Рубиновый рассвет. Том II

Глава 19

Тяжелая дубовая дверь скрипнула, впуская в комнату служанку с серебряным подносом. Девушка едва переступила порог, как застыла на месте — поднос задрожал в ее руках, чашка с изысканным фарфором звякнула о блюдце. Ее глаза, широко раскрытые от ужаса, следили за высокой фигурой, проходящей мимо. Гилен не удостоил ее ни взглядом, ни словом, будто она была всего лишь частью интерьера. Его плащ едва колыхнулся, когда он шагнул к мраморной лестнице, ведущей на третий этаж. Там, в его Алом Взгляде, мерцали ауры — нервные, напряженные, словно струны перед разрывом.

Коридор третьего этажа был освещен матовыми светильниками, отбрасывающими мягкий свет на гобелены. Четверо охранников в лакированных кирасах, их короткие мечи поблескивали при каждом шаге, методично патрулировали территорию. Они даже не успели понять, что происходит.

Первый охранник лишь почувствовал резкую боль в виске — удар рукоятью меча был настолько точным, что он рухнул на ковер без единого звука. Второй ощутил лишь легкий укол в шею, прежде чем его голосовые связки были перерезаны — его глаза расширились, рот открылся в беззвучном крике. Третий и четвертый, обернувшиеся на шум, были схвачены за головы и с силой стукнуты друг о друга. Звук столкнувшихся шлемов прозвучал глухо, прежде чем их тела рухнули на пол.

Гилен остановился перед массивной дубовой дверью, украшенной резными узорами. Без лишних церемоний он ударил с размаху ногой — удар был настолько мощным, что створка вылетела с оглушительным грохотом, разлетевшись на щепки. В проеме, освещенном теперь полосами света из окна, стоял высокий силуэт — широкополая шляпа, черные очки, изогнутый меч в руке. На мгновение воцарилась тишина, прерываемая лишь треском догорающих в камине поленьев.

Рубиновый вошел медленно, его взгляд скользил по богатому убранству кабинета: кожаные кресла с золотыми тиснениями, резной дубовый стол, уставленный бумагами и чернильницами, книжные шкафы, заполненные фолиантами в переплетах из драконьей кожи. Витражи в окнах бросали на пол разноцветные блики, окрашивая все в кроваво-красные и сапфировые оттенки. Четверо стражников, до этого стоявших у стен, уже обнажили клинки и бросились на него.

Гилен не торопился. Его движения были точными, выверенными, словно он заранее знал каждый шаг противников. Первый стражник замахнулся — меч Гилена встретил удар, отбросил лезвие в сторону и контратаковал, распоров живот. Второй и третий напали вместе, один снизу, другой сверху — Гилен уклонился влево, ударил локтем в горло первому, развернулся и вонзил меч под ребра второму. Четвертый успел оставить тонкую царапину на его щеке, но это была его последняя ошибка — Гилен развернулся, схватил его за шею и резко дернул. Щелчок. Четыре трупа на полу. Одна царапина — незначительная, уже затягивающаяся.

Хозяин кабинета — дородный мужчина в бархатном камзоле с вышитыми гербами — отступил к дальнему углу. Его руки дрожали, жирные пальцы сжимали рукоять кинжала, который он явно не умел держать.

— Я... я лорд Вальтер фон Грей! — его голос прерывался, губы подергивались. — Ты не понимаешь, на что замахнулся!

Рядом с ним воздух дрогнул — помощник, тот самый, что угрожал в таверне, скрывался в тенях, пытаясь зайти сбоку.

Помощник пополз влево, думая, что остается незамеченным. Гилен даже не повернул головы. Меч свистнул — голова слетела с плеч, тело рухнуло, вывалившись из теней, где он был в невидимости. Кровь брызнула на дорогой ковер, окрашивая узоры в багряные тона. Лорд аж подпрыгнул, его лицо побелело, как мел.

— Кто ты?! — прохрипел он, отступая до самой стены.

Гилен медленно снял очки. Рубиновые глаза вспыхнули в полумраке, отражая пламя камина.

— Ты сам пригласил меня сюда.

Клинок Гилена взметнулся в воздухе, оставляя за собой алый полумесяц. Кровь сошла с лезвия единой тяжелой каплей, шлепнувшись на полированный паркет с глухим звуком. Бесшумным движением он вложил оружие в ножны, слыша, как сталь мягко звякнула о кожаную оправу. Шаг. Еще шаг. Каждый его шаг заставлял лорда Вальтера отползать назад, пока его спиной не уперлась в резную дубовую панель.

— Ты совершил три ошибки. — Голос Гилена звучал спокойно, почти задушевно, будто он объяснял ребенку простую истину.

— Первая — посчитал меня лёгкой добычей.

Его кулак вонзился в солнечное сплетение лорда. Хруст ломающихся ребер смешался с булькающим кашлем. Вальтер скрючился, алые брызги окрасили его дорогой камзол.

— Вторая — угрожал через других.

Нога Гилена взметнулась вверх, точно рассчитанный удар превратил коленный сустав в кровавое месиво. Вопль лорда разорвал тишину кабинета, эхом отразившись от книжных шкафов.

— Третья — думал, что меня можно запугать.

Ребро ладони ударило в кадык с хирургической точностью. Звук ломающегося хряща. Тело осело на ковер, как тряпичная кукла.

Гилен заметил, как рана на боку лорда начала стягиваться, мясо пульсировало, пытаясь срастись.

— Самоисцеление? — Его губы искривились в холодной усмешке. Нога в тяжелом сапоге взметнулась вверх — шея сломалась с громким хрустом, словно перезревший плод.

Очки скользнули на переносицу, скрывая рубиновый блеск глаз. Гилен подошел к витражному окну, распахнул его одним движением. День встретил его тёплым ветром, доносящим запахи города. Без колебаний он шагнул в пустоту.

Треть этажа — для обычного человека смерть. Для него — лишь необходимость согнуть колени при приземлении. Сапоги глухо стукнули о булыжник двора.

Охрана вздрогнула, как стая напуганных птиц. Крики. Металлический лязг вынимаемого оружия.

Двое пали, даже не успев понять, что произошло — их шеи распахнулись алыми ртами. Остальные метались — часть бросилась в особняк, часть ринулась в погоню. Но Гилен уже растворялся в лабиринте переулков.

Темные улицы складов встретили его тишиной, прерываемой лишь шорохом крыс. Алый Взгляд выхватил сорок аур — наемники с закаленными в боях телами, маги с мерцающими энергетическими коконами, охранники с тусклым свечением простолюдинов.

Одна знакомая — Миара. Ее аура дрожала, как испуганный кролик, но была цела.

Гилен встал в стойку "Лунный Серп". Меч вышел из ножен с мягким шипением. Клинок заиграл в бликами солнца. Его походка изменилась — скользящие шаги, плавные переносы веса, будто он танцует на грани реальности.

Каждое движение было выверено — круговые размахи, готовые в любой момент превратиться в молниеносные выпады.

Он шагнул к складу. Дверь распахнулась, выплеснув на улицу десяток вооруженных людей. Их глаза расширились, когда они увидели одинокую фигуру, идущую к ним.

Полуденное солнце стояло в зените, отбрасывая короткие тени на пыльную площадь перед складом. Гилен стоял неподвижно, его обычная внешность — ни клыков, ни когтей, ни рубинового взгляда — обманчиво безобидна. Но те, кто разбирался в боевых искусствах, заметили бы, как его стойка преобразилась.

Он слил два стиля воедино:

"Лунный Серп" — его меч замер в воздухе, описывая плавные дуги, будто продолжение руки. Каждое движение было точным, выверенным, готовым в любой момент превратиться в молниеносный удар.

"Железная Река" — ноги устойчиво стояли на земле, корпус слегка наклонен вперед, готовый к мгновенному рывку или отражению атаки.

Гилен чувствовал магические ауры среди наемников — одни мерцали, как свечи, другие пылали, как костры. Одни заклинания можно было отразить клинком — простые огненные стрелы, ледяные осколки. От других — придется уклоняться. Ядовитые туманы, взрывы. Но иллюзии и ментальные атаки были бесполезны. Его разум был крепостью, а взгляд — слишком острым, чтобы быть обманутым.

Дверь склада распахнулась с грохотом, и на площадь вывалилось пятнадцать бойцов. Остальные остались внутри — вероятно, охраняли пленницу или ждали засады.

Эти были опытные, закаленные в стычках головорезы. Их доспехи — потертые, но надежные, оружие — разномастное, но смертоносное. Они переговаривались, смеялись, вели себя развязно, уверенные в своей победе.

Один, видимо лидер, вышел вперед. Высокий, со шрамом через левый глаз, он ткнул мечом в сторону Гилена, усмехаясь:

— Не торопился, да? Мы уж думали, развлечься с девчонкой, пока ждем.

Его голос был хриплым, пропитанным дымом и алкоголем. За спиной кто-то громко заржал.

Гилен не изменил выражения лица. Его голос прозвучал спокойно, почти вежливо:

— Задержался, чтобы лично поговорить с вашим нанимателем. Он не пережил эту встречу.

Смех затих. Ухмылки сползли с лиц. Наемники переглянулись, сжимая оружие крепче в руках.

Но гордость не позволила им отступить.

— Тогда за тебя дадут двойную награду! — крикнул кто-то сзади.

И они ринулись в атаку. Гилен не стал ждать. Он кинулся навстречу — потому что только в гуще боя его стиль работал в полную силу.

Первый наемник — здоровяк с двуручным топором — замахнулся с рёвом. Гилен уклонился, меч взметнулся в ответ — голова слетела с плеч, тело рухнуло, как подкошенное дерево.

Второй и третий — атаковали вместе. Один — с длинным ножом, другой — с боевым молотом. Клинок Гилена отразил удар молота, корпус развернулся — нож воткнулся в живот второго наемника. Тот захрипел, глаза закатились.

Заклинатель в задних рядах — худой мужчина в рваном плаще — метнул огненную стрелу. Гилен подставил меч — пламя разлетелось искрами, ослепив стоящего рядом наемника. Мгновение — и его горло было перерезано.

Ранений не избежать Копье царапнуло бок, оставив кровавую полосу. Стрела прошила плечо, торча теперь, как гвоздь. Но Кровавый Шов уже работал — тонкие алые нити стягивали плоть, замедляя кровопотерю. Боль была, но Гилен игнорировал ее. Танец смерти продолжался.

Полуденное солнце палило нещадно, превращая площадь перед складом в раскаленную сковороду. Ярость наемников вскипела, когда они осознали - перед ними не просто боец, а смертоносная буря в человеческом обличье. Их уверенность сменилась животным страхом, а затем слепой яростью.

— Всех сюда! — заревел коренастый боец с перекошенным от злобы лицом, его голос сорвался на визгливую ноту. Из темного провала склада высыпали новые бойцы - около двадцати, вооруженных до зубов.

Но за те несколько секунд, пока подкрепление выбегало, Гилен успел превратить еще пятерых в кровавые трофеи:

Двое захлебнулись собственной кровью, судорожно хватая воздух перерезанными глотками - их лица посинели, глаза вылезли из орбит.

Трое рухнули беззвучно - точные удары пронзили сердца, оставив лишь удивленные выражения на застывших лицах.

Гилен резким движением вырвал стрелу из плеча. Кровь брызнула яркой дугой, но тут же остановилась - меридиан Кровавый Шов стянул рану, словно невидимая рука зашила плоть алой нитью.

Не давая врагам опомниться, Гилен ринулся к самой опасной цели - магам. Его движения были стремительны, как удар кобры.

Первый маг, старик с седыми космами, только начал заплетать пальцы в сложную формулу - меч пронзил его горло, прервав заклинание на полуслове. Старик захлебнулся собственной кровью, падая на колени.

Второй, молодой паренек с испуганными глазами, взмолился:— Пожалуйс... — Удар рукоятью меча размозжил череп расплескав вокруг мозги и осколки кости.

Наемники сбились в плотное кольцо, но никто не решался сделать первый шаг. Их глаза бегали от трупов к этому невозмутимому убийце.

В воздухе засвистели стрелы. Некоторые Гилен отбивал клинком - сталь звенела, отбрасывая смертоносные снаряды. От других уворачивался с кошачьей грацией, чувствуя, как они пролетают в сантиметрах от кожи. Две все же вонзились в тело - одна в бедро, другая в бок. Он даже не дрогнул.

Ледяные осколки впивались в кожу, оставляя кровавые царапины, но не более. Огненные всплески обжигали плащ, прожигая дыры в одежде, но его закалка позволяла игнорировать боль - она была лишь далеким фоном, как шум дождя за окном.

Нервы некоторых наемников не выдержали. Трое бросили оружие - их мечи с грохотом упали на камни, а сами они побежали, спотыкаясь и толкая друг друга.

Остальные отступили на несколько шагов, переглядываясь - в их глазах читалась мучительная дилемма: сражаться дальше или спасаться.

Гилен выдернул две стрелы из тела. Металл со скрежетом вышел из плоти, кровь лишь слегка сочилась - Кровавый Шов уже делал свое дело.

Его шляпа валялась в грязи, сбитая магическим порывом. Очки съехали набок, одна линза треснула, но рубиновые глаза оставались скрытыми.

— Если вам дорога жизнь — уходите, — его голос звучал спокойно, но в каждом слове чувствовалась стальная решимость. — Останетесь и будете среди павших.

Сделав последнее предупреждение, он шагнул к зияющему входу в склад, оставляя за спиной поле боя, усеянное трупами и дрожащими от страха выжившими. Солнце, достигшее зенита, бросало его короткую тень прямо на порог - словно сама смерть переступала черту.

Душный полумрак склада пропитался запахом пыли, старого дерева и чего-то затхлого. Миара сидела на грубом деревянном стуле, её тонкие запястья даже не были связаны — куда бежать, когда вокруг только голые стены да чужие злые лица?

Страх сжимал горло тугим обручем, каждый вдох давался с трудом. Одиночество давило тяжелее любых цепей — никто не говорил с ней, никто не отвечал на вопросы. Только грубый смех где-то за дверью да редкие оскорбления.

Обида глодала изнутри, острая и жгучая — почему именно она? За что? Что они от неё хотят? А потом — внезапные крики снаружи. Грохот, звон стали, чьи-то вопли. Сердце замерло в груди.

И дверь распахнулась. Он вошёл, опираясь на косяк — хромой, но не сломленный.

Полуденный свет, пробивавшийся сзади, очертил его силуэт золотистым контуром. Черные волосы, отливающие синевой, как вороново крыло на солнце, слегка растрепались. Круглые очки съехали на переносицу, одна линза пересечена трещиной, но взгляд за ними оставался острым, цепким.

Его одежда — когда-то крепкая, а теперь изорванная и пропитанная кровью — не скрывала множества ран. Но каждое движение, даже хромое, было точным и выверенным, будто боль не имела над ним власти.

Он даже не огляделся по сторонам — словно точно знал, где она. Будто чувствовал. Дрожь, сотрясавшая её всё это время, вдруг утихла. Она замерла, широко раскрыв глаза, в которых смешались страх, надежда и недоверие.

Её мысли метались:

"Где бандиты? Почему их не слышно?"

"Они... отпустили его? Нет, не может быть..."

"Он их... всех...?"

"Зачем он здесь? Зачем рисковал?"

"Неужели... ради меня?"

"Он пришёл! Это он! Он здесь!"

Сердце заколотилось так сильно, что стало трудно дышать. В висках пульсировало, в ушах звенело.

— Ты... — её голос сорвался на полуслове, губы дрожали.

Она не знала, что сказать. "Спасибо? Или "Как ты нашёл меня?", а может "Ты ранен?"

Страх ещё не отпускал, но уже смешивался с чем-то тёплым и светлым — с надеждой. Её пальцы вцепились в края стула, костяшки побелели.

Гилен сделал шаг вперёд, и в этот момент она поняла — всё кончено. Она спасена.

Гилен увидел её Алым Взглядом ещё до того, как переступил порог склада - её аура мерцала испуганным, но чистым светом. Цела. Не тронута. Просто держали. Он почувствовал облегчение, хотя и так знал, что найдёт её. Это было удовлетворение от подтверждения расчётов.

"Хорошо". — подумал Гилен.

Когда он вошёл, её губы уже раскрывались для вопроса, но он опередил:

— Больше тебя никто не тронет. — Голос звучал ровно, как поверхность лесного озера в безветренный день. — Сейчас — уходим.

Он сделал шаг вперёд, и вдруг — Миара бросилась к нему, как пушинка, подхваченная вихрем. Её руки вцепились в окровавленный плащ, лицо уткнулось в грудь. Тело дрожало мелкой дрожью.

— Мне было так страшно! — её голос прерывался рыданиями. — А ты тогда на рынке просто ушёл, и мне было обидно, но теперь... теперь...

Она говорила, не переводя дыхания, слова путались, накладывались друг на друга:

— Прости, что я тогда... — тут же — Спасибо! — и снова — Они не давали даже воды нормально... — потом — Я думала, меня убьют... — и опять — Спасибо, спасибо, спасибо...

Отстранившись, она посмотрела на него заплаканными глазами:

— Ах! Ты ранен? — пальцы дотронулись до пропитанного кровью рукава. — Спасибо... Ой, п-прости...

Гилен стоял, как статуя. Его руки слегка приподнялись, застыв в воздухе - не решаясь ни обнять, ни оттолкнуть. Впервые за долгие годы он выглядел... растерянным.

Когда поток слов и слёз иссяк, Миара вытерла лицо рукавом, оставив на ткани грязные разводы. Её дыхание выровнялось, хотя пальцы всё ещё дрожали.

— Мы сейчас выйдем и пойдем с тобой домой. Не бойся на улице, — сказал Гилен тихо, как говорят с пугливым зверьком. Он повёл её к выходу, слегка придерживая за локоть - осторожно, будто боясь сломать.

Яркий полуденный свет ударил в глаза. На земле — трупы. Лужи крови, медленно впитывающиеся в пыль. Обугленные следы магических взрывов. Сломанное оружие, блестящее на солнце.

Миара вскрикнула, инстинктивно зажмурилась. Но Гилен, не останавливаясь, мягко, но настойчиво повёл её дальше - мимо этого кошмара, к живым улицам.

Город жил своей обычной жизнью. Торговцы выкрикивали цены, дети бегали между лотками, знатные дамы прогуливались под кружевными зонтиками.

Но когда пара проходила мимо, всё замирало на мгновение: одни смотрели с презрением "кто этот оборванец в окровавленной одежде? И что дочь уважаемого торговца делает в такой компании?"

Другие - с любопытством "как связаны этот бродяга и Миара? Почему она идёт с ним так близко?"

Миара не опускала головы. Напротив - её подбородок гордо вздёрнулся, а взгляд, брошенный в сторону особенно язвительных дам, говорил яснее слов: "Я горжусь этим человеком".

Дамы в ответ лишь закатывали глаза, некоторые даже пытались заигрывать с Гиленом - бросали томные взгляды, поправляли причёски. Другие же шептались за веерами, отпуская колкости о "грязном наёмнике" и "падшей девчонке".

Но Гилен шёл спокойно, не обращая внимания. Его лицо было непроницаемо, как каменная маска. Только рука, лежащая на рукояти меча, слегка сжалась, когда один из городских стражников сделал шаг в их сторону - но тут же отступил, встретившись с невидимым за тёмными стёклами взглядом.

Дом торговца Марика стоял в стороне от шумных улиц, окруженный ухоженным садом. Неброский, но крепкий, с резными ставнями и дымком из трубы — он дышал уютом и покоем. Когда Миара и Гилен приблизились, старик уже стоял у калитки, его корявые пальцы сжимали деревянный посох. Седые усы подрагивали, выдавая волнение, которое он тщетно пытался скрыть.

Гилен сделал шаг назад, собираясь исчезнуть в переулках, но Миара резко схватила его за рукав. Её пальцы впились в ткань с неожиданной силой.

— Ты пойдёшь с нами, — сказала она твёрдо, и в голосе звучала не просьба, а констатация факта. Её глаза, ещё красные от слёз, горели решимостью.

Старик бросился к внучке, обхватив её дрожащими руками. Его взгляд бегал по её лицу, одежде, выискивая малейшие следы насилия.

— Жива... цела... — бормотал он, гладя её волосы.

Потом его глаза поднялись на Гилена — окровавленная одежда, бледное от потери крови лицо, но абсолютно спокойный взгляд. Марик понял всё без слов. Его челюсть сжалась, жилы на шее набухли.

— Спасибо, — выдохнул он, и в этом слове была горечь — горечь от собственного бессилия, от возраста, от воспоминаний. — Заходи. Обещали же ужин.

Гилену показали небольшую ванную с деревянной кадкой. Вода была уже тёплой — видимо, приготовленной заранее. Чистая рубаха и штаны аккуратно лежали на табурете.

— Я заштопаю твою одежду, — пообещала Миара, уже отходя от шока. Её пальцы нервно перебирали складки своего платья. — Отец... дед... у него есть хорошие снадобья для ран. Я принесу.

Гилен, переодетый в простую домотканую одежду, сидел за дубовым столом. Марик хмуро налил ему вина — густого, тёмного, пахнущего дубом и специями.

— В моей жизни было много славы, — начал старик, уставившись в свою кружку. — Арены, наёмничество, серебряный значок гильдии... — Его грубый палец провёл по воображаемому значку на груди. — Но я не ценил то, что имел.

Пауза. Только треск поленьев в очаге нарушал тишину. Тень от кружки дрожала на столе.

— Её родители погибли в караване, — голос Марика стал хриплым. — Я был пьян, щупал какую-то девку в таверне... а мог их защитить.

Его кулак ударил по столу, заставив подпрыгнуть кружки.

— Она пережила достаточно. Если её не станет — я потеряю всё.

Гилен медленно поднял глаза. В них не было ни осуждения, ни сочувствия — только холодная ясность.

— У того наёмника были враги, — произнёс он тихо. Каждое слово падало, как камень в воду. — И друзья. — Пауза. — Сегодня на одного друга стало больше.

В этих простых словах было больше обещания, чем в любой клятве. Марик замер, потом медленно кивнул. Между мужчинами возникло молчаливое понимание — они оба знали цену таким словам.

Гилен медленно поднес бокал к губам, сделал небольшой глоток терпкого вина и аккуратно поставил его обратно на резной дубовый стол. Винные блики играли на полированной поверхности.

— Того, кто похитил её, я наказал, — его голос звучал ровно, но в глубине этих слов чувствовалась холодная сталь. — Лорд Вальтер нанял идиотов. Часть из них мертва. Сам лорд — тоже.

В комнате повисла тягостная тишина. Пламя свечи дрожало, отбрасывая причудливые тени на стены.

Марик сидел, сжав свои покрытые шрамами кулаки. Его взгляд, обычно острый как бритва, сейчас казался усталым и потухшим.

— Когда придут стражи — драки не будет, — продолжил Гилен, перехватывая взгляд старика. — Я сдамся. Иначе проблем станет больше.

Он слегка наклонился вперед, понизив голос:

— Когда они придут — выйди и выдай меня. Просто укажи пальцем. Иначе они начнут штурм твоего дома, и тогда проблемы будут уже у тебя. А это, как ты знаешь...

Не договорив, он откинулся на спинку стула, давая Марику осознать сказанное. Гилен снова взял бокал, сделал глоток, затем добавил:

— Мы сами объясним ей. Скажу, чтобы не злилась на тебя.

В доме было слышно только потрескивание дров в камине и тиканье старых часов.

— Она не поймёт. Но ей и не нужно много знать. Пусть злится на "неправильное" решение. Это лучше, чем правда.

Старик наконец сделал глоток вина, его морщинистое лицо исказила гримаса. Он провел дрожащей рукой по седым усам, оставляя на них винную влагу.

— Ты мудр не по годам, — прошептал он, и в его голосе слышалась горечь. — Так и сделаем. Хоть мне это и не по нраву.

Тяжелая дверь скрипнула, впуская в комнату ароматы готовящейся еды. Миара вошла, неся большой деревянный поднос, переполненный яствами: жареный фазан с хрустящей золотистой корочкой, политый густым ягодным соусом, от которого шел сладковатый пар. Тушёные овощи — морковь, лук и коренья, приправленные ароматными травами, источали аппетитный запах. Свежий хлеб с румяной корочкой, еще теплый, будто только что из печи.

Десерт — рассыпчатый пирог, пропитанный медом и посыпанный дроблеными орехами. Напитки — кувшин охлажденного морса, покрытый капельками влаги, и бутылка выдержанного вина из собственных запасов.

Она расставляла блюда с грациозными движениями, специально подвигая самые вкусные куски к Гилену. Несмотря на время, проведенное на кухне, она выглядела безупречно. Её волосы, собранные в изящную прическу, блестели в свете свечей. Легкий макияж подчеркивал ее большие глаза, скрывая следы недавних слез. Чистое голубое платье с кружевным воротничком выглядело так, будто она специально переоделась к ужину.

Усевшись за стол, она сияла улыбкой, совершенно не подозревая, о каких мрачных вещах только что говорили мужчины. Ее глаза перебегали с деда на Гилена, полные благодарности и какого-то нового, теплого чувства.

Трапеза проходила под аккомпанемент треска дров в очаге и звяканья столовых приборов. Миара, сияющая как весеннее солнце, наполняла комнату звонким смехом и оживлёнными рассказами.

— А помните, дед, как я в детстве убежала на рынок? — её глаза искрились, пальцы теребили край салфетки. — А вы меня потом целый час искали!

Она не замечала, как дед сидит, сжав кулаки, его седые брови нахмурены, а взгляд постоянно скользит к окну. Не видела, как Гилен остаётся бесстрастным, словно высеченный из мрамора, лишь изредка кивая в ответ на её слова.

Когда последние крошки пирога исчезли с тарелок, Гилен аккуратно отложил вилку. Металл глухо звякнул о фаянс.

— Скоро придут стражники, — его голос прозвучал ровно, но в нём чувствовалась неумолимость судьбы. — Я сдамся им.

Миара замерла с поднятой кружкой, её губы дрогнули.

— Чтобы вас не тронули, Марик выйдет и укажет, где я. — Гилен скрестил пальцы на столе. — Вас могут допросить, могут следить за домом... но так безопаснее.

Слёзы, словно весенние ручьи, наполнили её глаза.

— Но... всё уже позади! — её голос дрогнул, как тронутая струна. — Мы можем объяснить, что я жертва, что ты ни в чём не виноват!

Она вскочила, опрокинув стул. Её пальцы вцепились в край стола, костяшки побелели.

— Они же должны понять!

Старик тяжело вздохнул, его грудь поднялась и опустилась, словно под невидимой тяжестью.

— Конфликт со стражей нам не нужен, девочка, — прошептал он, и в его голосе звучала усталость веков.

Но Миара не сдавалась. Слёзы текли по её щекам, оставляя блестящие дорожки.

— Мы можем спрятаться! Не открывать дверь! — её голос сорвался на крик.

Марик лишь грустно улыбнулся, словно видя перед собой не взрослую девушку, а маленькую девочку, которая верит в сказки. Молча встал и направился к выходу, его посох глухо стучал по половицам.

Гилен поднялся, его тень легла на стену, удлиняясь до самого потолка. Он смотрел куда-то вдаль, будто видел то, что другим было не разглядеть.

— Мой путь лежит далеко за этим городом, — произнёс он тихо.

— Я пойду с тобой! — выдохнула Миара, её руки дрожали, протянутые к нему.

Гилен медленно покачал головой, и в этом движении была вся неизбежность судьбы.

— Некоторым мечтам не суждено сбыться.

Он вышел во двор, где уже слышался звон доспехов и грубые голоса. Стража приближалась к калитке, их факелы бросали тревожные блики на стены дома.

Марик стоял на пороге, его старческие пальцы сжимали посох. Он был готов сыграть свою роль — роль предателя, чтобы спасти то, что дороже жизни.

Миара осталась в доме. Она стояла у стола, сжав в кулаках скатерть. Слёзы падали на деревянную поверхность, оставляя тёмные пятна.

Где-то за спиной хлопнула калитка.