Мой Орк. Другая история

Глава 62

— Кархем нам не угроза, — произнес Шигатан, — ты это прекрасно знаешь.

— Знаю, — кивнул Фаргар, — но войны не хочу. Кровавая политика Кархема ляжет тенью и на нас. На других континентах быстро прознают о том, что оруки истребляют людей. Ответ последует незамедлительно. И нам придется тоже воевать. Мы сможем дать отпор армии Кархема, но не выстоим против войска пяти других континентов, а они обязательно придут, ибо нет ничего слаще опустевших земель.

— Ты прав, — заговорил некогда баннерет, а ныне старейшина Лаеф, — земля, лишенная хозяев, лакомый кусок. Тем более наш континент славится плодородными почвами и рудниками.

— Но, что мы можем? — вступил Дарат. — Единственный способ остановить Кархема — пойти войной на него.

— Нет, это исключено, — нахмурился вожак. — Мы не будем воевать с собратьями. Вернее было бы услышать Кархема. Не забывайте, Тарос бежал из Аранхарма, так что, он вполне мог и оклеветать своего вожака.

— А остальные подтверждают его слова? — подал голос Барса.

— Они прибыли вместе, потому и слова их вряд ли будут разниться. Я предлагаю пока что оставить их здесь, понаблюдать. К тому же среди прибывших есть девушка, которая была в гареме Кархема. И что-то мне подсказывает, она не просто наложница. Слишком уж напрягся Тарос, когда зашла речь о ней и его вожаке.

На том и порешили. Однако Фаргар приказал глаз не спускать с незваных гостей. А Тайли, как и обещала, отвела Эйву к писарю.

— Доброго дня, Орос, у нас к тебе дело важное.

— Доброго, доброго, госпожа, — поклонился ей пожилой мужчина в забавных одеждах, походивший на звездочета из детских сказок, — слушаю вас.

— Знакомьтесь, это Эйва, — Тайли подвела ее к столу, — она прибыла из Аранхарма. Нам надо знать, нет ли здесь ее семьи.

— Из пленных? — старик пострел на девушку из-под очков.

— Да, — а сердце бедняжки ёкнуло.

— Угу. Когда ваши пути с родными разошлись?

— Около двух месяцев назад.

— Хорошо, — и достал толстую книгу, — сейчас посмотрим. Назови имя своего отца и род его деятельности.

— Тарн, купец.

— Где жили? В городе?

— Нет, в деревне Атанака, там еще располагался крупнейший рынок тканей.

— Угу, — и принялся за поиски имени.

С каждой очередной перевернутой страницей на душе Эйвы становилось все тяжелее. Неужели родные ушли на запад?

— Нашел! — воскликнул писарь спустя минут пять. — Деревня Атанака, Тарн с женой Лемаей и сыновьями Тео и Каефом. Также указано, что у Тарна есть старшая дочь Эйва, чья судьба неизвестна.

— Мирида всемогущая, — а слезы ручьем потекли по щекам. — Они здесь.

— Здесь, дочка, здесь. Поселились недалеко от центрального рынка.

Тайли пришлось усадить несчастную на скамью, ибо она так разнервничалась, что чуть не упала в обморок.

— Тише, тише, — прижала ее к себе, — вот видишь, они здесь. Все хорошо. И ты с ними встретишься. Слышишь?

— Да, — выдавила из себя с трудом, — я… я… я просто не верю. Все это время так надеялась, а сейчас не верю.

— Понимаю. Стража может немедленно отправиться за твоим отцом.

На что Эйва закивала, на большее не хватило, слезы так и катились по щекам.

Через полчаса в дом писаря Ороса буквально ворвался обезумевший от радости купец. А когда увидел свою дочку, так и рухнул на колени перед ней, обхватил Эйву за ноги, уткнулся лицом ей в колени и глухо зарыдал.

— Доченька, родная моя, — произнес дрожащим голосом, — нашлась. Нашлась моя девочка.

— Папочка, — гладила его по голове, целовала.

Глядя на них, и Тайли прослезилась, но это далеко не первое воссоединение семьи, которое ей довелось наблюдать. Сколько уже их было, сколько слез счастья и радости пролилось. В такие моменты как никогда хотелось прижать к груди своих детей и не отпускать. Что может быть ужаснее потери кровного дитя? Ничего!

А на улице её уже дожидался муж.

— Теперь у неё все будет хорошо, — взяла Фаргара за руку. — Почему ты так напряжен? Что-то случилось?

— Скажи, эта девушка тебе что-нибудь рассказала? Она ведь была наложницей Кархема.

— Эйва не его наложница, — искренне удивилась услышанному, — она его жена.

— Что? Жена? — еще сильнее нахмурился.

— Да. Кархем с ней кровью обменялся. Эвар бэкда, кажется.

— Теперь многое встало на свои места. Вот лживый пёс.

— Ты это о ком?

— О Таросе. Помнишь его?

— Помню. Правая рука Кархема.

— Теперь уже нет. Он бежал, предал своего вожака. А знаешь почему?

— Неужели Эйва тому причиной?

— Да. Так что, скоро сюда прибудет сам Кархем.

— Знаешь, она тоскует по нему, но боится, думает, что была всего лишь временной забавой.

— Ну, вот и посмотрим, так ли оно на самом деле.

— А что с тем охотником?

— Пока не решил. Слишком уж сомнительны его желания.

— Может, все-таки стоит дать шанс? Другие все поодиночке приходили, а он с невестой и племянником. Да и брата потерял, когда сражался по твою сторону. К тому же, ты сам всегда говорил, доверять можно тому, кому есть что терять, за кем семья.

— Уговариваешь, да? — усмехнулся. — Знаю я твои уловки. И даю слово, что подумаю. А сейчас идем к твоей матушке, заберем Керма.

— Идём.

В это время в Аранхарме Гешкет с главным писарем стояли на помосте, что расположился на центральной площади. Их окружали сотни орков, как городских, так и прибывших из деревень, и собрались они, дабы услышать Когумен. Дождавшись тишины, Акрим начал зачитывать новые законы, которые в свою очередь переводил Гешкет. С особенным довольством он перевел когум, обязывающий освободить людей от тяжкого насильного труда, а также разрешающий орукам вступать в союз с людьми по обоюдному желанию. За несколько часов Акрим озвучил шестьдесят новых когумов и дал по ним разъяснения. Отныне оруки и люди признавались полноправными жителями Аранхарма и близлежащих земель, пленные могли вернуться в свои дома или покинуть город в свободном порядке. Не все когумы пришлось по нраву оркам, однако здравое зерно увидели все, ведь только сообща с людьми, используя их знания и опыт, можно достичь процветания, а таковое возможно лишь на почве равноправия и взаимоуважения. Жаль, правда, самого вожака не было на площади, ибо он все еще лежал в лазарете.

Намес строго-настрого запретил вставать, каждый день лекарь приходил, менял повязки, проверял рану и поил Кархема горькими, но по его словам, полезными травами. Фарата тоже приходила и подолгу сидела около койки, рассказывая все последние новости и получая десятки новых указаний. А когда в лазарет заходил Гешкет, то первым делом Кархем спрашивал об отряде, отправленном к катаганам, однако ответ был из раза в раз один и тот же «не возвращались».

— Приветствую! — поздним вечером Гешкет пришел доложиться о проделанной работе.