На 127-й странице. Часть вторая

Сцена 24

Этот инструмент был мне знаком. Тогда я лежал голый и связанный, а Вера примеривалась, как лучше меня заколоть.

- Это не то, что ты думаешь, - сказала Вера.

В этот момент у нее было лицо готового заплакать ребенка. Губы сжались, брови поднялись, лоб сморщился, а из уголков глаз норовили выскользнуть слезы.

- Я все объясню, - Вера помедлила, а потом решилась. – Я больна. Не телом, психически. – Увидев, что я что-то хочу сказать, она замахала руками. – Подожди. Так сказал доктор Вишневский. Он был тоже ссыльный, как и мы, но отец его хвалил. Он рекомендовал мне вести огород. – Вера улыбнулась. – Но я занялась рисованием. Мне это всегда помогало отвлечься от дурных мыслей.

Я подошел к Вере и обнял ее. Ее руки безвольно висели по бокам, и стилет мне никак не угрожал.

- А стилет?

- Стилет мне подарил брат, - сказала Вера.

«Тот, что наемный убийца,» - подумал я. – «Подарок соответствующий».

- Он показал мне, как с ним обращаться, - продолжала Вера, положив свою головку мне на плечо. Одна слезинка все же выскользнула из ее глаз. – Странно, но когда я делаю эти упражнения, то мне даже лучше, чем во время рисования.

Вера немного отстранилась от меня.

- Теперь ты будешь считать меня сумасшедшей? – спросила она.

- Даже не подумаю, - сказал я и чмокнул ее в губы. – В наше время такими были каждый второй.

Рваный ритм жизни, оторванность от природы, некачественная пища, плохой сон, большие объемы информации и пропаганды вокруг становились причиной психических расстройств в том мире, который я покинул. Люди наполняли секции по йоге и других восточных практик, бегали трусцой, ходили в качалку и часто не за тем, чтобы достичь хорошей физической формы, а для того, чтобы хоть как-то привести в порядок мозги.

- Если тебе нравится, я не против, - сказал я.

- Правда?

- Правда, - сказал я.- Только, делай это упражнение немного по-другому.

Когда я пришел в каюту, Вера стояла неподвижно посреди комнаты и выбрасывала руку с зажатым стилетом вперед.

- Попробуй делать то же самое, но с шагом правой ногой вперед.

- Вот так? – Вера сделала шаг и кольнула стилетом пространство перед собой.

Пространство не заметило укола или заметило, но ничего не сказало.

– Так?

- Немного не так. Ты каталась на коньках?

Вера кивнула.

- Представь, что ты скользишь по льду.

Вера повторила движение. Вышло лучше.

- Как хорошо, - сказал она. – У нас рядом с домом был пруд. Зимой он замерзал, и мы катались там на коньках. Я так и представила себя: в этом платье, снежинки вокруг, а я, не чувствуя холода, скольжу с вытянутой рукой, с этим ножиком. Все мальчишки обзавидовались бы.

Вера засмеялась, и мне стало хорошо.

- Пойдем обедать, - сказал я.

- Пойдем, - сказал Вера, положила стилет в футляр, а футляр на стол.

«Раньше она его скрывала. Теперь не будет,» - подумал я. – «Зверь укрощен и теперь никому не причинит вреда».