Красное бедствие

Глава 29

Савьер дохромал до двери и замер в нерешительности. Из-за створок из рунической древесины доносились недвусмысленные звуки и ему стало настолько противно находиться в этом месте, что он едва не ушел, но вовремя вспомнил о предстоящем спуске по лестнице, от одной мысли о котором его ногу свела судорога.

Ему пришлось стоять под дверью и слушать, как Лаверн занимался с кем-то любовью. Слюна во рту стала горькой, ему захотелось сплюнуть прямо на толстый ковер.

«Какой же он мерзавец», – со злостью подумал Савьер.

Узнать Элинор достаточно хорошо он не смог, но был уверен, что она никогда не позволит себе впустить в свою постель кого-то кроме Лаверна, тогда как тот ни в чем себе не отказывал.

Савьер не выдержал и ударил в дверь набалдашником трости. Влажные хлопки прекратились, он услышал возню, голоса, а спустя мгновение Лаверн выкрикнул:

– Входи!

В спальне пахло потом и чем-то еще, скорее всего, недавней близостью. Савьеру захотелось выскочить из комнаты и опорожнить желудок.

Лаверн лежал на подушках, едва прикрытый атласной простыней. Девушка рядом с ним закрылась одеялом до самого горла и испуганно таращилась на Савьера. Тот едва сумел подавить рвущийся из груди разочарованный вздох.

– Что тебя привело, брат? – лениво потянувшись, спросил Лаверн. Пряди черных волос прилипли к его вспотевшему лбу.

– Ты посылал за мной, – ответил Савьер, старательно отводя взгляд от полуобнаженного брата.

– Точно! – Лаверн ухмыльнулся. – Как видишь, мне не хватило времени закончить некоторые… Дела.

– Да, я вижу. – Голос Савьера дрожал от напряжения. – Может, ты все-таки оденешься?

– Как там тебя? – Лаверн повернулся к девице.

– Лиза, мой господин.

– Уйди, Лиза. Но, – Лаверн провел рукой по заметной округлости ее груди, обтянутой тонким одеялом, – возвращайся вечером.

Савьеру пришлось смотреть на то, как Лиза выпутывается из одеяла, как трясутся ее груди, как подрагивают руки, как она натягивает юбку и рубашку. Ему не нравилось то, что он видел, и дело было вовсе не в девушке.

Когда их оставили наедине, Савьер не выдержал и злобно бросил:

– У тебя есть жена.

– И что с того? – Лаверн поднялся с постели, простыня упала, и он остался совершенно голым.

– Она себе такого не позволяет.

– И не должна, она ведь женщина.

Лаверн подошел к небольшому круглому столику и налил себе вина. Савьер не сводил с него глаз, стараясь не обращать внимания на его вялый член.

«Сволочь, – мысленно ругался он, – мерзавец, сумасшедший ублюдок».

– Может, ты все же оденешься? – повторил Савьер, указав тростью на брата.

– Тебя смущает моя нагота? – удивился Лаверн.

– Мы не варвары, чтобы ходить по дому и потрясать своими… Своим…

– Это называется член, братец. – Лаверн нехотя накинул на плечи халат и затянул пояс. – И тебе бы не помешало воспользоваться своим.

Щеки Савьера вспыхнули. Он сжал ручку трости и сцепил зубы, чтобы не сказать лишнего.

– Ты выглядишь так, будто вот-вот взорвешься. – Лаверн сел в кресло и указал на такое же, стоящее напротив. – Сядь.

Савьер доковылял до него и с облегчением опустился на мягкую обивку. Способности Хести хорошо снимают боль, но сегодня они еще не виделись.

– Что скажешь?

– О чем? – Савьер принял протянутый бокал и нехотя пригубил вино.

– О девушке.

– Элинор намного красивее.

– Элинор – проклятая бесчувственная статуя, – фыркнул Лаверн. – Трахать ее все равно что засовывать член в древесное дупло.

Савьер поперхнулся вином и закашлялся. Лаверн подался вперед и похлопал его по спине.

– Она не издает ни звука, – заговорщицким тоном сообщил Лаверн. – Лежит и смотрит в потолок.

– Может, ты делаешь что-то не так? – запальчиво спросил Савьер, пытаясь отстоять честь Элинор.

– Можешь спросить у этой служанки, все ли правильно я делаю. – Лаверн хищно улыбнулся. – Эти деревенские женщины такие… Мягкие. И визжат как свиньи, которых разводят их отцы.

– Избавь меня от подробностей, – отрезал Савьер.

– Ты все еще чист перед Матерью? – Лаверн прищурился. – Неужели отпрыск лорда Лаверна Первого все еще не…

– Хватит!

Савьер поставил бокал на стол с громким стуком и резко встал. Искалеченную ногу пронзила боль, он охнул и едва не свалился на пол. Лаверн вскочил и усадил его обратно.

– Прости, братец, я не знал, что ты такая неженка.

– Я не неженка! – рявкнул Савьер.

– Я думал, все братья обсуждают свои маленькие победы.

– Женщина – не трофей!

– А вот тут ты не прав. Такой же трофей, как голова волка, добытая на охоте, – заявил Лаверн.

«Какой же ты ублюдок!», – снова подумал Савьер, но усилием воли заставил себя промолчать.

– Как у тебя дела с нашей маленькой жрицей? – Тон Лаверна стал деловым.

– Все в порядке. Думаю, она доверяет мне, – нехотя сказал Савьер.

– Думаешь? Между вами что-то… Да не смотри на меня так!

– Ты можешь хотя бы минуту не говорить о сексе? – устало спросил Савьер.

– Нет, ведь ты прервал меня на самом интересном месте. – Лаверн налил себе еще вина.

– Отец никогда не пил утром.

– Да, и другим не позволял. – Лаверн посмотрел в открытое окно и о чем-то задумался.

Красив, Лаверн невероятно красив, как и все отпрыски Кровавых Шипов. Не будь он такой сволочью, из него мог получиться действительно неплохой император. Жаль, что он совершенно безумен.

– Отец многого не позволял нам, верно? Покидать Дом-Над-Водой, заводить романы, пить по утрам, заниматься чем-то кроме фехтования и учебы. – Лаверн провел рукой по волосам.

– И теперь ты решил все это себе разрешить? – Савьер хмыкнул.

– Пожалуй. Я, в конце концов, император, и могу делать все, что мне заблагорассудится. Выпивать бутылку вина до завтрака, трахать служанок… О, возьми тебя Жнец, Савьер, не строй такое лицо!

– Ты отвратителен, – признался Савьер и покачал головой.

– Я просто поддался своим желаниям. Жизнь коротка, братец.

– И ты решил потратить эту короткую жизнь на женщин и войну?

– Я положу к ногам своего сына Пятнадцать Свободных земель, разве этого недостаточно? – Лаверн залпом допил остатки вина и отставил бокал. – А Элинор совершенно плевать на то, с кем я сплю.

– С чего ты взял?

– Она меня не любит, как и я ее.

– Ты говоришь о любви? Ты?! – Савьер едва не расхохотался. – Лаверн, разве ты способен любить кого-то кроме себя?

– Конечно, – серьезно ответил брат. – Я люблю тебя, идиот.

Савьер замер с открытым ртом. Хотел сказать что-то колкое, но все слова вдруг куда-то подевались, в голове осталась только звенящая пустота.

– Потому что я твоя кровная родня? – наконец спросил он.

– Именно. И своего сына я тоже люблю, по-своему. Уж точно больше, чем его мать. – Лаверн фыркнул.

– Чем Элинор заслужила такое отношение?

– Ничем. Она просто подвернулась мне под руку, когда я искал невесту. Разве я обижаю ее? Разве я запер ее в башне и заставил рожать мне детей? Я даже ни разу не брал ее без позволения. Ты можешь думать обо мне что угодно, но я уважаю мать своего ребенка.

Лаверн выпрямился, поднял подбородок и Савьер снова отметил, что брат неописуемо красив. Его профиль могли чеканить на монетах, его могли рисовать придворные художники, о нем могли бы слагать песни барды. Но вместо того, чтобы подарить своему народу безбедное будущее и довольствоваться землями Дома Багряных Вод, Лаверн выбрал путь войны и ненависти.

– Так что тебе напела жрица? Луны замышляют что-то против меня? – Лаверн внимательно посмотрел на брата.

– Пока она неохотно делится какими-то сведениями, – спокойно ответил Савьер. – Но я уверен, что рано или поздно она доверится мне.

– В замке Верховная, – вдруг сказал Лаверн.

– Ч-что?!

– Да, прибыла несколько ночей назад. Вы еще не встречались?

– Нет, я…

– И не удивительно. – Лаверн снова пренебрежительно фыркнул и закатил глаза. – Эта сумасшедшая выходит из комнаты только ночью, слуги вынуждены накрывать стол для нее одной. Ты когда-нибудь слышал о том, что лунный народ не переносит солнечный свет?

– Нет, – признался Савьер.

– Я тоже, но, видимо, Верховная признает только свет луны, Жнец бы ее побрал.

– Ты не слишком ее уважаешь, да?

– Она всего лишь женщина, пусть и принадлежащая к другой расе.

Савьеру захотелось ударить брата, но он сдержался.

– Откуда такое пренебрежение? – вместо этого спросил он.

– Бедивир считал, что женщина не может править.

– Да, именно поэтому он убил свою мать и занял Большой трон. – Савьер нахмурился. – Не собираешься же ты…

– Заставить всех леди Больших и Малых Домов сложить полномочия и передать власть мужьям и сыновьям? Именно этим я и займусь, как только Пятнадцать Свободных земель станут единой империей.

«Что у тебя в голове?!» – хотелось заорать Савьеру, но он прикусил губу и молчал.

– Займись жрицей, – вдруг сказал брат, отвлекшись от размышлений о судьбах женщин Фокаса. – Не хочу, чтобы союзники вонзили мне в спину кинжал в самый неожиданный момент.

– Поэтому ты решил опередить их?

– Именно, – легко признался Лаверн. – Как только Морион и Раухтопаз окажутся в моих руках, я смогу контролировать демонов и Луны больше не будут мне нужны.

– Ты ведь не убьешь их? Не попытаешься вырезать каждого представителя лунного народа как во время Столетней войны?

– Я убью только тех, кто посмеет идти против меня, – заверил Лаверн. – А теперь иди, я хочу отдохнуть. Если увидишь, как ее там?

– Лиза, – нехотя напомнил Савьер.

– Если увидишь Лизу, скажи, чтобы зашла ко мне.

Савьер медленно встал, чинно поклонился и медленно вышел из комнаты. От этого проклятого разговора его тошнило, горький ком стоял в горле, хотелось залезть в ванну и стереть с себя каждое слово, сказанное Лаверном.

Брат сошел с ума. Ему ни в коем случае нельзя становиться императором и, если они с Хести не придумают, как его остановить, останется только один способ покончить с этим безумием.

Она пришла ночью, сбросила мантию и скользнула под одеяло. На этот раз Савьер не спешил прогонять ее, подвинулся, позволяя ей устроиться поудобнее, и сказал, когда она затихла:

– Я говорил с Лаверном.

– И что?

Они лежали в его постели, накрытые одеялом с головой. Несколько дней назад им пришлось признать, что это единственное место, в котором их никто не сможет подслушать. А если кто-то войдет… Что ж, жрицы культа Трехликой Матери не скованы заповедями Трех.

– Он сошел с ума. Окончательно, – выпалил Савьер.

– Плетет интриги против Верховной? – догадалась Хести.

– Пока нет, но наверняка попытается, если жрицы начнут действовать не спрашивая его позволения.

– А они и не собираются советоваться с этим напыщенным идиотом.

– Этот идиот все еще мой брат, – укоризненно сказал Савьер.

– И что с того? Ты ведь на него не похож.

Савьеру показалось, что Хести пожала плечами.

Под одеялом стало жарко, на его лбу выступил пот. Он стер его краем одеяла и прошептал:

– Нам обязательно накрываться с головой?

– Так надежнее. У жриц очень чуткий слух.

– Я слышал, что в замке Верховная. Это правда?

Хести некоторое время молчала, прежде чем ответить.

– Да.

– Вы уже встречались? Она что-то спрашивала? Что…

– Тише, тише, калека, не все сразу, – перебила его жрица. – Я сумела защитить мысли о нашем маленьком договоре – это самое главное. В первую очередь тебя должно было волновать именно это.

– Она читала твои мысли?

– Пыталась. Но я надежно спрятала их. По крайней мере, я на это надеюсь. Ее очень заинтересовала весть о том, что у Лаверна есть сын.

– Она хочет сделать с ним что-то?

– Пока нет. Но он… – Хести вдруг запнулась. – Если я скажу тебе это, калека, ты не поверишь.

– Говори, – потребовал Савьер. – У меня нет оснований не доверять тебе.

– Малыш Джемини некромант, – выпалила Хести. – Я собственными глазами видела, как он воскресил мертвое животное.

– Не может быть!

– А я говорила, что ты мне не поверишь.

– Погоди, я верю, но… Как это возможно? Разве мужчины способны обучиться магии?

– Это не та магия, которой пользуется мой Дом. – Хести завозилась под одеялом. – Некромантия – сила иного рода. Она может передаваться из поколения в поколение или стать врожденным талантом и не важно, мужчина носитель или женщина. Пока ребенка никто не тронет, но я не знаю, какие планы вынашивает Верховная.

– Я не позволю ей даже пальцем прикоснуться к Элинор и Джемини! – заявил Савьер.

– Посмотрела бы я на то, как ты защищаешь их от жриц, – фыркнула Хести. – Если они им понадобятся, ты ничего не сможешь сделать.

– Я…

– Мне придется уехать, – перебила жрица. – Верховная хочет, чтобы я сопровождала ее в одной из поездок.

– Ты знаешь, куда вы поедете?

– Догадываюсь, – уклончиво ответила Хести. – Но точного места не знаю.

– Мне будет тебя не хватать.

Он сказал это прежде, чем успел подумать, тут же прикусил язык и почувствовал, как к щекам прилила кровь. Хести ничего не ответила, даже не фыркнула в привычной манере, только вздохнула.

– Это лишнее, – торопливо сказал Савьер.

– Давай я помогу тебе с ногой.

Руки Хести оказались на его бедре, он охнул – пальцы оказались ледяными. Хотелось бы Савьеру сказать, что ему были неприятны ее прикосновения, но врать себе он так и не научился. В паху заныло, он с ужасом понял, что тело против его воли выдает все, что он чувствует. Захотелось прикрыться, оттолкнуть Хести, но она уже начала творить магию – по больной ноге расползалось исцеляющее тепло.

Савьер сжал зубы и зажмурился, стараясь думать о чем угодно кроме жрицы в его постели. В конце концов, он был всего лишь человеком, а она – поразительно привлекательной женщиной из лунного народа. Люди не могли устоять перед эльфами – об этом свидетельствовало огромное количество полукровок разгуливающих по Фокасу.

– Расслабься, – прошептала Хести. – Твои мышцы похожи на камень.

Хотел бы он расслабиться!

«Лаверн. Казни. Уродливые морды эмпуссий. Кровавая война», – мысленно перечислял Савьер, стараясь отвлечься от ласковых прикосновений прохладных пальцев к разгоряченной коже.

– Да что с тобой?

Рука Хести оказалась в опасной близости от его паха и Савьер схватил жрицу за запястье. Та вдруг рассмеялась, придвинулась ближе и спросила:

– Мне остаться до утра, калека?

– Прекрати, – сдавленно попросил он, стараясь унять колотящееся сердце.

– Чего ты боишься? Жрицы не похищают души во время соития, тебе нечего бояться.

– Я… Я не могу.

– Ты обещан другой? – проворковала Хести, прижимаясь к нему всем телом. – Ну же, калека, прекрати упрямиться. Твое тело говорит о твоих желаниях.

– Не называй меня так! – выпалил Савьер и резко сорвал одеяло с их голов. – Пожалуйста, уйди.

– Так тебя это задевает? – Хести села и посмотрела на него сверху вниз.

Он видел свет, исходящий из ее глаз, видел, как лунные лучи, проникающие через окно, ласкают ее хрупкую фигуру. Подсвеченные серебристым светом пряди волос блестели и переливались.

– Мне придется уехать, и я не знаю, когда вернусь и… И вернусь ли вообще, – вдруг сказала Хести и обхватила себя руками. – Верховная видит во мне копию матери, я боюсь, что она решит взять меня в свой Круг.

– Что такое Круг? – спросил Савьер, удивленный резкой сменой темы.

– Сота силы. Жрицы, состоящие в одном Круге, связаны узами, читают мысли друг друга, а Верховная может черпать из них силы.

– Это опасно?

– Она может выпить свой Круг до суха, – тихо ответила Хести.

– Тебе страшно, – понял Савьер. – Ты не хочешь никуда с ней ехать.

Вместо ответа Хести наклонилась к нему, ее волосы упали на его лицо, а дыхание щекотало щеку. Савьер осторожно заправил прядь волос за длинное ухо и посмотрел в сияющие белые глаза, в которых клубилась не то дымка, не то туман.

– Не собираюсь проводить последние ночи одна, – сказала Хести. – И, если ты не согласишься провести их со мной, я найду того, кто скажет мне «да».

– Только не называй меня калекой, – попросил Савьер.

Она наклонилась ниже, губы коснулись губ.

Это был его первый поцелуй, Савьер еще никогда не оставался наедине с женщиной согласной разделить с ним постель.

Язык Хести заставил его губы раскрыться, он удивленно охнул, пораженный уверенностью, с которой она действовала. Ее рука легла на его грудь, пальцы нашли выступающий сосок и нежно сжали его. По телу Савьера прокатилась горячая волна, он запустил пальцы в густые волосы эльфийки и непроизвольно притянул ее еще ближе. Ощутив прикосновение ее груди через тонкую ночную сорочку, он едва удержался, чтобы не дотронуться до нее.

– Давай, кале… – Хести смущенно отвела взгляд.

– Савьер, – прошептал он, поглаживая ее по щеке.

– Савьер, – повторила она и поцеловала его ладонь. – Савьер…

Она обхватила губами один из его пальцев, и он едва не ослеп от накативших ощущений. Хести ничего не стеснялась, не делала вид, будто впервые осталась наедине с мужчиной, и ему нравилось это, нравилось видеть, что он ей не отвратителен.

Ее рука скользнула под ткань нижнего белья и Савьер вздрогнул.

– Не нравится? – игриво спросила Хести, выпустив изо рта его палец.

– Замолчи… – простонал он, толкаясь в ее ладонь.

Она наклонилась ниже, припала губами к его шее, клыки упирались в кожу. Савьер медленно стянул одну из тонких лямок ее сорочки и Хести тут же вскинула голову и улыбнулась. Ему показалось, что он не видел ничего красивее за всю свою жизнь.

Жрица стянула сорочку и отбросила ее в сторону. Ее темная кожа поблескивала в свете луны, волосы рассыпались по плечам. Савьер робко коснулся холмика груди и сжал его в ладони.

– Ох, уж эти воспитанные лорды, – притворно проворчала Хести. – Давай я помогу.

Она знала, каких трудов ему будет стоить стянуть белье, поэтому сделала все сама. От такой предусмотрительности Савьеру стало не по себе, он смутился и хотел было отвернуться, но Хести схватила его за подбородок.

– Смотри на меня, – приказала она и забралась на него. – Смотри на… Ох…

Глаза Савьера непроизвольно закатились от удовольствия, он ощутил вес ее тела, ощутил ее жар и не смог сдержать стон.

Хести положила руки на его живот и начала медленно двигаться, и от этих движений комната перед глазами Савьера завертелась, потеряла четкость, на глазах выступили горячие слезы. Ему не хотелось, чтобы это заканчивалось, не хотелось, чтобы Хести уходила, он был готов провести в таком положении всю ночь, но внезапно понял, что больше не может терпеть.

Он взял Хести под ягодицы и сделал несколько сильных толчков, игнорируя боль в ноге. Эльфийка откинулась назад, ее грудь подрагивала в такт движениям Савьера, завороженный этим зрелищем, он сам не понял, как закончил. Только услышав сдавленные стоны Хести, Савьер пришел в себя и позволил истоме накрыть его с головой.

Хести не слезла с него, просто наклонилась вперед и улеглась ему на грудь. Он все еще был в ней и было в этом что-то запретное, что-то, от чего кровь снова прилила к щекам.

– Когда ты уедешь? – спросил Савьер, пытаясь выровнять дыхание.

– Скоро, – тяжело дыша ответила Хести. – Если ты решил избавиться от меня…

– Нет! – поспешно выпалил он.

– А, ты пытаешься узнать, сколько ночей я проведу с тобой? – Ее глаза игриво сверкнули в полумраке.

– Хести…

– М? – Она провела языком по его подбородку.

– Если ты забеременеешь, мы…

– Я пью лунную воду, – отмахнулась жрица. – Тебе не придется воспитывать бастарда, калека.

– Ты обещала не называть меня так.

– Только тогда, когда я сижу на тебе верхом. – Она укусила его за шею.

– Ай! – возмущенно воскликнул Савьер, прижав руку к пульсирующей коже. – За что?!

– Просто так.

Хести скатилась с него, повернулась на бок и натянула на себя одеяло. Савьер попытался обнять ее, но жрица стряхнула с себя его руку и сказала:

– Не перегибай палку, калека.

Он вздохнул, улегся на спину и уставился в потолок, не в силах осознать все, что только что произошло. Через несколько мгновений до него донеслось тихое похрапывание Хести.

Их разбудил настойчивый стук в дверь. Пока Савьер в спешке натягивал белье, Хести накинула мантию и выглянула в коридор. Выслушав сбивчивый рассказ служанки, она подошла к кровати и хмуро сказала:

– Тебя хочет видеть Лаверн.

– Что ему понадобилось в такое время? Подай мне штаны, пожалуйста.

Хести не позволила ему сражаться с брюками самостоятельно – она помогла Савьеру одеться, заправила рубашку за узкий пояс брюк, поправила тонкое кружево на воротнике и даже пригладила волосы, несколько раз пройдясь по ним щеткой.

– Спасибо.

Пораженный ее участием, Савьер хотел было поцеловать жрицу, но та увернулась и покачала головой.

– Иди. – Она подтолкнула его к двери. – Потом расскажешь, что ему понадобилось.

Савьер вышел из комнаты и направился к проклятой лестнице, ведущей в кабинет брата. На подъем он потратил куда меньше времени, чем обычно, и за это он мысленно поблагодарил Хести. Добравшись до вершины башни, Савьер почти не запыхался.

– Войди!

Он вошел в кабинет и увидел Лаверна сидящего за столом. На этот раз брат был хотя бы одет.

– Что-то случилось? – спросил Савьер, аккуратно усаживаясь в кресло.

– Случилось, – раздраженно ответил Лаверн. – Эта выскочка из Наполненных Чаш все еще жива и, как я понял из перехваченного письма, она собирается поднять восстание!

– Дочь лорда Оррена? – Савьер нахмурился. – Так ты не убил ее?

– Я отправил за ней убийцу! – рявкнул Лаверн и ударил кулаком по столу так, что чернильница подпрыгнула и опрокинулась. Уродливое черное пятно растеклось по блестящей столешнице. – Ничего, она еще не знает, что у меня есть сюрприз для нее.

– Сюрприз?

– Ее брат. – Лаверн хищно улыбнулся. – Старик Спайк выдал его с потрохами как только понял, что ему не удержать границы без помощи Оррена.

– Который из братьев? – Савьер смутно помнил, что у лорда Оррена было двое сыновей.

– Младший, Монти.

– И как давно он у тебя в плену? Почему ты не сказал мне?

– У нас в плену, – мягко поправил брата Лаверн. – Несколько недель. И я знаю, кто сообщит неугомонной девчонке эту новость.

Савьер поежился под пронзительным взглядом брата. По спине поползли мурашки, он понял, что ему не понравится то, что он услышит.

– Я?

– Именно, братец.

– Но почему? – Савьер многозначительно указал на свою ногу. – Из меня не выйдет хорошего путешественника.

– Зато получится отличный посланник. Сам я поехать не могу, отправлять кого-то из Дома Убывающих Лун слишком рискованно, так что… – Лаверн развел руками. – Ты – самый подходящий кандидат.

– И куда ты собираешься меня отправить?

– На Солнечный Пик.

– Солнечный Пик?! – Савьера замутило. – Туда добираться больше дюжины дней!

– Не будь ребенком. – Лаверн скривился.

– Я никогда не покидал Дом-Над-Водой.

– Однажды каждому птенцу приходится покинуть родное гнездо.

Спорить дальше было бесполезно – если что-то взбрело Лаверну в голову, он от этого не откажется, поэтому Савьеру ничего не оставалось кроме как кивнуть и попытаться не выдать того, насколько на самом деле он расстроен.

– Когда я должен буду отправиться?

– Завтра же. И, Савьер, не думай, что я бросаю тебя на растерзание львам.

Лаверн встал, обошел стол и приблизился к брату. Он некоторое время рассматривал Савьера, затем сел на край стола и продолжил:

– Я прикажу жрицам сделать что-нибудь, чтобы девчонка Оррена не добралась до Солнечного Пика. Тогда тебе останется только убедить старых лордов склониться передо мной, пообещав защиту и покровительство.

– Если они все еще не примкнули к тебе, не думаю, что мои слова их убедят.

– А ты сделай так, чтобы убедили, – с нажимом произнес Лаверн. – Ты ведь не хочешь подвести меня?

Савьер не хотел. Теперь ему хотелось жить как никогда прежде и не последнюю роль в этом сыграло то, что произошло минувшей ночью.

От воспоминаний о горячих руках Хести по телу разлилась приятная истома. Савьер тряхнул головой, прогоняя наваждение и ответил:

– Я не подведу тебя.

– Отлично! Это то, что я хотел от тебя услышать. Я запишу список моих требований и передам его тебе. Завтра утром экипаж будет ждать у ворот.

– Хорошо.

– Эмпуссии будут тебя сопровождать.

– Это обязательно? – Савьер поморщился. – Люди будут беспокоиться.

– Мои солдаты уже привыкли к ним и тебе тоже пора. Я хочу показать старым лордам, что держу их под полным контролем.

– Это так? – осмелился спросить Савьер. – Ты на самом деле полностью контролируешь демонов?

– Не я, жрицы, – нехотя ответил Лаверн. – Но когда Столпы будут возведены мне передадут ключ и тогда я стану их полноправным хозяином.

– Это жрицы тебе сказали?

– Я тоже не доверяю им, потому и велел тебе сблизиться с девчонкой. Ты преуспел?

«Ночью мой язык был у нее во рту, если ты об этом» – подумал Савьер, но вслух сказал:

– Все осталось по-прежнему.

– Плохо, братец, очень плохо! Я ведь рассчитываю на тебя. Старайся лучше.

Савьер кивнул и медленно встал. Оставаться в кабинете ему не хотелось.

– Я могу идти?

– Да. – Лаверн кивнул. – И, Савьер, если ты решишь…

– Если я решу предать тебя, ты насадишь мою голову на пику, – перебил Савьер. – Я помню.

– Скорее, посажу тебя на кол, – со сладкой улыбкой на лице поправил Лаверн.

Спускаясь по лестнице, Савьер думал только о том, что скажет лордам и леди Больших и Малых домов. Как убедить их склониться перед Лаверном? Не лучше ли будет предупредить их, рассказать о планах брата и примкнуть к восстанию?

А что на счет Хести?

Савьер остановился на середине лестнице и привалился спиной с прохладной каменной стене.

Очарование момента длилось недолго – все, что произошло между ними ночью, теперь казалось сном. Что если ее тоже убедили шпионить за ним? Что если и ей нельзя доверять? Тогда кому можно?

Он криво усмехнулся и продолжил спускаться.

Проклятая лестница. Проклятый замок. Проклятая война.