Мой Орк. Другая история

Глава 51

Лишаться волос, конечно, не хотелось, но с такой длиной и впрямь неудобно будет. Да и что в этом такого, отрастут. Орчанка тем временем вытащила кинжал, зашла Эйве за спину, а через пару секунд на куст полетели густые пряди. Кархему очень нравились ее волосы, перед сном часто гладил их, перебирал пальцами. И так сердце заболело, что слезы поползли по щекам.

— Не реветь. Я тебе вот что сказать, — принялась заплетать волосы, — если вам с вожаком судьба быть вместе, вы еще встретиться. Если нет, то ты зажить новой жизнью, свободной, где сама решать за себя.

— Я понимаю. Просто…

— Любить его?

— Да.

— Вот если бы и он тебя тоже любить, а не держать в клетке ради утех. Свободная женщина та, которая ходить везде без страха.

— Почему же ты ушла? Ты ведь была свободной.

— Не была, — перевязала одну косу ремешком из мягкой кожи, — брат собраться отдать меня в дом дядьки, тот бы в свой черед женить меня на первом встречном и всё. Я так и так хотеть сбежать, но встретить его, — кивнула в сторону Радула, который о чем-то тихо посмеивался, разговаривая с племянником, — ты помнить, я о нем говорить тебе. Мы решить пожениться.

— По любви?

— Я чувствовать к нему то, что не чувствовать ни к кому. Может это любовь, может, нет. Но я желать быть с ним. Радул мне по душе.

— Из вас выйдет хорошая пара.

Вдруг рядом с ними что-то шлепнулось, отчего обе вздрогнули, а спустя мгновение на куст взобрался небольшой зверек с огромными ушами, вытянутым носом, который будто бы жил сам по себе, и пушистым хвостом бурого цвета.

— Это кто? — уставилась на него Эйва.

— Турнук это, — расплылась улыбкой, — грызун, жить на высоких деревьях в особых гнездах.

— А чего он тут забыл?

В этот момент турнук схватил передними лапками отстриженные волосы, обнюхал их и, издав клокочущий звук, устремился обратно на землю, после на дерево и скоро скрылся из виду.

— У них сезон брачный, вот самцы и строить гнезда. У кого оно получиться лучше, к тому самка и прийти. А если самке понравиться гнездо, она остаться с этим самцом навсегда.

— Какие умные зверьки.

— Ага. Радоваться, твои локоны помогать создать новую крепкую семью.

Но Эйве было не до радости. У Ирхат свадьба на носу, даже вон грызуны и те счастливы, а она что же? Любил ли ее Кархем вообще? Или просто использовал? Похоже, что использовал, ведь если подумать, на улицу не выпускал, кроме сада, гарем не распускал, никому о ней не рассказал. Зато сейчас она на свободе. Тогда осмотрелась по сторонам. Вот она — ее некогда свободная жизнь.

— Ну, все. Я закончить, — перевязала ремешком вторую косу.

В тот же миг Эйва развернулась к ней лицом и обняла.

— Спасибо тебе… знаешь, я его люблю. Очень. Но я не хочу всю жизнь быть рабыней и знать, что за стенами чертогов люди страдают, болеют, умирают, что невольничий рынок каждый день пополняется новыми пленными.

— Люди и оруки способны жить вместе, — обняла ее в ответ. — И я верить, что однажды Кархем это осознать, а пока не осознать, тебе лучше с ним не быть.

Еще через несколько минут все взобрались на лошадей. Правда, Эйву пришлось пересадить к Сакару, ибо в седле она держалась не очень-то и разок чуть не навернулась, вовремя Радул подхватил. А Сакар, несмотря на юный возраст, в седле держался уверенно.

— Ты только не ерзать, — взял девушку в кольцо рук, — иначе я к тебе приставать.

— Что? — вытаращила глаза.

— Сакар! — посмотрел на него Радул таким взглядом, что тот вмиг присмирел. — Уши оборву, учти!

— Что уж и пошутить нельзя, — пробубнил под нос, — между прочим, мы с ней почти ровесники.

— А еще она жена Кархема. Так что клыки на нее не точи, недоросли еще.

Путь предстоял далекий и опасный, к тому же полный сомнений. Эйва постоянно боролась с желанием развернуться, но чем дальше они уходили, тем это желание становилось все призрачнее. А спустя двое суток, когда наконец-то добрались до леса, сомнений почти не осталось. Любовь и рабство — никудышные соседи. Увы, её чувства родились не в то время и не в том месте. Да и как могло быть иначе? Кархем все равно бы не оставил ей выбора. Он не хотел ждать, в итоге добился своего. Пусть не был груб, но был непреклонен. За все недели, проведенные вместе, она ни разу ему не отказала в ласке, ни разу не воспротивилась, хотя были дни тяжелые. Еще Фарата с Макорой твердили постоянно, что надо мужчине потакать, надо его ублажать, надо слушаться, надо, надо, надо… А почему надо? Кому надо?

— Ты чего такая хмурая? — вырвал из дум Сакар. — Не говорить, не улыбаться уже пятый час.

— Нет особых причин улыбаться, — окинула взором темнеющую чащу.

Никогда она еще не бывала в Карстовом лесу. Удивительной красоты место — огромные деревья, что внизу сплелись корнями, а наверху кронами, из-за чего в чаще большую часть дня царит полумрак. Земля покрыта мягким мхом, точно ковром. А какие дивные цветы встречаются? Или папоротники, что высотой под три метра. Всюду кипит жизнь, мимо нет-нет да проносятся замуры, турнуки прыгают с ветки на ветку, птицы голосят во весь дух. Даже дриаду удалось повстречать у ручья.

— Странная ты, — и остановил коня.

— А ты болтун, каких поискать, — улыбнулась все-таки.

— Я одного никак не понять, зачем тебе быть женой вожака? Он же старый для тебя.

— Это почему это старый? — покосилась на наглеца.

— Вот сколько тебе? Шестнадцать?

— Семнадцать.

— А ему наверно все тридцать. Старик!

— Не выдумывай. Никакие не тридцать, а двадцать пять.

— Пф! Ничем не лучше. Тебе ровесник нужен.

— Опять на себя намекаешь? — еще шире улыбнулась.

— Да. Ты не думать, я ведь все уметь. И гулум построить, и на охоту сходить. Меня сначала Радул учить, потом старый кузнец. А через год-два я еще выше стать, больше.

— Все не уймешься? — откуда ни возьмись рядом возник Радул и дернул племянника за ухо.

— Нравится она мне, — принялся растирать ухо. — Красивая, маленькая, пахнет как-то особенно.