На 127-й странице. Часть вторая

Сцена 29

На «корабле» «Палас отель» оказалось даже удобнее, чем на настоящих кораблях. Вместо капитанского салона - обычный ресторан, куда можно было прийти в любое время. Из большого и полутемного зала ресторана можно было выйти через решетчатые двери на лоджию, где также стояло несколько столиков. Тереза села за один их них. Тут же подошел китаец-официант, в восточном одеянии. Светлые штаны и такого же цвета туника ниже колен. Блестящие черные волосы были стянуты в пучок на затылке. Официант говорил вполне на приличном английском языке. Тереза сделала заказ.

В след за официантом к столику Терезы подошел другой слуга с опахалом из перьев неизвестной птицы на длинном бамбуковом древке. Это немного нарушало приватность приема пищи, но каменное выражение лица слуги превращало человека с опахалом просто в сказочный механизм. Такого можно не смущаться. Кроме того, движения опахала создавали легкий ветерок, который приятно освежал лицо Терезы.

«Рикши, паланкин, опахало,» - подумала Тереза. – «К чему еще я привыкну здесь?» Она достала блокнот и продолжила записи.

Утром Терезе постучали в номер. На пороге стоял китаец, одетый примерно также, как и официант в ресторане.

- Я есть ваш слуга, - сказал китаец с поклоном. – Если вы хотеть, то я принесу чашка кофе.

Тереза немного смутилась, увидев мужчину, но быстро справилась со стеснением. Все же это был слуга, а значит не совсем мужчина. К тому же у Терезы было хорошее настроение.

- Да, я хотеть чашка кофе, - серьезно сказала она. – Принесите, пожалуйста. И еще круассан.

Слуга ушел.

«Интересно, понял он про круасан или нет?» - подумала она. – «Что он принесет в качестве круассана?»

Но она зря волновалась. Кофе оказался превосходным, а круассан - воздушным. «Корабль» «Палас отель» ей определенно нравился.

«Я становлюсь настоящим гостиничным обозревателем,» - подумала Тереза, откладывая записи и принимаясь за еду, которую принесли.

Посетителей в ресторане было мало. В глубине большого зала Тереза заметила Генриха, воспитанника Деклера, который в одиночестве сидел за столиком и что-то грустно ковырял в тарелке.

«Что-то самого воспитателя не видно,» - подумала Тереза. – «Наверное, занимается воспитанием кого-то другого». В голове, само собой, возникло изображение огромной, как и у нее в номере, постели, но Тереза сразу же оборвала полет своего воображения. Ей стало стыдно за свои мысли. Тереза занялась остывающей яичницей с беконом, а ее настроение немного ухудшилось.

«Сама виновата,» - подумала Тереза. – «В тарелку надо смотреть, а не по сторонам».