На 127-й странице. Часть вторая

Сцена 42

Когда Вера со стилетом в руке появилась за спиной китайца, я только и успел, что крикнуть «Нет».

Вера, словно на тренировке в каюте «Звезды Востока», с шагом правой ногой, выбросила руку со стилетом вперед. Китаец дернулся, выронил нож, который держал у горла Генриха, и стал медленно поворачиваться к Вере. Я бросился к ним, но не успел. Китаец два раза выстрелил, и у Веры на груди появилось два бурых пятна. Я успел только подхватить ее падающее тело и уложить на пол. Раны на груди быстро набухали кровью, а бурый цвет сменился на ярко алый. Кровь появилась и на губах Веры.

- Жизнь… за жизнь, - еле слышно проговорила она.

Кровь уже окрасила ее губы и стала тонкой струйкой стала стекать на щеку.

- Обещаешь? – Это слово я больше понял, чем услышал. И я, и Вера знали, о чем все это.

- Обещаю, - сказал я, и тот же момент глаза моего солнца словно потухли, а ручеек крови на ее щеке прекратил свой бег.

Я стоял на коленях над неподвижной Верой. В коридоре стали появляться какие-то люди, сзади рыдал Генрих. Рядом с Верой валялось злополучное письмо. Сургуч, скреплявший конверт, сорвался. Сам не знаю зачем, я потянулся за письмом и открыл его. В нем был только лист совершенно белой бумаги. Я снова посмотрел на Веру, и слезы сами полились из моих глаз.