Рубиновый рассвет. Том II

Глава 23

Интерлюдия: Сокровище Миары

Миара летела по улицам Альдерсгейма, её лёгкие сандалии едва касались каменной мостовой. Сердце колотилось так сильно, что казалось — вот-вот выпрыгнет из груди, смешавшись с шумом рыночной толпы. В руке она сжимала маленький тканевый мешочек, и каждый раз, когда пальцы непроизвольно сжимались вокруг него, внутри что-то звонко позвякивало — будто капли хрустального дождя.

Она нашла его там, где стоял Гилен перед тем, как исчезнуть. Сначала подумала — забыл? Или... может быть, оставил специально? Мешочек был тёмно-серый, неприметный, с простым кожаным шнурком. Но когда она подняла его, внутри что-то перекатилось с тихим, чистым звоном, от которого по спине побежали мурашки.

Развязав шнурок дрожащими пальцами, она ахнула.

Двадцать хрустальных камней, каждый — размером с ноготь мизинца, чистых, как первые зимние льдинки. Они переливались на солнце, играя всеми цветами — от нежно-голубого до глубокого фиолетового, от алого до изумрудного. Свет преломлялся в их гранях, отбрасывая на ладонь Миары крошечные блики, которые танцевали, будто живые искорки. Она заворожённо покачала рукой — и камни заискрились ещё ярче, будто отвечая на её движение.

Радость вспыхнула в груди — он оставил ей это! Значит, помнил, думал о ней даже уходя.

Горечь тут же подкралась следом — а она даже не успела сказать спасибо... Не успела попрощаться.

Трепет пробежал по коже — что, если это не просто красивые камушки? Что, если они важные? Особенные?

Но сильнее всего было тепло, разливающееся от сердца по всему телу. Будто частичка его самого осталась с ней в этих сверкающих осколках.

Она не шла — она летела, словно подхваченная весенним ветром. Улицы Альдерсгейма мелькали вокруг, запахи специй и кожи, крики торговцев — всё сливалось в один яркий калейдоскоп.

Лавка торговца встретила её знакомым ароматом — дублённой кожи, сушёных трав и чего-то сладковатого, что всегда витало в воздухе между полками. Здесь пахло возможностями — в этом месте покупали мечты.

— Мне нужен мешочек! Самый красивый! — выпалила Миара, ещё не отдышавшись от бега. Глаза её горели, а пальцы крепко сжимали драгоценную находку.

Торговец — седой мужчина с хитринкой в глазах — улыбнулся и достал из-под прилавка небольшой синий мешочек, расшитый золотыми нитями в виде звёзд.

— Можно носить на шее, пряча под одеждой, — пояснил он, демонстрируя тонкую серебряную цепочку. — Стоит пять серебряных...

Миара даже не стала торговаться. Она выложила монеты на прилавок одной горстью, в другой по-прежнему крепко сжимая хрустальные камни — будто боялась, что они испарятся, если разожмёт пальцы.

Дома дед взял один камень, поднёс к свету масляной лампы. Камень заиграл новыми гранями, бросая на стены комнаты крошечные радужные зайчики. Лицо старого воина стало вдруг очень серьёзным, морщины вокруг глаз углубились.

— Миа... — он произнёс её имя с непривычной строгостью. — Даже один такой камень — достояние аристократа. Показывать их нельзя. Никому.

Она кивнула, крепко прижимая новый мешочек к груди.

— Я спрячу. Навсегда.

Но в глубине души уже решила — когда-нибудь она вернёт их ему. Лично. Ведь он не просто так оставил их ей, правда? Они были... обещанием. Залогом того, что их пути ещё пересекутся.

И когда это случится, она обязательно скажет ему спасибо.

‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗

Три Героя шли в авангарде, словно живой таран, пробивающий путь сквозь стену тьмы.

Альрик двигался неспешно, но неотвратимо. Его двуручный меч, оплетённый живой цепью, рассекал воздух с рёвом разъярённого зверя. Каждый удар оставлял за собой лишь пепел и клубы зловонного дыма. Броня его пылала зелёными рунами, создавая вокруг него ореол чистого пространства — туман отступал, шипя, как раскалённое железо в воде.

Лираэль стояла на возвышении из обломков, её серебряные волосы развевались в такт движениям. Каждая выпущенная стрела оставляла за собой синий след, а при попадании взрывалась беззвучным свечением, стирая целые участки тумана вместе с чудовищами, будто их никогда и не существовало.

Ренар, казалось, наслаждался процессом. Его длинные пальцы с ловкостью жонглёра перебирали колбы, каждая из которых взрывалась разным эффектом. Одни превращали монстров в хрустальные статуи, рассыпающиеся при первом же дуновении ветра. Другие заставляли их же сородичей сходить с ума, набрасываясь друг на друга. Третьи растворяли плоть в едкой кислоте, оставляя после себя лишь дымящиеся лужи.

Наёмники сражались плечом к плечу, но продвижение было мучительно медленным. Каждый шаг вперёд давался кровью. "Пламенный Щит" держался рядом с Гиленом, отражая атаки с флангов: Торин принимал удары на свой массивный щит, отбрасывая тварей мощными ударами меча. Варрик рычал, его топор светился багровым, руны ярости наполняли его мышцы нечеловеческой силой. Арнольд исчезал в тенях, появляясь лишь для смертоносных ударов кинжалами. Эсмеральда и Лирия прикрывали тыл, святое пламя и магические кристаллы сдерживали натиск.

Сквозь густую пелену тумана Гилен разглядел Древо — гигантский, искривлённый ствол, покрытый пульсирующими жилами серой энергии. Оно дышало, будто живое, а от его основания тянулась тонкая нить, уходящая куда-то вглубь тумана — словно кабель, питающий всю эту мерзость.

Наёмники шаг за шагом пробивались к нему, но лица их покрывались потом, дыхание становилось тяжёлым, движения — замедленными. Даже Герои начали выдыхаться: Удары Альрика стали реже. Стрелы Лираэль летели не так часто. Ренар уже не швырял колбы с прежней лёгкостью.

Гилен сражался вместе с остальными, его одежда пропиталась вонючей кровью монстров, но он сознательно не использовал ничего из своих кровавых способностей, кроме Алого Взгляда, который непрерывно сканировал поле боя.

Внезапно обрывки кода вспыхнули в воздухе — предвестники порталов. Десять точек, разбросанных по полю боя, начали пульсировать зловещим светом.

Гилен резко крикнул, его голос перекрыл грохот битвы:

— ПОРТАЛЫ! Там! Ещё там! И там! — он указывал пальцем на каждую вспышку.

Лираэль первая услышала его. Её бездонные глаза сверкнули, и она мгновенно дала сигнал остальным, выпустив стрелу в ближайший формирующийся портал. Альрик развернулся с неожиданной для его размеров скоростью, меч завыл в воздухе, готовый встретить угрозу. Ренар швырнул колбу в ближайший портал ещё до его полного открытия — содержимое взорвалось, искажая пространство.

Наёмники перегруппировались с выученной точностью. Щиты сомкнулись в сплошную стену. Копья выставились, образуя смертоносный частокол. Лучники заняли позиции для залпа. Маги запели новый речетатив. Как раз вовремя.

Порталы разорвались со звуком рвущейся плоти, и из них вышли десять фигур.

Абсолютно белые доспехи. Ни единого изъяна, ни царапины, ни капли крови. Их движения были идеальными — без лишних жестов, без эмоций, без намёка на человечность.

Они атаковали мгновенно. Первый удар — двое наёмников рухнули, грудь пробита насквозь. Второй удар — щит расколот пополам. Третий удар — голова слетела с плеч, даже не успев выразить удивление.

Гилен стиснул зубы, его Алый Взгляд зафиксировал нечто ужасающее:

"Это... не просто монстры. Это запрограммированные убийцы. Совершенные. Без слабостей".

Гилен наблюдал, как пятеро белых рыцарей методично сжимали кольцо вокруг Героев. Даже для таких мастеров боя ситуация становилась критической.

Лираэль, обычно предпочитающая держать дистанцию, теперь сражалась в ближнем бою. Её изящные клинки, украшенные синими рунами, сверкали в сером тумане, отражая удары с нечеловеческой скоростью. Но даже её легендарные рефлексы едва успевали парировать - белые клинки рыцарей оставляли на её доспехах тонкие серебристые царапины.

Ренар преобразился. Его обычный неопрятный облик сменился блестящим стеклянно-металлическим доспехом, покрывавшим тело с головы до ног. Парные кинжалы в его руках оставляли за собой следы кристаллизации - каждый удачный удар превращал части белых доспехов в хрупкий хрусталь, который тут же рассыпался.

Альрик держался в центре. Его двуручный меч гудел в воздухе, как разъярённый зверь, но белые рыцари не отступали. Их атаки были безупречно синхронизированы - когда один отступал под натиском Героя, двое других тут же заполняли брешь.

Тем временем другие пятеро рыцарей методично выкашивали ряды наёмников. Прочные щиты ломались, как тонкий лёд, под их ударами. Доспехи, выдерживавшие когти демонов, рвались, будто пергамент. Кровь заливала почву, смешиваясь с серой мглой, создавая жуткую багровую жижу под ногами.

Гилен замер, его Алый Взгляд фиксировал каждое движение противников. Время будто замедлилось, позволяя проанализировать:

Сильные стороны: абсолютная синхронность - каждый рыцарь чувствовал действия собратьев, не оставляя ни малейшего разрыва в защите; идеальная техника - ни одного лишнего движения, каждый удар рассчитан на мгновенное убийство; безупречные доспехи - не просто металл, а что-то вроде живой брони, подстраивающейся под любую угрозу.

Слабые места: отсутствие импровизации - если сломать их ритм, они замешкаются на долю секунды; уязвимость к резким сменам темпа - слишком запрограммированы на стандартные схемы боя; главный источник силы - та самая нить, тянущаяся от Древа. Если отрезать...

Оптимальный стиль: "Лунный Серп" - быстрые режущие удары, сбивающие баланс.Оружие: одноручный меч и кинжал в свободной руке для контртемповых атак.

Кто-то из наёмников, увидев замершего Гилена, решил, что тот впал в ступор от страха.

— Эй, боец! Очнись! — грубый голос прозвучал рядом.

Ладонь шлёпнула его по щеке - но Гилен уже двигался. Его тело среагировало ещё до удара.

Мгновение - и он врезался в ближайшего к Героям рыцаря. Не надеясь победить эту совершенную машину смерти в лобовой атаке, он начал сбивать их ритм. Резкий удар мечом вынудил рыцаря сделать нестандартное парирование. Кинжал в левой руке создал угрозу, заставив противника изменить позицию. Ложный выпад нарушил синхронность атакующей группы.

Этих микроскопических ошибок хватило Героям. Лираэль тут же воспользовалась моментом, её клинок пронзил шов в доспехах одного рыцаря. Альрик, почувствовав ослабление давления, обрушил всю свою мощь на другого. Ренар начал методично кристаллизовать броню оставшихся.

Гилен продолжал свой смертельный танец, внося хаос в безупречную систему белых рыцарей. Каждый его шаг, каждый удар был рассчитан не на убийство, а на создание возможностей для других. Он стал тем самым камнем, брошенным в идеально отлаженный механизм.

Гилен, действуя на пределе человеческих возможностей, сумел нарушить безупречный строй двух рыцарей. Его меч, словно живая молния, прочертил в воздухе сложную траекторию, заставив одного из противников сделать неожиданный шаг назад, а другого — изменить позицию. Но даже его сверхъестественные рефлексы не смогли полностью избежать ответных ударов.

Первая рана пришла неожиданно — белый клинок пронзил плечо, пройдя сквозь мышцы с ужасающей легкостью. Кровь хлынула по рукаву, окрашивая ткань в тёмно-алый цвет. Второй удар последовал мгновенно — лезвие скользнуло по ребрам, раскроив бок. Гилен почувствовал, как холодный металл едва не задел кость, оставив после себя жгучую боль.

Варрик, заметив это, резко рванулся вперед. Его мощная рука вцепилась в плащ Гилена и оттащила раненого назад, к укрытию, где маги-лекари разворачивали полевой госпиталь.

— Не геройствуй, черт возьми! — проревел он, его обычно грубый весёлый голос теперь звучал почти отчаянно. — Ты нам ещё нужен!

Лираэль, отпрыгнув на безопасное расстояние, выпустила одну-единственную стрелу. Она вошла в узкую щель шлема рыцаря с хирургической точностью. На мгновение белый доспех замер, затем рассыпался в мелкий серебристый прах.

Ренар, его стеклянный доспех покрытый трещинами, разбил колбу о землю. Осколки взметнулись в воздух и пронзили броню его врага, превращая её в хрусталь. Альрик, не упустив момент, обрушил свой двуручный меч на застывшую фигуру — хрустальный рыцарь разлетелся на тысячи сверкающих осколков.

Затем они ринулись на помощь наёмникам, разрубая двух ближайших рыцарей с яростью разъярённых титанов.

Ренар, проходя мимо Гилена, небрежным движением швырнул в него склянку. Стекло разбилось о грудь, и зелёный туман окутал раны. Плоть затягивалась с противным хлюпающим звуком, кровь перестала течь.

Он вскочил, меч уже в руке, и крикнул Героям, его голос перекрыл грохот битвы:

— Они связаны с Древом! Нарушайте их ритм — они не умеют импровизировать!

Ренар резко обернулся, его глаза за толстыми линзами очков сверкнули любопытством:

— Ты чувствуешь Древо? Оно рядом?

— В трёхстах метрах, — Гилен махнул мечом в сторону особенно густого участка тумана. — Оно питает их. Пока оно живо — они будут становиться сильнее.

Альрик хмыкнул, раздвигая плечами доспехи с характерным металлическим скрежетом:

— В прошлый раз даже с одним таким было тяжелее.

Совет простого наёмника сработал удивительно эффективно.

Лираэль изменила тактику — её стрелы теперь летели не в тела, а в оружие рыцарей, ломая их безупречный строй. Каждый точный выстрел заставлял противников терять равновесие, открываясь для атак союзников.

Ренар бросал колбы нового типа — при ударе они взрывались густой замедляющей слизью, которая обволакивала доспехи, делая движения рыцарей тягучими и неуверенными.

Альрик же просто шёл вперёд, его меч свистел в воздухе, разрывая последних противников на части. Каждый удар сопровождался вспышкой зелёного пламени, пожирающего остатки белых доспехов.

Монстры, оставшиеся без поддержки рыцарей, стали отступать, но наёмники, воодушевлённые успехом, добивали их, освобождая путь к Древу.

Гилен, сражаясь плечом к плечу с "Пламенным Щитом", снова получил рану — на этот раз глубокий порез на бедре. Но Ренар, словно предвидя это, кинул ему целую серию склянок.

Одна разбилась о грудь, и исцеляющий газ расплылся на несколько метров, залечивая не только его раны, но и повреждения у окружающих наёмников. Кожа стягивалась, кровь сворачивалась, усталость временно отступала.

Последний монстр рухнул с тихим стоном, и внезапная тишина накрыла поле боя, казавшаяся почти неестественной после часов непрерывного сражения.

Наёмники опустились на колени, доставая фляги с водой. Руки у некоторых дрожали так сильно, что они едва могли открутить крышки. Другие сидели, уставившись в пустоту — их взгляды были стеклянными, пустыми, будто души временно покинули тела.

Но они выжили. Пока. Туман вокруг сгущался, и где-то в его глубине уже шевелилось что-то новое, что-то большее. Древо ждало.

Лираэль скользнула мимо Гилена, её серебристые волосы колыхались, словно под невидимым ветром. Её бездонные глаза — два омута, в которых тонул свет — на мгновение остановились на нём. Короткий, едва заметный кивок.

— Своевременная догадка. — Её голос звучал, как лёгкий звон хрустальных колокольчиков, прозрачный и холодный. — Спасибо за совет. Другой бы промолчал.

Она исчезла в толпе наёмников, оставив после себя лишь лёгкий запах лунного света — свежий, металлический, неестественно чистый среди смрада битвы.

Альрик промолчал, но его шлем медленно повернулся в сторону Гилена. Тяжёлый, оценивающий взгляд скользнул сквозь узкую прорезь, словно пытаясь разглядеть что-то за маской обычного наёмника. Затем он развернулся и зашагал прочь, его доспехи скрежетали в такт шагам.

Ренар же задержался, поправляя очки костлявыми пальцами. Его жёлтые глаза, увеличенные толстыми линзами, изучали Гилена с ног до головы.

— Как ты узнал про Древо? — спросил он, и в голосе его слышалось не столько недоверие, сколько научный интерес. — И что именно оно питает рыцарей?

Гилен пожал плечами, стараясь выглядеть скромным наёмником, случайно оказавшимся не в том месте. Его пальцы сжали рукоять меча — жест усталого бойца, а не того, кто только что читал врагов как открытую книгу.

— Иногда вижу невидимое. — Он указал подбородком в сторону тумана, где клубилась особенно густая пелена. — Например, нити, тянущиеся от средоточия силы. Вон там, в трёхстах метрах. Что ещё это может быть, как не Древо? — Он сделал паузу, словно переводя дыхание. — От него тянется нить куда-то вглубь. Видимо, оно тоже питается чем-то или кем-то.

Ренар хмыкнул, его губы растянулись в ухмылке, обнажив желтоватые зубы. Он полез в свою бесконечную сумку — ту самую, из которой, казалось, можно достать что угодно, — и вытащил несколько маленьких склянок с переливающейся жидкостью. Внутри склянок клубились облака разноцветного тумана, меняя цвет каждую секунду.

— За предупреждение о порталах. — Сунул их Гилену в руки, небрежным жестом, будто передавал мелочь на рынке. — И за наблюдательность.

Лираэль, уже отошедшая на десяток шагов, обернулась. Её губы дрогнули в лёгкой, почти незаметной улыбке — первом искреннем выражении за всё время экспедиции. Затем она сделала странный жест пальцами — что-то между благословением и предупреждением — и растворилась среди солдат, будто её и не было.

Как только Герои отошли, "Пламенный Щит" окружил Гилена плотным кольцом. Их лица выражали смесь восхищения, зависти и лёгкого страха.

— Ты только что говорил с Героями! — Варрик хлопнул его по плечу с такой силой, что Гилен чуть не споткнулся. Его огненные брови дёргались от возбуждения. — Да ещё и получил благодарность! Скоро тебя в Гильдию пригласят!

— Это... невероятно, — прошептала Лирия, её глаза округлились, глядя на склянки в руках Гилена. Её пальцы дрожали, когда она потянулась, словно желая прикоснуться, но не решаясь.

— Молодец, — буркнул Торин, его обычно мрачное лицо смягчилось. В глазах читалось уважение — то самое, которое он проявлял только к достойным бойцам.

Эсмеральда лишь покачала головой, её губы сжались в тонкую линию:

— Надеюсь, ты понимаешь, какую ответственность это на тебя накладывает. Теперь за тобой будут следить.

Арнольд усмехнулся, потирая подбородок:

— Теперь ты официально самый везучий наёмник в истории. Думаю, после этого нам всем повысят жалование.

Но поговорить они не успели. Гаррик заорал так, что задрожали стёкла в ближайших фонарях, а несколько наёмников инстинктивно пригнулись:

— Построение! Готовимся к прорыву! Второй и третий отряды — прикрытие флангов! Четвертый отряд — в авангард!

И тогда туман взорвался. Не просто расступился — именно взорвался, как будто кто-то разорвал завесу между мирами. Из него вырвались существа, которых не должно быть, которые нарушали все законы природы и магии:

Химеры — мерзкие гибриды волка, скорпиона и человека. Их клыки капали ядовитой слюной, оставляя на земле дымящиеся пятна. Скорпионьи хвосты извивались в воздухе, готовые к удару.

Полупризраки — полупрозрачные фигуры, проходящие сквозь щиты и доспехи. Их прикосновение высасывало тепло из тела, оставляя после себя обмороженную плоть.

Банши — их вой разрывал разум, заставляя одних наёмников падать на колени, хватаясь за голову, а других — в ужасе бросаться друг на друга.

Мёртвые маги — скелеты в обрывках мантий, от которых исходило чёрное пламя. Их заклинания искажали пространство, создавая локальные разрывы реальности.

Невидимки — только шёпот и внезапные раны. Кровь брызгала из пустоты, когда невидимые когти разрывали плоть.

Иллюзии смешивались с реальностью — наёмники кричали, рубя воздух, не понимая, где враг, а где видение. Кто-то бежал прочь, кто-то стоял на месте, ошеломлённый. Порядок рушился.

Гилен стиснул меч и кинжал, походка изменилась под Лунным стилем.

Бой только начинался — и уже было ясно, что всё до этого было лишь прелюдией, детской игрой перед настоящим ужасом.

Наёмники ломались. Не просто отступали — их разум крошился, как сухой песчаник под молотом безумия.

Один воин внезапно замер, его пальцы разжались, и меч с глухим стуком рухнул в грязь. Он прижал ладони к ушам, сжимая голову, будто пытаясь выдавить оттуда голоса — шепот жены, плач дочери, зов матери. Они звучали так ясно, будто стояли рядом, но вокруг была только тьма и вой банши.

Другой захохотал, широко раскрыв рот, из уголков губ стекала пена. Он размахнулся топором и вонзил его в спину соседа, не видя в нём человека — лишь мерзкое, перекошенное существо с клыками и горящими глазами. Его товарищ, захлёбываясь кровью, не успел даже удивиться.

А третий рухнул на колени, его тело начало ломаться изнутри. Кости выворачивались с хрустом, кожа лопалась, как перезревший плод, и из трещин выползали твари — скользкие, дрожащие, с белесыми глазами. Они тут же набрасывались на ближайших живых, разрывая плоть жертв.

Костяные пауки копошились среди трупов, их тонкие лапки с лёгкостью протыкали тела, сплетая из них коконы. Каждый шёлковый слой пропитывался чем-то тёмным, липким — будущая пища для чего-то большего.

Банши кружили над полем, их полупрозрачные фигуры мерцали, как дым. Их вой не просто резал слух — он проникал в череп, вгрызался в мысли, выворачивал память.

Мёртвые маги, их пальцы уже лишённые плоти, чертили в воздухе руны. Знаки вспыхивали кровавым светом, и у тех, кто осмеливался на них взглянуть, в жилах закипала кровь. Кожа трескалась, обнажая мясо, а из горла вырывались хриплые вопли.

Давление на разум усилилось вдесятеро. Даже Герои начали сдавать.

Лираэль стреляла в тени. Её пальцы дрожали, но лук не подводил — стрелы одна за другой вонзались в пустоту. Она не видела врагов, но они были там, шевелились в углах зрения, смеялись шёпотом, тихим, как смерть.

Альрик рубил воздух, его меч выл от ярости, будто живой. Каждый удар сопровождался рычанием — не его, а самого клинка, словно сталь ненавидела эту тьму так же, как и он.

Гилен подобрался ближе, стараясь не привлекать внимания сошедших с ума.

Древо. Оно не было просто растением. Оно дышало. Сердце, огромное, пульсирующее, обёрнутое в кору, из которой сочилась чёрная смола. Строки кода, мерцающие зелёным, обвивали его, как змеи, перекачивая энергию в самых сильных монстров. Но главное — оно билось.

В такт с Ренаром.

Алхимик стоял неподвижно, его пальцы медленно сжимались и разжимались, будто он пробовал на ощупь саму пустоту. Монстры окружили его плотным кольцом, не подпуская никого. Он уже не сражался. Он слушал.

— Ренар под воздействием Древа! — Гилен крикнул Лираэль, но его голос потонул в вихре безумия.

Эльфийка не услышала. Её глаза, обычно такие острые, теперь бегали из стороны в сторону, цепляясь за несуществующие цели. Она снова натянула тетиву, выпустила стрелу — в призрака, которого видела только она.

Гилен рванулся к Альрику, подходя сбоку, но чтоб тот его видел, попутно отбиваясь от какой-то летающей твари.

— Алхимик превращается!

Но Герой лишь на миг отвел взгляд в сторону Ренара — и снова бросился в бой. Потому что уже было поздно.

В следующее мгновение всё остановилось. Наёмники. Маги. Лучники. Даже "Пламенный Щит" — Торин, Варрик, Лирия, Эсмеральда, Арнольд — все застыли, будто время выключилось. Глаза пустые, рты приоткрыты, пальцы замерли в последнем движении.

Только Гилен остался на ногах. Потому что он видел. Потому что не боялся. Потому что был готов. А мир вокруг него умирал.

Тишина, что бывает не перед бурей — а та, что наступает после. Гнетущая, плотная, словно сама тьма притаилась и затаила дыхание. Даже ветер не шевелил листья.

Все вокруг застыли. Наёмники с оружием, занесённым для удара, маги с полузавершёнными заклинаниями на губах, даже монстры — всё остановилось, будто мир застыл в одном кадре. Древо продавило их защиту, и теперь его влияние висело в воздухе, как густой яд, просачивающийся в лёгкие, в кровь, в мысли.

Лираэль и Альрик ещё боролись, но их движения стали тягучими, неестественно медленными. Они пробивались сквозь невидимую паутину, каждый шаг давался с усилием, будто время для них текло иначе.

Ренар стоял неподвижно. Его пальцы уже чернели, кожа трескалась, как высохшая глина, обнажая нечто... чужое. Что-то двигалось под ней, пульсировало, готовое вырваться наружу.

Монстры не нападали. Они замерли, лишь их глаза, горящие в полутьме, следили за будущими "новобранцами". Ждали. Скоро эти люди станут чем-то другим. Чем-то страшным.

Гилен оставался незамеченным. Пока что.

Он резко вогнал меч и кинжал в ножны. Лезвия со скрежетом скользнули по металлическим устьям, и в тот же миг из его рук выросли Кровавые Когти — длинные, изогнутые, будто выкованные из самой тьмы.

Кровавый Туман окутал его, сгущаясь до плотной пелены. Он вился вокруг тела, как живой, то обтягивая кожу, то расползаясь в стороны, готовый в любой миг ринуться вперёд.

Два стиля слились воедино. Лунный Серп — для молниеносных контратак, ударов, которые опережают саму мысль. Алый Шквал — для яростного, хищного натиска, где каждый взмах — это рёв зверя, рвущего глотку врагу.

Корпус подался вперёд, руки расставлены в стороны, мышцы напряжены до предела — он был готов. И рванул к Древу. Сердце вздрогнуло. Оно почувствовало его.

Ментальный удар обрушился на Гилена — такой силы, что человеческий мозг не выдержал бы и доли секунды. Череп должен был расколоться, мысли — испариться, душа — разорваться на клочья.

Кровь хлынула из носа, ушей, глаз. Тёплая, солёная, она стекала по подбородку, капала на землю. Но Гилен не остановился.

Тонкие нити Тумана потянулись к Древу, вплетаясь в его структуру. Они скользили между строк кода, как змеи между корнями, переписывая, изменяя, ломая.

Туманный Сдвиг. Код начал меняться. Подпитка монстров — перенаправлена. Контроль над разумами — разорван. Энергия — выброшена наружу, как волна, сметающая всё на своём пути. Всего пятнадцать секунд, ноэ того хватило.

Монстры зашатались, оглушённые. Их связь с Древом порвалась, и теперь они были слепы, дезориентированы, как псы, потерявшие хозяина.

Наёмники один за другим приходили в себя. Они моргали, ошеломлённые, будто только что проснулись от кошмара. Но кошмар был вокруг — и они были свободны.

Гилен развеял Туман, втянул Когти обратно под кожу. И в тот же миг ближайшие твари ринулись на него. Но он уже стоял с мечом в одной руке и кинжалом в другой.

Кровь все еще сочилась из его носа, густая и тёплая, оставляя солёный привкус на губах. Но времени на слабость не было — каждая секунда могла стоить жизни. Гилен зубами вырвал пробку склянки с зельем, проглотил содержимое одним движением, даже не почувствовав его горького вкуса.

Эффект был мгновенным. Жар разлился по жилам, как расплавленный металл, затягивая раны, сращивая трещины в костях, успокаивая дрожь в мышцах. Но этого было мало.

Он усилил исцеление Кровавым Швом — нити его собственной крови ожили, проникли под кожу, стягивая разорванные сосуды, латая повреждённый мозг, сшивая надорванные мышцы. Боль пронзила его, острая и жгучая, но он лишь стиснул зубы.

Как раз вовремя. Древо ударило снова. Слабее, но всё равно остро, как удар кинжала в висок. Гилен встряхнулся, смахнул кровь с век — и выхватил меч. И бросился в бой.

Он рубил, резал, прокалывал, пробиваясь сквозь оглушённых монстров, пока не врезался в ряды наёмников. Те, ещё дезориентированные, сражались с той же яростью, что и против тварей, не понимая, кто перед ними — друг или враг. Их глаза были мутными, движения — резкими, неуверенными. Они бились в слепой панике, и Гилену приходилось отбиваться, не убивая, лишь отшвыривая их в сторону.

Альрик оправился первым. Его шлем вспыхнул зелёным светом, и волна защиты накрыла союзников — щит разума, такой спасительный... Он встряхнул головой, как медведь, сбрасывающий воду, и его голос прогремел над полем:

— Очнитесь, черти! Это не сон!

Лираэль вздрогнула, её пальцы инстинктивно сжали лук. Она моргнула, словно продираясь сквозь туман, и в следующий миг её глаза загорелись холодной яростью. Десять стрел взлетели в воздух одним плавным движением. Каждая нашла цель, вонзаясь в тела монстров и взрываясь синим пламенем.

Ренар очнулся последним. Он шатался, как пьяный, вытирая кровь с губ тыльной стороной ладони. Его пальцы дрожали, когда он достал зелье, выпил его залпом — и в тот же миг его тело покрылось стеклянным доспехом, хрупким на вид, но прочным, как сталь. Его глаза, ещё секунду назад пустые, теперь горели.

— Я их всех порву... — прошипел он и бросился в бой, будто мстя за те мгновения, когда Древо владело его разумом.

Альрик прорвался к Древу первым. Его меч взвыл в воздухе, описывая широкую дугу, и он крикнул, обращаясь к магам:

— Готовьтесь!

Когда отряды подошли ближе, маги Света начали речитатив. Их голоса слились в единый гул, золотые руны вспыхнули в воздухе, собираясь в огромную печать.

Первый же удар ударил в Древо. Десятиметровый исполин из плоти затрясся, как живой. Кора трескалась, обнажая серое, пульсирующее мясо, которое тут же усыхало, превращаясь в прах. Воздух наполнился смрадом гниения.

Монстры завыли — их сила иссякла ещё сильнее, связь с Древом оборвалась окончательно. Наёмники ринулись добивать.

Когда всё закончилось, поле было усеяно трупами. Отряды потеряли примерно половину своего состава. Одни бойцы тихо наклонялись над павшими, трясли их за плечи, словно не веря, что те не проснутся. Их голоса дрожали:

— Эй... Эй, вставай уже. Всё кончилось...

Другие тащили раненых, крича лекарям, их руки и доспехи были липкими от крови. Третьи рыдали, обнаружив, что в безумии зарубили своих. Они сидели на корточках, сжимая головы, их спины содрогались от беззвучных рыданий.

Герои стояли в стороне. Молчаливые. Особенно Ренар. Его глаза были пустыми — он видел то, что видело Древо. И, возможно, это знание останется с ним навсегда.