Мой Орк. Другая история

Глава 16

Кархем снова сидел рядом, смотрел таким взглядом, что захотелось испариться. Неужели ему не понравилось?

— С этого дня ты будешь петь только для меня, — положил руки по каждую сторону от нее, — больше никто, слышишь, никто не должен слышать твоего голоса.

— Мне вообще молчать? — округлила глаза.

— Нет, не молчать. Не петь, — взял ее за бедра и подтянул к себе, отчего Эйва инстинктивно схватилась за перину, уперлась пятками в пол. — Боишься меня? Думаешь, поведу в кровать? — забрался пальцами под подол юбки.

Фарата говорила быть скромной и холодной, но как? Как, если он сам трогает! Еще чуть-чуть и его пальцы окажутся прямо там.

— Бэр Кархем, — промямлила едва слышно, — прошу вас…

— Знаю, ты еще не готова, — сомкнул руки у нее на животе, — и я подожду, но недолго, Эйва.

- Я могла бы петь для вас… сколько пожелаете…

— Ты и будешь петь, — дотронулся до лобка, заставив бедняжку затаить дыхание. — А еще будешь делить со мной постель, — вдруг уселся на топчан, ее же заставил встать напротив.

Эйва в этот момент не успела поймать юбку и та все-таки сползла на пол. Последнее, что скрывало сейчас наготу, так это палантин, но Кархем стянул его. Девчонка осталась в одной кофточке с коротким рукавом. И вид ее тела вывел из равновесия. Всегда самки перед ним ходили голые, а тут… тут совсем иначе — притягательнее.

— У меня кое-что есть для тебя, — произнес голосом на грани рыка, — подарок.

И вытащил из кармана цепочку, очень длинную, но невероятно красивого плетения. Скоро обмотал ее вокруг тонкой талии птички, затем продел один конец с увесистой жемчужиной в кольцо на другом конце.

— Тебе нравится? — накрыл ладонями бедра.

— Да, бэр Кархем.

— Тогда отблагодари, — поднял взгляд.

Отблагодарить? Как? Как она может его отблагодарить?

— Чт-т-то… — начала заикаться, — что мне сделать?

— Как вы обычно благодарите за ценные подарки? — склонил голову на бок.

Он хочет поцелуя? Или объятий? Уж явно не рукопожатия. Да и руки жмут друг другу только мужчины. Может, объятий будет достаточно?

Эйва, недолго думая, склонилась и обняла вожака за шею, хотя внутри все сжалось от страха. Какое же у него горячее тело, как печка. А Кархем мгновенно воспользовался положением и затянул это хрупкое создание к себе на колени, который раз втянул ее запах и не удержался — провел языком по шее, из-за чего Эйва съежилась, покрылась мурашками.

— Хет, мэрак, дэ хатас (Ты и, правда, незрелая), — заговорил почти шепотом, — аш хет мас, Эйва (но ты моя, Эйва)

Не хотелось ее отпускать от себя, такого с ним еще не случалось, чтобы наложница была настолько близко, чтобы обнимала настолько крепко, несмотря на жуткий страх. И голос ее, теперь он вообще не выходит из головы.

— Ты можешь идти, — взял ее за руки, чтобы отпустила. — Ступай, — заставил подняться. — Как понадобишься снова, Фарата придет за тобой.

— Хорошо, — взяла с пола юбку.

Когда Эйва покинула залу, Кархем позвал Фарату и потребовал привести к нему двух наложниц.

— Все в порядке? — смотрительница заметила напряженный взгляд вожака.

— Поёт хорошо.

— Кого привести?

— Новых.

— Налию и Вейру?

— Плевать! — рыкнул на нее, после чего схватил со стола яблоко, — буду ждать их в своих покоях.

— Габан.

Однако прежде чем идти за наложницами, Фарата устремилась к Эйве. Нашла ее трясущуюся в кровати под одеялом. Тогда немедленно подошла, отвернула одеяло.

— Бэр Кархем быть с тобой? — принялась осматривать ее.

— Нет, — кое-как села.

— Так, чего же ты трястись?

— Простите, гэл Фарата, просто страшно было.

— Ясно, — сразу успокоилась, — Риа принести тебе горячего отвара. Ты ужинать?

— Нет.

— Тогда и ужин.

— Благодарю.

На что орчанка как-то небрежно фыркнула, после чего отправилась дальше. В покои наложниц вошла, будучи на взводе:

— Налия! Вейра! Хозяин вас ждать!

Девушки мигом повскакивали, похватали туники и, натягивая их на ходу, устремились за смотрительницей. А отправив девушек к Кархему, орчанка поспешила в кухню, где все еще кипела работа. Служанки мыли посуду, подметали полы, Макора замачивала в воде репу на завтра.

— Где Риа? — Фарата оглядела присутствующих.

— Посуду моет, — ответила повариха, не оборачиваясь.

— Пусть отнесет Эйве ужин и обязательно успокоительного отвара.

И Макора развернулась, уставилась на нее с явным раздражением:

— Сгубил девчонку все-таки, — процедила сквозь зубы.

— Никто никого не губил, — выпрямилась, — девка перенервничала только и всего.

— Как ты только спишь ночами, — и снова отвернулась.

— Крепко, — прошипела в ответ, — чтобы Риа шла немедленно, — засим удалилась.

Тарос тем временем сидел в своем гулуме, ибо людских домов не признавал и не хотел находиться там, где все провоняло другими. Орк не знал, куда себя деть. Ирхат ему все рассказала. Возможно, этой ночью Кархем возьмет Эйву или уже взял. Тогда достал из-под жилета платок, вдохнул запах. Пусть! Пусть она подарит ему первую ночь, не важно. Он пойдет и попросит об обмене, все равно.

— Вы желаете нас, бэр Тарос? — раздалось со стороны спального гулума, где жили наложницы.

В ответ же получили такой взгляд, от которого разом побледнели и поспешили скрыться.

Эти самки не идут ни в какое сравнение с ней, с такой маленькой боязливой самочкой. От одной только мысли об Эйве, от одной фантазии, как ласкает ее, чтобы не боялась, аж зубы свело.

— Сашаль! — позвал одну из наложниц.

Та примчалась мигом:

— Да, бэр Тарос.

— Подготовить купальную. Мыться буду.

— Да, господин, — склонила голову и побежала скорее выполнять приказ.

Сейчас же за толстой шкурой, коей был загорожен проход в трапезную и купальную, зазвучали голоса, заскрежетала печная заслонка, загремели черпаки. А Тарос вышел на улицу, прислонился к столбу, поддерживающему шатер, и уставился на звездное небо.

— Не спишь? — из соседнего шатра показалась Ирхат.

— А ты почему здесь? — спросил, не отрываясь от созерцания звезд. — Почему не у дверей наложницы Кархема?

— Фарата отпустила на ночь. Тарос, бэр Кархем на самом деле сказал, что может определить меня в охотницы?

— Сказал, — и желваки еще сильнее заходили на скулах.

- Ты чего такой злой? — усмехнулась. — Все оруки от тебя шарахаются.

— Шла бы ты спать, сестра.

Вдруг она вскинула брови:

— В ней дело, да? — и обошла брата, встала напротив. — В этой мелкой буште?

— Тебе уши оборвать? — тотчас нахохлился, брови сошлись у переносицы.

— Гахэ-э-э-м (Охрене-е-е-ть), запал на девчонку, — прикрыла рот рукой. — То-то тебя кроет, то-то поубивать всех готов.

— Гирэк! (Дура!) — рявкнул на нее да вернулся в шатер.