Красное бедствие

Глава 32

– Смотрите-ка, отсюда видны крыши!

Райордан вскинул голову и посмотрел на Барниша. Тот махал огромной лапищей подзывая остальных.

– Что это там? – Латиш оперся на дерево и встал на носочки, чтобы разглядеть блестящие в лучах бледного солнца пагоды.

– Никак твоя родина? – Ливр повернулся к Мираю. – Не желаешь заглянуть на огонек?

– Очень смешно, – одернула его Фэй.

– Мы еще не готовы, – глухо откликнулся Мирай.

Он развернулся и пошел прочь, упрямо ломая ветки, мешающие пройти. Райордан увязался за ним надеясь найти в лице угрюмого юноши поддержку в грядущем противостоянии с Хэлем.

– Эй! Погоди!

Мирай посмотрел на него через плечо, его бровь вопросительно изогнулась.

– За что тебя изгнали?

– А тебя? – вопросом на вопрос ответил Мирай.

Рай помрачнел. Да, легко с этим парнем точно не будет.

– Обо мне распускали грязные слухи, – нехотя признался он.

– Обо мне тоже.

– Выходит, у нас много общего!

– Не вижу ничего общего.

Рай закатил глаза.

– Ты всегда такой разговорчивый? – с издевкой спросил он.

– Всегда.

– У тебя есть план? Что ты будешь делать после того, как мы встретимся с лордами на Солнечном Пике?

– Вернусь домой. Попытаюсь вернуть трон.

– Ты так сильно хочешь править? Прости, но амбициями от тебя и не пахнет, – заявил Рай.

– Мой отец передал престол мне. Это его последняя воля и я должен ее исполнить. Я поклялся.

– Вот оно что. – Райордан присвистнул. – Выходит, люди на Чонгане еще не научились нарушать данных клятв? Может, они еще и не предают друг друга?

– Люди на архипелаге куда честнее тех, кого я встречал на Фокасе, – резко сказал Мирай. – Слово «честь» там еще имеет значение.

– Как же ты оказался в окружении лжецов, воров и шулеров?

– Такова моя судьба.

– Так вы веришь…

– Что тебе нужно? – Мирай остановился и повернулся к Райордану. – Ты заговорил со мной впервые за все эти дни. С чего вдруг?

– Решил завести друга.

– Если то, что о тебе говорят правда, то вынужден тебя разочаровать – мне это не интересно.

«Ну и репутация у меня» – подумал Рай, состроив кислую мину.

– Твоя задница меня не интересует, если ты об этом, – фыркнул он.

– Я рад это слышать.

– И вообще ничьи…

– Я понял.

– Точно? Мне надоело доказывать всем вокруг, что я не совершал того, в чем меня обвиняют.

– Если это правда, то почему ты не доказал это? Почему твой брат не сказал, что это клевета?

– Он глухонемой, – резко ответил Райордан. – Даже если бы он захотел, Трое не дали ему возможности высказывать свое мнение.

– Он не умеет писать?

– Умеет. Вот только в Доме Ледяных Мечей к глухонемым относятся как к больным разумом. Никто не стал его слушать.

– Тогда мне жаль.

Мирай молча пошел дальше, оставив раздосадованного Райордана в одиночестве. Он хотел было снова догнать его, но передумал – какой в этом смысл, если мысли Мирая заняты его собственной войной?

Рай покосился на угрюмую Ромэйн и отметил, что она продолжает плотно застегивать ворот рубашки, чего раньше не делала. Хэль шел рядом с ней излучая самоуверенность.

«Ублюдок, – подумал Рай и прибавил шагу, – лживая тварь, выползшая, должно быть, из самой глубокой ямы Фаты».

Присутствие Хэля мешало ему спать, Раю снились кошмары. В его снах были эмпуссии и какие-то мелкие зубастые твари, кадавры, вроде того, в которого превратили мать Ромэйн, их были сотни, если не тысячи, они окружали их небольшой отряд, щелкали зубами и выли. И над всем этим возвышались крылатые, свирепые твари, скалящие клыки, глядящие в ночь алыми глазами. И что-то подсказывало Райордану, что Хэль как-то связан с ними.

То, что он видел на постоялом дворе, не выходило у него из головы. Он перестал рисовать брата, теперь любой рисунок превращался в крылатое чудовище с раскрытой пастью и длинным змеиным языком.

Доверять чутью Рай привык – оно ни раз вытаскивало его из самых скверных переделок, и теперь оно подсказывало, что от Хэля нужно держаться подальше.

Только как донести это до остальных? Как заставить их поверить, что среди них затаилось чудовище?

Порой он сам себе не верил, смотрел на глупо улыбающегося Хэля, едва не пускающего слюну при взгляде на Ромэйн, и спрашивал себя: «И это демон? Крылатая тварь, которая почудилась мне в темноте?»

Но потом солнце садилось и в чертах лица Хэля появлялось что-то неуловимое, что-то хищное и пугающее.

Райордан никогда не заблуждался на свой счет и прекрасно знал, что душа его трусовата, а натура лжива и изворотлива. Эти качества подарили ему способность улавливать малейшие изменения в поведении людей, благодаря этому он выживал там, где другие гибли. И он заметил как изменилась девчонка из Наполненных Чаш, заметил, как они с Хэлем переглядываются и кивают друг другу. Именно благодаря своему страху за собственную жизнь он чувствовал, что с этой парочкой что-то не так.

И еще он часто думал о камне, который проглотила Ромэйн. Куда он делся? Как повлиял на нее? Лаверн не просто так искал его, камень наверняка был важным артефактом.

Намеренно отстав от остальных, Рай дождался пока Фэй подойдет ближе и прямо спросил:

– Ты не заметила, что с нашей леди что-то не так?

Стражница посмотрела на него прищурившись, будто пытаясь разгадать скрытый смысл его слов.

– Не понимаю, о чем ты.

– Все ты понимаешь. – Рай схватил ее за локоть и заставил остановиться. – Наш приятель плохо на нее влияет, тебе не кажется?

– Он мне не приятель.

– Как и мне.

Их взгляды встретились и Рай понял, что неожиданно нашел союзника.

– Найди ее внутри себя. Почувствуй.

– Я стараюсь, – раздраженно буркнула Ромэйн.

– Если бы ты старалась, у тебя бы получилось.

– Ты самый плохой учитель из всех, кого я знаю, а повидала я их немало!

– Ну, простите, леди, – с нажимом произнеся последнее слово, Хэль расслабленно улегся на песок. – Пробуй еще.

– Я ничего не чувствую, понимаешь? Ничего.

Ромэйн злилась, но не могла понять, на кого – на себя или на Хэля, который не мог толком объяснить, как справляться с доставшейся ей силой. Она раз за разом пыталась вызвать то странное жгучее ощущение, почувствовать распирающую мощь, но не находила внутри себя ничего кроме желания свернуться калачиком и расплакаться. Но плакать было не время.

– Объясни снова, – попросила она, подползая к Хэлю поближе. – Что я должна найти?

– Источник своей силы, ядро. Искру. – Он приподнялся на локтях и посмотрел на нее. – Ты почувствуешь, когда наткнешься на нее.

– Я чувствую себя человеком. Обычным человеком без капли магии или… Или что это такое?

– Демоническая сила. – Хэль пожал плечами. – Я могу пробудить ее, но тогда ты рискуешь снова обратиться и потерять контроль. Тебе нужно научиться контролировать это. Кстати, – его голос стал мягче, – твоя шея сильно болит?

Ромэйн непроизвольно коснулась ран под воротником и покачала головой.

Соврала.

На самом деле раны пульсировали и ныли, ей казалось, что они горят. Ее то бросало в жар, то колотило от холода, но признаться в этом она не решилась, чтобы не показаться слабой.

– То, что ты сделал… – Она поежилась, вспоминая все, что произошло на пляже несколько дней назад.

– Тебе было неприятно?

Ромэйн сжала кулаки и стиснула зубы.

Неприятно? Это было похоже на вознесение к небесам, ей казалось, что она слышала пение Матери и тяжелые удары молота Мастера. Перед ней будто открылись врата, ведущие в лучший из миров, она проваливалась в теплое марево глубже и глубже, а потом…

– Ты трогал меня, хотя я велела тебе не прикасаться ко мне без разрешения, – сказала Ромэйн, старательно избегая внимательного взгляда Хэля.

– Мне нужно было добраться до твоей сущности, заставить ее тянуться ко мне и, как мне кажется, успеха в этом деле я достиг, – без тени смущения сообщил Хэль.

– Все демоны делают это?

– Нет. Некоторые не позволяют другим вытягивать их сущность.

– Почему?

– Потому что это интимный процесс. Мы делаем это только с теми, с кем нас связывают узы крови или клятвы.

– Ты знал, что делать. – Ромэйн прищурилась. – Значит…

– Я делал это впервые, – перебил Хэль. – Прежде мне не позволяли. Кормушкой всегда был я.

– Кормушкой?

– Демон, с которым я был связан, только брал, а взамен давал лишь кровь. Ее сущность я прежде не пробовал.

Ромэйн поежилась. Ей все еще было неприятно находиться рядом с Халахэлем, но только он мог объяснить ей, что делать с силой, которую она обрела.

– Больше не делай этого без необходимости, – строго сказала она.

– Так тебе не понравилось?

Ромэйн скривилась.

– Сила. Найди ее. – Хэль снова лег на песок. – Чем быстрее ты научишься ее использовать, тем лучше. Когда до нас доберутся генералы, лучше бы тебе суметь постоять за себя.

– Они опасны?

– Очень.

– Но ты сумеешь справиться с ними?

– Ты за меня переживаешь?

– Я переживаю за всех нас.

Хэль вздохнул и уставился в ночное небо. Ромэйн воспользовалась передышкой и принялась разглядывать его.

Черные волосы разметались по песку, в темных глазах отражались звезды. Он определенно красив по человеческим меркам, но какова его истинная сущность? Насколько ужасным он может стать?

– О чем ты думаешь? – спросила Ромэйн после нескольких тщетных попыток воззвать к поглощенной сущности.

– О тех, кого называл братьями, – ответил Халахэль. – Их осталось десять. И каждому я воздам по заслугам.

– Так тобой тоже движет месть?

Он повернулся голову и посмотрел на нее.

– Да, определенно. В чем-то мы похожи, верно, моя леди?

– В чем-то. Не во всем.

До того разговора с Хэлем она и не подозревала о глубине ненависти, поселившейся в ее душе.

Всю дорогу до Воющего Дома она мечтала найти братьев и переложить ответственность на их плечи, но вышло так, что эту ношу нести придется ей. Это она должна найти слова, чтобы убедить лордов Больших и Малых Домов выступить против Лаверна, она должна решить, что делать с предателем после победы. Конечно, если они победят.

Сперва Ромэйн хотела предать Лаверна суду, но потом поняла, что хочет увидеть его мертвым, хочет, чтобы на его глазах погибли все, кто ему дорог. Она понимала, что не должна думать о таком варварском методе решения проблем, но иначе не получалось. И Хэль помог ей если не смириться с темной стороной своей души, то хотя бы признаться себе в том, что она действительно жаждет мести.

– Если с головы Монти упал хоть волосок, – она сжала кулаки, – я не оставлю камня на камне от Дома-Над-Водой.

– Мне нравится твоя уверенность в том, что тебе это по силам, – похвалил Халахэль.

– Ты сказал, что я смогу стать равной тебе. – Ромэйн подползла ближе, чтобы их разговор точно никто не подслушал. – Это правда?

– Зачем мне врать? Демон, чья сущность была заточена в камне, намного древнее меня, намного… Опытнее. Она была способна уничтожать города, превращать их в развалины одним своим желанием.

– Вы используете магию?

– Демоническую силу, подпитываемую кровью.

Ромэйн задумалась.

– Значит ли это, что мне нужна кровь, чтобы снова обратиться?

Хэль резко сел и они чуть не столкнулись лбами.

– А это идея! – оживленно воскликнул он. – Попробуй.

Он закатал рукав рубашки и нетерпеливо поманил Ромэйн к себе.

– Может, ты забыл, но у меня нет клыков, – напомнила она.

– Грешная Матерь, я действительно забыл об этом, – спохватился он и достал нож.

Без лишних церемоний он провел лезвием по коже и позволил нескольким каплям крови упасть на песок. Ромэйн медленно наклонилась думая, что ее просто вырвет от отвращения, но внезапно ее накрыло странное чувство. Она нахмурилась и вдруг поняла – это голод.

– Что мне делать? – тихо спросила она, разглядывая темную струйку, стекающую по светлой коже Хэля.

– Пей, – велел он и надавил рукой на ее затылок. – Давай же, леди, ничего страшнее неконтролируемого обращения с тобой не случится.

Ромэйн провела языком по порезу и содрогнулась от отвращения. Но голод пересилил – спустя мгновение она впилась губами в теплую кожу и принялась высасывать из раны горячую кровь.

Клыки появились будто сами собой. Хэль вздрогнул, когда они вонзились в его предплечье. Ромэйн же не замечала ничего вокруг, все, что ей было нужно – чувствовать этот глубокий, насыщенный вкус, и слышать, как бьется его сердце.

– Хватит.

Хэль попытался отстраниться, но она вцепилась в его руку и отказывалась ее отпускать.

– Тет!

Ромэйн отпрянула. Халахэль прижимал кровоточащую руку к груди и хмуро смотрел на нее.

– Как ты меня назвал? – хрипло спросила она, вытирая рот рукавом.

– Неважно.

– Это ее имя? Так ее звали?

– Теперь это не имеет значения.

– Ты мог бы поделиться со мной тем, что тебя тревожит, – предложила Ромэйн. – Люди так делают – делятся мыслями с друзьями.

– У меня нет друзей.

– Тогда кем для тебя была Тет?

Хэль обреченно вздохнул.

– Всем, – просто ответил он. – Она была для меня всем.

– Наверное, ты очень расстроился, когда…

– Расстроился? – Хэль расхохотался. – Я был вне себя от ярости! Демоны не расстраиваются, моя леди, они просто начинают ненавидеть сильнее.

Он надолго замолчал. Ромэйн подтянула под себя ноги и смотрела на то, как темные волны накатывают на песок. За ее спиной в лесу на холме спали люди, которые ей доверяли, а она оставила их и ушла с демоном.

Ей бы ненавидеть силу, заставляющую пить чужую кровь, но она не могла. Понимала, что это не проклятие, а благо – у нее появилась возможность отомстить Лаверну за родителей, Ласточек и Синюю Крепость.

«Потом я позволю Фэй убить себя», – пообещала себе Ромэйн, глядя на звезды.

– Они ищут меня, – вдруг сказал Хэль.

– Демоны? – Ромэйн встрепенулась.

– Генералы. Я чувствую их. – Халахэль провел рукой по волосам и брезгливо поморщился. – Они настигнут нас очень скоро. Им нужны камни.

– И что мы будем делать? – В горле у Ромэйн внезапно пересохло, будто она поела песка.

– Учить тебя пользоваться силой. – Халахэль снова улегся. – Давай, моя леди, попытайся нащупать сущность, спящую внутри.

Ромэйн выругалась сквозь зубы и сосредоточилась.