На 127-й странице. Часть вторая

Сцена 88

После суда в Сингапуре, вернувшись в каюту, я все не мог поверить в счастливое окончание разбирательства. Просто сидел на стуле у иллюминатора и ждал Генриха, который должен был помочь мне раздеться. «С чем там расстается человечество смеясь?» - пришла мне в голову где-то слышанная фраза. – «С прошлым, кажется». Примерно так и у меня получилось.

Пришел Генрих. Помог мне переодеться и занять вынужденную, полусидячую позу в кровати. По моей просьбе, он поставил мою шляпу ближе к двери. Я решил попробовать метать карты на большее расстояние.

- Я еще нужен вам, мистер Деклер? – спросил Генрих, протягивая мне колоду карт.

- Приходите примерно через час, - сказал я. – Соберешь карты.

Генрих кивнул и убежал наверх, на палубу.

Я остался один и, несмотря ни на что, ждал грозного стука в дверь и стражей, которые бы увели меня в какое-нибудь плохое место. Я успел разбросать все карты, когда почувствовал, как судно начало двигаться. Потом пришел Генрих, собрал карты и рассказал, что «Ливерпуль» поднял якорь, и небольшой паровик стал оттаскивать его от пирса.

«Ну, что?» - подумал я и усмехнулся. – «Мы ушли от проклятой погони, перестань, моя крошка рыдать».

Генрих где-то успел переодеться. На нем были такие же короткие штаны, как и на матросах «Ливерпуля», а свой китайский костюмчик он аккуратно развесил на стуле.

На мой удивленный взгляд, он ответил:

- Старший ласкар будет показывать мне, как брать рифы.

- Я что это такое? –спросил я.

- Не знаю, - легкомысленно ответил Генрих. – Потом расскажу.

Генрих убежал, я вновь взял в руки колоду карт. Входить в новое, открытое мной, состояние оказалось легко. Дыхание, расслабление - и звуки, рвущиеся со всех сторон в мою голову, говорили, что я уже «там, где нужно».

Со звуками получилось «договориться». В соседней каюте, кто-то беспрерывно кашлял. Этот кашель бил по моей голове так, словно я сам заходился в приступах. В какой-то момент я уже не мог терпеть и попробовал отмахнуться от этих навязчивых звуков, даже провел рукой по правой стороне головы, словно убирая что-то. Именно там, справа от меня находилась каюта с кашляющим пассажиром. И тогда кашель исчез. Нет, я его слышал, но словно вдалеке, что меня вполне устроило.

Я понял, что могу управлять этой звуковой вакханалией, поэтому отложил в сторону карты и стал двигать руками, насколько мне позволяла боль в боку. А потом пришел образ. Большой звукооператорский пульт, и я двигаю ползунок на нем. От этого звук становится то сильнее, то слабее. Звуков было много, но на каждый я мысленно представил такой ползунок. Запоминать, какой звук, каким ползунком регулируется, не было необходимости. Чем сильнее был звук, чем сильнее пульсировал ползунок. Я мысленно двигал ползунок, пульсирование уменьшалось, а сам звук становился тише. Взять бы тот же кашель. Его ползунок сейчас лишь слегка подрагивал.

В конце концов я оставил слышимыми только шум ветра и поскрипывание мачт. Пусть будет соответствующий звуковой антураж. Еще оставил на небольшой громкости звуки непосредственно за дверью каюты, чтобы знать, кто приближается. После этого снова взял колоду карт в руки.

Без толпы звуков в голове бросать карты было значительно приятнее. Если закрыть глаза, то легко можно было представить, что я сижу где-то на палубе. Еще бы ветерок и было бы полное наслаждение. Представляя все это, я, не особо задумываясь над тем, что делаю, метнул карту. Карта вращаясь полетела к шляпе и благополучно приземлилась на ее дно. После этого я открыл глаза и только тогда понял, что метнул карту с закрытыми глазами.

Карта лежала в шляпе. «Как такое возможно?» - меня прошиб пот, и я вывалился из своего загадочного состояния. Осторожно, чтобы не побеспокоить больной бок, вытер пот со лба.

«А, с другой стороны, почему невозможно?» - стал я рассуждать. – «Находим же мы кончик носа с закрытыми глазами, касаясь его пальцем». При прохождении различных комиссий я не раз выполнял по просьбе врачей это действие. Скорее всего, я запомнил расположение шляпы, сохранил ее образ в голове, и просто «дотронулся пальцем до носа».

«Значит, ничего особенного?» - спросил я себя и сам же ответил. – «Значит, ничего особенного».

С движущейся шляпой, а тем более человеком такое, наверное, не получится. В памяти будет старый образ, а нового я не буду видеть.

«Звуки!» - пронеслось в моей голове. Я вскочил с кровати и, не обращая внимания на боль в боку, заходил по каюте.

Звуки! Я слышу мельчайшие звуки. Я могу на них настроиться. Звуки смогут создать мне новую картинку. Я ее буду видеть даже с закрытыми глазами.

Боль в боку все же вернула меня в постель. Возбуждение постепенно прошло. Если подумать, то во всем этом не было ничего чудесного, кроме того, что я стал лучше слышать окружающий меня мир. У человека, потерявшего зрение, обостряются другие органы чувств. У меня это произошло без потери зрения. Интересно, у Деклера были такие способности? Стив Уолш что-то говорил, что Деклер на ринге быстро двигался. Или эта способность появилась уже после моей «встречи» с ним?

За этими мыслями меня застал Генрих. В ласкаровских шортах, с мокрыми волосами и радостной улыбкой на лице он что-то мне говорил про рифы, гроты, ветер и паруса, но я даже не пытался во все это вникать. И еще я подумал, что сегодня, под жарким южным солнцем он точно обгорит и завтра уже мне придется его лечить.