

Из рядов придворных выступил франтоватый мужчина в камзоле, расшитом столь затейливо, что узоры рябили в глазах. Его улыбка сверкнула слишком белыми зубами, а трость с драгоценным набалдашником постукивала по плитам в ритме невидимой мелодии.

— Отныне это не пленник, а почётный гость Его Величества! — Он совершил театральный поклон, перо на шляпе описало изящную дугу. — И, что важнее, участник завтрашней экспедиции в Чёрную Хворь.

Гилен молча протянул ему чёрный куб, его лицо оставалось невозмутимым, но в уголках губ пряталась тень усмешки.

— Ужин предпочитаю горячим.

Франт радостно схватил артефакт, будто это был драгоценный подарок, а не орудие недавнего заточения, и кивнул гвардейцам.

— Проводите господина в его покои! И чтобы ужин был — как он любит! — Его трость описала в воздухе замысловатый знак, словно ставя точку в этом представлении.

Комната оказалась небольшой, но удивительно уютной после каменного мешка Ямы — кровать с пухлыми одеялами, стол, заваленный бумагами и чернильными приборами, даже кувшин вина на резной тумбочке, от которого веяло терпким ароматом спелых ягод.

Гилен сел на край кровати, снял треснувшие очки и закрыл глаза. Его пальцы сами собой потянулись к переносице, потёр её. Затем вернул очки на место.

"Завтра — путешествие к Черной Хвори. Ровно то, что мне было нужно. Наконец-то я узнаю, что это такое".

Мысль текла медленно, как густое масло.

"А сегодня... надо разобраться с "Пламенным Щитом". Почему отправились за мной? Теперь выглядит так, будто я согласился из-за них".

Гилен вышел из своих покоев, и даже воздух вокруг него, казалось, изменился — стал плотнее, насыщеннее, словно сама реальность натянулась, как струна перед выстрелом.

Широкополая черная шляпа с низко опущенными полями скрывала верхнюю часть лица, оставляя видимыми лишь губы — тонкие, с едва заметной усмешкой. Под ней — качественные линзы, превратившие его рубиновые глаза в обычные светло-карие, безжизненные, как усталый взгляд путника после долгой дороги. Новый плащ из плотной ткани, обработанной алхимическими составами, развевался за спиной, шелестя, словно крылья ворона. Рюкзак, наполненный дорожными принадлежностями, слегка постукивал при ходьбе — металлические флаконы, инструменты, что-то ещё, упакованное с аккуратностью хирурга.

"Огниво, специи, набор для ухода за оружием... Король не поскупился".

У дверей его ждал слуга — юноша в ливрее с гербом Аргентайна, его пальцы нервно перебирали край одежды. Увидев Гилена, он низко поклонился, почти касаясь пальцами пола.

— Господин, позвольте проводить вас к отрядам Героев.

Гилен кивнул, и они двинулись по коридорам замка, где тени от факелов плясали на стенах, как призраки.

— Кто из Девяти отправится в рейд? — спросил он, разглядывая узоры на стенах — древние фрески с битвами, победами, поражениями.

Слуга оживился, его голос дрожал от благоговения:

— Лираэль Бездонный Взгляд! Её стрелы стирают память о жертве... Ренар Последний Алхимик — он видит состав всего сущего и может превращать материю во что-то иное!

Он замолчал, затем почти шёпотом добавил:

— И... наш Защитник. Альрик Железный Крест лично возглавит экспедицию.

Гилен чуть скривил губы под шляпой.

"Значит, король не шутил насчёт серьёзности миссии".

Гилен переступил порог и остановился, впервые за долгое время ощутив тяжесть настоящего величия архитектуры.

Черные базальтовые шпили замка вонзались в небо, словно клыки древнего исполина, готового проглотить солнце. Руны, высеченные в камне, мерцали синим даже при дневном свете, наполняя воздух запахом озона и старых заклятий — терпким, как кровь, и холодным, как лёд. Монументальные ступени, отполированные тысячами ног, вели вниз, к площади, где уже кипела жизнь — гул голосов, звон доспехов, ржание лошадей, сливавшиеся в мощный, живой рёв.

Холодный ветер с севера резал кожу, неся с собой аромат сосновых смол и дальнего льда. Гилен осмотрелся.

Эльфы с луками из черного дерева, их тени скользили по земле, будто не касаясь её. Орки в шкурах троллей, их желтые глаза сверкали из-под нависших бровей. Гномы с рунными топорами, бороды заплетены в стальные кольчуги. Люди в доспехах всех мастей — от полированной стали до мифриловых пластин, сверкающих, как лунный свет.

Но главное — две ауры, яркие, как маяки в тумане. Лираэль Бездонный Взгляд стояла неподвижно, словно статуя из голубого мрамора. Высокая, почти бесплотная эльфийка с кожей цвета лунного света. Длинные серебряные волосы, заплетённые в сложные узлы, похожие на магические символы. Глаза — без зрачков, просто две бездны, в которых пульсировала синева. Лук за спиной — чёрный, как ночь, с рунами, которые мерцали, словно звёзды.

Вокруг неё строем стояли золотые наёмники — эльфы-лучники в лёгких кожаных доспехах, их лица были холодны и бесстрастны.

Ренар Последний Алхимик ёрзал на месте, будто не мог усидеть. Худой, сгорбленный старик в плаще, покрытом пятнами от зелий. Глаза — жёлтые, как у совы, бегающие, жадные. Пальцы — длинные, костлявые, с ногтями, испачканными в чём-то фиолетовом. На поясе — дюжина колб, в которых переливались жидкости всех цветов радуги.

Его отряд — мифриловые алхимики в масках и перчатках, их доспехи больше походили на лабораторные халаты, чем на боевую экипировку.

Слуга подтолкнул Гилена вперёд, к отряду Альрика — двести человек, отборных наемников серебряных, золотых и мифриловых рангов.

— Господин... это капитан Гаррик. Он... э... объяснит вам всё.

Слуга поклонился и побежал обратно, но не удержался — обернулся, чтобы ещё раз взглянуть на Героев.

Капитан Гаррик — коренастый мужчина со шрамом через левый глаз — кивнул Гилену. Его голос был хриплым, как скрип двери в заброшенной крепости.

— Готовься. Скоро начнём грузиться. Поступаешь в моё командование, мы будем в том отряде. Не в основных силах, где бойцы получше. Но и мы не пальцем деланы!

Он прищурился, изучая Гилена.

— Мне сказали, что ты можешь что-то знать, так что поговорим уже на корабле.

Гилен улыбнулся.

"О, мы обязательно поговорим".

Рубин заметил знакомые ауры еще издалека — пять оттенков, пять характеров, пять судеб, сплетённых воедино.

Он подошел ближе, и Торин Ураган первым поднял голову, его чёрные брови сдвинулись в тяжёлой складке, словно тучи перед бурей. Варрик тут же нахмурился, его золотые глаза вспыхнули, будто в них зародилась ярость, готовая вырваться наружу. Арнольд, как всегда, ухмыльнулся, но пальцы его непроизвольно сжали рукояти кинжалов — привычка, от которой не избавиться даже среди своих. Эсмеральда застыла, холодная, как лезвие, её взгляд был острым и недоверчивым. Лирия же прижалась к Арнольду, словно ища защиты, её пальцы дрожали, но она не позволяла себе отступить.

— Мы слышали о случившемся, — Торин проговорил низко, голос его гудел, как далёкий гром. — Что из этого правда?

Гилен пожал плечами, его глаза скользнули по каждому из них, будто взвешивая, сколько правды они смогут вынести.

— Это не имеет значения. Нет нужды обсуждать это перед походом.

Он сделал паузу, давая словам остыть в воздухе, а затем продолжил, его голос стал тише, но от этого только весомее:

— Каждое моё решение — не случайность. Не спонтанность. За каждым стоит расчёт, за каждым — причина. Я не разрушаю просто так. Не выпускаю Тьму без цели. И если уж я согласился на эту экспедицию, значит, в этом есть смысл. Для меня. Для вас. Возможно, даже для этого мира. Так что не тратьте силы на вопросы, на которые я не дам вам ответа. Лучше сохраните их для Чёрной Хвори — она потребует всего, что у вас есть.

Реакции были разными: Торин стиснул зубы, но кивнул — солдат понимал стратегию, даже если она была ему не до конца ясна. Варрик зарычал, но не стал спорить — даже он чувствовал вес этих слов, их неоспоримую правду. Арнольд усмехнулся, но глаза его сузились — он оценивал, а не шутил, его ум уже просчитывал возможные варианты. Эсмеральда не изменилась в лице, но пальцы её сжали рукоять меча — аристократка не доверяла, но и не решалась бросить вызов. Лирия вздохнула, но не сказала ни слова — она боялась, но не хотела показывать этого, её губы сжались в тонкую линию.

Спустя полчаса — после обсуждения маршрутов, проверки снаряжения и последних наставлений — Гаррик рявкнул команду:

— Погрузка! Корабли ждут!

Отряды разошлись — каждый к своему судну, и вскоре площадь опустела, оставив лишь эхо шагов да лёгкий ветер, несущий запах моря.

Три величественных корабля, словно изваяния из древних легенд, замерли в ожидании — воплощение славы и доблести тех воинов, чьё возвращение ожидалось с трепетом и надеждой:

"Корабль Дракона" — корабль Ренара. Исполинский галеон, чёрный, как ночь, с руническими пушками вдоль бортов. Корпус из дуба, усиленного рунами, непробиваем для обычных снарядов. Палуба усеяна метательными машинами, каждая излучает тусклое фиолетовое свечение, словно готовясь к выстрелу.

"Императорская Гордость" — корабль Лираэль. Гибрид драккара и магического артефакта. Нос украшен резной головой дракона, глаза которой горят синим пламенем. Вместо пушек — рунные метатели, стреляющие зарядами сжатого воздуха, который несёт на себе рунические ядра. Мачты усеяны лучниками в лёгких доспехах, их силуэты чёткими штрихами вырисовываются на фоне неба.

"Морская Цитадель" — флагман Альрика. Трёхмачтовый гигантский каррак целиком отлитый из тёмного металла. Борта покрыты рунами абсорбции — никакая магия не пробьёт их. Палуба — ровная, как площадь, готовая к развёртыванию осадных орудий, её поверхность отполирована до зеркального блеска.

Гилен взошёл на "Морскую Цитадель", "Пламенный Щит" — вместе с ним.

"Морская Цитадель" была не просто кораблем — это был движущийся символ военной мощи Аргентайна, плавучая крепость, чьи стальные бока отражали волны, как зеркало. Каждый дюйм его конструкции дышал холодной, расчетливой эффективностью.

Верхняя палуба широкая, выложенная черным дубом, покрытым рунами против скольжения — даже в самый сильный шторм ноги не теряли опоры. Мачты — три исполинских столба из зачарованного железа, обвитых стальными тросами, натянутыми до звенящего напряжения. На них развевались алые паруса с золотым гербом королевства, трепещущие, как языки пламени.

Капитанский мостик возвышался над всем этим великолепием — конструкция из темного металла, отполированного до зеркального блеска. Именно отсюда Гаррик командовал экипажем, его голос, привыкший перекрывать рев сражений, легко разносился по всей палубе.

Каюты офицеров — тесные, как монашеские кельи, но продуманные до мелочей. Железные койки с кожаными ремнями, складные столы с закрепленными картами и чернильницами. Каждая деталь говорила о том, что здесь живут воины, а не дворяне.

Оружейная пахла маслом и сталью. Стеллажи ломились от арбалетов нового образца, бочки со стрелами стояли аккуратными рядами. Особое место занимали ручные гранаты — стеклянные шары, наполненные алхимическим огнем, мерцающие зловещим зеленым светом.

Склад провизии — царство запахов. Мешки с зерном, бочки солонины, ящики сушеных фруктов. Все упаковано, пересчитано, подготовлено к долгому плаванию.

На нижних палубах царила особая атмосфера — густая смесь запахов кожи, пота и металла. Сотни гамаков висели вплотную друг к другу, образуя подобие гигантского паутинистого гнезда. Фонари с тусклым синим светом — рунные, не требующие масла — создавали призрачное освещение.

Именно сюда провели "Пламенный Щит", где их уже ждали любопытные взгляды десятков наемников.

Капитан нашел Гилена у стенки с картами, где тот вполголоса обсуждал что-то с товарищами. Гаррик подошел, сапоги гулко стучали по металлическому полу.

— Что я должен о тебе знать? — Капитан скрестил руки, шрам на лице подергивался. — Кроме того, что мне уже сказали.

Гилен медленно повернулся, его движения были обманчиво расслабленными.

— На меня не действует ментал. Иллюзии — тоже.

Гаррик хмыкнул, его карие глаза сузились.

— С этим легко справляются артефакты и зелья. Если это всё — я разочарован.

— Это всё, — уголки губ Гилена дрогнули в ухмылке.

Капитан развернулся и ушел, его плащ взметнулся за ним с лёгким пренебрежением.

Торин хмуро кивнул, его массивные плечи напряглись:

— Это кое-что объясняет. Например, как ты заметил тех тварей во время охоты.

Варрик фыркнул, но в его золотых глазах мелькнуло неожиданное уважение.

Арнольд ухмыльнулся во весь рот:

— Значит, когда ты был обычным наёмником, то ты просто притворялся обычным наемником? Браво, старина!

Эсмеральда внешне осталась невозмутимой, но ее пальцы сжали рукоять меча так, что костяшки побелели. Лирия притихла, ее глаза расширились, став похожими на два испуганных озера.

Наемник — двухметровый громила с лицом, изуродованным шрамами, — нарочно задел плечом Гилена, пытаясь сбить его с ног. Но Гилен даже не пошатнулся, будто был высечен из гранита.

— Эй, крыса! — наемник огрызнулся, разворачиваясь. Его дыхание пахло дешевым ромом. — Ты что, специально встал у меня на пути?

Гилен медленно снял очки, убрал их во внутренний карман. Его светло-карие глаза (благодаря линзам) с холодной усмешкой уставились на наглеца.

— Хочешь дуэль? — Гилен развел руки в приглашающем жесте. — Давай прямо здесь. На кулаках. Чтобы не ждать.

Наемник замер. Его глаза метнулись к товарищам — но никто не сделал шага вперед. Тишина между ними стала почти осязаемой, густой, как смола.

Круг сомкнулся с глухим гулом. Наемники всех мастей — золотые ветераны в потертых доспехах, мифриловые элита в сияющих кирасах, простые серебряные с татуировками побед — спрессовались в живую стену. Воздух наполнился хриплыми выкриками, свистом и грохотом сапог по металлическому полу. Кто-то уже размахивал кожаным кошельком, выкрикивая ставки сквозь желтые зубы.

— Десять золотых на новичка! — рявкнул бородач с топором за спиной.— Двадцать на Гарта! Он же громила! — парировала женщина со шрамом через глаз.— Сто против мелкого! — завопил юнец, тут же получив подзатыльник от старшего.

Варрик засмеялся, его огненные волосы взметнулись, когда он швырнул увесистый мешок серебра в центр круга:— Ставлю на Рубина! Он хоть и гад, но бьётся чище королевского монетного двора!

Гилен стоял неподвижно, как статуя, руки свободно опущены вдоль тела. Его взгляд, скользя по массивной фигуре наемника, заставил того невольно поежиться. Алый Взгляд проникал сквозь кожу, высвечивая каждую слабость: старая рана на ребрах — перелом, заживший криво, оставивший уязвимое место. Правое плечо — мощное, но скованное, след недавнего вывиха. Движения — сильные, но прямолинейные, как у всех, кто привык полагаться на грубую силу.

"Скорость средняя. Сила высокая. Тактика — взрывной урон, возможно "Ярость Берсерка". Типичный таран, рассчитанный на один сокрушительный удар".

Гарт, как, звали наемника, с силой плюнул между ног, слюна шлепнулась на металлический пол. Он стучал кулаками по груди, как горилла, рыча:— Я тебя так изуродую, что твоя мать в аду всплакнет! Будешь палубу зубами грызть, мразь!

Гилен не отвечал. Только ухмылялся, и эта улыбка, холодная и уверенная, заставляла Гарта нервно подергиваться.

Тотализатор — коренастый гном с деревянной табличкой — взмахнул рукой:— Бой!

Гарт рванул вперед, как разъяренный бык. Его кулак, размером с кувалду, понесся в размашистом ударе сверху — такого хватило бы, чтобы раскроить череп быку. Но Гилен уже не стоял там.

Код вспыхнул в зрачках наемника — "Ярость Берсерка", "Удар Грома", "Стальная Хватка". Строки рунической энергии обвивали его мускулы, светясь кроваво-красным.

Гилен уклонился с кошачьей грацией, шаг в сторону, и кончики его пальцев вонзились в нервный узел на шее противника. Гарт взвыл, отпрыгнул, его лицо перекосилось от боли.

— Сучонок! — прохрипел он, тряся головой.

Бой превратился в грубый, жестокий балет. Гилен не использовал ни изящных стилей, ни показных приемов — только убийственную точность.

Удар в солнечное сплетение — Гарт захрипел, воздух со свистом вырвался из легких. Подсечка — колени дрогнули, громила едва устоял. Локоть в челюсть — кровь брызнула на палубу, смешавшись с потом.

Наемник взревел, активировав "Ярость". Его кожа покраснела, как раскаленное железо, жилы вздулись, пульсируя под кожей. Последний рывок — кулак свистнул, рассекая воздух с такой силой, что зрители инстинктивно отпрянули.

Гилен присел, пропуская удар над головой, затем развернулся всем телом — и всадил кулак под дых с такой точностью, что даже опытные бойцы ахнули. Удар пришелся точно в диафрагму, выбив последний глоток воздуха.

Гарт рухнул, как подкошенный дуб. Его глаза вылезли из орбит, рот беззвучно открывался и закрывался, как у рыбы на берегу. Он не кричал — не мог. Только хрипел, слюна струйкой стекала на пол, руки судорожно сжимали живот.

Тишина повисла тяжелым покрывалом. Даже самые шумные зрители замерли, переваривая увиденное. Затем взорвался рёв:

— ЧТО ЗА ХЕРНЯ?!

Варрик хохотал, как безумный, топал ногами, хлопал Гилена по плечу:— Вот это я понимаю! Без дураков! Без фокусов! Чистая работа!

Торин хмуро кивнул — солдатская оценка, без лишних слов. Эсмеральда внешне не одобряла, но ее глаза сверкнули холодным интересом. Лирия прикрыла рот рукой, в ее взгляде читался и ужас, и восхищение.

Арнольд ухмыльнулся во весь рот, разводя руками:— Ну что, кто следующий? Или хватит уроков на сегодня?