На 127-й странице. Часть вторая

Сцена 56

Так начался очередной «университет» Патрика. Наверное, самый важный в его жизни. Он проработал у Джейкоба Стаута десять лет. Убирался в доме доктора, бегал курьером, а во время операций, если такие случались, капал эфир на марлевые повязки закрывающие лица, лежащих на операционном столе, пациентов. И еще учился.

- Один, два, три, - командовал доктор Стаут, и Патрик под этот счет выпускал из гуттаперчевой трубочки каплю за каплей.

- Стоп, - командовал доктор, и Патрик останавливался.

Так он понял, что такое «один, два, три», а через месяц уже мог бегло считать, а также складывать и вычитать. Видя такие успехи своего помощника Стаут нашел у себя букварь, учебник по арифметики и вручил их Патрику. К книжкам Патрик отнесся очень серьезно. Это был его билет в сытую жизнь, и любую свободную минуту он листал страницы этих книг. Беспокоить вопросами доктора Патрик не хотел, поэтому первое время просто вглядывался в непонятные закорючки на страницах книг. Но потом стал замечать закономерности, повторения и дело пошло на лад. Через полгода Патрик смог научиться читать и выполнять арифметические действия, а Стаут стал поручать ему более сложную работу.

За эти десять лет молодой доктор медицины Джейкоб Стаут стал не таким уже молодым, женился, его жена родила ему двух милых дочек. А потом налетела эпидемия тифа и вся семья доктора сгорела в тифозной лихорадке. Последней ушла миссис Стаут, за которой до последнего дня, ухаживал Патрик: давал воду и делал холодные компрессы на лоб.

А потом он понял, что пора снова отправляться в путь. Может быть, Патрик бежал от эпидемии, а может быть, именно тогда проснулась его страсть к путешествиям. Так или иначе, он сел на корабль, отходящий во Францию на встречу своим новым «университетам».

Менялись страны и люди вокруг. Где-то Патрик задерживался дольше, где-то меньше. Где-то его окружали добрые люди, где-то – плохие. И везде Патрик учился. Это стало его привычкой. Выучить чужой язык или хотя бы попытаться это сделать. Перенять обычаи и местные привычки. Одеваться, как местные люди. Искренне смеяться над местными шутками, петь местные песни.

- Никакой ты не англичанин, - говорили ему во Франции. – Ты нашенский. Потому и бежал с этого острова.

Патрик смеялся. Не объяснять же этим добрым людям, что он даже и не англичанин.

Надолго он задержался на севере Китая, но этот период жизни он запрятал глубоко в своей душе и не позволял воспоминаниям высовываться наружу.

Оказавшись в Сан-Франциско и став работать репортером журнала «Метрополитен», Патрик думал, что с путешествиями покончено. Но не тут-то было. Молодой главный редактор журнала поручил ему помочь мисс Одли с подготовкой к ее путешествию. Патрик рассказал молодой женщине все что знал. А потом, как и другие сотрудники редакции, пришел проводит свою коллегу в порт. Наблюдая, как большой черный корабль отчаливает от пристани, Патрик почувствовал, что страсть к перемене мест лишь дремала в его душе. Отъезд мисс Одли в путешествие вокруг света заставил эту страсть проснуться, и та недовольно заворочалась.

Прошло несколько недель. Пришли первые репортажи мисс Одли. Ими зачитывалась вся редакция. Больше всех восхищалась и охала миссис Гановер, а у Патрика в душе росло желание снова отправиться в путь.

Вот о чем думал мистер О’Хара, сидя один в опустевшей редакции, когда его окликнула миссис Гановер. В Сан-Франциско Патрику было спокойно. Ни с кем он особо не сближался, так как давно понял, что не важно, кто тебя окружает: хорошие люди или плохие. И те, и другие могут ранить. Только почему-то у Патрика получалось, что хорошие люди часто ранят сильнее. С такими мыслями он двинулся к выходу из редакции.

- Добрый вечер, - поздоровался репортер с ночным сторожем Фрэнком и посмотрел на рыжего пса у его ног. Тот поджал хвост и постарался спрятаться за хозяином.

- Хех, - сказал Фрэнк. – Ну, как вы это делаете?!

- Спокойной ночи, - вместо ответа сказал Патрик.

- И вам того же.

О’Хара поужинал в ближайшей таверне и отправился домой. Сейчас домом он называл небольшую мансардную комнату на 12-й улице. Рост населения Сан-Франциско увеличили спрос на жилье. Многие владельцы небольших домиков переделывали крыши своих домов в мансарды и сдавали их всем желающим. Жилье располагалось пусть и не близко от редакции, но зато цены не кусались, и до трамвайной линии было всего ничего. Только вот газовые фонари исчезали, стоило только свернуть с Маркет стрит.

Патрик шел по темной улице и был погружен в свои мысли. От стены дома, мимо которого он проходил, отделилась тень, и голос с мексиканским акцентом потребовал:

- Ваш кошелек, мистер!

Патрик сделал шаг в сторону, к противоположной стороне улицы, чтобы как-то прикрыть спину, так как был уверен, что и сзади есть желающие получить его деньги.

Действительно, из темноты вынырнула еще одна тень. Сойтись один на один и выйти из схватки победителем для Патрика было давно не проблемой. Тем более в схватках, где правил не существует. Но грабителей было двое. Поэтому Патрик стал ждать.

- Кошелек или жизнь, мистер?! – вновь заговорила первая тень.

«Значит ты главный,» - решил про себя Патрик. – «Тогда ты моя первая цель».

- Мэ парэсэ кэ ла вэна дэ ла лэнгуа паса пор ту куло поркэ абласмуча мьерда! – сказал Патрик. Ему нравился испанский язык, и он не прочь был в нем попрактиковаться.

(Мне кажется, что кровь к твоему языку поступает из твоей задницы, потому что ты такое дерьмо несешь. – примечание автора).

«Только бы не напали вместе,» - подумал Патрик. Потому он и попытался хоть немного вывести грабителей из себя. Разозлятся, начнут делать ошибки.

Но план не сработал. Грабители действовали одновременно.

«Ножи,» - подумал Патрик, увидев, как нападавшие стали сокращать дистанцию. Мешала темнота, но это неудобство было для обеих сторон.

Патрик шагнул вправо-вперед, в сторону того, кого он назначил главным, и нанес удар по руке нападавшего, в которой, как он ожидал, был нож. Что-то вылетело из руки грабителя и плюхнулось в пыль на дорогу. Брусчатки на 12-й улице не было. Нападавший попытался схватить Патрика за рукав пиджака, но репортер уже уловил очертания силуэта и ударил лбом в лицо нападавшего. Хруст сломанного носа и грабитель вслед за ножом упал в пыль на дороге.

Будь бы грабитель один, этим бы все и кончилось. Но их было двое и второй нападавший не зевал. По движению его руки Патрик понял, что тот бьет его ножом в бок.

«Надо развернуться,» - пронеслось в голове, но сделать это репортер уже не успевал. Не хватало небольшого движения. Передвинуться бы на пару дюймов и лезвие ножа проскочило бы мимо.

Помощь пришла неожиданно. Земля под ногами Патрика дернулась. От этого толчка его тело резко ушло вбок, и он повалился на землю. Не страшно! Нож грабителя прошел мимо, а сам грабитель почему-то взмахнул руками и тоже повалился на землю.

«Землетрясение!» - осознал Патрик. С верхних этажей домов что-то сыпалось, но новых толчков не было. Патрик, не вставая, откатился на середину улицы, при этом болезненно проехался своими боками по каким-то обломкам. В это время, второй грабитель стоял на коленях и обмахивал себя руками.

«Креститься, что-ли?» - подумал Патрик, нащупал на земле обломок кирпича, подскочил к, все еще стоящему на коленях, грабителю и нанес ему удар по голове.

Улица стала наполняться шумом. Выбегали люди. В домах начали загораться огоньки, и Патрик поспешил прочь.

«Мне не хватало лишь небольшого движения,» - думал Патрик. – «Если бы не землетрясение, которое сдвинуло меня в сторону от ножа, то этот мексиканец, наверняка, проткнул бы меня ножом».

Утро Патрик встретил на вокзале Сан-Франциско. Ночное землетрясение оказалось небольшим, и город отделался легким испугом. Где-то упали печные трубы, у кого-то побилась посуда и лопнули стекла на окнах. Ну и разговоров про это теперь будет! Хватит на полгода.

Здание вокзала было построено совсем недавно и совершенно не пострадало от ночного события. Патрик стоял на перроне и ждал, когда подадут Трансамериканский экспресс. Вчерашнее проишествие он посчитал за знак судьбы. «Надо двигаться и будешь спасен,» - кто-то шепнул ему сверху и для убедительности этих слов дернул землю у него под ногами. Отправляться в путь или не отправляться, так вопрос уже не стоял. Отправляться, но куда? Патрику хотелось оказаться в большом городе. Всем Сан-Франциско хорош, но людей мало. О’Хара понял, что соскучился по толкотне улиц большого города. Ему захотелось очутиться среди спешащих куда-то мужчин и женщин, влиться в их движение.

«Нью-Йорк?» - сам себя спросил Патрик и тут же ответил. – «Нет, двигаться так двигаться! Меня ждет Париж!»

Подошел поезд. Патрик засунул чемодан на верхнюю багажную полку, занял свое место и стал вспоминать те места в Париже, где в свое время бывал и, которые, как он надеялся, тоже его помнят.