Мой Орк. Другая история

Глава 63

— Акрим справился? — кивнул ему Кархем.

— Да. Сейчас старик пишет указы об освобождении пленных, с которыми стража пойдет по домам оруков.

— Несогласных много?

— Достаточно, но мы справимся.

— Главное, старайтесь решать все миром. Предлагайте орукам откупные равные сумме, затраченной на покупку людей. Если уж и тогда откажутся, забирайте силой. Есть вести с запада?

— Есть. И весьма недобрые. Три города объединили армии, там сотни воинов. И готовятся они не защищаться, а нападать.

— Созывай предводителей отрядов, пора, — в этот момент убрал с себя одеяло и сел. — Хватит валяться.

— Торопишься. Намес говорит…

— Да плевать я хотел на то, что он там говорит. Нам надо выиграть время, — с трудом встал с кровати, тотчас поморщившись от боли, — для чего зашлем переговорщиков. То, что Луар жаждет войны, это понятно. У него с нами свои счеты, личные, остальные лишь хотят обезопасить свои земли. А переговоры ненадолго, но оттянут нападение, надеюсь.

Тут и лекарь явился, сразу же попытался уложить вожака обратно, да не вышло. Кархем наотрез отказался. И не без помощи Гешкета вернулся в чертоги.

— Оповести всех, будем держать совет, — опустился в кресло.

До утра они совещались, решали, как будут вести переговоры, на какие уступки готовы пойти в случае согласия со стороны людей, а с восходом отряд отбыл. Теперь оставалось только ждать.

— Не спишь? — Фарата отыскала Кархема в некогда покоях Эйвы.

— Нет, — сидел, прислонившись к спинке кровати.

— Я с дурной вестью.

— Что еще? — приоткрыл глаза.

— Воины, отправленные к катаганам, попали в засаду. Тролли поломали всех, кроме одного.

— Твою ж… — процедил со злостью.

— Но они почти дошли до Гиблых болот, и нашли ночлежку, там были следы четверых. Одни из них принадлежали человеку, женщине, а в самой ночлежке отыскали светлые волосы.

— Значит, я сам отправлюсь к катаганам.

— Тебе нельзя. Это же самоубийство, Кархем. Ранение серьезное.

— Если буду лежать месяц, а то и два, я рискую и её потерять, и войну проиграть.

— Послушай, я всегда была на твоей стороне, остаюсь и по сей день, я обещала твоей матери, что никогда не брошу ее сына, что до последнего вдоха буду помогать ему и оберегать. Потому хочу дать совет, отпусти Эйву. Она совсем юная и вряд ли успела проникнуться к тебе большим чувством, к тому же познала близость с тобой, будучи рабыней. Пусть самка живет своей жизнью.

— Она моя жена, Фарата. Нам суждено было встретиться, суждено было разделить жизнь на двоих.

— Ты сам так решил, когда обменялся с ней кровью. Она даже не поняла, что случилось. Каждый день я видела в ее глазах страх, сомнения, недоверие.

— Вот когда Эйва, глядя мне в глаза, скажет, что я ей не нужен, тогда, может быть, я и соглашусь с тобой. А пока не трать слова.

— Габан. Но без лекаря рядом столь дальний путь ты не сдюжишь.

— Значит, лекарь поедет со мной! — прорычал. — Решено!

Намес, конечно, был категорически против, но кто бы стал его слушать. Пришлось согласиться.

К полудню уже все было готово к отбытию. А идти Кархем намеревался тем же путем, что и разбитый отряд. Тролья тропа в Карстовом лесу считалась одной из самых опасных, но по ней до Гиблых болот получится добраться не за шесть дней, а всего за четыре.

— Я все равно считаю, что ты поступаешь бездумно, — Фарата смотрела на вожака с большой тревогой, — ладно бы еще в здравом теле. Ты с таким усердием шел к победе, мечтал сделать жизнь своего народа лучше. И что же? Ради этой самки готов рискнут всем? Что будет, если ты сгинешь? Кто заменит тебя?

— Гешкет заменит. Он достойный орук и взгляды у нас одни.

— Гешкет?! — вот чего-чего, а такого услышать она никак не ожидала. — Хаваты нуждаются в тебе, Кархем. Гешкет, может, и преданный воин, но он не лидер.

— Поверь, если понадобится, станет лидером не хуже меня. Я понял одно, к величию надо стремиться не в одиночку, иначе велик риск превратиться в хладнокровного убийцу и деспота. Рядом должен быть тот, кто делает тебя лучше. Меня делает лучше она.

Вожак взобрался на коня:

— Следи за порядком, гэл Фарата.

— А ты постарайся остаться в живых, — коснулась его ноги.