Рабыня Дома Цветущей Сакуры (СИ)

34

Это получается у меня не с первого раза.

Кейтаро сидит рядом и терпеливо объясняет мне как найти внутри себя силу. И вскоре она отзывается. Именно то тепло, которое я чувствовала до этого, вновь загорается внутри.

Мне действительно удается сформировать посланника. Он не такой легкий и изящный, как у господина, но все равно меня переполняет восторг.

Мысли испуганно мечутся, пока я нервно кусаю губы и смотрю на волшебную птичку. Я смогла! У меня действительно получилось!

Вопросы о том откуда у меня эта сила, как я могла жить с ней и не замечать, я откладываю на потом. А пока что дрожащими руками привязываю к вестнику записку.

Кейтаро наклоняется ближе ко мне. Его рука внезапно ложится поверх моей. Замираю с протянутой к птице рукой, ощущая на своем запястье мужские пальцы.

— Теперь сосредоточься, — тихо произносит Кейтаро. Мой взгляд вопреки желанию падает на его руку, затем по ней скользит до плеча. Повернув голову, замечаю, что мужчина находится совсем близко ко мне. Он смотрит на моего вестника и направляет: — Представь того, кому ты адресуешь послание. Воссоздай в памяти все, что сможешь. Его имя, внешность, характер, тембр голоса. Чем четче, тем лучше.

Робко кивнув, я отвожу взгляд и прикрываю веки. Приходится приложить усилие, чтобы не думать о теплом прикосновении, а сосредоточиться на Вилане. Но мне это удается. Я вспоминаю даже его запах и походку, а еще привычку потирать локоть, когда нервничает.

— Достаточно, — мягко прерывает мои воспоминания Кейтаро. В тот же миг он отпускает мою руку. — Вестник достаточно напитался. Теперь он найдет верный путь.

Полупрозрачная птица взлетает и устремляется в окно, а затем исчезает на фоне неба. Господин собирается подняться на ноги.

— А назад? — успеваю спросить, пока мужчина не направился к двери. Он смотрит на меня вопросительно. Стушевавшись, поясняю: — Сможет ли вестник принести мне письмо в ответ?

Кейтаро задумчиво обводит меня взглядом. Он пару мгновений о чем-то размышляет. Его взгляд становится пустым, уходя в себя. Но все же мужчина произносит:

— Если вестник окажется достаточно сильным, то сможет. Это зависит от того, хватило ли у тебя энергии.

Больше Кейтаро ничего не говорит. Он неспешно напрягается к двери и выходит из комнаты. Очнувшись, я скорее навожу порядок и аккуратно складываю все письменные принадлежности.

На следующий день я вновь прихожу в комнату Кейтаро, чтобы сделать ему перевязку. Только я разматываю бинт, как в комнату впархивает вестник. Я изумленно замираю. С надеждой и страхом оборачиваюсь к Кейтаро. Он ободряюще кивает мне:

— Это твой.

Вновь перевожу недоверчивый взгляд на птицу. Она медленно тает в воздухе, оставляя вместо себя лишь дешевую серо-желтую бумагу. Я не решаюсь подойти и взять ее, но меня подгоняет голос Кейтаро:

— Читай. Ты ждала его.

Мое поведение кажется мне верхом наглости, но я ничего не могу с собой поделать. После этих слов я бросаюсь вперед. Хватаю письмо и разворачиваю его. Глаза скользят по символам.

«Сначала я сердился, что ты бросила меня. Но я знаю, что ты сделала это, чтобы меня спасти. Я очень скучаю и жду тебя. Пожалуйста, возвращайся скорее».

У меня перехватывает дыхание. Комок подкатывает к горлу, но я заставляю себя не плакать. Пару мне понадобилось, чтобы прийти в норму. Затем я ловко складываю бумагу и прячу письмо за пояс. Обернувшись, я приступаю к перевязке. Кейтаро наблюдает за процессом и вдруг спрашивает:

— С кем остался твой брат?

— Со своим отцом, — отвечаю глухо.

— Со своим? — мужчина цепляется в последнее слово и выделяет его интонацией. Боковым зрением я отмечаю, что он внимательно смотрит на меня. — Это не твой отец?

— Нет, — еще ниже склоняю голову.

— Ты очень переживаешь о брате, — Кейтаро произносит это так, словно уличает меня в преступлении.

— А это плохо? — я не рискую смотреть ему в глаза. Мне стыдно, что он увидит в них то, как я жила последнее время. Что узнает откуда у меня на лице появился след, на который он обратил внимание на невольничьем рынке.

— Это странно, — задумчиво говорит Кейтаро. — Девушка, ставшая рабыней в одном из Древних Домов, неожиданно переживает не о себе, а о брате, который находится в родном городе.

Мне нечего сказать и я поджимаю губы. Молча накладываю повязку и стараюсь не касаться Кейтаро. Моя энергия почему-то неистово стремится к нему.

— Что такого страшного может произойти с твоим братом дома? — не дождавшись моей реакции спрашивает Кейтаро.

Я хмурюсь, пытаясь подобрать слова, чтобы ситуация с моим отчимом и братом не казалась такой плачевной. Молчание вновь затягивается и мне все же приходится сказать:

— Наша мама умерла, потому я взяла на себя ее обязанности. И сейчас, когда я уехала…

— Отец не сможет тебя заменить и присмотреть за собственным сыном? — в голосе Кейтаро звучит ирония. Возможно, ему мои переживания действительно кажутся смешными. Но едва я представляю пьяного разгневанного отчима, и мне сразу же становится страшно за Вилана. Я переживаю, чтобы брата не выгнали ночевать в сарай, как когда-то сделали со мной. Я могу лишь надеяться, что соседка сдержит слово и присмотрит за ним.

— Я надеюсь, что он… — мне сложно даются эти слова. Приходится сделать резкий вдох посреди фразы и закончить: — Присмотрит за Виланом.

— Вилан, — повторяет за мной Кейтаро. — У вас необычные имена. И если отцы у вас разные, то имена выбирала мама?

— Да, — я завязываю узелок и покорно складываю руки на колени, не решаясь первой закончит разговор. Вопреки тому, что мне не нравится выбранная тема, голос Кейтаро меня успокаивает. — Она попала в империю после войны. Ее пленили ребенком, и долгое время она была рабыней.

— Чужеземка, — понятливо выдыхает Кейтаро. — Это объясняет твою внешность.

Мужчина замолкает, и я решаюсь поднять голову. Но в этом заключается моя ошибка. Едва мои глаза сталкиваются с медовыми радужками, я мгновенно утопаю в них. Кейтаро смотрит на меня странно. Интерес в его взгляде смешался с ностальгией. Он будто взирает на давнюю знакомую, которую не видел долгое время, и хотел бы узнать то, что произошло с ней во время разлуки.

— Я могу идти? — хрипло переспрашиваю. Кейтаро молча кивает.

Я скорее опускаю голову, поднимаюсь и выхожу в коридор. Мое сердце стучит так громко, что кажется его можно услышать на соседней улице.

Следующие несколько дней проходят спокойно. Рана Кейтаро постепенно затягивается. Я продолжаю делать ему перевязки. Во время них мы разговариваем, но больше мужчина не касается темы моего брата. Он спрашивает о том какая погода мне нравится, какие цветы и музыка, знаю ли я что-то о поэзии.

Мне нравится с ним говорить. А еще больше мне нравится его слушать. Кейтаро интересный собеседник.

Но его задумчивый взгляд меня пугает. Он заставляет думать о том, что господин хочет мной «воспользоваться». Хотя пока он не предпринимает никаких попыток это сделать. И мне начинает казаться, что он соврал. Или же передумал.

Но установившееся спокойствие прерывает гость, который приходит к калитке в сумерках. Я бросаюсь отпереть ее и растерянно замираю, когда во двор заходит девушка. Ее волосы еще чернее ее одежды, а глаза темно-зеленые с вкраплениями желтых пятнышек возле зрачка. Она останавливается напротив меня, осматривает придирчивым взглядом и произносит:

— Мне нужен господин Дома Цветущей Сакуры. Позови его немедленно!