Мой Орк. Другая история

Глава 14

— Угу.

— Уф-ф-ф, чуть не попалась, — подошла к небольшой тахте, что тянулась вдоль окна. — Знаешь, это хорошо, что ты будешь петь для него, — присела на самый край. — Все ж не постель.

— Это временно, Риа.

— Не важно. И потом, вдруг ему так понравится твое пение, что он не захочет делать тебя наложницей? Одна из девушек, которую Кархем отпустил, умела танцевать. Она радовала его несколько месяцев, а потом случилось несчастье — повредила ногу. И Кархем подарил ей свободу.

— Что же мне себе повредить тогда? — печально усмехнулась.

— Мы что-нибудь придумаем, — поманила подругу к себе, а когда Эйва села рядом, достала из кармана передника три пирожка, — это тебе от Макоры. Представляешь, она переживает за тебя. Очень.

— Передай ей большое пребольшое бэригет, — взяла теплые пирожки в руки и едва не разрыдалась. — Макора хорошая. Это с виду она такая, а внутри…

— Знаю. Ворчит, может подзатыльник дать, но потом всегда пожалеет. Только к тебе она особенно прониклась. Видела бы ты, как Макора разозлилась, когда узнала, что тебя забрал Кархем. Часа два гремела посудой так, что уши у всех заложило, и даже похлебку для стражи переперчила.

— Даже так?

— Ага. Но, — закусила губу, — разозлился и еще кое-кто. Я бы сказала, взбесился.

— Тарос? — широко распахнула глаза.

— Да. Головой одного из своих стол сломал. Он когда в ярости, страшнее не сыскать существа.

И почему-то Эйве сразу вспомнился аромат рошки. Теперь запах этой травы всегда будет рождать образ Тароса перед глазами. Как бы то ни было, а Риа права, уж лучше петь. Кто знает, вдруг вожак действительно не захочет большего и однажды подарит свободу.

А спустя час после того, как Риа ушла, в комнату пожаловала молодая орчанка:

— Меня звать Ирхат, — вышла вперед. — Я сопровождать тебя, если ты выходить из покоев. Сейчас хотеть гулять?

Одеждой орчанка ничем не отличалась от здешней стражи — такие же кожаные штаны и жилет, на ее бедре были закреплены ножны, в которых покоился кинжал, в ушах поблескивали кольца, даже в носу было кольцо, татуировки резкими линиями пестрели на руках, голове, шее. А главное, это волосы, собранные в высокий хвост, но виски были выбриты. Оказывается, в воинах у хаватов не только мужчины, но и женщины.

— Да, хотела бы.

— Тогда одеваться. Я ждать за дверью.

Одеваться! Знать бы во что. На улице знойно, а у нее только закрытое платье да те наряды, которые принесла Фарата. Но наверно лучше закрытое, безопаснее будет.

Эйва натянула на себя уже привычное платье, быстро повязала платок и поспешила на выход. На улицу хотелось нестерпимо, раньше и дня не было, чтобы она не прошла пару километров от дома до торговой лавки отца и обратно. Он торговал тканями — хорошими, прочными. Из них люди шили себе постельное белье, шторы, балдахины.

Пока спускались на первый этаж, пока шли по парадной зале к дверям, Эйва без конца оглядывалась, так и казалось, будто за ней следят.

— Ты чего дергаться? — заметила ее страх орчанка.

— Ничего.

— Когда я радом, тебя и пальцем никто не тронуть.

Ирхат очень даже симпатичная для орчанки, но взгляд до чего суровый.

Девушки прошли в сад с каменными лавками, фонтанами, раскидистыми деревьями, что цвели буйным цветом, и беседками. И только Эйва шагнула на траву, как сразу же сбросила с ног обувку, ощутив пальцами мягкость и шелковистость зеленого ковра. Шум матери природы ласкал слух, ветер нес ароматы цветов, а солнце слепило глаза. Ирхат с интересом уставилась на свою подопечную. Фарата дала четкие указания — беречь девчонку как зеницу ока, не подпускать к ней ни гаремных, ни тем более воинов. Чем она так важна для смотрительницы? Обычная мелкая бушта.

Эйва в свою очередь подняла лицо к солнцу и что-то тихо-тихо зашептала.

— Ты что делать? — встала напротив, загородив свет.

— Молиться, — открыла глаза.

— Духам предков? — склонила голову на бок.

— Нет, Мириде. Благодарю ее за такой подарок, я давно не была на улице. Прислугу не выпускают из чертогов.

— Так, ты не прислуга.

— Со вчерашней ночи нет.

— Наложница?

На что Эйва пожала плечами.

— Я буду петь для бэр Кархема.

— Вот как, — достала из кисета, что висел на ремне, горстку лесных орехов, — спой тогда. Я ни разу не слышать, как вы петь.

— Хорошо.

В этот момент за ними наблюдали две пары глаз. После очередного совета в зале у окна стоял вожак и его главнокомандующий. Тарос с трудом сдерживал злость, ибо видеть девчонку, которая теперь принадлежит Кархему, оказалось не так-то и просто. А Кархем наоборот, смотрел на Эйву с ухмылкой. Уже сегодня вечером она ему споет, и кто знает, чем закончится эта песня. Хоть Фарата и просила не трогать самку, но тут он решает, кого трогать, а кого нет. Просто будет осторожнее, чтобы не навредить.