На 127-й странице. Часть вторая

Сцена 2

После завтрака меня разыскал вахтенный матрос и вручил письмо от нотариуса Берджеса. Тот писал, что местный британский консул изъявил желание встретиться со мной. Поэтому мне надо было прибыть в его резиденцию сегодня, где после трех часов дня меня примет сам консул.

Я – Берджес - консул. Из этой цепочки выходило, что местный британский начальник узнал обо мне из брачного договора, который Берджес принес в консульство. А вот чем я его заинтересовал, было непонятно. Может быть, его заинтересовал сам факт бракосочетания англичанина и российской подданной? Вряд ли. Или, может быть, у него просто есть правило встречаться со всеми англичанами, которые пребывают в Японию. Вот это уже теплее. Япония – это не Париж. Сюда просто так, на променад из Англии не приедешь. Поэтому, вполне возможно, что консул решил выяснить, что забыл в этих краях его соотечественник. Что в таком случае я буду отвечать? Путешественник я. Был в Америке, теперь еду в Гонконг. Через пару дней меня здесь уже не будет. Так что, можете не волноваться.

Ответа на письмо не требовалось. Поэтому оставшаяся часть дня до поездки прошла, как обычно. Немного пообщался с Томпсоном. Поговорили о «Звезде Востока», которой все еще не было. Оказалось, что этот корабль строился на той же верфи «Боргер и Вольф», что и «Пасифик», причем одновременно. Немного отличались их паровые машины, но подробностей Томпсон не знал. Оба корабля были зафрахтованы компанией «Восточные паровые суда» для совершения рейсов между Америкой и Китаем. Переход через Тихий океан сильно отличался от перехода из Йокогамы в Гонконг, поэтому руководство компании решило специализировать корабли по маршрутам. «Пасифику», поскольку у него было соответствующее название, выпало пересекать Тихий океан, а «Звезде Востока» покорять моря между Японией и Гонконгом.

Поболтав со мной, Томпсон предложил мне смочить горло в баре, традиционно получил отказ и, не особо расстроенный, удалился. Я тоже не расстроился, расположился на деревянном стуле-шезлонге на палубе и стал наблюдать картину, которую мог наблюдать, наверное, вечно. У фальшборта с этюдником стояла Вера и рисовала свои картины. Иногда она оборачивалась ко мне и улыбалась. Вера стояла спиной к солнцу, поэтому, когда оборачивалась, солнце попадало ей в глаза. От этого она щурилась и смешно морщила нос. От одной такой улыбки к другой время до обеда прошло незаметно. А потом я отправился на встречу с консулом.