Меж двух огней

Глава 19 «Две стороны одной медали»

— Нам обязательно это делать? — Одрик с сомнением покосился на обезглавленное тело Годфри. Вернее, телом это назвать было трудно. Прежде чем прикончить бедолагу во второй раз, его попросту изрубили в куски. Уцелело лишь та часть, что была прикрыта кольчугой, да и то, её пробили в паре мест, — В конце-концов его всё равно придётся сжечь? Так какая разница, сделаем енто мы завтра утром или же святоши сейчас?

— Пожертвовав собой он спас наши задницы, — бросил я, укладывая отрубленную голову бедолаги на самодельные носилки, — Причём дважды. Один раз будучи ещё живым, второй раз… Ну вы сами всё видели. Думаю Годфри заслужил нормальное погребение.

— При всём уважении, — возразил Алвур, — Но нихрена он ничем не жертвовал. Просто именно ему удача сегодня сунула под нос свою задницу, после чего ещё и бзданула изо всех сил. А за второй раз вообще надо благодарить вот этого… — он с недоверием покосился на стоявшего чуть поотдаль Вернона, — Вот это.

— Вот это, как ты верно заметил, каких-то полчаса тому назад спасло тебя от ветров, которые пускала фортуна, — равнодушно пожал плечами лекарь, — Хороша же благодарность.

— Не обижайся, — покачал головой Одрик, — Просто как-то слишком уж много всего для одного дня. Простым мужикам вроде нас трудновато это всё в голове уместить.

— Да уж, — проворчал арбалетчик, — Демоны, ведьманы или как их там… Некромансеры. Пиздец, а не кампания подобралась.

— Некромант, — флегматично поправил его Вернон, — И то, давненько уже не практиковавший.

— Ты знаешь, мне вот честно похеру, — раздражённо бросил Алвур, — Я тебе, конечно, охуенно благодарен за то, что ты спас наши шкуры. Но если после того, как прихлопнут меня, ты попытаешься с моей тушкой вытворить нечто подобное — я откушу тебе жопу. Имей это ввиду.

— Договорились, — ухмыльнулся Вернон, — Но есть одна за…

— Так, хватит пиздеть, — бросил я берясь за то, что осталось от правой руки. Гамбезон был изрублен в лохмотья. Ткань пропиталась остывшей кровью и неприятно скользила в пальцах. Но выбора у нас особого не было. Не оставлять же бедолагу на поживу воронью, — Взяли.

— А это точно… — снова начал возмущаться Одрик, но на этот раз его осадил уже Освальд.

— Точно, — перебил солдата десятник, — Ты бы хотел, чтоб тебя после смерти выбросили в ближайшую канаву как шелудивого пса? Или на братский костёр с теми сукиными детьми, которые тебя же и убили? Я так не думаю. Мы похороним его по нашему обычаю, как подобает. Так что не пизди, а тащи давай. А ежели перепачкаться боишься, так кровь потом с тебя бабы отмоют.

— Кроме того, кому-нибудь из отряда возможно захочется с ним попрощаться, — подытожил я.

Труп положили на носилки. Пару минут стояли и молча смотрели на него, ожидая когда Дитрих соберёт своих людей и будет готов выступать. Затем двинулись в обратный путь. Так же молча. В одном Одрик был прав. Слишком много тайн открылось за один единственный день. Нам всем было о чем подумать. Вот только думать об этом совершенно не хотелось. Скорее уж добраться до постели, завалиться спать и забыть всё то, что произошло, как страшный сон. Мда уж. Прав был тот, кто сказал: «Многие знания рождают многие печали».

Берёзовая роща осталась позади. Впереди вновь замаячил чёрный силуэт высокой городской стены. Солнце уже давно скрылось за её гребнем и теперь напоминало о своём существовании лишь несколькими алыми отсветами, медленно угасавшими на низко висящих свинцовых тучах. В кронах деревьев завывал неожиданно холодный для конца весны ветер. Его ледяные порывы то и хлестали по лицу горстями мелкой водяной пыли. Сверчки больше не стрекотали. Попрятались в траве и затаились перед надвигающейся с моря бурей. Лишь пернатая бианьши где-то в глубине берёзовой рощи продолжала оплакивать горькую участь погибших сегодня людей.

— Генри, на пару слов, — бросил мне Дельрин, чуть поотстав от сопровождавших нас бойцов ордена.

Я кивнул и махнул рукой своим парням: мол, идите, мы сразу за вами. Те не стали спорить. Алвор и Одрик поудобнее перехватили носилки и затопали быстрее. Вернон, осторожно поддерживавший хромающего и немного пошатывающегося десятника тоже ускорил шаг, догоняя остальной отряд. Дитрих же, напротив, ещё больше сбавил темп.

— Позволь поинтересоваться, — наконец бросил он, — Что вы забыли на кладбище за городом.

— Отдавали долг старому другу, — пожал плечами я, — Он когда-то попросил нас передать письмо своей семье. Мы передали.

— Ясно. Чума? — помрачнел рыцарь.

— Похоже, что она самая, — кивнул я, — По крайней мере по датам, выбитым на их надгробии совпадает с первой вспышкой этой заразы.

— Тогда им ещё повезло, — Дитрих покачал головой, — Большинство погибших тогда просто сжигали на общих погребальных кострах. Когда дров перестало хватать — копали братские могилы и заваливали сверху валунами, чтоб трупоеды не могли добраться до останков, прежде чем те сгниют. Твой друг, видать, был не из простых, раз его семью похоронили подобающим образом.

— Сотником королевского войска. А до этого, вроде бы охотником на нечисть или хер его знает кем ещё, — я облизал губы и сплюнул вязкую слюну в придорожную траву. Мутило. Магическое истощение давало о себе знать. Кроме того в носу до сих пор стоял приторно-сладковатый запах гниющей плоти, — Мы были знакомы неделю. Может чуть больше. Он пожертвовал собой, пытаясь спасти нас.

— Понимаю, — ответил Дитрих, пристально вглядываясь в серую хмарь, затянувшую заливные луга, — Однако это ничего не меняет. То, что вы сделали, было, по меньшей мере, безрассудно. Знали, что орден не патрулирует окрестности города. Знали, что за стенами рыщет какая-то подозрительная банда, очень настойчиво интересовавшаяся, кто в последнее время в столицу прибывал. Знали, что за вами идёт охота, и всё равно попёрлись всего вшестером, никого из наших командиров не поставив в известность. Я бы сказал, что вы — долбоёбы, но думается мне, покойные дружки вот этих двух уродов, — он кивнул на плетущихся впереди пленников, — Это вам и так весьма доходчиво объяснили.

— Мы, конечно, благодарны вам за спасение, но нам теперь о каждом нашем шаге отчитываться перед орденом? — поморщился я.

— Ты знаешь, было бы неплохо сказать нам о том, что на вас ведётся охота, — с нажимом ответил Дитрих, — Если ты вдруг ещё не понял, то вы теперь не просто наёмники. А эмиссары епископа Альрейна, который в иерархии церкви занимает далеко не последнее положение. Нападение на вас — это нападение на весь орден. И такое нельзя оставлять без ответа.

— Ну, надеюсь эти двое всё-таки запоют, — пожал плечами я.

— Зря надеешься, — рыцарь покачал головой, — Это обычные пешки. И словам, что они мол ничего не знают, я вполне верю.

— И всё равно тащишь их на допрос? — мои брови слегка приподнялись.

— Таковы правила, — Дитрих равнодушно пожал плечами, — Не я их устанавливал, и не мне их менять. К тому же, всегда есть шанс, что кто-то из них краем уха что-то да слышал. И уж коли так, то наши люди калёными щипцами из них это вытащат.

— Хорошо, если так. Нам и самому интересно знать, кому мы перешли дорогу.

— Мы выясним, — кивнул рыцарь, — У ордена есть связи по всей стране. Но до тех пор выход за городские стены для тебя и Айлин закрыт. По крайней мере, без нашего сопровождения.

— Мы под арестом?

— Нет, — покачал головой Дитрих, — Под охраной. По крайней мере, до тех пор, пока мы не разберёмся с теми, кто заплатил этим наёмникам за ваши головы. Не пойми меня неправильно, но вы двое теперь не просто наёмники. И убийство любого из вас — здоровенное пятно на его репутации. Да и моим людям это может выйти боком. Так что постарайтесь не высовываться. Тем более, что у вас и в городе работы полно.

— Как-то всё это странно, — я с сомнением покачал головой, — Когда мы пропали в подземелье, орден даже не почесался. А тут вдруг такое беспокойство за целостность наших шкур.

— Политика, — пожал плечами рыцарь, — Если бы вы сгинули в том подземелье, то на вопрос Альрейна, куда делись его подчинённые, синод бы просто развёл руками и сказал — погибли, выполняя задание. Мы тут ни при чём, ведь вся армия ордена с этими проклятыми тоннелями пока-что совладать не может. А вот если вас убьёт кучка каких-то головорезов прямо под городскими стенами, то во весь рост встанет вопрос, кто нанял этих бандитов. Ни для кого не секрет, что у Альрейна в синоде хватает врагов. Так что… В общем не забивай себе голову этим дерьмом. Просто постарайся не высовываться и помни, что ты можешь рассчитывать на наши мечи. Да и ещё одно…

Я вопросительно посмотрел на Дитриха.

— Если кто-нибудь увидит, как вы применяете чёрную магию, синод может изменить своё мнение не только о вас, но и о епископе, — ответил рыцарь, — Они и так скрепя зубы согласились принять помощь от двух магиков, но такое… Для них такое будет уже перебором. Мои парни, конечно, будут держать рот на замке и никому не расскажут о том, что видели. Но, ежели вы попытаетесь повторить это снова, могут быть и другие свидетели.

— Понимаю, — кивнул я, — И могу заверить, что больше мы к такому не прибегнем. В этот раз… У нас просто не было иного выбора. Мы же не знали, что вы придете к нам на подмогу.

— Хочется верить. Ладно, надеюсь мы друг-друга поняли, — рыцарь на секунду замялся, — Кстати, вас ждёт наш комендант. Ему очень интересно узнать, что именно вам удалось разнюхать в подгороде, так что не забудьте заглянуть в храмовый квартал в ближайшие пару дней.

— Обязательно.

Рыцарь как-то странно ухмыльнулся, кивнул и прибавил шаг, стремительно нагоняя своих людей. Я же прибился к своим. До городских ворот шли в тяжелом молчании.

На подъёмном мосту нас встретил писарь. Он открыл было рот, явно намереваясь сказать что-то в духе «а я вам говорил», но тут же снова захлопнул его, напоровшись на наши тяжелые взгляды. С другой стороны, нам конечно, следовало бы его поблагодарить, ведь именно он рассказал святошам, куда мы направляемся и, тем самым спас наши задницы.

Я вытащил из кошелька медную монетку, подошёл к слегка сникшему старику и ободряюще хлопнул его по плечу.

— Спасибо. За нами должок. Вот… — я взял его руку и вложил монету в ладонь, — Выпей за наше здоровье, как будет возможность.

— Да что ты, — начал отпираться писарь, тем не менее, пряча монетку в рукав своего балахона, — Не стоило…

Я лишь молча покачал головой и пошёл дальше. Не сомневаюсь, что этот медяк — смехотворные деньги по сравнению с тем, что он получает в виде взяток, да и кошелёк уже показывал дно, но оставаться в долгу не хотелось. Общаться, впрочем, тоже. По крайней мере сегодня. Но писарь и не настаивал.

Миновали арку барбакана и остановились на привратной площади. Дитрих сначала что-то бросил своему десятнику, затем повернулся ко мне.

— Тут наши пути расходятся, — сказал рыцарь, — Мне сейчас в храмовый квартал. Докладывать коменданту о том, что случилось. Вам же лучше как можно скорее вернуться в корчму. Ночью на улицах небезопасно. Отправить с вами эскорт?

— Нет, спасибо, — отмахнулся я, — Тут недалеко. К тому же, вы и так нам сегодня здорово помогли. Считайте что за нами должок.

— Думаю теперь мы квиты, — пожал плечами Дитрих, — Ну, коли так, тогда доброй вам ночи. И не забудьте, что вас ждёт…

В этот момент к нему подбежал какой-то паренёк в простой серой робе. Судя по его взмыленному виду, несся он не щадя себя чуть ли ни с другого конца города.

— … осподин Дитрих, господин Дитрих, срочная весть! — с трудом выдавил он из себя, хрипя и давясь словами. Рыцарь нахмурился.

— Отдышись и докладывай по форме, боец, — бросил он, скрестив на груди руки и окинув паренька оценивающим взглядом.

— Докладываю, — гонец вытянулся по стойке смирно, — Нападение в торговых рядах. Отбили, но раненых и убитых больше сотни. Говорят, некоторые из горожан видели, что атакой руководил какой-то странный человек в балахоне. А ещё рассказывают, что он приказал своим тварям утаскивать под землю тела убитых. Не знаю, насколько это правда. Когда отряды ордена прибыли к месту схватки, там оставалась пара дюжин уродов. Остальные, должно быть, ушли обратно под землю.

— Дерьмо, — выругался рыцарь, сплюнув на землю, — Ёбаное дерьмо! — он повернулся ко мне, — Генри, похоже планы меняются. Вы нужны коменданту завтра. Нападения становятся всё чаще, а это значит лишь одно — синод в скором времени отправит под землю большую экспедицию, которой придётся найти и выжечь огнём логово этих уродов. Но прежде, нам понадобится любая информация, любые сведения, которые могли бы помочь нашим людям противостоять той нечисти, что обитает внизу.

— Мы были то там один раз, — пожал плечами я, — Ты всяко видел куда больше нашего, и куда лучше нас должен понимать, что такая экспедиция просто не имеет никакого смысла. Вы просто положите сотни, а то и тысячи бойцов, ничего не добившись.

— Придётся рискнуть, — покачал головой рыцарь, — Эти уроды совсем берега потеряли. Раньше они высовывались из своих нор только ночью и похищали лишь пьянчуг да бездомных, которым не посчастливилось попасться им на глаза. Тогда было время на то, чтоб методично запечатывать проходы под землю, постепенно лишая этих говнюков пространства для манёвра. Но теперь нападения происходят каждый день. Сотни убитых. Ещё больше раненых, которых всё равно приходится добивать, ведь лекарства от этой заразы до сих пор нет. Это нужно остановить. Одним мощным целенаправленным ударом выжечь логово паразитов и прекратить этот кошмар. Да, многие погибнут. Но любой солдат ордена поклялся служить не только богам, но и людям, оберегая их от ужасов, порождаемых магией. Они готовы на эту жертву. Вот только, чтоб она не была напрасной, нам нужны сведения. Любые. Так что и ваш доклад тоже лишним не будет.

— Ладно, — не стал спорить я, — Пусть тогда ждёт нас завтра утром.

— Рад слышать, — кивнул Дитрих, — В таком случае увидимся у коменданта. А теперь извини, но меня ждёт служба.

Рыцарь повернулся к гонцу и принялся о чём-то тихо его расспрашивать. Я слушать не стал. Махнул рукой своим парням и мы медленно двинулись вниз по главной улице. Обратно, к площади трёх божеств. Первое время в воздухе висела глухая, тяжелая тишина, нарушаемая лишь завыванием ветра в печных трубах, да тихим бряцаньем доспехов нескольких стражников, прогуливавшихся по проспекту. Люди уже разошлись по своим домам и заперли двери на засовы, и теперь потихоньку закрывали ставни, готовясь к ночи, которая для кого-то из них могла стать последней. Город был объят страхом. Маги об этом позаботились.

Увидев нас стражники замерли на секунду. Затем их командир что-то тихо сказал своим людям, вытащил из ножен меч и направился к нам. Второй стражник расстегнул ремень арбалета, снял с пояса козью ножку (крюк для натягивания тетивы) и принялся неторопливо, но со значением, взводить своё оружие. Последний из тройки поудобнее перехватил свой протазан (копьё с широким листовидным наконечником), и поспешил за своим командиром.

— Именем закона, что здесь происходит! — командир патруля старался говорить грозно, но в его голосе то и дело проскакивали усталые и испуганные нотки. Солдатам вышедшим в ночную стражу было явно не по себе.

— Ничего серьёзного, гражданин-начальник, — я не смог удержаться от язвительного подкола, — Вот друг перепил. Несём его теперь отдыхать. Негоже, понимаешь на улице оставлять то — у него и так тяжелая побудочка будет.

— Перепил? Ты, сука, серьёзно? Значит так, кладите это… тело, отстёгивайте оружие и бросайте на землю! Ну, живо! — в голосе командира патруля зазвучал металл. Похоже, яйца у него были. Вот только мозги отсутствовали напрочь. Что, впрочем, неудивительно. Из под широких полей шапели на меня смотрели глаза 18−19тилетнего юнца, у которого только начали проклёвываться усы. Нехватка людей в городской страже была и впрямь серьёзная. Или нехватка денег в казне, раз они не смогли нанять на эту работу кого-то вроде ребят Гайера.

Однако расклада это никак не меняло. Нас было пятеро. Их — трое. Трое человек, которых набирали на службу из тех, кто не сгодился в армии, против пятерых, прошедших не один бой вояк. Шансов у них не было при любом раскладе. К тому-же мне требовалось выпустить пар.

— А теперь слушай меня сюда, псина сутулая, — оскалился я, картинно кладя руку на эфес меча, — Вот это, как ты выразился, тело — ваша недоработка. Вместо того, чтобы гонять банды отморозков, ошивающихся возле города, вы, сука, прячетесь за городскими стенами, надеясь, что они вас защитят. И отдавая всю долину — бандитам в распоряжение. Спрашиваешь, что это такое? Это результат вашей работы. На нас напали прямо под городскими стенами. Нашего друга убили. И хоть бы один из вас, обосраных козлотрахов дёрнулся нам на подмогу. Впрочем, о чем это я. Даже, когда горожан начинают резать прямо на улицах, вы ссыкливо прячетесь по углам и ждёте, пока орден сделает за вас всю работу.

— Вы арестованы. Положите оружие на землю и отойдите на два шага назад, — паренёк старался казаться грозным, но его голос то и дело заметно подрагивал, выдавая испуг.

— Хуй свой арестуй! — я сплюнул стражнику прямо под ноги, — Ты хоть знаешь с кем говоришь, молокосос?

— Нет, но…

— Оно и видно. Кто я по твоему? Головорез с большой дороги, по пьяне прибивший дружка и пытающийся спрятать его тело? — по правде сказать именно так бы это и выглядело, если бы не одно но — с труп Годфри мы тащили по одной из центральных городских улиц, что никак не вязалось с этой легендой.

— Ну вообще…

— Вообще перед тобой стоит помазанный рыцарь, Генри бесстрашный, а кроме того, — я достал из сумки футляр с охранной грамотой, извлёк свиток и помахал им перед носом опешившего стражника, — Эмиссар епископа Альрейна, находящийся под прямым протекторатом синода. Ещё вопросы есть?

— Прошу прощения, милсдарь, — паренёк тут же растерял весь свой боевой настрой и сник, слегка сгорбившись, — Мы не…

— Только ботинки не надо мне лизать. И вообще, — я махнул рукой, — Свали с глаз долой и идите куда шли. А мы пойдем своей дорогой.

— Удачно вам добраться, милсдарь, — начал было паренёк, но я его уже не слушал. Махнул рукой своим и мы двинулись дальше. Стражники ещё некоторое время провожали нас удивлёнными взглядами, но вскоре вернулись к патрулированию, тихо ругаясь на то, что святоши в последнее время совсем распоясались.

— Полегчало, — поинтересовался Вернон, когда мы отошли на приличное расстояние.

— Немного, — кивнул я, — Ровно настолько, чтоб кулаки перестали чесаться.

— Зря ты так, — лекарь покачал головой, — Парни ведь ни в чём не виноваты. Да и никто не виноват, если так посмотреть. Мы не могли знать, что те говнюки, ошивавшиеся у городских ворот, охотятся именно за нами. И уж тем более не могли знать, что их окажется настолько много.

— Понимаю, — я покачал головой, — Но ничего не могу с собой поделать. Как-никак это мой косяк, как командира. Впрочем, даже не знаю, что меня гнетёт больше. Сама смерть или то, что произошло потом.

— Во-во, — мрачно бросил Алвор, — Конечно та хренотень про демонов, которую мы слушали по дороге на кладбище щекотала нервишки, но вот это… было действительно жутко.

— Это «жутко», спасло наши задницы между прочим, — недовольно проворчал Вернон.

— Да знаю, знаю, — пожал плечами охотник, — Яж не в претензии. Просто это, как его… Под впенчатлением большим.

— Было бы из-за чего впечатляться, — Вернон равнодушно пожал плечами и поудобнее перехватил Освальда. Ноги десятника начинали заплетаться. Всё-таки надо было взять с собой пару святош. Хоть помогли бы довести его до таверны, — Простенькое заклинание поднятия трупов, которые представляли из себя что-то вроде кукол на верёвочках. Я же не призывал духов, чтоб заключить их в полуразложившиеся оболочки, а затем подчинить своей воле и превратить в послушных рабов. Такой ритуал требует намного больше сил и умений, хоть и не является столь ярким зрелищем. Что же до того, что это больше пугает неофитов несведущих в магии, — в голосе его промелькнули скучающие нотки, — На то они и неофиты, чтобы не различать зрелищную магию и по настоящему страшную.

— Так может это, — начал было Одрик, — Ты нам объяснишь? Как говорила моя матушка, раз уж сказал «гузно», то и договаривай «грязное».

Я невольно улыбнулся. Интересный у них тут аналог поговорки: «сказал а, говори и б».

— Видишь ли в чём дело, — Вернон заговорил менторским тоном. Словно готовился зачитать лекцию студентам в университете, а не четырём задолбанным в усмерть головорезам, — Магия смерти принадлежит этому миру точно так же, как и магия жизни. Более того, обе эти энергии вступают в своеобразный симбиоз, формируя естественный круг, через который проходят все существа, населяющие нашу реальность. Выражаясь проще, можно сказать, что жизнь и смерть — это две стороны одной медали. Та же энергия, коей манипулирует Генри — совсем иное дело, — лекарь сделал небольшую паузу, пытаясь отдышаться. Я подошёл к нему и перехватил Освальда с другой стороны. Десятник лишь что-то благодарно промычал и попытался перебирать ногами, но вышло у него это плохо.

— Это энергия хаоса, — продолжал лекарь, — Магия, чуждая для этого мира. И если энергии нашей реальности составляют симбиоз. Жизнь превращается смерть, а смерть превращается в жизнь. То магия хаоса выводит эту систему из равновесия. Потому, что хаос не может породить ни жизнь, ни смерть. Единственное его цель — преумножать самого себя, превращая всё вокруг в такой же хаос. В этом, кстати, кроется отличие демонов и магов. Маги подчиняют себе энергии этого мира. Превращают её в инструмент, которым можно изменять реальность в лучшую сторону. Демоны сами по себе являются инструментами. Орудиями экспансии хаоса. Он не может проникнуть в наш мир сквозь охраняющую его завесу, поэтому использует таких вот «слуг» как… Даже не знаю, как это точнее сказать… Как передатчики. Именно поэтому многое из того, на что у обычных магов уходят годы подготовки, демоны частенько творят по наитию. Даже не читая книг или не подсматривая за другими адептами.

— Что-то я не чувствую себя ни слугой, ни передатчиком, — нахмурился я, — Или так и должно быть?

— Как я уже говорил, — ответил Вернон, — Есть такая вероятность, что ты — исключение из правил. Ты и Айлин. По крайней мере процесс «одичания» у вас происходит куда медленнее чем у прочих, если вообще происходит. Чтобы это понять, надо вести наблюдение несколько дольше, чем полгода.

— Ансельм продержался года три, — задумчиво протянул я, — Может быть даже четыре. И убило его не собственное безумие, а банальная стрела в спину. Как-то твоя теория на нём споткнулась.

— Ничуть, — возразил лекарь, — Если ты обратишь внимание, то везде, где он появлялся — начинался хаос. Возможно он и преследовал какие-то свои цели, однако это не отменяло того факта, что он нёс его за собой. Деммерворт, перевал, Вестгард. Но стоило ему покинуть отряд и в Риверграссе ситуация разрешилась более-менее благополучно, если не считать с дюжину убитых селян.

Хм. А в этом что-то, да есть. Конечно весь тот трындец, что сопровождал нас по дороге, мог иметь и куда более прозаическое объяснение. Но всё-таки.

Я открыл было рот, чтобы ответить Вернону, но меня перебил Алвур.

— Знаете, у меня от ваших заумных речей уже голова пухнет и кулаки начинают чесаться, — проворчал лучник, — Так что засуньте пока свои энергии в свои же зады. Неохота мне слушать всю эту муть. Того и гляди сделаешься таким же херовым умником и не успеешь оглянуться, как обнаружишь себя на костре с подпаленными пятками. Давайте лучше побыстрее шевелить лаптями. Чтоб поскорее оказаться под крышей, с тёплой тарелкой под носом и холодной кружкой в руке.

Спорить с ним никто не стал. Все действительно смертельно устали и хотели лишь двух вещей: пожрать и поскорее завалиться спать, отложив все накопившиеся проблемы до утра. Да и обсуждать такие вопросы лучше и впрямь на свежую голову.

Патрули стражи нас останавливали ещё дважды. Правда теперь обходилось без препирательств с ними. Я просто махал у солдат перед носом бумажкой с печатью Альрейна и мы тут же двигались дальше. Путь до алых врат прошёл в тяжелом молчании.

Двор пустовал. Все уже давно собрались под крышей. Из полуоткрытой двери корчмы на улицу долетали мелодичные звуки лютни, переплетаясь с переливчатым, весьма приятным и подозрительно знакомым голосом.

— Куда его? — поинтересовался Алвор, усталым взглядом окидывая площадку двора, — Не тащить же в корчму это месиво.

— Отнесите в хлев и заприте его накрепко, — приказал я, — Дадут боги — крикуны сегодня или не выползут из под земли или найдут себе добычу попроще.

Стрелок и Одрик кивнули и тут же направились к конюшням. Вернон посмотрел на меня. Я на него. Мы поняли друг друга без слов и молча направились ко входу в корчму, осторожно неся полуживого Освальда. Пришло время закончить этот проклятый день. Он и так получился слишком уж длинным.